— Но ведь ты был окружён людьми.
— Ты пытаешься сказать мне, что я должен чувствовать? Как будто тебе было до этого хоть какое-то дело. Ты уехала в большой город, вышла замуж за какого-то мудака, полностью отказавшись от жизни, которая была у тебя дома. Забыв свои обещания.
Обжигая щёки, по шее пополз жар, а мысли в голове перепутались. Мне хотелось прямо сейчас сказать ему так много вещей, но они застряли у меня в горле прежде, чем я смогла в них разобраться. Всего-то понадобился только один подходящий момент, чтобы всё ему высказать и потерять интервью, а так же и повышение.
Я схватила диктофон, выключила его и постаралась как можно тщательнее подобрать слова:
— Тебе лучше быть чертовски осторожным в том, в чём ты меня обвиняешь, Бомонт Мэйсон. Ты не знаешь и половины того, что случилось в моей жизни с тех пор, как ты ушёл. Точно, ведь это ты ушёл. Ты нарушил свои обещания.
— Я обещал никогда никого не любить так, как любил тебя, — он встал, снял шляпу и провёл рукой по волосам. — И никогда не нарушал этого обещания, Кота. Никогда. А ты? Ты не дождалась меня. Ты вышла замуж за какого-то придурка в Нью-Йорке.
У Харрисона много чего было в характере: невероятная целеустремленность, безжалостные амбиции, холодная решительность, но он не был придурком. И меня возмущал тот факт, что Бо предполагал, будто я могла когда-либо выйти за такого замуж. У меня были стандарты, чёрт бы его побрал.
— Не смей так говорить о моём бывшем муже. Ты его не знаешь.
— Любой мужчина, который женился и зарабатывал на тебе – придурок, Дакота.
— Это было взаимным решением, — подняла я высоко подбородок. — И это не твоё дело.
— Надо было дождаться меня, — он встал, поставил пустой стакан в раковину и склонился над окном.
Я бы подождала его. Десять лет назад я бы стала ждать его всю жизнь. В восемнадцать лет я бы отбросила все цели, амбиции и безнадёжные мечты и провела бы свои дни в его любящих объятиях в том мире, который мы создали бы вместе, если бы он дал мне шанс.
Шаркая ботинками по деревянному полу кухни, он направился к двери, и Руби потопала за ним.
— Ты куда? — крикнула я.
— На улицу.
Зазвонил мой телефон, лежащий в сумке, и, как только Бо вышел, я вытащила его.
— Харрисон, — ответила я. — Привет.
— Как дела? — спросил он, понизив голос.
— Тебе не нужно контролировать каждый мой шаг, — закатила я глаза и тихо рассмеялась.
— Как успехи? Я слышал, парень ненавидит давать интервью.
— Ты совершенно прав. — Я встала и подошла к кухонному окну, наблюдая, как Бо достает из кармана джинсов ключи и сажает Руби на заднее сиденье своего синего форда. — Давай я тебе перезвоню.
Я вылетела на улицу и побежала к его грузовику.
— Куда ты собрался?
— В город. Ты едешь или нет?
Моё лицо исказилось. Зачем мне было оставаться? Я села рядом с ним, проведя рукой по тканой разноцветной обивке сиденья, и устроилась на нём. Грузовик был точно таким же, как «форд» 1984 года, на котором он ездил в старшей школе.
— Это тот же грузовик, который ты?..
— И да, и нет, — сказал он, заводя мотор. Загрохотал двигатель, и сиденья завибрировали. Его рука сжала рычаг переключения передач, а ботинки вдавили педали сцепления и тормоза. Он взглянул в зеркало заднего вида, вероятно, чтобы убедиться, что Руби удобно устроилась, сдал назад и начал выезжать с подъездной дорожки. — Айви убила в хлам старую машину ещё в выпускном классе средней школы. Это новый старый форд.
Когда солнце стало светить сквозь горячее стекло, я, покрутив ручкой, опустила окно. Чистый деревенский воздух играл с прядями волос, щекотавшими моё лицо, и рассеивал малую часть напряжения, которое с недавних пор установилось между нами. Всё было точно так, как раньше, и это практически заставило меня забыть все причины, по которым Бо вынуждал вскипать мою кровь.
Его слова вновь заняли центральное место в моём сознании, и я поймала себя на том, что волнуюсь из-за его обвинения. Он всё неправильно понял. Но я не знала, как ему всё рассказать, не рискуя своим интервью.
* * *
Мы заехали в автосалон «форд» на окраине Дарлингтона, и как только Бо с грохотом въехал на стоянку, ему навстречу выбежал поприветствовать долговязый мужчина с сальными волосами цвета полуночи и улыбнулся, обнажив коричневые от кофе зубы.
— Мистер Мэйсон, рад встрече. У нас всё готово, — сказал мужчина, провожая Бо в офис. Я осталась в машине.
Села, подтянув колени к груди и уперевшись пятками в сиденье, как делала, когда мы были молодыми. Порывы ветра из окна ерошили мои волосы, пока я наблюдала, как машины останавливались и проезжали дальше по дороге. Был обычный, для местных жителей Дарлингтона, день. Я провела пальцем по пыльной приборной доске и осмотрела его, прежде чем вытереть о бедро. Некоторые вещи никогда не меняются.
В моей голове крутились его слова: «Я обещал никогда никого не любить так, как любил тебя. Я никогда не нарушал этого обещания…».
Через несколько минут Бо скользнул обратно в грузовик, подвинув небольшую стопку документов к вентиляционным отверстиям на приборной панели.
— Продаёшь свой «форд»? — спросила я.
— Никогда, — он потянул ремень безопасности и защёлкнул его. — Покупаю машину для Айви.
— Очень великодушно с твоей стороны. Держу пари, она будет в восторге.
— Она этого не хочет. — Бо выехал со стоянки. — Айви не любит просить о помощи, но ей нужно что-то надёжное. Нельзя, чтобы её машина постоянно ломалась, когда в ней на заднем сиденье Майлз и Грейси.
Я попыталась представить Айви мамой, но перед глазами стояла только картинка, где растрёпанная девочка с широкой улыбкой кормила своих детей на завтрак мороженым, позволяла им поздно ложиться спать и смотреть страшные фильмы. У меня не было сомнений, что милая маленькая Айви стала весёлой мамой.
— Сегодня вечером мне, пожалуй, стоит навестить маму, — сказала я, раз уж оказалась в городе.
— Как там Тэмми Линн? — он посмотрел в зеркало заднего вида, снова проверяя Руби.
— Она... Тэмми Линн, — не стала я вдаваться в подробности.
Бо повернул на запад и направился по шоссе к своему ранчо.
— Может, продолжим интервью, когда вернёмся? — спросила я. — Мы немного отвлеклись…
— Хотелось бы сначала разделаться кое с какими вопросами, — сказал он, его правая рука побелела от напряжения, а левый локоть уперся в подоконник. Всё его поведение в миг изменилось, как будто кто-то щёлкнул выключателем.
— Например?
— Нам с тобой нужно уладить кое-какие старые дела, — уточнил он, отчего у меня свело живот. — Давай сначала разберёмся с нашими проблемами, а потом продолжим наше небольшое интервью.
— Ты снова решил держать меня в заложниках, Бо. Мне это не нравится. — Я повернулась лицом к окну, наблюдая за бескрайними полями, покрытыми буйной зеленью.
Он знает?
— Я не держу тебя в заложниках, — сказал он, глядя поверх приборной панели. — Просто хочу с тобой поговорить, вот и всё.
— Я приехала сюда не для того, чтобы говорить о нас с тобой, — я прислонилась к пассажирской двери, как будто кабина грузовика внезапно уменьшилась, и мы оказались слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. — Что было, то прошло, Бо. Ничего нельзя изменить.
— Я человек слова, — выдохнул он. — Мне просто хотелось дать тебе понять, что после стольких лет я сдержал слово. Даже если ты этого не сделала. Но я сделал.
Мои губы приоткрылись, чтобы нанести ответный удар, но я сложила своё боевое оружие, чтобы не потерять хладнокровие и не провалить интервью.
— Мне жаль, что я не смогла сдержать обещания, которые мы дали друг другу, когда были детьми.
— Мы были моложе, Кота, но уж точно не были детьми.
∙ ГЛАВА 9 ∙
БО
Как только мы оказались на ранчо, Дакота молча вылезла из грузовика. Шагнула ко мне, расправив плечи, и скрестила на груди руки, подняв брови.
— Я любила тебя, Бо. Я любила тебя больше всего на свете, — её слова прозвучали холодно, почти по-деловому. Для девушки, говорящей о любви, в её тоне было очень мало эмоций. — Но мы расстались, и я с этим смирилась. Стала жить дальше. — Я ей не поверил. Она лгала. Я видел это в том, как её взгляд избегал моих глаз, и в том, как подёргивались её пальцы, будто они были той частью её, которую она, как ни старалась, не могла контролировать. Дакота попятилась от меня, уставившись на гравийную дорожку, и стала ковырять носком туфли серый камень. — Мне тяжело здесь, с тобой, в Дарлингтоне. Я просто хочу взять интервью и уехать домой. Мы не должны говорить ни о тебе, ни обо мне, ни о том, что случилось целую жизнь назад.
— Думаешь, мне легко? Что ты здесь?
Дакота посмотрела на меня с первобытным негодованием в ледяном взгляде, и я был совершенно уверен, что она боролась с желанием ударить меня в челюсть. Но, несмотря на всё это, я мог думать только о том, чтобы прикоснуться к ней. Запустить пальцы в её волосы. Почувствовать её губы на своих губах. Прижать к себе её тело.
— Должно быть. Ведь это ты всё устроил. Ты потребовал моего присутствия. Ты захотел, чтобы я приехала сюда почти на целую неделю, что, знаешь ли, неслыханно в этой индустрии, — она скрестила на груди руки, прищурившись, посмотрела на меня и как можно быстрее смахнула со щеки слезу.
Не дай бог ей проявить хоть каплю уязвимости.
— Я не могу доверить никому другому рассказать мою историю, — мои доводы были слабы. И это только наполовину правда. — Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой.
— Боже, ты застрял в прошлом, — сказала она, выплёвывая слова и теряя профессиональное хладнокровие. Непокорная прядь разметавшихся на ветру волос упала на её лицо. — Смирись с этим, Бо. Забудь о нас.
Я шагнул в её личное пространство, положил руки ей на бёдра и притянул к себе.
— Почему я должен забыть тебя, когда ты меня не забыла?
Она наклонила голову набок и уставилась на стоящий вдалеке амбар.
— Я забыла тебя.
— Тогда почему я тебе не верю? — моя рука поднялась к её подбородку, я погладил большим пальцем её полную нижнюю губу, а потом раздавил её мягкие губы своими. Она не просила её поцеловать, но мне необходимо было взять то, что было моим. Её губы при прикосновении замерли, но я так легко не сдавался. И стал неторопливо её целовать, намеренно впечатываясь в неё всем телом и крепко прижимая к себе.
Она, блин, сопротивлялась.
Коричный вкус мягких губ Дакоты согрел мои губы, пока тёплый солнечный свет целовал наши макушки, но хруст гравия под шинами, который мы услышали через несколько секунд, заставил её отпрянуть. На её щеках вспыхнул румянец, а круглые голубые глаза широко распахнулись от шока. В десяти метрах от нас раздался гудок, возвещая о прибытии Айви.
— Бо! — С развевающими на ветру светлыми кудрями Айви вылетела из своего нового форда и побежала прямо ко мне. Она сильно ударила меня по руке, и на её веснушчатом лице заиграла улыбка, широкая, как кукурузное поле. — Я же просила не покупать мне машину! Я сижу на работе, и вдруг мне говорят, что мне кое-что доставили, — рука Айви метнулась к бедру, а глаза заплясали между мной и её «фордом эксплорером» цвета красного яблока. – Ты – это что-то с чем-то, братик.
Я пожал плечами. У меня денег было больше, чем дети моих детей могли бы потратить за всю их жизнь. Мне повезло, и теперь пришло время творить добро. Жизнь к моей милой сестрёнке была жестока, отняв у неё любовь всей её жизни и похитив отца её детей, когда она меньше всего этого ожидала. Всё, что он хотел, – это обеспечить хорошую жизнь своей семье и помочь своей стране. В итоге он заплатил высшую цену. Кто-то должен был позаботиться о них. Я планировал в ближайшем будущем купить им большой старый дом, хотя это будет сюрпризом, потому что она никогда не позволит мне это сделать, если узнает.
— О, боже! — Айви повернулась к Дакоте, которая всё это время стояла в стороне. —Дакота?
— Привет, Айви, — вежливо улыбнулась Дакота, хотя всё ещё казалась ошеломлённой после моего поцелуя.
— Что ты здесь делаешь? Где Эддисон? О, святой Боже. Ты выглядишь потрясающе! - Айви болтала без умолку, изливала свои чувства, осыпала с ног до головы Дакоту комплиментами и тёплыми словами.
— Айви, успокойся, — усмехнулся я. — Разве тебе не нужно вернуться на работу?
Она прекратила болтать и посмотрела на телефон.
— Я пораньше закончила обедать, но да, — она вздохнула, глядя на Дакоту полными сожаления яркими глазами цвета меди. — Мне пора возвращаться. Ребята, не хотите пойти выпить завтра вечером? Это будет понедельник, так что в барах будет затишье. Я найму няню. Мы сможем наверстать упущенное.
— Ох, — сказала Дакота, глядя в мою сторону. — Гм.
— Согласен, — я пожал плечами и посмотрел на Дакоту. — Думаю, нам нужно напомнить нашему старому другу, что не забыли, как весело проводить время в Дарлингтоне.
— А она забыла? — и Айви, приплясывая, поспешила обратно к своей машине. Девушка походила на бутылку шипучей апельсиновой газировки и была такой всю свою жизнь. Как женщина, которая так много потеряла, могла оставаться такой чертовски стойкой, было выше моего понимания, хотя я полагаю, что с малышами на руках у неё особо не было выбора. Пока она мчалась по длинной подъездной дороге к шоссе, за машиной тянулся шлейф гравийной пыли.
Дакота стояла в стороне, внимательно рассматривая меня, как будто всё ещё пыталась понять, нормально ли она относится к тому, что я её поцеловал. Судя по тому, как сердито она поджала губы и по её горящему взгляду, всё складывалось не в мою пользу.
— Мне нужно взглянуть на лошадей, — сказал я. — Если хочешь, пойдём со мной.
— Я, наверное, вернусь в город и навещу маму, — произнесла она дрожащим голосом после того, как прочистила горло. И, обняв себя, стала в оборонительную позицию, как будто защищалась от меня.
— Тогда ладно, — я упёрся руками в бёдра, зацепившись большими пальцами за петли ремня. — Увидимся вечером, когда ты вернёшься.
Она кивнула, глядя на меня сквозь ресницы и, очевидно, предпочитая держать своё мнение при себе. Перекинув ремешок сумочки через плечо, направилась к взятой напрокат машине и умчалась.
В кузове грузовика заскулила Руби, напоминая мне, что ей нужна помощь. Я поднял её, вынес из машины и осторожно опустил на землю.
— Прости, девочка. Немного отвлёкся.
Она лизнула мою руку и поплелась обратно к крыльцу на своё любимое солнечное место, где улеглась, свернувшись в пушистый клубок, и начала похрапывать.
Опустившись в старое белое кресло-качалку, я глубоко вздохнул и стал вспоминать тот первый раз, когда мне пришлось отпустить Дакоту Эндрюс.
∙ ГЛАВА 10 ∙
БО
Прошлое
Дакота закончила свой последний год в старшей школе, и мы наслаждались ленивым майским днём. Мы припарковались возле молочной фермы в городе, она сидела, подняв загорелые ноги на пыльную приборную доску и слизывала шоколадное мороженое с красной пластиковой ложки. Прикончив последний кусочек, засунула руку в свой выцветший розовый рюкзак и вытащила крахмально-белый конверт с напечатанным ярко-синими буквами обратным адресом Кентуккийского университета.
— Посмотри, что сегодня мне пришло, — сказала она нараспев. — Мне хотелось открыть его вместе с тобой.
Я повернулся к ней, пристально наблюдая, как Дакота глубоко и медленно вздохнула и разорвала белую бумагу. Она вытащила письмо, и моё сердце замерло, когда я увидел, что её глаза остекленели, как только она его прочитала. Я приготовился уже выразить сожаление и сказать несколько ободряющих слов, пока она, наконец, не заговорила:
— Меня приняли.
— Что? — мне бы радоваться за неё. Хотя, так и было. Но её слова были выстрелом в наше будущее, предопределив нашу судьбу, по крайней мере, на обозримое будущее.