После уроков я позвонила Даше, узнать, чем закончилось разбирательство. Она не отвечала и перезвонила мне лишь через пару часов. Оказалось, дело приняло серьезный оборот: вызвали Дашину мать, начали допрашивать одноклассников. В итоге те из них, которые были в роли наблюдателей, подтвердили факт травли со стороны Комаровой, Зайцева и их компании. Все, наконец, вскрылось. По словам Даши, ее класснуха и мать были в шоке от того, что прямо перед их носом творился беспредел. Мама спрашивала, почему Даша молчала, совсем позабыв о том, что раньше дочь пыталась с ней поделиться.
Голос у Полосовой был уставший, но твердый. Казалось, она рада тому, что правда вылезла наружу. Она призналась, что ей было неприятно и больно говорить о своих обидах, но после того, как она смогла открыто во всем признаться, ей стало гораздо легче.
Даша в сотый раз благодарила меня, говорила, что именно я сподвигла ее заговорить. Если это было правдой, то, значит, я все сделала правильно. Неизвестно, как будут вести себя Дашины обидчики после разоблачения, но мне казалось, что теперь она сможет дать отпор. Один раз Даша уже подняла голову и уличила Комарову, сможет сделать это снова.
Я взяла с Полосовой обещание, что она будет держать меня в курсе происходящего. Мы тепло попрощались, и после разговора мне стало легко на душе. Все-таки удивительный человек — эта Даша, терпела унижения годами, а когда я из-за нее влипла в неприятности, собрала волю в кулак и не стала молчать.
Вечером этого же дня я увиделась со Стасом и Владом. При встрече Мишутин подхватил меня на руки и закружил. Прохожие с улыбкой оборачивались на нас.
— Черт, как я по тебе соскучился! — улыбнулся Стас и, подставив мне щеку, сказал. — Быстро целуй!
Я чмокнула парня, и мы отправились гулять куда глаза глядят. Мы с Владом поведали Стасу о недавних событиях: о Даше, о драке, о том, что меня вызывали к директору, и о том, как удачно все закончилось. Странно, но, не сговариваясь, мы оба умолчали о том, что после драки я пошла к Владу домой. Стас хвалил меня и называл счастливицей.
Затем он поделился с нами подробностями своей поездки. Оказалось, он ездил туда на обучение, связанное с его курсами для подготовки к ЕГЭ. Проект был коммерчески успешен, и у Стаса была куча планов по его развитию. В будущем он хотел перейти в онлайн, чтобы расширить охват. Меня приятно поразила искренняя радость, с которой Влад слушал новости Стаса. Его глаза блестели, он задавал много уточняющих вопросов и тотально поддерживал друга.
Мы шли по городским улицам, и впервые я явственно почувствовала весну. Она висела в воздухе, дожидаясь, когда ее заметят. Набухающие почки, пробивающаяся сквозь землю трава, легко одетые люди — все трубило о наступлении самого прекрасного времени года.
И вдруг полило как из ведра. Ливень начался настолько неожиданно, что мы не успели среагировть и вымокли до нитки. Растерянно озираясь по сторонам, мы искали, где бы переждать дождь.
Стас, бегущий впереди, поманил нас вправо, и мы последовали за ним. Повернув, я увидела, что он придерживает дверь, давая нам пройти. Прошмыгнув в помещение, я оглянулась по сторонам, повсюду висели картины с замысловатыми рисунками, у стены стоял черный кожаный диван, а на рецепции сидела девушка с короткими красными волосами и пирсингом в носу.
Судя по всему, спасаясь от дождя, мы забрались в тату-салон. Я уже приготовилась объяснять, что мы оказались тут случайно, просто, чтобы переждать дождь. Но вдруг Влад и Стас радостно стали приветствовать девушку с пирсингом, по очереди целуя ее в щеку.
— Саш, познакомься, это Эльзана, она тут следит за порядком, — сказал Влад.
Эльзана протянула мне густо татуированную руку, и я пожала ее. Оказалось, что именно здесь начали жизнь большинство татуировок моих друзей.
— Значит, вы здесь постоянные клиенты? — уточнила я.
— Да, здесь работают лучшие мастера в городе, — подтвердил Стас.
Эльзана налила нам горячего чая, с улыбкой слушая болтовню парней.
— А вот Саша недавно избежала разборок с полицией, — заявил Стас, указывая на меня.
— Правда? — Эльзана заинтересованно обернулась на меня.
— На самом деле это долгая история, и все не так просто, — попыталась объяснить я.
— Короче, она не на шутку отколошматила другую девчонку, и это сошло ей с рук, — Стас донельзя сократил всю историю.
Эльзана с удивлением посмотрела на меня. Наверное, задавалась вопросами о моем психическом здоровье. В интерпретации Стаса история моей борьбы с несправедливостью превратилась в необоснованный мордобой.
— А не стоит ли нам увековечить твое везение? — неожиданно спросила она.
— В смысле? — не поняла я.
Она игриво перевела взгляд на парней, и я заметила, как в их глазах зажегся интерес.
— А что, Санек, рискнем? Это будет просто офигительно! — восторженно произнес Стас.
— Да о чем вы?
Ребята как-то возбужденно смотрели на меня, и я, наконец, поняла, о чем речь. Ну уж нет. Это не про меня. Татуировки делают отвязные девушки вроде этой Эльзаны. Я не такая.
— Вы с ума сошли? — я отрицательно покачала головой.
— Ну, брось, Санек, согласись, это знак, что спасаясь от дождя, мы попали именно сюда! — убеждал Стас.
— Это не знак, просто ты знал, что этот салон поблизости, вот и затащил нас сюда, — раздраженно ответила я.
— У тебя есть татуировки? — вмешалась Эльзана.
— Нет.
— Блин, она девственница, — с азартом проговорила девушка. — От этого еще больше хочется.
Парни дружно заржали. Я поморщилась, демонстрируя свое несогласие.
— И что, по-вашему, я должна набить? "Избежала правосудия"? — ехидно поинтересовалась я.
— А как насчет "blessed"? — тихо произнес Влад, который все это время хранил молчание.
— Благословенная? — вскинула брови я.
— Благословенная, везучая, счастливая, — вкрадчиво произнес он.
— Блин, это очень круто! — воскликнула Эльзана.
Надо признаться, идея мне тоже понравилась. Ничего пошлого. Тонко и со смыслом. А от того, что это предложил именно Влад, мне вдруг захотелось взять и сделать эту чертову татушку. И пускай это может быть ошибкой, как всегда говорила про татуировки моя мама. Но это будет моей ошибкой.
— Хочу вот здесь, — я указала на место под грудью с левой стороной.
— Отлично! Как раз сегодня работает Марк! — Эльзана схватила меня за руку и потащила меня в кабинет.
Марк оказался добродушным и полностью разрисованным парнем. Татуировка у него была даже на лице. Мои друзья поздоровались с Марком за руку. Очевидно, они были знакомы и до этого. Эльзана вкратце обрисовала мастеру ситуацию: девочка делает татуировку в первый раз, надо сделать утонченно и красиво. Марк кивнул и буквально за пару минут нарисовал прототип моей будущей татуировки. Буквы были тонкими и немного завалившимися влево.
— Мне нравится! — восхищенно произнесла я.
— Показывай, где будем делать, — усмехнулся Марк.
Я задрала футболку, оголив живот, и указала на ребра, прямо под лифчиком. Боковым зрением я заметила, как друзья внимательно наблюдают за мной. Марк принялся за работу. Сначала он обработал место будущей татуировки антисептиком, затем маркером нарисовал на коже слово "blessed" и после этого принялся за нанесение самой татуировки. Я ожидала, что будет очень больно, но на деле все оказалось довольно терпимо.
В процессе Влад и Стас приблизились к кушетке, на которой я расположилась, и с интересом наблюдали за тем, как черные буквы появляются на моей коже. Чувствовать на себе взгляд Влада было одновременно волнительно и неловко. Перед Стасом я почему-то совсем не стеснялась.
Закончив работу, Марк дал мне рекомендации по уходу за татуировкой, и отправил к зеркалу посмотреть на результат. Татуировка смотрелась впечатляюще, даже лучше, чем я ожидала. Кожа вокруг букв была красная, но это скоро должно пройти.
— Смотрится жутко сексуально! — вынес свой вердикт Стас.
— А главное, отражает твою суть, — добавил Влад.
Денег за тату с меня не взяли. Эльзана, потрепав Стаса за волосы, сказала, что салон и так хорошо заработал на моих друзьях. А еще добавила, что теперь они приобрели еще одного постоянного клиента в моем лице, и хитро подмигнула мне.
Глава 12
Развод родителей официально был оформлен. Папа, как и обещал, оставил нам квартиру. Все это время он по-прежнему звонил мне, а я, как и раньше, не брала трубку. Ярость, бушующая во мне поначалу, стихла. В моей душе ютилась тихая обида и подавленная боль. Думая об отце, я больше не сыпала проклятьями и не желала ему зла.
Как-то раз в середине апреля в очередной раз раздался звонок отца, и я, повинуясь неосознанному порыву, подняла трубку. Видимо, не рассчитывая, что я отвечу, отец растерялся и долго не мог собраться с мыслями, а потом предложил встретиться. Я согласилась.
Думаю, я приняла такое решение после стольких месяцев молчания, потому что время действительно лечит. Я в этом убедилась на собственной шкуре. Со временем притупляются даже самые яркие эмоции, такие, как ненависть и гнев. Освобождая душу, они уступают место тоске и отчаянию. А те в свою очередь сменяются надеждами и верой в то, что можно что-то исправить.
Я решила дать отцу шанс, решила выслушать его и попытаться понять. Тем более этого хотела мама. Недавно она стала ходить к психологу, и я заметила, что терапия ей на пользу. Мама перестала прятаться в коконе собственных страданий и сделала шаг навстречу новой жизни. Я искренне верила, что ее жизнь может быть и будет счастливый. Пускай без отца. Пускай не так, как хотелось изначально. Но все же.
Мама говорила, что истинное счастье невозможно без прощения. Что искренне прощение освобождает душу. Я понимала, что забыть обо всем у меня не получится, но я хотела попробовать простить.
Отец забрал меня в пятницу после школы и спросил, чем бы я хотела заняться. Я сказала, что давно не ела мороженого, и он, к моему удивлению, повез меня в то самое кафе, в которое мы с ним ходили в детстве. Кафе называлось "Сказка", и за десять лет в нем мало что изменилось. Все та же фиолетовая вывеска, те же стены с изображениями героев советских мультфильмов, то же потрясающее шоколадное мороженое со вкусом детства.
Отец расспрашивал меня о школе, о танцах, и первое время нам обоим было неловко. Трудно было притворяться, что всех этих месяцев не было. Но неожиданно для меня отец впервые за много лет показался мне увлеченным моим рассказом.
Признаться честно, я не узнавала папу. Куда делись его вечное ощущение собственной правоты, его критицизм и скептический настрой? У меня было две версии. Первая объясняла его непривычное поведением чувством вины. Вторая говорила о том, что он мог и вправду поменяться. Я пока не знала, к какой из них я больше склоняюсь.
Вкратце поведав отцу обо всем, что со мной случилось за последние полгода, я решила провести небольшой эксперимент. Я откровенно призналась ему, что на днях сделала татуировку. Отец, которого я знала год назад, обязательно закатил бы скандал из-за этого и нашел бы кучу доказательств того, что татуировки делают только дебилы.
Услышав шокирующую новость, отец застыл:
— Ты разыгрываешь меня?
— Нет. Я серьезно, — я задрала майку и продемонстрировала отцу тату.
Его глаза расширились, и он часто заморгал.
— И что эта надпись значит?
— Благословенный.
— Ну, смысл очень хороший, — ответил отец, немного помолчав. — Мама знает?
— Нет, и пока не говори. Я сама потом скажу.
Папа напрягся. Перспектива скрывать от мамы мою татуировку его определенно не радовала. Но, поразмыслив, он, вероятно, понял, что для него это шанс заслужить какое-никакое доверие, и согласился.
Никаких нравоучительных тирад, никаких ужасных историй про забитых татуировками маргиналов. Только "смысл очень хороший". Да, мой отец явно не был прежним.
Про его дела я принципиально не спрашивала. Я чувствовала, что не готова услышать об этом. Представляя его жизнь с другой женщиной, я чувствовала злобу. А значит, время для таких разговоров еще не пришло.
В конце вечера папа подвез меня домой и спросил, когда мы в следующий раз увидимся. Я сказала, что на майские праздники несколько классов из нашей школы уезжают в Питер, а после этого мы можем увидеться. Он обещал позвонить.
На этих выходных я была приглашена на день рождения Платона, музыканта группы "Абракадабра".
Платон снимал загородный дом, где планировал шумно отметить свое совершеннолетие. Он пригласил меня за неделю до Дня рождения, и я сразу начал думать над тем, что надеть. Я потащила Аду на шопинг в торговый центр и перемерила несметное количество одежды, прежде чем нашла то самое платье.
Ходить с Адой по магазинам было делом непростым. Подруга заходила в самые дорогие бутики и без стеснения мерила платья, на которых висели ценники размером с месячную зарплату моей мамы. Мне всегда было немного неуютно в таких дорогих магазинах, потому что я знала, что все равно тут ничего не куплю. Ада тоже не могла себе этого позволить, но все равно гоняла девушек-консультантов туда-обратно, прося принести ей другой размер или другой цвет.
— Я же должна понять, нужно ли мне стремиться зарабатывать кучу денег, чтобы носить такие шмотки, или нет, — пояснила подруга. — Может, они того вообще не стоят?
Перемерив чуть ли не весь магазин, Ада с невозмутимым видов вернула одежду на стол, куда кладут вещи, которые не подошли, и с высоко поднятой головой покинула бутик.
Свое "то самое" платье я заметила его еще до того, как зашла внутрь магазина, он зазывало меня из центра зала. Короткое, с запахом, просторной юбкой и обтягивающим верхом, оно выгодно подчеркивало фигуру. Платье было насыщенного синего цвета и очень шло к моим глазам.
— Это оно, — вынесла вердикт Ада, когда я открыла шторку примерочной.
Наряд стоил чуть дороже, чем я могла себе позволить, но это меня не остановило.
В субботу я тщательно накрасилась, уложила волосы мягкими локонами и пару раз брызнула на себя цветочным парфюмом. Когда Стас сообщил, что подъехал, я схватила сумочку, накинула кожанку и вышла из дома.
Увидев меня, Стас присвистнул и принялся рассыпаться в комплиментах. Через полчаса мы прибыли к месту назначения. Дом был выполнен из темного клееного бруса, а спереди вместо стен были гигантские панорамные стекла. Внутри все тоже было шикарно: просторный первый этаж в скандинавском стиле и винтовая лестница, ведущая наверх.
Глазами мы искали именинника, но его не было видно. Из глубины дома показалась улыбающаяся Юля, сестра Платона. Она выглядела впечатляюще: кремовое платье средней длины подчеркивало ее бархатную кожу, густые русые волосы были убраны набок.
— Привет! — она обняла меня, затем Стаса. — Проходите, располагайтесь!
— А где Платошка? — поинтересовался Стас.
— Он наверху, — махнула Юля в сторону лестницы. — Принимает поздравления.
— Я пошел, — Стас отправился на второй этаж.
— Нужна помощь? — спросила я у Юли, заметив в ее руке кухонное полотенце.
— Да, давай, лишние руки не помешают, — сказала она, уходя обратно на кухню.
Я последовала за ней. На кухне возились девчонки, среди которых я заметила Киру. Черное обтягивающее платье с глубоким декольте плотно облегало ее пышную грудь, оставляя мало места для воображения. Она приветливо помахала мне рукой и продолжила резать огурцы. Юля поручила мне мыть и раскладывать фрукты. Завершив свою работу, я начала потихоньку таскать еду в зал, где стоял большой стол, покрытый скатертью.
Держа в одной руке тарелку с виноградом, а в другой салат "Оливье", я наткнулась на Влада. Он, как всегда, выглядел умопомрачительно: свободная красная рубашка с закатанными руками, синие джинсы и фирменная улыбка с ямочкой на щеке.
Его взгляд скользнул по мне, и он сказал:
— Воистину красота спасет мир. Ты прекрасно выглядишь, Златовласка.