Но в этот раз раствориться полностью мне не позволили.
Поняв, что я на самом деле забываю о себе, Виктор взялся следить за режимом. Напоминал, что пора обедать и сам приносил в мастерскую тарелки. Оказалось, токсикоз позволяет есть творог, некоторые фрукты и помидоры. А еще пельмени. Стоило учуять их запах, как живот сводило от голода и все мысли были о том, как сейчас ароматная пельмешка отправится в рот.
И Виктор постарался, чтобы несмотря на странное пристрастие, еда оставалась разнообразной.
Пельмени с рыбой. С курицей. Из смешанного мяса. А потом я подсказала, что есть еще и вареники! С картошкой.
В итоге дошло до того, что Виктор сам научился их делать.
— Я тут просто подсчитал, подумал… Домашние вкуснее и полезнее. А тебе сейчас надо питаться как можно качественнее!
Я не протестовала. Домашние всяко лучше. Тем более что каждый раз, как видела Виктора на кухне, вспоминала остров. Приятное, но неповторимое времяпровождение!
Однажды не выдержала: провела рукой по спине. Мышцы тут же напряглись:
— Ева?
— Да помню я, помню! — с трудом сдержала вздох. — Обещала же не насиловать! Виктор расслабился, но стоило коснуться татуировки, отстранился:
— Не играй с огнем! Кстати, тебе пора принимать витамины!
— Как скажешь, мамочка!
Ответом мне стала грустная улыбка.
— И что тут такого? Согласись, немного странно, что мужчина так заботится о чужой женщине, которая к тому же беременна от другого!
— Да как-то уже привычно… заботиться о чужих женщинах.
И я не выдержала. Задала давно крутящийся на языке вопрос:
— Виктор, а как получилось, что сын миллионера, наследник огромной компании стал хастлером?
И тут же обругала себя за несдержанность. Напряженные плечи, остановившийся взгляд, слившиеся в тонкую ниточку губы… Виктору было больно.
— Не отвечай! Не надо!
— Ну почему же? — он справился с собой довольно быстро. — Не находишь, что альфонс обязан ответить женщине, которая его содержит? Это минимум, что он должен сделать.
17
— Ну что ты сразу… — я прикусила язык. Ведь совсем недавно сама обозвала его хастлером. И что с того, что под горячую руку попался?
— А кто я, по-твоему? Ева, я не привык жить за счет женщин!
Странное заявление. Я едва успела проглотить ответ, но Виктор продолжил сам:
— Там, в «Раю» женщины знали, на что шли. Они знали, что покупают мое внимание. Как платье или туфли. И у меня была своя цена. Но теперь… Ева, живу за твой счет. Полностью. Ем, пью, одеваюсь, черт побери!
Тут же вспомнилась купленная недавно рубашке. Ну захотелось мне! Просто представила, как шикарно Виктор будет в ней смотреться. И не ошиблась! Сочетание белой ткани, черного принта и загорелой кожи были умопомрачительны! Пришлось приложить усилие, чтобы сдержаться. Но той ночью сон так и не пришел, казалось, от желания кровь в венах закипает.
Но я держалась. Обещала не приставать, значит — не буду. И сегодняшний разговор подтвердил, что мысль оказалась верной. Виктор бы не отказал. Но только из-за того, что считает себя обязанным.
— Давай прогуляемся? — попыталась перевести тему.
Не получилось.
— Сначала… Черт, я впутал тебя в это дерьмо, а ты даже не знала, кого пригласила в дом.
— Знала. Человека, который мне очень нравится!
Упс! Вот это было зря.
Красивое лицо искривила усмешка, как плохо зашитая рана.
— Нравится? Ну, тогда ты просто обязана узнать правду!
— Она на двадцать лет меня старше.
Я сразу поняла, о ком речь. О невесте. О женщине, которая должна принести компании Виктора состояние. Но на фотографиях она казалась куда моложе!
Видимо, выражение лица выдало меня с головой.
— Выглядеть молодо, когда есть деньги — не проблема. И, знаешь, я даже не против этого маскарада. Все же куда приятнее целовать красивую женскую грудь, чем ушки спаниеля. Но… Это тварь был любовницей моего отца! Многие годы, день за днем… И что самое противное, они даже не скрывались. Могли трахаться прямо в нашем доме, в спальне, пока мама накрывала стол или укладывала меня в детской. А самое страшное, что она все знала. И старалась не мешать, не потревожить в особо горячие моменты. Я этого не понимал и однажды влетел в кабинет, когда папаша наяривал эту сучку, разложив на письменном столе.
Отец и слова не сказал. Только кликнул мать. Коротко, по имени, как будто собаку. Наорал, что она за ребенком не смотрит.
И меня выпороли. Впервые в жизни. Мама схватила, что под руку подвернулось, какой-то шнур, и исхлестала. Я потом долго не мог сидеть и ходил в синюю полосочку. Эдакая зебра…
Голос звучал ровно. А на лице — не единой эмоции. Словно со мной разговаривает каменная статуя. И боль. В каждом звуке — глубоко скрытая боль.
— Как же я их ненавидел тогда! Всех троих. А когда повзрослел, понял: ради денег люди готовы на любую подлость. Мать хотела жить в достатке. И платила за свои тряпки, вкусную еду и салоны красоты тем, что закрывала глаза на любые выходки мужа. Отец изо всех сил старался укрепить свою империю. Ему была нужна поддержка. И Стелла её давала. В обмен на постель. Видишь ли, она смертельно скучала и так искала разнообразия. И все бы ничего, да только когда я подрос… захотела и меня.
Руки сами взметнулись к губам. Ужас — единственное, что чувствовала. Но страшнее всего было не то, что рассказывал Виктор, а то, как он это рассказывал.
Прямо, зло, словно подвергал себя прилюдной порке, наказывал за какой-то проступок.
— Знаешь, я сначала даже обрадовался. Самолюбие взыграло: женщина, не признающая полумер, выбирающая только лучшее, захотела меня! А потом решил отомстить за унижения. Всем. Мечтал, что влюблю в себя эту старуху, отберу все, что она имеет, чем дорожит… а еще кину отцу в лицо, что его любовница считает его вторым сортом. А меня — первым. Дура-а-ак!
Виктор обхватил голову руками. Пришлось подождать, пока он справится с эмоциями. Прервать эту горькую исповедь я не смела и терпеливо ждала.
— Она оказалась куда опытнее. Ты слышала о кнайф — плей?
Я помотала головой.
— Счастливая! Это… своеобразная игра. С ножами. Или с бритвами. В общем, с любым предметом, которым можно порезать. Стелла её просто обожала. Сначала все было безобидно. Так, красные полосы, не больше. А что царапнула пару раз, так это случайность. Я так думал. А потом понял, что подсел на неё и её ножи, как на наркотик.
— Подожди! Ты же не о…
— Именно, — кивнул Виктор. — Садо — мазо в чистом виде.
Теперь за голову схватилась уже я. Никогда не понимала этих игр, но и не осуждала. Они существовали отдельно, где-то в параллельной реальности. И вот вселенные пересеклись.
— Когда понял, испугался. Мне было всего восемнадцать! По сути, ребенок, хотя уже начал входить в курс семейного дела. Все-таки наследник! К этому времени я разбирался в производстве духов от и до, знал, какое сырье подойдет, какое нет, но лучше всего удавалось продвижение. Я считал себя лучшим! Смешно? Почему ты не смеешься над этим дураком, Ева?
— Потому что не вижу ничего веселого.
Я не выдержала. Подошла, обхватила его голову, прижала к груди:
— Если хочешь плакать — плачь.
18
— Рано, — отстранился он.
Голос звучал глухо и чуть хрипловато. И я послушно отступила. Если дошло до такой исповеди, значит, ему действительно это нужно.
— На одном из собраний мы с отцом поспорили. Я требовал сделать по-своему, он отказывался. А потом вызвал в кабинет и натыкал в ошибки, как котенка в лужу. И в запале я выплюнул ему в лицо все, что думал. О том, что старик изжил свое и даже женщины теперь предпочитают молодых любовников… Идиот! Я ожидал чего угодно: ревности, шока, обиды, гнева… Думал, что он изобьет меня до полусмерти. Но того, что случилось, не мог представить даже в кошмарном сне.
Наступившая тишина давила, как могильная плита. Виктор собирался с силами, чтобы продолжит. А я не смела прервать его даже громким вздохом.
— Ты не представляешь! Отец обрадовался! Оказывается, его уже давно тяготили отношения со Стеллой, слишком уж ненасытной была любовница. Мало того, отец знал, что он — не единственный. Эта сука имела целый гарем из мужчин. Для каждой прихоти — свой. Отцу повезло. С ним она просто трахалась где придется. А мне…
Но на мои шрамы было наплевать! Отец радовался, как ребенок новой игрушке и даже не попытался это скрыть!
— Подожди! — не выдержала я. — Как… как такое…
Это не укладывалось в голове Чудовищно. Кошмарно. Неестественно! Как можно так подставить своего собственного сына? Руки невольно прикрыли живот, словно защищая не родившегося малыша от ужасов такой жизни.
— Зачем? Виктор, прости. Я не понимаю — зачем?
— Деньги. Отец слишком жаден, он мечтает создать огромную корпорацию, стать ведущим производителем парфюмерии. Не в стране — в мире. А для этого нужны средства. Хорошие отношения со Стеллой давали надежду, что они появятся. Ведь это прекрасно, когда конкурент становится соратником, правда?
— И все равно — не понимаю.
— И не надо. Это грязный мир. А насколько — понял только тогда, стоя в кабинете и слушая, как отец разговаривает со Стеллой по телефону. Он выторговывал себе привилегии! Продавал сына, как породистого жеребца!
И я сбежал. Решил, что умений хватит, чтобы устроиться на приличную работу. Но папаша подсуетился — даже грузчиком не брали.
— И от отчаяния ты стал хастлером.
— Что? — Виктор вскинул удивленный взгляд. — Это было не от отчаяния. «Рай» подвернулся очень вовремя. Стелла была хорошим учителем, я знал, чего хотят женщины в постели. И решил превратить это в свое оружие.
Отцу так важен бизнес, что он готов сделать из единственного сына подстилку? Отлично! Только… тогда уж пускай об этом узнает весь мир! И подстилка будет… для всех.
В общем, я не скрывал того, кем являюсь. Скандал вышел знатный. Акции упали, отец немало потерял на этом. Если бы не Стелла, лишился бы всего.
— И он ничего не сделал?
— Ничего. Нечем было меня прищучить. Я уже не боялся, терять-то нечего. А хозяин «Рая», вернее, хозяйка, была папаше не по зубам. Она за своих «мальчиков» могла и в глотку вцепиться. Особенно за тех, кто гарантированно приносил прибыль.
— Но теперь ты там не работаешь.
— Не работаю. — согласился легко. — Наверно, уволится было еще одним тупым решением. Отец тут же меня достал. И заговорил о свадьбе. Ну, чтобы уж наверняка.
— И ты сбежал.
— И я сбежал. И теперь забочусь о женщине, которая носит чужого ребенка… потому что больше ничем не могу её отблагодарить. Жалкое зрелище, верно?
— Да ну тебя, — стало неловко. И я повернулась к столу, деля вид, что очень интересуюсь тем, как высыхает очередной цветок.
— И все-таки ты гений!
Спинка кресла покачнулась, когда Виктор на неё облокотился. Горячее дыхание обожгло затылок. Внизу живота стало томно и влажно. Оставалось только зажмуриться и молиться, чтобы мужчина отошел.
— Интересно… — он наклонился еще ниже. Стон уже почти сорвался с губ, пришлось закусить. Во рту появился привкус крови.
Но Виктора занимала вовсе не я.
— Это твой сайт? — поинтересовался, показывая на экран ноутбука.
— Нет, — смутилась, как будто отсутствие нескольких виртуальных страниц было чем-то стыдным. — Это интернет-магазин. Я покупаю место для определенного количества поделок, выставляю их в витрину, — покрутила колесико мышки, чтобы лучше объяснить технику продаж. — Портал раскручен, любители хенд — мейда первым делом идут сюда и ищут необходимое.
— Я знаю эту систему, — Виктор кивнул и отошел обратно на диван.
Я перевела дух и плохо слышала, что он говорил дальше. Пришлось переспросить.
— Ева, у тебя достаточно сил и умения, чтобы раскрутить собственный бренд! Не вкладывай деньги в чужой бизнес! Инвестируй в себя!
Сейчас он напоминал отдельных гуру, которые устраивали вебинары на тему «как заработать в интернете». Хотелось ответить, но я вовремя вспомнила, с кем разговариваю. Все же у Виктора образование было получше моего, да и опыта в раскрутке куда больше. Все же отдел продвижения в компании отца — не популяризация интернет-странички. А, может…
Я раздвоилась. С одной стороны, где еще такого спеца найду? С другой… Виктор считал себя обязанным. Заставлять его отрабатывать казалось неправильным. Приют был предложен от чистого сердца. Не хотелось показаться беспринципной акулой, тем более после всего, что он рассказал.
— Да какая ты акула, — хохотну Виктор.
Я что, произнесла это вслух? Вот…
— Но, наверное, так будет лучше. Ева, я не привык быть обязанным. Позволь помочь. Если, конечно, не планируешь взыскать долг потом.
— Да какой долг… Послушай, ты за кого меня держишь?
— За чертовски привлекательную женщину с золотым сердцем. Ева, — он снова подошел, опустился на корточки, так что наши глаза оказались на одном уровне, — Я сделаю для тебя все. Одно твое слово, и я в лепешку расшибусь, но сделаю.
— Все?
Шальная мысль мелькнула юркой полевкой и я озвучила прежде, чем подумала:
— А ребенка признаешь?
19
Удар ниже пояса. Но Виктор выдержал его достойно:
— Сказал же — все, что захочешь! Даже под венец тебя позову.
Упс!
— Прости. Мне не следовало бить по больному.
Было неимоверно стыдно, но Виктор лишь пожал плечами:
— Сам виноват. Не нужно было вываливать все это на тебя. Но насчет продвижения подумай. Конечно, миллионером тебе не стать, но сменить этот дом на приличную виллу где-нибудь в Италии вполне возможно. И даже останется, что отложить на старость. Ева! — взгляд стал строгим. — Если хочешь чего-то добиться в этой жизни, используй любую возможность без сожаления!
Оставалось только кивнуть. Хотя на языке вертелся вопрос о том, чего же добился в жизни Виктор. Но это было уже как добить лежачего.
С другой стороны — он прав. И сам предлагает.
— Подожди! — остановила прежде, чем он вышел. — Ответь на последний вопрос. Он не обернулся. Только застыл на пороге. Мышцы спины напряглись. Идеальное сложение! Захотелось взять карандаш и… Кстати, а почему бы и нет? Неплохой отдых от лепки. Но потом, потом. Сначала — дело!
— Виктор, если я соглашусь на твое предложение, тебе станет легче?
Плечи остались такими же напряженными.
— По поводу свадьбы?
— Да нет же! — несмотря на трагизм ситуации я не удержалась, расхохоталась так, что слезы из глаз брызнули. — Мне только замужества не хватало. Я о пиар- компании!
Он стоял еще несколько мгновений, а потом вдруг осел на пол. Я не сразу поняла, что эти вот всхлипы — смех напополам со слезами. Кинулась, обхватила за плечи, прижала к себе:
— Плачь!
Он послушал. Хрипы смешивались со стонами, как будто каждая слезинка была из расплавленного стекал и обжигала глаза. Виктор плакал и смеялся одновременно и это было страшно. Я не смела ни отпустить его, ни сказать что-то в утешения. Просто сидела на полу и гладила по темным волосам, вздрагивающей спине, напряженным плечам…
А когда все закончилось, он просто сообщил:
— Да, мне будет легче.
Голос, чуть хрипловатый от слез, пробрал до костей. Вдоль позвоночника прошла горячая волна, а Виктор продолжал:
— Я сделаю тебя самым востребованным мастером в мире! Единственное, тебе придется много работать. А в твоем состоянии… — он покосился на живот и я тут же прикрыла его, подобрав колени к подбородку:
— Вот ради него я — выдержу!
Виктор сказал правду. Работать на самом деле пришлось очень много. И, к сожалению, не с цветами.
— Мне нужен ноутбук, — сообщил Виктор. — Свой я оставил дома, чтобы не отследили. Можно взять твой?
Вот этого я не любила. Когда кто-то притрагивался к моему ноуту, ощущение было, как пенопластом по стеклу. Но выбора не было — купить новый вот так сразу я не могла, а планшета Виктору было мало.
— Бери. Но если поменяешь хоть одну настройку — убью! — предупредила на всякий случай.