Как показалось Ирине — злорадно оскалившись и метя прямо ей в лицо.
Ирина даже закричать не успела — над ней пролетело второе серое тело, врезалось в тварь, и две комка шерсти покатились по траве.
Застежка кобуры наконец поддалась, но в кого тут стрелять? Две твари сцепились так, что поди, разберись… лязгающий клыками, рычащий и кажется даже, зло шипящий клубок прокатился по набережной — и рухнул в реку.
— Твою мать!
Ирина выразилась чуть покрепче, но…
Пистолет уютно лежал в ладони, даруя хоть какую-то уверенность в себе.
Женщина бросилась к воде, но опоздала.
Одна из тварей уплывала по течению, а вторая ее преследовать не собиралась. Выбиралась на берег, светя на Ирину желтыми глазами.
Встряхнулась, и… стала меняться.
— Мать твою!
А что тут можно было еще сказать, если на глазах у Ирины происходило преображение?
Расплывалась серым туманом шерсть, менялись очертания тела, искажалась морда… и вот уже перед ней стоит на четвереньках старый знакомый. Только без рясы.
Даже без трусов и резинки на хвосте.
Кирилл поднял голову, посмотрел й прямо в глаза.
— Понравилось?
— Видела я мужчин и посимпатичнее, — рассеянно отозвалась Ирина.
Посмотреть там было на что. Сухощавое подтянутое тело с четко прорисованными мышцами, может и не выглядело так красиво, как в журналах для культуристов, но Ирина понимала — любого культуриста он завяжет в узел, даже не вспотев.
Теперь покраснел Кирилл.
— Я имел в виду вурдалака.
— А, этого, красноглазого? — сообразила Ирина.
— Да.
— Он жив?
— Живее всех живых.
— Это плохо. А почему вы его не загрызли?
Ниже пояса Ирина старалась не смотреть. Хотя и там было что показать. Кирилл тряхнул волосами каким-то вовсе уж собачьим жестом и встал на ноги.
— Ох уж мне эти бабы! Спасаешь — и еще не так им что-то!
— Спасали вы меня, как же, — огрызнулась Ирина, которая уже начала соображать. — Скажите честно, следили. А на эту тварь я случайно наткнулась. Что это за зверушка такая, кстати?
— Я же сказал, вурдалак!
— Так это вы тоже…
— Я — не такой.
— А что с ним не так?
— Это долгий разговор. Хотелось бы одеться, а уж потом…
Ирина вздохнула.
— Ладно. А я пока наряд вызову.
Лежащему перед ними бедолаге было уже не помочь. Но не оставлять же его до завтра? Наткнется еще кто, и получится дикая паника. Еще и в газете какую-нибудь дрянь пропечатают.
Ирина достала сотовый и принялась искать нужный номер.
* * *
Отпустили ее достаточно быстро.
Ирина честно рассказала, что шла домой, проходила мимо, а над мужчиной стояла какая-то здоровущая шавка. Серая, вроде как.
Может, она его и загрызла?
Людей тут не было, это факт. При ней — не было.
Пострадавший был бомжом. Судя по одежде, запаху, по всему виду, по отсутствию любых документов… да, из тех бедолаг, по которым прокатились перестройка, гласность и демократия, стальными колесами разрушая людские жизни.
Установить личность пока не представлялось возможным. Может, со временем?
Ирину тоже задерживать не стали, отнеслись с пониманием. Да и вообще — все свои.
Придет завтра, и с протоколами поможет, никуда не денется.
Ирина тоже не возражала. Ей очень хотелось добраться до кровати. Но — увы…
Она не видела серый силуэт в сгустившихся сумерках, она просто знала, где именно ее ждет Кирилл. Туда и пошла.
Мужчина действительно ждал ее, сидя на скамейке неподалеку от лестницы.
— Будешь?
В руках у него был брикет мороженого.
Ирина подумала минуту, а потом махнула рукой. Авось, не слипнется.
— Давай.
Сам мужчина тоже уничтожал мороженое.
— Жрать потом хочется, хоть удавись. А тут приличного шашлыка днем с огнем не найдешь, — поделился он.
Рядом на скамейке лежали три обертки от мороженого, подтверждая его слова.
— Спасибо, — поблагодарила Ирина, присаживаясь с другой стороны. — Так что там за вурдалак был? И в чем между вами разница, кроме цвета глаз?
Мужчина тряхнул волосами.
— Как бы сказать… перевертыши… нас еще называют оборотнями, но перевертышами — точнее. Двуликими, если хочешь. Мы бываем разные. Урожденные, проклятые, покусанные… первые — самые адекватные. Для нас это просто второй облик, но мы себя полностью в нем контролируем. Я так же разумен во второй ипостаси, как и в первой. Проклятые — это благодаря вам, ведьмам. Колдунам, вампирам… могут, сволочи, когда захотят. Этим намного сложнее. Зависит от условий проклятия, но как правило, они себя тоже помнят. Просто мучаются намного больше.
— Из-за проклятия?
— А тебе бы понравилось раз в месяц, на три ночи в обязательном порядке принимать волчий облик?
— Критические дни? — хмыкнула Ирина.
Оборотень хмыкнул.
— Нечто вроде. Я меняю облик по своей воле, проклятые — по приказу. И это не доставляет им удовольствия. Я могу сдержаться даже в полнолуние, они — нет.
— А покусанные?
— Этим хуже всего. Как правило, они быстро сходят с ума. Волчья шкура, она такая, как и волчья жизнь. Затягивает…
Ирина пожала плечами. Она в ней ничего романтического не видела.
Да, с одной стороны не надо думать во что одеться, как заплатить за квартиру и дать детям образование. С другой… гринписовцев бы в природные условия. К голоду, холоду, паразитам и охотникам. Чует ее сердце, мигом хвосты прижмут.
Дикая природа только звучит красиво. А выглядит это… своеобразно. Жестокая целесообразность, и никакой привлекательности в ней нет. К примеру, давайте убивать слабых и больных детей? Чтобы не засоряли генофонд? Набрал ребенок меньше десяти баллов — об стену его башкой, не фиг ресурсы тратить.
Жестокость?
А в природе примерно так и обстоит. У диких и свободных животных.
— Кстати, у ведьм естественный иммунитет.
— Меня можно кусать, сколько понравится?
— Все равно не заразишься. Ведьмовство что-то меняет в ваших генах… точнее сказать не могу, я не ученый.
— А кто?
— Оборотень, тут ты правильно угадала.
— На службе церкви?
— Ты что-то имеешь против церкви?
— Сложно сказать, — протянула Ирина. Не то, чтобы она была против, она даже крестик носила, пока не посеяла где-то. Но… — Просто предпочитаю держаться подальше. Если в советские времена, когда за свою веру реально можно было сесть, в церкви встречались верующие попы, то сейчас… знаешь, когда я смотрю на то, что льется из телевизора, меня оторопь берет. Они сами-то не понимают, как мерзко выглядят? Когда делят сферы влияния и ресурсы у всех на виду?
— У всех свои недостатки.
— Если я вижу на дороге кучу навоза, я не бросаюсь ее просеивать, — жестко ответила Ирина. — Обошла и забыла.
— В церкви много и хорошего.
— Я и это допускаю. Просто не хочу иметь ничего общего с церковниками. Я уважаю твой выбор, изволь уважать мой.
Кирилл пожал плечами.
— Служить или не служить — каждый решает для себя. Не людям, идее. Полицию ведь тоже грязью поливают…
С этим было сложно спорить.
— Мы пользу приносим.
— Я тоже.
Ирина насмешливо хмыкнула. Ага, приносим и раздаем. Уж извините! Вон, на западе с тем же самым идут к психоаналитику, может, и пользы-то больше. А у нас чуть что — боженьку за ноженьку. Ирина б на месте Бога давно кого молнией шарахнула и предложила зад поднять.
А сколько всяких гадостей… ладно.
Не будем о грустном, полицию тоже так поливают, что не всякая дождевальная установка догонит.
Оборотень кажется, понял, что препираться она не настроена, и деловито развернул еще одно мороженое.
— Тебе дальше о нас рассказывать?
— Валяй.
— Есть еще один подвид. Слышала о вурдалаках?
Слышала, а то как же.
В школе.
— Стихи учила. Как кто-то шел через кладбище и чуть не описался со страха. Думал, там вурдалак, а там собака кость гложет. [7]
— А что такое вурдалак?
— Упырь?
— Нет. Вурдалак и упырь суть вещи разные. Упырь — неупокоенный мертвец, вурдалак — оборотень, попробовавший человечину.
— Хм… если ты меня покусаешь, то станешь красноглазым?
— Нет. Если убью — тоже не стану. Только если сожру. И вообще, пристращусь к человечине.
— Угу. Оборотень-людоед. Замечательно. Ориентировки уже радуют, — кивнула Ирина.
— Я тебе больше скажу. Я подозреваю, что именно этот оборотень причастен к вашим смертям. В том числе к той, на кладбище…
Ирина поняла, о чем речь. И задумалась.
— А руна?
— Ты догадалась, что это "Одаль"?
— Да. Только вот в чем смысл?
— Я так полагаю, в наследстве ведьмы.
— А если подробнее?
— Не тебе оно должно было достаться. А тому, кто ждал ее кончины.
— Так зачем было полквартала баламутить?
— Да потому, что настоящую ведьму просто не найти. Это ты пока еще молодая, глупая. А настоящие к себе дорогу путают, заговаривают, чтобы находили их только от нужды.
— Но находят же.
— А еще дорогу заговаривают от тех кто хочет им причинить зло.
Ирина потерла лоб, пытаясь сообразить, в чем смысл. Потом дошло.
— Ага. То есть Прасковья закрыла дорогу данному вурдалаку, и он не мог к ней попасть?
— Потому и рыскал по кварталу. А в ночь ее смерти заклятие рассеялось.
— Ага…
Ирина лихорадочно складывала два и два.
Получалось так. Есть ведьма, которой скоро умирать. Есть сила, которую надо передать. За ней пошел вурдалак…
— А вурдалаку нужна эта сила? Для чего?
— Вурдалаку — не нужна. А вот его хозяину или хозяйке…
— У него такие есть?
— Наверняка.
Ладно, допустим.
Действительно, мог бы и притащить безделушку в зубах, чай, не переломится. Не сто кило весом монетка.
— Мотался вурдалак по кварталу, пытался найти ведьму, но просто оповестил ее о своем прибытии? Зачем?
— Зачем пугают? Давят на психику?
— Понятно. Прасковья умерла, вурдалак ее навестил, но остался с носом.
Медальон был в горшке, горшок у соседа, а пил тот… Ирина знала, что собаки алкашей не любят. Мог вурдалак просто не почуять запах Прасковьи через запах самогона? Да запросто… вот и не учуял он горшок. А на следующий день его там и не было. С алкашом несчастным поквитались, но горшок это не вернуло. А Ирина еще практически сразу надела медальон.
— Ага. А на кладбище…
— Тебя и искали. Надо полагать, тебя. Преемника, пока ты еще слабая и глупая. Пока тебя можно обмануть, запугать, заставить…
Ирина продемонстрировала народный американский жест, для убедительности — чуть не от плеча. Оборотень пожал плечами.
— Думаешь, поможет?
— Попробую. А если пулей в лоб?
— На вурдалака нужны серебряные. На колдуна… тут как повезет. Но лучше или тоже серебро, или… да много вариантов.
— К примеру?
— Отрубить голову. Связать, бросить в торфяное болото, да, и хоронить лицом вниз..
— Это не вампиров?
— Их тоже. Но там лучше осиной.
— Ясно…
Ирина представила себя с топором и развеселилась. Или с серебряной пулей… интересно, как ее сделать? На кухне серебро поплавить, что ли?
Ага, на электроплитке и в формочки разлить.
Неубедительно выглядит.
— Значит, там проводился ритуал. И как — меня нашли?
— Скоро найдут. Ты же не думаешь, что колдовские ритуалы, это вроде паспортных данных? Фамилия, имя отчество, адрес?
— Хм…
— Это — две дороги, которые сходятся.
Ирина передернулась.
Да, ее дорога сегодня и сошлась…
— Эта тварь меня запомнила?
— Полагаю, что да. Вид, запах… дальше будет легче.
— Ладно. Буду настороже. Спасибо за объяснения.
— Пожалуйста. Тебя проводить?
Ирина покачала головой, но кто б ее слушал?
— А я все равно провожу. Потрепал я этого гада хорошо, пару дней проваляется, но потом поберегись.
— Поберегусь. А правда, тебе-то что от меня надо? Вместе со всем остальным христианством?
— А ты подумай?
— Работы на благо церкви?
— Почему нет? Что в этом плохого? Знаешь, в нашем мире столько идиотов, которые норовят поиграть с потусторонними силами, ничего толком не зная, не умея и считая себя бессмертными…
— Кто б сомневался.
— А кто должен их останавливать?
— Останавливать-то зачем? Сами себя угробят — воздух чище будет.
— Взрослый человек, а такую чушь несешь, — покачал головой оборотень. — Ты сама подумай, ведь могут и демона призвать, и порчу наслать, и что угодно сотворить. От дурости и незнания, от самонадеянности и жадности. Кто-то их должен останавливать. К примеру, наслали на семью порчу.
— И что?
— Порчу — снять, колдуна… разъяснить. Кстати, куда люди часто с этой бедой идут, догадываешься?
Ирина догадывалась, что в церковь. Но сильно подозревала, что часто дело не в порче, а в обычной человеческой дурости. Ее с лихвой достанет попортить жизнь и себе, и окружающим.
Оборотень с ней согласился, но заметил, что на сто идиотов, один-то и правда того-с…
А есть еще проклятые места, вещи, есть целые семьи… да много чего.
Раньше с этим было проще, до революции. А потом, когда коммунизм пришел, по церкви таким катком прошлись…
Многое было утрачено, еще больше разрушено. Поди, восстанови.
— Святая инквизиция форевер? [8]
— Да, что-то вроде есть и у нас. И я считаю, что это полезная работа.
Ирина вздохнула.
— Может, и так. Но я себе работу уже нашла — по душе и по сердцу. И менять ее не хочу.
— А если ненадолго объединим усилия? Найдем этого гада, а потом делай, что хочешь?
— Я подумаю, — кивнула Ирина. Честно говоря, больше, чтобы отвязаться. Ей хотелось как следует обдумать всю информацию, а потом уснуть. И проснуться часов через шестнадцать…
Не будет ей такого счастья. Факт.
Оборотень кивнул.
— Подумай.
— А с вами еще ведьмы или колдуны работают?
— Работают.
— А познакомиться или поговорить с ними можно?
— Я спрошу, — честно ответил оборотень. — Сама понимаешь, это не так легко и просто.
— Засекреченные работники?
— Ты тоже объявления на дверь не вешаешь.
— И не стану.
— И даже близким рассказывать не станешь.
Ирина зло поглядела на оборотня.
— Справки наводили?
— Не без того. А ты бы не навела?
— Навела бы. Но это не значит, что я вас одобряю.
Оборотень пожал плечами. Не я такой, работа такая…
— Ты пока еще ничего плохого не сделала.
— И могу перейти на сторону света?
— Как-то так.
— А печеньки у вас есть?
— А что ты хочешь?
Ирина задумалась.
А правда — что? Этого она не знала.
— Квартиру, машину, хорошую зарплату… запросто. Специалисты везде нужны, тем более, такие редкие. Ты же не по приворотам работаешь, верно?
— Я сама еще не поняла.
— Я вижу. Ты ищейка, вроде меня.
Ирина хмыкнула.
Может, и ищейка, может, и вроде тебя. но ходить на сворке тем более не хочется.
— Не знаю. Не хочу я к вам.
— А если гражданским консультантом?
— Даже мимо проходить не хочу. Уж прости. За помощь — спасибо, но….
— Я завтра заеду.
— Зачем? — ощетинилась Ирина.
— Серебряные патроны тебе завезу. Так, на всякий случай.
— Обойдусь, спасибо.
— Выбросишь, если не нужны будут.
Ирина пожала плечами.
Выбросит, конечно. Так и сделает, и даже в руки не возьмет. Оборотень это понял и схватился за голову.
— Ну почему эти ведьмы такие упертые? Хоть кол вам на голове теши!
— Ну почему эти хвостатые такие тупые? — в тон ему отозвалась Ирина. — Раз послали, два послали, а он все дорогу не найдет…
— Ведьма!
— Сам дурак.
Оборотень развернулся и зашагал в темноту, всем видом показывая, что покусал бы, да травиться неохота.
Ирина сделала ему вслед ручкой и направилась в общагу.
Оборотни, колдуны, ведьмы…