Мне стало стыдно. Бедняга! Ну и что, что быстро восстанавливается? Все равно ведь страдает.
— А обратно ты мне боль передать не можешь?
— Могу. Но не буду. Да не переживай ты, проходит уже потихоньку. К тому же я тебе должен за вчерашнее. Ты ведь мне жизнь спасла!
— Ого, правда? А поподробнее? И, лучше, начните с начала…
В этот момент кто-то активно принялся названивать в дверь. Очень настойчиво.
— Аааай-яй! — прохрипел Проша, схватившись за голову.
Я вышла в коридор и остановилась в замешательстве. Открыть или притвориться, что меня нет дома? Вдруг это ректор?
— Тоня! — донесся до меня голос Дениса. — Тоня, ты здесь?! Открой! Тоня!
В этот момент я вдруг осознала, что исчезла у него из квартиры, оставив там всю одежду. Что он мог подумать? Да он же наверняка страшно перепугался! Сейчас утро, значит, меня не было остаток вчерашнего дня и всю ночь! Господи…
— Денис, я сейчас! Я не одета! — крикнула я в ответ и метнулась за халатом. — Ой! Проша, тебе надо спрятаться! Залезай в шкаф!
— Не переживай, хозяйка, я умею прятаться от людей. Когда вернешься в комнату, меня тут уже не будет, — заверил он своим хриплым баском.
Я кивнула и бросилась к двери. Распахнула. Застыла, увидев Дениса. Выглядел он неважно. В мятой одежде, с синяками под глазами. А лицо… у меня защемило сердце. Судя по всему, он пережил тяжелую ночь. Чувство вины стало нестерпимым.
— Денис… — пролепетала я, не представляя, что еще можно сказать в такой ситуации. — Я…
Первым делом он шагнул ко мне и крепко, до хруста, обнял. Потом отстранился. Я почти физически почувствовала, как страх сменяется злостью. Нет, не так. Точнее будет сказать: я почувствовала, как ужас сменяется бешенством.
— Где. Ты. Была?! — прорычал он, сжимая зубы после каждого слова, словно сдерживал рвущуюся наружу ругань.
— Денис… я… — Ну что ему сказать?! Как объяснить то, что объяснению не поддается?! — Мне просто… эээ… срочно надо было уйти. Я не могла остаться, поверь…
Боже, как же неубедительно это звучало!
— Как ты вышла? — глухо уточнил Денис. — Вся одежда осталась у меня…
— Не вся! — отчаянно сказала я и продолжила нести околесицу: — Я достала платье из дорожной сумки. Ты ведь не знаешь, что там было внутри. Вот.
— А обувь?
— Обувь? — Точно, еще ведь обувь! — Ну я… я сначала не планировала уходить! Пока ты был на кухне, мне позвонили подруги. Они были тут, поблизости. Я кое-что привезла им из деревни, решила отдать, пока не испортилось. Джинсы натягивать было долго, так я достала платье, быстро натянула его, вышла в коридор, открыла дверь… а потом вдруг у меня что-то сдвинулось в голове. Мне никто никогда не признавался в любви, и я испугалась. Это слишком серьезный шаг! Я хотела все обдумать… И поэтому убежала. Обуваться не стала, чтобы не терять времени и не создавать шума. Прямо так, босиком, выскочила. Лето ведь, тепло. Подруги на такси были, подвезли меня…
Денис спокойно выслушал эту чушь до конца, потом развернулся и молча шагнул к лестнице. Я поняла, что он сейчас уйдет. И мне стало страшно. Очень, очень страшно. Где-то внутри поселилась уверенность, что если я его сейчас отпущу, то никогда больше не увижу. А если и увижу, то он будет чужим. Совсем чужим. Холодным и непроницаемым. Я должна что-то сделать! Но что? Как исправить ситуацию?!
— Денис! — отчаянно выкрикнула я. Единственную пришедшую мне в голову идею никак нельзя было назвать удачной. Но, за неимением лучшего…
Он, помедлив, обернулся. Я развязала пояс и распахнула халат. Мне было плевать, что это может увидеть кто-то из соседей. Денис просто стоял и смотрел. Но стоял! Не уходил!
Я быстро шагнула вперед, прильнула к нему обнаженным телом, обвила руками шею и начала целовать его в плотно сжатые губы. Он не отвечал. Но и не отталкивал! Значит, продолжаем! С какой-то болезненной решимостью, я с силой рванула его рубашку так, что пуговицы посыпались на пол, покатились по ступеням… Не давая ему опомниться, я начала целовать мускулистую грудь, зализывая оставленные мной же вчера царапины и следы укусов и, одновременно, опускаясь все ниже… положила руку на ширинку, чуть сжала… Денис не выдержал. С рычанием раненого зверя он схватил меня за плечи, вздернул вверх и впился в губы. Затем оттеснил в квартиру. Не глядя, захлопнул дверь. Дальше мы не пошли. Все случилось прямо в прихожей. В этот раз вел Денис. Я отдавалась ему, позволяя делать все, что он только захочет. Как захочет. В нужные моменты нарочно раззадоривала, не давая успокоиться. Я хотела, чтобы он выплеснул всю ярость и боль, до капли. Прошло много времени, прежде чем буря, наконец-то, окончательно утихла. Совершенно обессиленные, мы повалились на ковер.
Я со страхом ждала его первых слов. Боялась, что он скажет что-то вроде: «Это ничего не меняет» и уйдет. Но, кажется, я нашла верный и, возможно, единственный способ его остановить.
— Тоня… что же ты со мной делаешь, а? Ты же из меня веревки вьешь… — пробормотал он. — Я всегда гордился своей выдержкой… А с тобой послал к черту все принципы, гордость, самоуважение… Ты меня с ума сведешь… рано или поздно.
— Ты не уйдешь? — задала я самый важный вопрос. Голос невольно дрогнул.
— Уйду. Но вечером вернусь. Меня на работе ждут, а я послал всех лесом и ушел тебя искать.
Я хотела сказать «прости», но остановила себя. В данном случае «прости» будет выглядеть издевательством. Лучше промолчу.
Некоторое время царила тишина.
— Как ты вышла из моей квартиры? — без перехода спросил Денис. — Я не слышал ни звука. А ведь кухня у меня рядом с выходом.
— Через дверь. Ты просто не заметил.
— Ну да… — согласился он. — Не в окно же ты с пятого этажа выпрыгнула.
Я еле сдержала нервный смех.
— Я ведь приходил к твоей квартире несколько раз. Звонил в дверь. Сидел в подъезде…
— Я к девчонкам поехала. Домой вернулась совсем недавно. — Вранье давалось мне все легче.
— Скажи только — почему? Почему ты ушла? Ты ведь могла просто сказать мне, что не готова еще к таким признаниям. Я бы понял. Притормозил бы. Неужели ты мне не доверяешь?
Ох, Денис. Знал бы ты… Что ж, попробуем рассказать частичную правду.
— Мой папа сильно пил, и мама ушла от него. Уехала в другой город. Ей очень нелегко пришлось. И я еще в детстве решила, что лучше уж одной быть, чем так мучиться. Поэтому стараюсь избегать стабильных отношений. Хотя сейчас моя мама уже снова замужем и вполне себе счастлива. Считай, что это детская травма. Наверное, я боюсь довериться полностью. Мне страшно влюбиться, а потом разочароваться. Ведь я о тебе практически ничего не знаю. Твое признание всколыхнуло все детские страхи. Я испугалась, что все зайдет слишком далеко и запаниковала. Да что там, я практически себя не контролировала! По правде говоря, я даже толком не помню, как сбежала.
Последнее предложение я сказала вполне искренне. И насчет родителей не соврала. Вот только не было у меня никогда страха отношений… Но, боюсь, другое объяснение может снова разжечь потухший конфликт. А я намерена избежать этого любой ценой.
— Прости, — помолчав, сказал Денис. Теперь он чувствовал вину за свою секретную работу, из-за которой я якобы не могу ему довериться. Да, перевести стрелки — подлый ход. Все бы отдала за возможность сказать правду и не потерять при этом Дениса! После случая с лешим только он держит меня над пропастью и не дает упасть. Так, все. Я же пообещала себе, что не буду думать про Власа. Не буду!
Больше Денис ничего не спрашивал. Конечно, он мог бы всего парой правильных вопросов камня на камне не оставить от моего вранья. И, скорее всего, сам он это прекрасно понимал. Но не стал ничего делать. Предпочел поверить и закрыть тему.
Мы обменялись еще парой ничего не значащих реплик, а потом он начал собираться. Со смешком накинул порванную мной рубашку, заметив, что теперь точно придется заехать домой и переодеться. Я смутилась.
— Да хоть все рубашки порви, — увидев мое смущение, подмигнул он. — Я готов каждый день покупать новые… Кстати, все хотел спросить… а что за странный запах у тебя в квартире?
Я мысленно обругала Прошу. Хорошо хоть, Денис уборной не пользовался! Страшно подумать, что там сейчас творится!
— А, это… — Я на секунду задумалась, прикидывая, с чем можно сравнить запах. Сравнения не находилось. А, ладно. Главное, говорить уверенно. — Новое средство от плесени в ванной. Ты же знаешь, какие они бывают едкие…
Понятия не имею, пользовался ли раньше Денис средствами от плесени, однако уверенный тон сработал. Он кивнул и склонился для поцелуя на прощание.
— Приеду вечером, заодно привезу твои вещи, — напомнил он и, наконец, ушел.
Я с милой улыбкой закрыла за ним дверь, а потом уселась на пол в прихожей и уставилась в пустоту. Все, не могу больше. Эмоциональное истощение иногда пострашнее физического.
Не знаю, сколько я так сидела. Но в какой-то момент вдруг обнаружилось, что рядом сидит Проша, а на коленях свернулся Хан, которому я уже какое-то время бездумно почесываю пузико.
— Едва его не потеряла, — зачем-то сказала им вслух. — Ума не приложу, как смогла удержать.
— А чего удивляться? Ты же не человек. У тебя очарование повышенное, — сочувственно прохрипел своим прокуренным голосом коловертыш. — Ему трудно было устоять.
— Ммм, ясно, — протянула я. И поймала себя на мысли, что сижу тут нагишом, в распахнутом халате, и совершенно не чувствую смущения. А ведь и Хан, и Проша прекрасно слышали, чем мы тут занимались. И стоны, и всхлипы, и просьбы, и высказывания, там, всякие, которые в процессе вырывались как-то сами собой… Странно. Да и когда я Дениса соблазняла, мне тоже было совершенно неважно, увидят меня соседи или нет. Я готова была прямо в подъезде перейти непосредственно к… примирению. Так что теперь меня по праву можно называть «бесстыжей нечистью». М-да. А еще на Огнеславу грешила.
— Шоколадку хочешь? — неожиданно спросил Проша. — Говорят, они силы восстанавливают.
— Ну… не знаю даже. Можно. Только где ты сейчас шоколад… ой!
Коловертыш разинул рот, засунул туда лапу аж по локоть, аккуратно извлек шоколадку в упаковке и вручил мне. Я на автомате взяла, как-то подсознательно ожидая, что она будет мокрая и склизкая. Но нет! Абсолютно сухая нормальная шоколадка. С орехами и изюмом. Словно из кармана достали.
— А как ты…
— Я же коловертыш, — пожал плечами он, словно это все объясняло.
— И что?
— Ну так ведьмы нас для того и выводят, чтобы мы им всякие вещи полезные добывали и приносили. У каждого коловертыша зоб, как сумка. Бывает, даст ведьма задание продуктов раздобыть, так мы полный зоб всякого добра набиваем, да приносим ей… за то и ценимся.
— Погоди-ка! А где это вы продукты добываете? — с подозрением уточнила я, обнаружив на шоколадке приклеенный ценник.
— Ну… — он немного смутился. — Раньше у людей брали… а сейчас магазинов полно всяких… от охраны уйти проще простого… мы прятаться-то хорошо умеем. А еще скорость при надобности развиваем такую, что и глазом не углядишь.
Я вылупила на него глаза. Ну, дела! Вот так вороватые помощнички!
— Так ты, получается, шоколадку эту украл?!
— Ага, — радостно подтвердил Проша. — И не только шоколадку! Я же говорю — на стол накрыл, идем чай пить! Правда, он остыл уже, но я новый мигом вскипячу!
Я подорвалась, забыв о своем глубочайшем расстройстве, и бросилась на кухню. И застыла в дверях, сраженная.
Стол был буквально завален всяческими деликатесами! Три банки красной икры, шпроты, конфеты разные, шоколадный кекс, пачка подтаявшего сливочного масла, коробка с чаем, две упаковки кофе (зерновой и растворимый), полпалки сервелата и… чекушка!
А уж хлеба-то и вовсе несколько видов: белый, черный, бездрожжевой, со злаками, батон…
— Не знал, какой ты ешь, — тихонько прокомментировал Проша, когда я обратила на него свой пылающий взор.
Немая сцена длилась еще некоторое время, а потом у меня началась нервная истерика. Я с хохотом сползла по косяку… Рядом тоненько заливался Хан. Проша робко улыбался, переводя взгляд с одного на другого и явно не понимая причин веселья.
— А чекушка-то зачем?.. — задыхаясь, уточнила я, когда смогла говорить.
— Просто ты под конец так выглядела, словно тебе с утра опохмелиться надо будет, — простодушно объяснил коловертыш. — Ну я и выхватил у мужичонки одного из кармана… на всякий случай…
— Ааааа, не могуууу… — И веселье пошло по новому кругу.
Отсмеявшись, я задумалась. Ну и что теперь с этим добром делать? Заставить Прошу вернуть все обратно? Или уж деградировать по полной и позавтракать?
— Значит так, — вздохнув, постановила я. — Проша, я не ем ворованного. Поэтому ты возьмешь у меня деньги и, как стемнеет, отнесешь их в тот магазин, где все это взял. С извинительной запиской, которую я напишу сама. Подкинь куда-нибудь поближе к кассе, чтобы никто, кроме кассира, не увидел. И больше так не делай, хорошо?
Он печально кивнул. Чтобы не расстраивать его еще больше, я уж не стала говорить, что на эти деликатесы уйдет львиная доля денег, которые мама с отчимом высылали мне на месяц. Придется на кашках сидеть. Ну да ладно. Попробую икру со шпротами на несколько дней растянуть. И хлеб лишний в холодильник уберу. Он ведь там подольше, наверное, храниться будет? Я открыла дверцу холодильника и заметила на полке большую бутылку свежего молока.
— Это я для питомца твоего взял, — понуро объяснил Проша.
— Спасибо тебе большое, — искренне поблагодарила я. — Да не расстраивайся ты! Будем считать, что ты мне организовал доставку продуктов из магазина на дом. Так бы мне самой пришлось идти покупать.
— Правда? — Он просиял, а потом задумался. — Ну, так я могу ходить, когда надо… за деньги! Все, что надо, возьму, а деньги кассиру подкину незаметно. А? Хорошо же я придумал?
— А ты чего это, жить у меня собираешься? — вдруг опомнилась я.
— Ну да… ты же на меня свою метку поставила… куда я пойду? — прошептал он, а потом как завопил с надрывом: — Опять по подворотням шататься?!
Я аж подпрыгнула. Тьфу ты. Метку я на него поставила… стоп. Метку?!
— Так, ребята. Давайте-ка за стол. А ты, Хан, на стол. Я тебе сейчас молоко подогрею. За завтраком вы подробно расскажете мне, что вчера произошло. Чувствую, натворила я делов…
Первым начал котенок, так как Проша, насколько я поняла, присоединился к нам не сразу.
— Ох и натерпелся я страху, когда ты меня схватила и выпрыгнула в окно! К счастью, приземление было мягким. Нас поймали деревья. Оказывается, в этом безумном состоянии ты неплохо управляешь своими лешачьими силами… Ну вот, а потом ты удобно устроилась в какой-то раскидистой кроне и… самым подлым образом уснула, прижимая меня к себе, как плюшевого медвежонка! Я пытался тебя добудиться, но ты не реагировала.
Дерево тебя листьями-ветками укутало, прикрыло от посторонних глаз. И, кажется, оно с тобой силой делилось… не уверен. Может, мне показалось. Потом я тоже задремал. Один раз чуть вниз не свалился, но дерево меня подхватило аккуратно и на место вернуло. Вот.
Когда окончательно стемнело, ты проснулась. Я опять попробовал с тобой заговорить, но ты мне не отвечала. Да и вообще, вела себя как-то не по-человечески. Спрыгнула с дерева, принюхалась, а потом уверенно почесала к ближайшему переулку…
— Дальше я расскажу, — вмешался Проша. До этого он весь изъерзался, ожидая своей очереди. — С тех пор, как хозяйка меня выгнала, я по городу слонялся, на крышах ночевал. Меня выследила банда упырей и полуночников.
— Кто такие полуночники? — перебила я.
— Мерзкие существа… к младенцам по ночам являются, жизненные силы у них высасывают, из-за чего те болеть начинают. А упыри — то бывшие мертвецы неупокоенные, что восстали и переродились в хищных тварей. Они мясом человеческим питаются.
— Бррр, — сказала я. Зачем я вчера вообще решила приблизиться к этим монстрам? Сейчас скажи мне кто, что упырь поблизости, так я такого деру дам… — Ну, ладно. Что дальше было?
— Так вот, охотилась за мной эта банда. Они хотели, чтобы я для них младенцев воровал новорожденных, очерненных проклятием родительским.