— Я же знаю — ты ищешь папу. Это я виновата.
Настала моя очередь изумленно взглянуть на сестру.
— В чем?
— Я — обуза для тебя, — едва слышным шепотом ответила Эбби. — Ты могла бы уже давно найти папу… если бы не я.
— Милая, не говори так!
Но ее ранимая сестренка была неумолима.
— Тебе приходится тратить уйму сил — чтобы найти мне еду, чтобы создать барьер. А я… я не владею магией, не умею сражаться на мечах. Я просто сижу и жду тебя. Так было и с папой.
— Папа защищал и меня тоже, — мягко сказала Алексия. — Пока Метаморфоза не разлучила нас. И я буду всегда защищать тебя — и никакие чудовища, никакая Метаморфоза меня не остановит, слышишь?
Эбби кивнула, сглатывая слезы.
— Как думаешь, это закончится когда-нибудь? — прошептала она. — Ведь говорят, что раньше не было Слияния. Что наш мир был сам по себе…
Алексия окинула взглядом расстилающуюся до самого горизонта пустыню. Первое Слияние произошло, когда ей было девять лет, а Эбби — всего год. Только магия кровных уз и самоотверженность отца, все свое время в Бездне посвящающего изучению магии и заботе о дочерях, позволила Абигайл выжить. Возможно, была причастна и удача — мало кто из маленьких детей выживал в Эпоху Слияния. Вот только в удачу Алексия почти не верила — ведь иначе она бы не позволила Бездне забрать их маму так бесчеловечно рано.
Хотелось бы ей верить, что однажды это прекратится, но как надеяться, если большая часть ее жизни пришлась на времена, когда два мира сплелись в тесных и нерушимых объятиях? Когда каждый закат — как освобождение, а каждый рассвет — как неминуемое проклятие. Кара небес. За что? Кто скажет?
Почему они, жители Альграссы, обречены каждый рассвет переноситься в Бездну — опасную, жестокую, равнодушную к их жизням и к жизням их родных и любимых? Бездна ломала судьбы, сминала их как пластилин. Выброшенные из родного мира, они вынуждены сражаться за собственную жизнь. У каждой из жертв Слияния есть двенадцать часов — чтобы выжить или быть поглощенным Бездной. А затем — Альграсса, новый рассвет и новый виток бесконечной борьбы за выживание.
— Я не знаю, Эбби, — прошептала Алексия. — Правда, не знаю. Я хотела бы сказать тебе, что все скоро наладится, станет, как прежде. Хотела бы успокоить тебя. Но правда в том, что я — как и ты — не знаю другой жизни. И нам с тобой нужно быть готовым к тому, что каждый день нам придется отстаивать свое право на жизнь.
Абигайл помолчала.
— Что мы будем делать дальше?
— Я нашла то, ради чего пришла в Асхаранж, и теперь мы можем покинуть пустыню — чтобы завтра не пришлось вновь оказаться здесь. Но тебе нужно отдохнуть…
— Нет, не нужно! — горячо воскликнула Эбби. Поднялась на ноги — не с первой попытки. Покачнулась, но устояла.
Алексия невольно улыбнулась, глядя на сестру. Ее маленькая воительница. Что бы ни говорила Абигайл, какой бы обузой себя не считала, она — настоящий боец.
— Нужно уйти отсюда как можно дальше, — твердо сказала Эбби. Передернула плечами. — Не хочу снова встретить того скорпиона. Он просто жуть какой страшный!
— Ладно, но если станет нехорошо — говори мне сразу. Воду постараюсь найти по дороге. Ты пока сыта?
— Да, тот… мужчина… дал мне хлеба и мяса. Жесткое, но вкусное. — Абигайл смущенно улыбнулась. Приятно было видеть улыбку на ее милом лице — особенно после всего, что ей пришлось сегодня пережить.
Взявшись за руки, сестры Атрейс направились прочь. Две фигурки посреди кажущегося бесконечным песочного моря.
Две безликие фигурки на шахматном поле Безымянных Богов.
Глава шестая
Шелана потянулась как большая черная кошка. Дерек наблюдал за ней остекленевшим, жадным взглядом. Ночь выдалась долгой и бессонной, но, в отличие от многих, Шелана не боялась надвигающегося дня.
Она выскользнула из постели, ступая босыми ногами по ковру. Села перед трельяжем, даже не подумав одеться или хотя бы прикрыться простыней, и начала расчесывать длинные черные волосы, вдумчиво водя по ним баснословно дорогой щеткой из шерсти натхеля — одного из тварей Бездны.
— Дерек, я устала ждать, — сказала Шелана, изучая свое отражение. Роскошное, как и всегда.
Лицо молодого любовника — моложе ее почти на двадцать лет — приняло виноватое выражение.
— Любовь моя, я делаю все, что могу! Клянусь! — с жаром воскликнул он.
Шелана едва заметно поморщилась. Дерек уже порядком ей надоел. Нет, он красив и страстен, и великолепно сложен, но… Эти его бесконечные признания в любви и преданно-щенячий взгляд начинали ее раздражать. Однако расставаться с Дереком Шелана не спешила: он — ее, возможно, единственная ниточка к легендарным Венетри. Не единственный шанс, но очень легкая и… вкусная добыча.
— Ты обещал, что поговоришь с отцом по поводу меня, — настойчиво сказала Шелана.
Она неспроста выбрала своей целью именно Дерека — его отец был одним из членов тайного общества, именуемого Венетри. Ужасно, что ей приходилось искать пути в орден подобными путями, но после смерти Эша вся ее жизнь изменилась раз и навсегда. Теперь она одна на тропе войны, и больше некому ей помочь.
— Да, разумеется! — Глаза Дерека забегали. Шелане это совершенно не понравилось. — Просто там сейчас напряженная обстановка. Не лучший момент, чтобы…
— Лучшего момента и не будет, — отрезала она. — Оглянись вокруг — мы живем, разрываясь на два мира, каждый день рискуя не проснуться!
— Знаю, но…
Шелана бросила щетку на трельяж. Приблизилась к любовнику — обнаженная, роскошная и несомненно опасная. Глаза сощурены, уголки губ опущены вниз.
— Ты ведь можешь это сделать, верно? Ты ведь мне не соврал?
Дерек побледнел как смерть. Он даже взгляд на Шелану поднять боялся.
— Соврал, — прошипела она.
— Я лишь хотел… Я люблю тебя, любил все это время… А ты даже не смотрела на меня. Я хотел признаться, а нечаянно подслушал твой разговор, понял, что ты ищешь Венетри. Это был мой единственный шанс!
Шелана едва удерживалась от того, чтобы не выпустить наружу клокотавшую внутри ярость. Она потратила столько времени, и все зря! Этот влюбленный щенок просто провел ее, солгал, чтобы добиться ее расположения! Немыслимо, совершенно немыслимо…
— Так значит, твой отец никакого отношения к Венетри не имеет, — процедила Шелана.
— Нет, он бывал в их лаборатории! — пролепетал Дерек. — Там, в Бездне, он целитель, и довольно сильный. Но, боюсь, его слово… не имеет веса.
Шелана медленно выдохнула, потерла тонкими пальцами виски, заставляя себя успокоиться. Быть может, еще не все потеряно?
— Значит, он слышал их разговоры, и, разумеется, не мог не поделиться информацией с тобой. Мне нужны имена. Кто из Тарлеона вхож в Венетри?
— Я не… — начал Дерек, но Шелана остановила его пренебрежительным жестом.
— Советую не врать мне… снова. — Она опустилась на кровать рядом с любовником. Провела по его щеке пальцем, увенчанным кольцом с рубином. Произнесла, смягчая голос: — Ну же, скажи мне. Ты ведь знаешь, как это важно для меня.
Дерек вздохнул, сдаваясь. У него изначально не было ни единого шанса. Никто не мог устоять против чар Шеланы Вескерли.
— Отец говорил о двоих, но имени второго я не запомнил.
— А первый? — нетерпеливо спросила Шелана. — Мне нужно имя главы Венетри в Тарлеоне. Ты не можешь этого не знать.
— Лорд Тревор Таррел.
Шелана задумалась на мгновение — ей хорошо было знакомо это имя. В памяти всплыли черные как смоль волосы и глаза — словно сама тьма коснулась лорда Таррела при рождении.
— Вот видишь, это было совсем просто. Если бы ты сказал мне сразу…
«То я бы не тратила драгоценное время на тебя».
Дерек просиял. Из глаз его ушла тревога — опасность в лице Шеланы Вескерли на этот раз его миновала.
— Думаю, нам нужно это отметить. — Шелана прошла к резному столику, налила вина в два высоких бокала. Тихий мелодичный звон — ее кольцо с роскошным изумрудом в огранке стукнулось о край бокала.
Дерек взял из ее рук бокал, сказал, очаровательно смущаясь:
— За нас.
Посмеиваясь, Шелана подняла бокал и пригубила ароматный напиток. Не прошло и минуты, как Дерек захрипел, хватаясь за горло.
— Что… — просипел он, царапая ногтями шею.
— Знаешь, — задумчиво протянула Шелана, — я ненавижу Бездну — за то, что она сотворила со мной. За то, что она сотворила с моим мужем. Но и у Бездны, и у Слияния есть очевидное преимущество.
Бокал со звоном упал на пол из ослабевшей руки и раскололся на части. Дерек побелел, вцепился в шелковые простыни.
— Никто не хватится человека, если он вдруг неожиданно исчезнет, — продолжала Шелана с едва заметной улыбкой на губах. — Ведь всем известно — Бездна не оставляет тел.
Пока Дерек умирал, она сидела, не шелохнувшись, и медленно потягивала вино.
Глава седьмая
Полночь. Алексия чувствовала ее приближение — как и любая другая невольная жертва Слияния.
— Скоро, да? — тихо спросила Эбби.
Алексия кивнула, позабыв об окружающей их темноте, разбавляемой лишь слабым огоньком света, порхающим на ее ладони.
— Скоро.
Слава Безымянным Богам, они находились за пределами Асхаранжа — пустыня оказалась не такой уж и необъятной. И все же, если бы не отцовские карты, так быстро выбраться за ее пределы им вряд ли бы удалось.
Завтрашний день целиком зависел от Метаморфозы — пощадит ли она сестер и оставит там, где они сейчас находились, забросит в другой край Бездны или же и вовсе раскидает Алексию с Эбби по разным сторонам. Все, что так или иначе связано с Бездной, с предсказуемостью не имело ничего общего.
Алексия остановилась и, управляя огоньком, внимательно оглядела свой наряд. Показываться в Альграссе и непосредственно в Тарлеоне в таком диковатом виде — верх неприличия. Ночь принадлежала живым. Смерть, оружие, кровь и раны должны оставаться в прошлом. Или, если быть точным, должны быть похоронены в Бездне — до следующего нелегкого дня.
— Ладно, пора привести себя в порядок, — пробормотала Алексия себе под нос.
Призвала магию и приказала ей смыть грязь с кожи и залатать царапины. Очистила платье Абигайл от крови скорпиона, свое привела в первоначальный вид. Распустила темно-русые волосы по плечам и расчесала их пальцами как гребнем. Оглядев их обеих, с улыбкой сказала:
— Другое дело. Хоть сейчас на бал!
Абигайл рассмеялась. Напряжение очередного безумного дня отступало, сменяясь облегчением. Они выжили. Как приятно осознавать, что Бездна, распахнув свою алчущую крови и плоти пасть, опять оказалась ни с чем. Во всяком случае, их двоих она не заполучила.
— Чувствуешь? — прошептала Абигайл.
Алексия чувствовала, еще как. Слабость накатывала волнами — прибой из некоей магической энергии, именуемой Слиянием, грозил забрать сестер в невидимое бушующее море и забросить на берег — в Альграссу. Домой, домой.
Забвение разрушилось с одним лишь взмахом ресниц. Алексия обнаружила себя стоящей посреди бальной залы. Музыка не играла, но люди уже понемногу приходили в себя. Алексия скользила взглядом по лицам, отыскивая знакомые. По застывшей толпе из обряженных в роскошные наряды дам и щеголеватых господ пробежали шепотки: «Кто исчез?», «Кого нет?», «Вы в порядке?», «А лорд… вы его видели?».
Один из них пошевелился, и словно по мановению руки невидимого дирижера весь зал пришел в движение. Уставшие после схватки с Бездной, люди расходились по домам, чтобы там, лежа в своих холодных кроватях, осознать: они все еще живы. Судьба дала им еще один шанс. Кто-то из них уснет сразу, провалится в черную пропасть сна. Кто-то будет долго ворочаться и вглядываться в темноту за окном, всматриваться в отбрасываемые предметами тени. Кто-то будет оплакивать потерянных близких. Но и забвение, и страх, и скорбь не могут длиться вечно. С рассветом колесо судьбы вновь придет в движение.
Бездна жаждет новых жертв.
К Алексии направлялась бледная как сама смерть леди Виар.
— Вы слышали? — едва выговорила она. — Леди Аддарли… кажется, Бездна ее забрала. Мы стояли рядом, а теперь ее нигде нет.
Она быстро огляделась по сторонам, желая удостовериться, что никто не слышал ее слов, и тут же заспешила прочь. Говорить о Бездне в Альграссе, а уж тем более, о тех, кого уже с ними нет и никогда не будет — дурной тон. Словами не передать, насколько Алексию возмущало подобное. Отец рассказывал ей, что раньше людей хоронили — провожали в последний путь. Родные и близкие зарывали тела умерших в деревянных ящиках — гробах — в землю. Говорили какие-то бессмысленные для мертвых, но нужные для живых слова.
Да, они, люди нового поколения, именуемого Эпохой Слияния, не находили тел погибших. Но несправедливо, что каждый, кто застал смерть близкого ему человека в Бездне, вынужден переживать свою утрату тихо, наедине, пряча ее от глаз посторонних — как будто это что-то неправильное, постыдное.
Алексия отрешенно смотрела вслед леди Виар. В голове не укладывались ее последние слова. Джазмин Аддарли — юная, прекрасная, витающая в облаках и мечтающая о вечной любви… Бездна не пощадила и ее. Леди Аддарли никогда не казалась Алексии сильной, и все же прежде ей удавалось избегать карающей длани, именуемой Бездной — сломанным, разбитым миром. Трудно представить, чего ей это стоило.
И вот теперь — ее имя у всех на устах. Тут и там Алексия слышала срывающийся с чужих губ шепот: «Леди Аддарли». Но все голоса смолкли, как только вниз по крученой лестнице в бальную залу спустилась хозяйка вечера — графиня Вескерли.
Невероятно красивая женщина с изящной, как у фарфоровой статуэтки, фигурой, подчеркнутой затянутым донельзя корсетом, с блестящими черными волосами и глазами цвета пасмурного неба. Леди Вескерли было около сорока, но это не мешало ей собирать восхищенные взгляды как статных мужчин, так и незрелых юнцов. Ее губы легко складывались в усмешку, но редко улыбались.
Облаченная в роскошное платье из бордовых кружев и невидимый покров высокомерия, Шелана Вескерли скользнула взглядом по редеющей толпе. «Молчите, — говорили ее глаза, — молчите». Графиня относилась к числу людей, не выносящих упоминания о Бездне в Альграссе. И власть, которой обладала она в Тарлеоне, не вызывала желания ей перечить.
Алексия устало прикрыла глаза. Иногда она чувствовала себя бессильной марионеткой в руках высших сил. С ними — с людьми — играли в игру, а они не могли этому противиться. Там, в Бездне, в царстве руин и неведомых тварей, девизом игры было «выживание» — кого собьют с шахматной доски, а кто вернется домой целым и невредимым? Здесь же, в Альграссе, среди карет, балов и всех благ цивилизации, девизом было «притворство». Они притворялись, что держат собственные судьбы в руках, что контролируют свою жизнь, а не ведомы кем-то невидимым, а оттого еще более опасным.
Встретившись взглядом с графиней Вескерли, Алексия сделала книксен. Больше всего на свете желая провалиться в сон, с облегчением покинула особняк.
Стоило только ей открыть дверь родного дома, как Эбби едва не сбила ее с ног. Алексия обняла сестру, вдыхая аромат цветочного мыла, исходивший от ее кожи и волос.
— Ты как? — спросила она, чуть отстранившись, и вглядываясь в милое личико сердечком. В доме Атрейс не существовало запретных тем.
— Устала, — призналась Абигайл.
— Ложись спать. Я тоже скоро лягу.
Эбби убежала наверх. Алексия быстро приняла нагретую Мири ванну, согревая и тело, и душу. Когда она вошла в спальню, служанка уже заканчивала стелить постель. Выглядела Мири неважно — казалось, она едва стоит на ногах. Тяжелый выдался день в Бездне.
— Мири…
— Да, госпожа? — Она вскинула белокурую голову, выжидающе глядя на Алексия. Хорошенькая, даже чересчур — для обычной служанки. Ей бы найти достойного жениха, заниматься вышивкой и дни напролет читать книги, но… жизнь распорядилась иначе.
— А как ты выживаешь в Бездне? — осторожно спросила Алексия.
Странно, почему ей не приходило в голову спросить об этом раньше? Наверное, была слишком поглощена мыслями о том, как выжить им с сестрой. С исчезновением отца вся ее жизнь пошла прахом.