— Как скажешь, Эддисон. Тебе ведь никогда не нравилась музыка кантри, — засмеялась я, покачав головой, и стала наносить тональный крем.
— Тебе тоже, — поддразнила она. Это была не совсем правда. Мне нравилась музыка Бо, по крайней мере, до того, как звёзды сошлись, и люди начали замечать его талант. Он устраивал для меня бесчисленные приватные концерты, сидя в кузове своего грузовика с гитарой на коленях, пока мы зависали под звёздным небом Кентукки. Его голос был грубоватый, и он пел в чисто американском стиле. Его рот и пальцы работали в тандеме, создавая самую захватывающую музыку, которую мои юные уши когда-либо слышали, и всё в нём было естественно и непринуждённо. Уже тогда он был особенным. — Какие у тебя на сегодня планы?
— Думаю, прежде чем идти к Бо, остановлюсь где-нибудь и выпью кофе, — я решила сделать всё, чтобы отстрочить неизбежное и выиграть немного времени. В животе у меня заурчало, и перед глазами всё поплыло при одной только мысли, что я снова его увижу. Прошлой ночью мне удалось обуздать свою нервозность, и я просто надеялась, что смогу сделать это снова. И снова, и снова. Мне только необходимо дожить до среды, не позволяя ему просочиться в трещины моего разбитого сердца.
— Дай угадаю, «Дневной кофе»? — голос Эддисон ненадолго стих, потом она снова вернулась. — В общем, тут Уайлдер. У нас через полчаса встреча с флористом, так что я лучше пойду. Звони, если понадоблюсь, хорошо?
* * *
Моя влажная рука соскользнула с руля взятой напрокат «тойоты», чтобы потеребить свисающую с шеи цепочку с золотым кулоном. Путешествие по пятитысячному быстро растущему Дарлингтону вызвало у меня приступ ностальгии. Я проехала мимо школы «Дарлингтон Комьюнити», «Пекарни Бекки» на Мейн-Стрит, где когда-то работала Эддисон, кафе «Дневной кофе», старого кинотеатра на площади и притормозила, заметив несколько новых и незнакомых магазинов и ресторанов. Всё оказалось так же, как и было раньше, но, в то же время, всё изменилось.
Я развернулась, остановилась у «Дневного кофе» и зашла внутрь. Сняв тёмные очки и водрузив их на макушку, прищурилась, чтобы прочитать написанное от руки меню на грифельной доске за барной стойкой.
— Проходите вперёд, — крикнула я, не поворачиваясь, когда услышала позади себя звон колокольчиков на двери.
— Дакота? — произнёс женский голос, медленно выговаривая моё имя, словно не веря своим глазам. Не думала, что моя «популярность» станет проблемой в Дарлингтоне. Дома, в городе, я едва ли считала себя знаменитостью. Можно было прогуливаться по улицам Манхэттена и оставаться совершенно неузнанной, избегая Мидтаун и туристические маршруты. — Дакота, это ты?
Я обернулась, растянув губы в жизнерадостной улыбке и ожидая, что меня вежливо попросят автограф. Только это была не поклонница. Не в этом смысле. Шелковистые прямые волосы цвета медового янтаря, подстриженные в удлинённый боб, рассыпались по хрупким плечам моей старшей кузины Ребекки. Она поднесла кончики пальцев к алым губам, и её карие глаза счастливо прищурились.
— Ребекка, — сказала я, заставив себя улыбнуться и прижав ладонь к сердцу. — Привет!
— О, господи, Дакота, — манерно пропела она, протянула свои гибкие руки к моим плечам и наклонилась, чтобы обнять. От неё пахло корицей и кондиционером для белья. Так, по моему представлению, должна пахнуть мама-домоседка. — Что ты делаешь в городе? Я не знала, что ты вернулась домой. Мы не виделись с тобой... много лет.
— Просто приехала в город по работе, — сказала я, глянув поверх её плеча на синий минивэн, припаркованный перед магазином. Силуэт темноволосой маленькой девочки с наушниками, разглядывающей что-то у себя на коленях, заставил моё дыхание остановиться.
— Вот как, — Ребекка изучала моё лицо, как будто вспоминая нашу последнюю встречу и все пустые обещания, которые я давала ей на протяжении многих лет. — Мабри в машине. Я только зайду за кофе, а потом отвезу её в воскресную школу.
— Ох, да? — мои внутренности горели, пока я боролась со шквалом мучительного беспокойства. По определённой причине я всегда держалась от Ребекки на расстоянии.
— Как долго ты пробудешь в городе? Как-нибудь вечером на этой неделе тебе нужно прийти к нам на ужин! — Ребекка приоткрыла рот, собираясь продолжить говорить, и я поняла, что она не примет отказа. — Сэм будет рад тебя видеть, и.…
Я знала, какие слова она хотела сказать, и у меня не было необходимости их слышать. Именно это определяло моё поведение, и я это прекрасно понимала.
— Следующий! — выкрикнул бариста.
— Не возражаешь, если я пойду первой? — спросила я Ребекку. — Я вроде как спешу. Мне нужно успеть к восьми.
— Давай, дорогая, — Ребекка пропустила меня вперёд и встала позади, пока я делала заказ.
Я заказала кофе, сунула пятидолларовую купюру в банку с чаевыми и двинулась дальше по очереди.
— Коко! — выкрикнул бариста. Не теряя времени, я схватила горячую чашку и нацепила обратно тёмные очки.
— Дакота, — позвала Ребекка, когда я была уже у двери. — Приезжай в любой вечер на этой неделе. Мы будем тебе рады. Пожалуйста, — она прижала изящную руку к груди в классическом жесте молчаливой мольбы. — Для нас это будет очень много значить. И для неё тоже.
— Постараюсь, — искренне сказала я, кивнув, и потом выбежала за дверь. Моё сердце сжалось от тупой боли при мысли о том, чтобы туда пойти. Все эти годы я обещала прийти к ним, когда наступит время. А потом один год превратился в три, а три – в семь. Девять лет спустя уже невозможно было этого избегать. Я не могла наблюдать со стороны, по электронной почте и по фотографиям. Не могла продолжать говорить: «Может, в следующем году я буду готова».
Мои туфли зашаркали по тротуару, и я набрала полную грудь чистого утреннего воздуха Кентукки. Минивэн Ребекки был припаркован рядом с моей арендованной машиной, и я украдкой бросила взгляд на задней сиденье, где Мабри на своём iPad играла в какую-то игру. Она подняла на меня взгляд, её голубые глаза были так похожи на мои, и сверкнула широкой улыбкой, с такими же, как у Бо, ямочками на щеках.
Время пришло.
∙ ГЛАВА 5 ∙
КОКО
Прошлое
Я отломила кусок печенья «Поп-Тарт» и сунула его в рот. Мы с моей лучшей подругой и соучастницей преступлений, Аннализой, сидели рядом в школьной столовой. Сентябрьское утро было прохладным, и мы замёрзли до костей, ожидая звонка, после которого ученики хлынут в коридоры и останется достаточно времени до занятий, чтобы успеть схватить из шкафчиков учебники и прийти на первый урок.
— Вот он, — я подтолкнула Аннализу локтем и кивнула в сторону парня с шоколадными волосами, входящего в помещение в обтягивающих синих джинсах и выглаженной, застёгнутой на все пуговицы клетчатой рубашке. Его аккуратно причесанная грива была ещё влажной, как будто он только что принял утренний душ. — Держу пари, от него пахнет свежескошенной травой и миллионом баксов.
— Он учится в предпоследнем классе, — сказала Аннализа. — Я узнала его имя. Бомонт Мэйсон. Его родители владеют большой фермой за городом.
— Интересно, у него есть девушка?
В любом случае, это не имело никакого значения. Я была незаметной новенькой первогодкой в старшей школе, предпочитающей держаться поближе к учёбе. Некоторые, возможно, даже назвали бы меня ботаником. Мне больше нравилось читать книжки.
— Наверное.
Звонок на первый урок прозвенел три раза. Я поправила рубашку, которая была немного тесновата, так как моя грудь решила вырасти за лето почти на два размера, и встала, закинув рюкзак на плечи.
— Увидимся за обедом? — крикнула Аннализа и получила в ответ мой кивок.
Я поплелась по коридору к своему шкафчику, достала из него учебник английского и захлопнула оранжевую дверцу. Поспешив на второй этаж, остановилась у фонтанчика с водой, чтобы прополоскать рот и избавиться от крошек печенья, оставшихся на зубах.
Я делала один маленький глоток за другим, ледяная вода текла по моим губам. Вдруг без всякого предупреждения в меня кто-то врезался, и я ударилась ртом о ржавый металлический носик. По моим губам разлился огонь, будто их ужалили, а зубы заныли от боли.
— Ой! — вскрикнула я, отстраняясь. Поднесла руку ко рту, чтобы убедиться, что все мои зубы целы. Когда я убрала руку, то увидела, что она вся красная. Без преувеличения. От крови на пальцах.
— Мне так жаль, — протянул парень. Тёплая, твёрдая рука легла мне на плечо.
Я заглянула в фантастические золотисто-карие глаза, принадлежащие парню, чьё имя я узнала только сегодня утром.
— Джексон, придурок! — крикнул он группе парней, поднимавшихся в отдалении по лестнице. Его свободная рука взлетела к затылку, массируя его, а тёмные брови поднялись в извинении. — Меня приятель толкнул на тебя. Мне очень жаль.
Я вытерла рот тыльной стороной ладони и проверила. Кровотечение, похоже, немного утихло. Мои щёки горели и стали багровыми от смущения. Парень, в которого я влюбилась издали с первого дня в школе, первый раз стоял передо мной, и он навсегда запомнит меня как придурковатую ученицу с кровоточащими губами.
— Хочешь, я провожу тебя к медсестре? — предложил он. — Похоже, ты порезалась. Может, тебе нужно наложить швы?
— Неужели всё так плохо?! — Я лихорадочно полезла в сумочку и вытащила зеркало, изучая свои губы и паникуя из-за того, что они становились всё более опухшими и с каждой секундой сильнее пульсировали.
— Не-а, всё не так плохо, — сказал он, улыбнувшись одним уголком рта, его глаза остановились на моих губах и заставили меня смутиться в миллион раз больше. — Пойдём со мной.
Этот день начался как любой другой: скучный и обычный. Но всё изменилось в ту секунду, когда он взял меня за руку и потащил по коридору. Электрические токи пробежали от его пальцев к моим, поднялись вверх по руке, поселились в моём сердце и закружились в животе. Ко мне прикасался сам Бомонт Мэйсон. Он взял меня с собой, куда бы мы ни направлялись. Позаботился обо мне, никому неизвестной первогодке.
— Как тебя зовут? — спросил он своим медленным южным протяжным голосом.
— Дакота, — ответила я, притворяясь, что не знаю его. — А тебя?
— Бо.
Когда мы бежали по пустым коридорам, прозвенел последний звонок на урок. Обычно я волновалась из-за опоздания, но в тот момент мне было всё равно.
— Куда мы идём? — захихикала я, словно беззастенчивая легкомысленная школьница.
Мы остановились у боковой двери в кухню кафетерия. Все знали, что студентов туда не пускают, но он просто вошёл, как будто был владельцем этого места.
— Бабуля, — пророкотал он. Его полные губы растянулись в озорной улыбке, внезапно сделав заметным косой шрам над верхней губой. — Ты ещё здесь?
— Бо, детка, это ты? — из-за стола для приготовления пищи появилась женщина в сетке для волос с жизнерадостной улыбкой и с щедрыми округлыми формами. Казалось, его появление удивило её сильнее, чем что бы то ни было. — Что ты здесь делаешь, мой мальчик?
— Мне нужен лёд, ба, — он кивнул в мою сторону, и я вдруг поняла, что мы всё ещё держимся за руки.
Седовласая женщина схватила пластиковый пакет для сэндвичей, подошла к морозилке, наполнила его льдом и протянула ему.
А потом он отпустил мою руку, заставив осознать, как быстро можно упустить то, что было у тебя всего лишь крошечную часть твоей короткой жизни.
Я потянулась к пакету, но он убрал мою руку, решив приложить лёд к моей губе, как будто я не могла это сделать сама.
Холод обжёг рану, и мне не удалось подавить глубокий вздох.
— Вам двоим лучше пойти в класс, — предостерегла нас бабушка. — Бо, ты же знаешь, что тебе нельзя здесь находиться.
Он бросил ей дразнящую ухмылку, наклонился, схватив два свежих печенья с горячего противня, и сунул одно в карман моей куртки.
Бабушка ударила его тряпкой для мытья посуды.
— Сейчас же прекратите это, молодой человек. Ты прекрасно знаешь, что это на обед.
Я взяла у него импровизированный пакет со льдом и, дав губам отдохнуть от холода, последовала за ним в вестибюль.
— Тебе куда? — спросил он.
— Второй этаж. Кабинет двадцать три.
— А мне в спортзал. — Он немного помедлил, его золотистый взгляд снова опустился на мои губы. Бо поднёс свои мозолистые руки сына фермера к моему рту и провёл кончиками пальцев по ране, что послало в каждую мою клеточку ливень искрящегося возбуждения. — Давай я провожу тебя до класса.
— Но спортзал в другой стороне, — до меня не сразу дошло, что он проявляет интерес.
Заткнись, Дакота. Позволь ему это сделать.
Он пожал плечом и приподнял в улыбке уголок рта, демонстрируя на щеке одну глубокую ямочку.
— Я и так уже опоздал. Ещё пара минут ничего не решит.
— Нас накажут, если увидят вместе в коридоре без пропусков, — сказала я, как занудная пай-девочка.
— Тебя ещё ни разу не наказывали? — спросил он, когда мы шли к лестнице.
— Конечно, нет.
— Это практически обряд посвящения. Каждый хотя бы один раз должен получить наказание, — он обнял меня за плечи. — Все крутые ребята получают наказание.
Меня охватило смущение. Я не была крутой и никогда такой не буду. Для Бо я просто была новым лицом в школе, но мне известно, как видят меня все остальные. Достаточно скоро он поймёт, что я чудаковатая девчонка в тесноватой одежде, и переключится на чирлидерш или королев красоты, которые лучше подойдут его невероятно крутой репутации. Я видела, как все на него смотрят. Парни хотели быть им, а девушки убили бы за свидание с ним. Даже издалека я видела, как он заставлял каждого чувствовать себя единственным во всём мире, а, столкнувшись с ним лично, ощутила это на себе.
— Спасибо, — поблагодарила я, когда мы остановились возле кабинета английского.
— Извини за твою губу, — сказал он.
— Всё в порядке, — я посмотрела на него сквозь ресницы. Он мог бы сделать мне гораздо хуже, и я бы простила его ещё десять раз. Вот какую власть имел надо мной этот парень, хотя мы были знакомы всего десять минут.
— Может быть, когда твоя губа полностью заживёт, я смогу тебя пригласить прогуляться, — его слова заставили мой живот сжаться, а губы растянуться в счастливой, как рождественским утром, улыбке. — Что ты делаешь в эту пятницу?
Ничего.
— Не знаю, — ответила я, ковыряя носком туфли линолеум. Меня никогда раньше не приглашали на свидание, и у меня не было ни малейшего представления о том, должна ли я притворяться, что занята, или вести себя спокойно, будто я не была в десяти секундах от того, чтобы испугаться прямо сейчас и убежать.
— Предполагалось, что ты скажешь: «Да, я пойду, Бо», — поддразнил он меня.
Я засмеялась, опустив голову, потому что мои щёки горели благодаря вниманию, которое он мне уделял.
— Мне нужно в класс, — сказала я, поднимая глаза и встречаясь с ним взглядом. Мои зубы царапнули по порезу на нижней губе, пробуя на вкус засохшую кровь и напоминая, как неловко я, вероятно, выглядела в тот момент. Но мне было всё равно.
Бо застыл на месте, наблюдая, как я исчезаю в классе. И вот так он захватил часть моего сердца, которую никогда не отпустит, пока я жива.
∙ ГЛАВА 6 ∙
БО
Я сгребал комья земли и сена, чтобы освободить место для свежих запасов, когда за сараем захрустел гравий. Солнце взошло всего час назад, но я работал во дворе с самого рассвета. Вытерев со лба тонкий слой пота, подошёл к передней части дома, и, вонзив вилы в землю, прогулочным шагом направился к Дакоте.
— Странно, что здесь не как в неприступном Форт-Ноксе, — сказала она, вылезая из машины. Обернувшись, посмотрела на длинную, обсаженную деревьями дорогу. — По крайней мере, я ожидала увидеть ворота.
Я выпятил челюсть и пожал плечами.
— Все, что мне нужно, это несколько камер и пара табличек «Посторонним вход воспрещён». Большинство людей здесь не мешают моему одиночеству. Местные жители не лезут в чужие дела. Нужно беспокоиться только о чужаках.