— Начинай вести счет, — бросил Кевин и побежал за мячом.
Нил поднял клюшку и поспешил следом, но уже потерял драгоценное время и угнаться за ним не успел. Тогда наперерез Кевину вышел Ники, однако Кевин с легкостью его обвел и несколько секунд спустя забил гол. Эндрю, которому полагалось защищать ворота, просто стоял, опираясь на свою здоровенную клюшку, и даже не почесался, когда лампочки на стене у него за спиной вспыхнули красным.
— Мог бы хоть попытаться, — заметил Кевин.
Чуть подумав, Эндрю ответил:
— Ага, наверное, мог бы. Ну, как-нибудь в другой раз.
Ники поймал мяч и перебросил Эндрю, который перехватил его толстой вратарской перчаткой. Игра возобновилась, и голкипер снова мощным ударом отправил мяч на другой конец поля. Кевин побежал в сторону Ники, предоставив Нилу разбираться с Аароном. Нил метнулся за мячом, Аарон — тоже. Нил уже готов был перехватить мяч, но тут Аарон использовал силовой прием и врезался в него на полном ходу. Потеряв равновесие, Нил пошатнулся и, дабы не упасть, уперся клюшкой в землю. Аарон поймал мяч и, перебросив его у Нила над головой, отдал пас Кевину.
Эндрю лениво проследил, как мяч снова бьет по прямоугольнику ворот.
— Что делает Эндрю? — не понял Нил.
— Ничего, — дал простой и очевидный ответ Аарон.
На двадцатой минуте Кевин прижал Нила к борту, надавил ему на грудь перчаткой и прошипел:
— Шевелиться вообще собираешься?
Нил попытался его оттолкнуть, но Кевин и так уже убрал руку и побежал за мячом, чтобы забить очередной гол.
Для команды всего из двух человек поле сразу становилось гораздо больше, а правило, согласно которому владение мячом не должно превышать десяти секунд, заставляло играть от борта. Этот непривычный стиль был Нилу совсем не по душе, а его неподготовленность лишь упрощала задачу Кевину и Аарону, которые полностью владели игрой.
С каждой подачей Нил старался все сильнее и двигался все быстрее, но это был не Милпорт. Против спортсменов такого уровня ему не хватало его детского опыта и скорости. Сначала Нил испытал досаду, потом пришел в изумление, потом снова разозлился и так и остался в этом раздраженном состоянии. Пару раз он даже забил, однако для него самого голы не имели никакой ценности: подумаешь, достижение — попасть в пустые ворота.
Через сорок минут Кевин неожиданно остановил игру и указал клюшкой на защитников:
— Выметайтесь с поля. Вы оба, живо.
— Слава тебе господи, — простонал Ники и потрусил к выходу.
После того как Аарон закрыл за собой дверь, Кевин сгреб Нила за решетчатое забрало на шлеме и потащил его к воротам Эндрю. Миньярд наконец-то заинтересовался происходящим и выпрямился. Когда Нил встал на отпечаток лисьей лапы, обозначающий линию штрафного броска, Кевин его отпустил.
— Мяч сюда, — приказал он.
Эндрю выполнил команду. Кевин ткнул мячом в грудь Нила.
— Будешь стоять тут и бить по воротам, пока Эндрю не выдохнется. Может, разок даже попадешь.
— Ой-ей, — засмеялся Эндрю, — боюсь, это плохо кончится.
Кевин развернулся и ушел с поля, громко хлопнув дверью. Нил поплелся в угол, где во время тренировок стояло ведро с мячами, принес его и поставил на ближнюю линию защиты, а сам вернулся на пятачок с лисьей лапой и приготовился к первому броску.
Эндрю, во время игры с Кевином не пошевеливший и пальцем, в поединке с Нилом явно изменил тактику. Широким замахом своей массивной клюшки он услал мяч так далеко, что тот отскочил от дальней стены поля. Нил оглянулся, взял из корзины другой мяч и сделал вторую попытку.
А дальше он потерял счет времени. Удары и минуты слились в изнурительную круговерть. Мышцы уже давно горели, однако Нил не останавливался — останавливаться было нельзя. В конце концов боль в руках сменилась полным онемением. Эндрю с его тяжелой клюшкой к этому времени тоже должен был устать (тем более что каждый мяч он отражал так, словно хотел пробить дальнюю стенку), однако продолжал работать как заведенный.
Нил понял, что дошел до предела, когда клюшка просто выпала у него из рук, со стуком ударилась о покрытие поля и отлетела к воротам. Миньярд с усмешкой запустил мячом прямо в беззащитного Нила. Тот инстинктивно прикрыл лицо руками, однако мощный удар не смогли смягчить даже налокотники. Нил покачнулся и метнул на Эндрю испепеляющий взгляд.
— Давай-давай, не тормози. Время тикает. Мне тебя до вечера ждать?
Нил понимал, что зря это делает, но все равно пошел за клюшкой. Поднял — и то с трудом, а когда попытался замахнуться, правую руку резко свело судорогой. На этот раз клюшка упала ему под ноги.
— О, нет, — пропел Миньярд, — кажется, у нашего Нила неприятности.
Скрючившись, Нил снова потянулся за клюшкой. Мышцы предплечья и запястья ныли, словно сжавшись в тугой комок, и все же Нил заставил пальцы сомкнуться на рукоятке. Эндрю поставил свою клюшку вертикально, оперся на нее, уложив подбородок поверх рук, и безучастно наблюдал за Нилом, который с ослиным упрямством опять пытался замахнуться. Подняв клюшку до уровня плеч, он снова не сумел ее удержать. Мячик безобидно откатился в сторону.
— Ты родишь или как? — поинтересовался Эндрю.
Нил тяжело опустился на землю рядом с клюшкой. Во рту стоял кислый вкус поражения.
— Я всё, — выдохнул он.
Эндрю вышел за линию ворот и, остановившись в шаге от Нила, наступил на его клюшку. Нил попробовал выдернуть ее у него из-под ноги, но сил не хватило. Попытка оттолкнуть Эндрю принесла еще меньше успеха, зато боль его скрутила такая, что потемнело в глазах.
— Слезь с моей клюшки.
— А ты меня заставь. — Эндрю изобразил приглашающий жест. — Ну хоть попробуй.
— Не нарывайся.
— Ой-ой, как страшно, — с издевкой произнес Эндрю. — Умом ты определенно не блещешь. Типичный тупоголовый спортсмен.
— От такого слышу.
Эндрю поднял вверх большой палец и прошел мимо Нила, напоследок пихнув его плечом. Сохранить равновесие не удалось — рука подломилась, Нил рухнул на спину и больше не пытался встать. Лежа в полном изнеможении, он слушал удаляющиеся шаги Эндрю. Хлопнула дверь. Нил повернул голову набок и проводил взглядом товарищей по команде за плексигласовой стеной.
Убедившись, что все ушли, он, превозмогая боль, собрал с поля все мячи. Руки горели огнем, когда он стягивал с себя форму, а последующее одевание и вовсе далось ему с неимоверным трудом.
— Черт, — шепотом выругался Нил. Стремясь угнаться за другими, сегодня он зашел слишком далеко. Если он не одумается и не будет увеличивать нагрузку постепенно, то в августе попросту не сможет играть.
Нил добрел до дома Ваймака, передвигаясь медленнее обычного, и кое-как поднялся на седьмой этаж. Дверь квартиры была не заперта; тренер дожидался его в коридоре, держа в руке жестянку с молотым кофе.
— Звонил Кевин. Сообщил, что завтра ты на тренировку не выйдешь, поэтому я должен развлечь тебя записями прошлых игр. Сказал, ты чуть руки себе не отбил в игре против Эндрю. Я возразил, что ты не настолько глуп. Кто из нас прав?
— Я немного увлекся… — признался Нил.
Ваймак бросил ему жестянку. Нил машинально ее поймал, но удержать не сумел. Банка упала ему под ноги, крышка слетела, и кофе рассыпался по всему полу. Тренер с перекошенным от злости лицом шагнул к Нилу.
— Идиот!
Нил рефлекторно отшатнулся от разъяренного мужчины и, только когда тот замер, понял, что сделал это по привычке. Лицо тренера почти угрожающе лишилось всяких эмоций, и Нил опустил глаза. При этом он старался не выпускать Ваймака из поля зрения, чтобы следить за его движениями. Когда он уже что-нибудь скажет? Колючее молчание тянулось без конца, и вдруг Нил понял, что должен заговорить первым.
— Сегодня я допустил ошибку, — тихо произнес он. — Этого больше не повторится.
Ваймак не ответил и не сдвинулся с места. Наконец он ткнул пальцем в пол рядом с собой.
— Подойди. — Нил потянулся было за жестянкой, но Ваймак его остановил. — Нет, оставь это.
Нил перешагнул через рассыпанный кофе и встал перед тренером — чуть дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Этот навык он отработал с детства: ему хватало одного взгляда на руки человека, чтобы определить безопасную для себя дистанцию. Если кулак полетит в его направлении, он наверняка успеет увернуться. Но даже если не успеет, сила удара будет не полной.
— Посмотри на меня, — приказал Ваймак, — сейчас же.
Нил неохотно поднял глаза. Непроницаемое лицо тренера по-прежнему внушало Нилу опасения, однако на этот раз взгляд он не отвел.
— Хочу, чтобы ты кое-что усвоил, — начал Ваймак. — Я вспыльчивый, крикливый тип. Часто ору и швыряюсь чем ни попадя. Но я не распускаю руки и никогда никого не ударю, если только какой-нибудь кретин не сунется ко мне первым. Я ни разу в жизни не бил кого-то без повода и, уж поверь, не собираюсь начинать с тебя. Понял?
Нил не поверил, но кивнул:
— Да, тренер.
— Я говорю с тобой совершенно серьезно. Не смей бояться меня больше, чем Эндрю.
Нил мог бы объяснить, что все дело именно в возрасте тренера, но вряд ли Ваймак обрадовался бы, услышав это. Так что делать было нечего.
— Да, тренер, — повторил он.
— Я уже поел… — Ваймак указал большим пальцем себе за спину и отступил на шаг в сторону. — …Но со стола еще не убирал. Я займусь полом, а ты займись собой.
Нил умял все подчистую. Расправившись с едой, он обнаружил, что Ваймак сидит у себя в кабинете, так что пришлось сразу идти укладываться на диван. Хотелось, конечно, достать сумку и полистать свое личное дело, однако Нил решил не мешать Ваймаку. Он лег и стал смотреть в потолок, пока не уснул.
* * *
Через две недели Нил пришел к выводу, что ожиданий Кевина он никогда не оправдает. Дошло до того, что холодный осуждающий взгляд Кевина Дэя начал мерещиться ему на каждом шагу. Нил либо не понимал, что делает не так, либо понимал, но исправиться не мог. Бегал он быстрее всех, зато остальные были сильнее и техничнее. Кевин знал, что Нилу недостает опыта, однако промахов ему не прощал. Нил не хотел, чтобы его жалели, но отчаянно нуждался в понимании. В какой-то момент он сдался и обратился к Ники за советом, как поладить с Кевином. Хэммик на это лишь улыбнулся: «Я тебя предупреждал».
Издерганного Нила это, ясное дело, не утешило. К счастью, злость на себя и ненависть к снисходительно-презрительной тренерской манере Кевина не оставляли сил и времени на страх. Нил уже две недели тренировался с этой неадекватной командой, а Кевин все еще отказывался его признавать, замечая лишь косяки, число которых, судя по всему, с каждым днем только росло. После двух недель брезгливого недовольства со стороны Кевина терпение Нила, несмотря на всю его решимость, иссякло. Да пусть бы он снова отбил себе руки, только бы Кевин перестал обращаться с ним как с сопливым детсадовцем.
Вся жизнь Нила теперь подчинялась экси, начиная с утренней пробежки до спортзала, после занятий в котором следовала изнурительная тренировка на поле, и заканчивая длинной пробежкой после ужина. По вечерам Нил наматывал круги вокруг кампуса, а кроме того, бегал вверх-вниз по трибунам на стадионе. Однако, несмотря на все старания, он по-прежнему отставал от других членов команды, пускай к ночи и падал замертво от усталости. К началу третьей недели на него вдобавок напала бессонница: он не мог спать, потому что постоянно анализировал допущенные ошибки.
Однажды ночью он сердито отбросил одеяло и вышел из дома. Было что-то около двух часов, и на улице стояла непроглядная темень. Прохладный воздух намекнул, что пижамные штаны стоило бы сменить на что-нибудь потеплее. Впрочем, по пути к университету Пальметто Нил быстро согрелся. В окрестностях дома Ваймака освещение было скудным, но, как только Нил вышел на извилистую Окружную дорогу, огибавшую кампус, фонарей стало больше.
Нил мог добраться до стадиона даже в темноте, даже с закрытыми глазами. На парковке, как обычно, стояло два-три авто; по второй площадке, судя по силуэту, ходил охранник. Нил ввел цифры кода, открыл дверь и собрался щелкнуть выключателем, но его рука замерла в воздухе: свет уже горел.
Нил запоздало осознал, что прошел мимо машины близнецов — слишком уж привык видеть ее у стадиона, когда приходил на тренировку. Он обернулся и нахмурил брови: что, если Ваймак слышал, как он ушел, и послал ребят приглядеть за ним? Отогнав эту мысль, Нил закрыл за собой дверь и направился в раздевалку.
Он заглянул во все углы, но никого не обнаружил. В фойе сделал растяжку, затем толкнул заднюю дверь. До его слуха донесся стук мяча, отскакивающего от стены, но отсюда он не видел, кто играет, потому что обзор по обеим сторонам закрывали высокие трибуны. Уже почти у выхода на поле Нил разглядел Кевина. Стоя в одиночестве на линии первой четверти, тот доставал мячи из ведра и методично посылал их в стену. Нил молча взирал на это странное упражнение и только после дюжины ударов сообразил, что Кевин добивается попадания в одну и ту же точку — отрабатывает меткость ударов правой рукой.
Глядя на то, как он занимается этим, упрямо и истово, посреди глухой ночи, Нил почти простил его. От себя Кевин требовал не меньше, чем от других. Он сам задрал планку, сам тянулся к ней, не жалея сил, и не понимал, почему этого не делают остальные.
Нил продолжал наблюдать за Кевином, но довольно скоро почувствовал, что кто-то смотрит и на него. Оглядываться нужды не было: такой тяжелый, сверлящий взгляд мог принадлежать лишь одному человеку. Нил не стал оглядываться, а просто произнес достаточно громко, чтобы Эндрю его услышал:
— Не сыграешь с ним?
— Нет, — отозвался Миньярд откуда-то слева.
Нил подождал, но продолжения не последовало.
— Ты мог бы ему помочь, — заметил он.
— И?
Нил медленно развернулся, скользнул взглядом вдоль пустой домашней скамейки запасных и по местам позади нее и увидел Эндрю. Тот сидел в проходе, примерно десятью ступеньками выше, подавшись вперед и уложив скрещенные руки на колени. Нила поразил непроницаемый взгляд Эндрю. Последние несколько недель тот постоянно находился под воздействием таблеток, и Нил привык к его возбужденному состоянию.
Он уже хотел снова упрекнуть Эндрю в нарушении судебных предписаний, но потом вспомнил, который час. Очевидно, на ночь Миньярд таблетки не принимал. Впрочем, внимание Нила привлекло не только его спокойное поведение, но и одежда — мешковатая футболка и спортивные штаны. Когда Эндрю забирал Нила из аэропорта, на нем была джерси, а после Нил встречал его только в форме. Теперь, без громоздкой амуниции и вратарских перчаток, Нил наконец увидел неизменный атрибут Эндрю: черные повязки на обеих руках от кисти до локтя. Как утверждала ехидная шутка, по ним-то окружающим и следовало различать близнецов. Зачем Миньярд намотал их посреди ночи, было непонятно.
Спрашивать, однако, не пришлось. Проследив за взглядом Нила, Эндрю сунул два пальца под одну из повязок и извлек оттуда длинное узкое лезвие. В свете прожекторов коротко блеснул металл — Эндрю спрятал нож обратно.
— Это такая растянутая попытка самоубийства или у тебя там реально есть ножны? — поинтересовался Нил.
— Ага, — ответил Эндрю.
— Ты не им собирался порезать Ники. Сколько их у тебя?
— На всех хватит.
— А если судья застукает тебя с оружием во время игры? Вряд ли отделаешься красной карточкой. К гадалке не ходи — тебя арестуют, а команду отстранят от соревнований, пока не убедятся, что мы нормальные. Что тогда?
— Буду горевать до самой смерти, — равнодушно отозвался Эндрю.
— За что ты так ненавидишь экси?
Эндрю вздохнул, точно его утомило столь назойливое любопытство.
— Да положить мне на твое экси. Ненавижу — скажешь тоже. Просто экси — чуть менее тоскливая штука, чем жизнь, поэтому я решил какое-то время в него поиграть.
— Не понимаю.
— Твоя проблема.
— Разве играть тебе не по кайфу?