Я начал битву с собой на всех фронтах сразу. Я не хотел спокойно сидеть и ждать Натсэ с войны, с которой она может и не вернуться. Я точно знал, что не смогу стать сильным, но поверил, что ценой неимоверных усилий смогу научиться сильным быть. Или сломаюсь, пусть так. В конце концов, это моя жизнь, и у меня есть право делать с ней всё, что угодно. Остальные уже наигрались.
Я прописался на стадионе, где заставлял своё слабое тело умирать каждый день. Задыхаясь, бегал круги. Когда в глазах темнело, я заставлял себя увидеть далеко впереди стремительно бегущую Натсэ, видел вьющиеся на ветру чёрные волосы — и ускорял бег.
Турник не поддавался мне две недели, вгоняя в отчаяние, но потом дело внезапно пошло́. Что-то в моих мышцах сдалось. Может, поняли, что беззаботных кликов мышкой больше не будет, началась другая пьеса. Сегодня я мог уверенно подтянуться восемь раз.
Тренировки с Лореотисом тоже начались сразу. Я настаивал, чтобы он учил меня жёстко, и Лореотис учил. Первый бой не занял и секунды. Через неделю я научился держать удар. Ещё через одну — наносить удары, несмотря на утратившие чувствительность руки.
Но самое сложное было не в победе над телом. Лореотис зря разозлился, я прекрасно понимал, на кого собираюсь замахнуться. Знал, что эти люди убивают тайно, исподтишка. А это означало, что мне нужно было научиться сохранять бдительность. Не позволять мыслям скакать с пятого на десятое. Постоянно смотреть и слушать, постоянно ждать нападения и быть готовым не защититься — а убить в ответ.
В этой битве мне помогла Авелла. Её магия дыхания стала для меня якорем, привязывающим к здесь и сейчас.
Вдох-выдох. Почувствовать, как воздух наполняет тело и покидает его. Дыхание — то, что происходит с тобой сейчас. Вдох, выдох, и я здесь, а чехарда сумбурных мыслей остаётся в стороне.
Вдох…
— Эй, ты, полезный!
Крик настиг меня из зала недалеко от комнаты.
Я резко развернулся, слегка согнув колени, готовый упасть, прыгнуть, ударить, побежать. Отметил ярко-красным маркером мысль: нужно заглядывать за поворот прежде, чем делать шаг. Прописал эту мысль в расширенную память, чтобы потом перечитать раз сто. Всё это промелькнуло фоном, а здесь и сейчас я был готов к бою.
У окна, в расслабленной и уязвимой позе, стоял Зован. Брат Авеллы. Тот, у которого я отработал меч. Не то мой враг, не то — друг. С этим я пока не разобрался. Рука у него зажила, и теперь он был без повязки.
— Чего напыжился? — фыркнул он. — Выглядишь, как придурок. Сюда иди! Разговор есть.
Первым делом я заглушил в себе все порывы. Как я выгляжу — плевать. Пусть хоть вся академия, глядя на меня, со смеху покатывается. Главное, что я готов и собран.
Вдох, выдох… Я медленно разжал кулаки и выпрямился.
Вторым порывом было подойти. Так всегда было: делай, что говорят, и, возможно, избежишь проблем. Но это нужно оставить в прошлом. Я не раб, чтобы кидаться на зов хозяина. Вдох, выдох…
— Что за разговор?
Зован отлепился от подоконника, почувствовав, что я не собираюсь подчиняться.
— Слышь, я не навязываюсь. Но если хочешь прожить подольше — выслушай. Не угрожаю, — добавил он после паузы.
Я выдержал ещё один вдох и выдох, после чего подошёл к Зовану. Тот огляделся и полушёпотом сказал:
— Есть одно местечко на окраине Сезана. Я там вчера был с девушкой…
— У тебя девушка есть? — удивился я и тут же обругал себя мысленно. Опять поддался случайной мысли. Какое мне дело до его девушки…
Зован почему-то смутился и отвёл взгляд.
— Ну, как бы да… Не суть. Там был Герлим. Внезапно. Он очень редко выползает. С тех пор, как дом в городе сгорел, он из посёлка носа не кажет. А тут — сидит в трактире, недешёвом. И напился — в хлам. Я случайно мимо проходил и услышал, как он говорит какому-то забулдыге: «Скоро этот щенок заплатит за смерть моего сына». И засмеялся. Его прям трясло всего.
Испуг. Его невозможно предотвратить, коли уж родился слабаком. Но можно научиться быстро его подавлять. Вдох — сила и спокойствие. Выдох — страх и слабость.
Я посмотрел в глаза Зовану.
— И что?
Тот кивнул:
— Знал, что ты спросишь. Ответ: ничего. Так, просто, поболтать захотелось.
— Приятно было поболтать, — кивнул я в ответ, постаравшись взглядом выразить благодарность. — Но почему вдруг ты…
Я специально не договорил. Следил за реакцией Зована.
Он опять смутился, отвёл взгляд.
— Кланы в тебе нуждаются.
Ложь. Правдивая, но ложь. Что-то другое заставляло Зована мне помогать. Что-то, вызывавшее в нём чувство вины…
— Спасибо, — сказал я.
Зован, дёрнув плечами, ушёл. А я ещё немного постоял у окна. Герлим… Человек, который по моей милости лишился дома и сына. Он не простит и не забудет. Чего же мне ждать?
Я заставил себя выдохнуть страх. Чего ждать? Ничего. Быть готовым ко всему — это да. Что, Мортегар, как дошло до реальной опасности — поджилки затряслись? Может, забьёшься в угол и порыдаешь, а оно всё как-нибудь само разрешится?
Я пошёл к себе, дыханием разгоняя тревожные мысли, заставляя себя концентрироваться на каждом шаге, каждом движении, звуке…
И не зря. Когда я положил руку на каменную дверь и призвал печать, сзади послышалось сопение. Кто-то подкрался ко мне слишком близко, чтобы счесть это случайностью.
Сердце припустило во всю прыть, и я развернулся так быстро, как только мог.
Глава 3
Этот приём, виденный сто раз в кино, я отработал до автоматизма. Перехватил руку с ножом, выкрутил так, что убийца оказался спиной ко мне. Схватил его за шиворот и попытался прижать к стене… Но стена в этот момент расступилась, и мой убийца полетел в комнату. Чтобы не рухнуть вместе с ним, я разжал руки.
За дверью оказалась рабыня Тавреси. С героическим огнём в глазах она протянула ко мне руку и выкрикнула:
— Убийство! — полагая, что произносит заклинание.
— Ага, — только и сказал я.
На полу, у ног рабыни, корчился Ямос. Нож он выронил. Маленький ножик из столовой, с закруглённым концом.
— Ну и что я должен был на это ответить? Произнести реальное заклинание, или ударить её? — спросил я с упрёком.
Ямос приподнялся на локте и уставился на меня с досадой. Я покачал головой:
— А ты? В третий раз одно и то же, только место поменял. Ты… Ты плохо стараешься!
— Плохо стараюсь? — капризным тоном воскликнул он. — Да я… Да ты меня убьёшь скоро!
— С чего мне тебя убивать? И потом, я ведь тебе плачу́!
— Да иди ты знаешь, куда, со своими деньгами! Псих…
Ворча, он встал на ноги. Я переступил порог, закрыл дверь. Молча ждал, пока Ямос сменит гнев на милость. Смотрел на Тавреси. За прошедшее время у неё заметно округлился живот, но ни она, ни Ямос, кажется, предпочитали этого не замечать.
Снова подумал о Натсэ. А что если она тоже… Нет. Я всё-таки не Ямос, выросший среди информационного вакуума и блюдения чопорных традиций. Я книжки умные читал и хоть какие-то примитивные методы предохранения заставлял себя использовать. Натсэ и сама за этим следила.
— Я тебя убила, между прочим! — гордо сказала Тавреси. — Так что мы заслужили премию.
— Какие такие «мы»? — уставился на неё я. — Насчёт тебя уговора не было!
— А если бы вместо меня здесь был настоящий маг Смерти?
— Чего маг? — скривился я.
— Маг Смерти! Все члены Ордена Убийц — маги Смерти. Ты разве не знал?
Среди простонародья, как я уже успел понять, о магах чего только ни сочиняли, и ведь искренне верили, что есть такие люди, которые могут сказать: «Убийство!» — и душа вылетит вон.
— Я не буду драться с девушкой, тем более — беременной, — заявил я и прошёл к своей кровати. Сел.
В комнате стало тихо, аж в ушах зазвенело. Да, похоже, я первым произнёс запретное слово. Ну простите, ребята, я случайно. Впрочем, оно и к лучшему: отвернувшись от проблемы, её не решить. Правда, «проблемой» ситуацию называть уже поздно. Теперь это — «обстоятельство».
Глядя на Тавреси, растерянно потупившую взгляд, я вдруг подумал, что она права. Полностью права, в отличие от меня. Откуда мне знать, кто придёт за мной из Ордена, когда я начну игру? Я даже не знаю, кто там состоит, запомнил лишь несколько кличек, названных Натсэ. Что если на меня нападёт симпатичная девушка с круглым животом? Так и будет выглядеть моя смерть? Не годится.
А такое вполне может случиться. В Ордене очень хорошо осведомлены обо мне и наверняка знают больше моих слабых мест, чем я сам. Прикрыв глаза, я вообразил погружённое во мрак помещение. В тусклом свете свечи стоит девушка с каменным выражением лица. Кто-то, чьего лица я не вижу, протягивает ей подушку. «Подложи под платье. Если что-то пойдёт не так, это даст тебе как минимум секунду».
«За секунду я успею перерезать ему глотку трижды», — отвечает девушка, принимая подушку.
В тот момент, когда она начала поднимать подол платья, чтобы засунуть под него подушку, я отключил воображение. Знаю я его. Оно у меня богатое, и жанр просматриваемого фильма может поменять в любой момент. А мне сейчас не до фантазий, мне жить надо.
— Ты права, — вздохнул я, возвращаясь к реальности. — Я подумаю об этом…
Я достал из кармана три золотых монетки и положил их на стол. Так мы условились: если Ямос «убьёт» меня — получит премию. Он додумался использовать в качестве оружия Тавреси. Ну, или она додумалась — не важно. Важно то, что я был мёртв. А мёртвым деньги не нужны.
***
На следующий день весь первый курс выгнали из аудитории на улицу. Шли за преподавателем горными тропами. Все зябко кутались в плащи — по утрам уже было довольно прохладно. Все, кроме меня. Я с утра успел хорошо размяться на стадионе, и теперь кровь жарко струилась по жилам.
Когда тропы закончились, учитель — седой сгорбившийся старичок — повёл нас по бездорожью, вверх. Пришлось растянуться цепочкой, ступать за ним след в след. Мы с Ямосом оказались в хвосте.
— Слушай, Морт, — сказал он мне. — Я не знаю, что делать. Ну, ты понял. Насчёт Тавреси.
Нашёл, к кому обратиться.
— А какие варианты? — пожал я плечами.
— Да какие варианты… Ну, обычно продают. Или потом, когда родится р… Нет, я не могу этого даже произнести. В общем, то, что родится, отдают в приют.
— И всё?
— Ну… Нет. Можно оставить, но где они будут жить? Не в комнате же. А я просто не смогу семью содержать. Мне не на что!
— Слушай, ну ты же из какого-то там рода…
— А толку? Род небогатый. И мать — она меня просто убьёт. А потом сама всё решит. Так, как я сказал. Или просто из рода выгонит.
— Это с какого перепугу? — покосился я на него.
— Ну… Знаешь, если основываешь семью, то обязан обеспечить жильём, это вопрос дворянской чести.
— Сними чего-нибудь, это не так уж дорого. — Я вспомнил домик, в котором жила Талли.
— Не подходит, — поморщился Ямос. — Своё жильё нужно. Вот я и не знаю, как и что.
Я помолчал, пока взбирались на особо крутой склон. Ямос поглядывал на меня с необъяснимой надеждой.
— Тавреси-то что думает? — спросил я.
— Мы с ней не говорили.
— Ну так поговори. Для начала. До рабства она не была магом, точно?
— Не, — мотнул головой Ямос. — Простая, деревенская. Отец умер, мать там кое-как корячилась. Ну, она и влезла в ошейник, чтоб хоть как-то ей помочь. Помогла…
— Значит, в деревне у неё есть мать?
Ямос хмыкнул. Такая мысль ему в голову не приходила. Какое-никакое, а жильё в собственности у Тавреси быть может.
Разговор сам собой оборвался, когда преподаватель остановился на горном плато, продуваемом всеми ветрами. Послышались стоны — теперь даже меня пробрало до костей.
Авелла, шедшая в числе первых, вдруг что-то пробормотала, и ветер исчез. Стало даже тепло.
— Шалишь? — посмотрел на неё учитель.
Авелла в ответ невинно улыбнулась, и старичок растаял. Махнул рукой.
— Сегодня вы начнёте выполнять одну из основных работ, по итогам которой вас будут судить в конце пятого курса.
Учитель указал вниз. Я протолкался поближе к нему и увидел раздаточный материал для урока. На камне лежали саженцы деревьев.
— Магия Земли многогранна. И хотя вы поступили в военную академию, ваше обучение не ограничится только боевой магией. Вы должны уметь пестовать жизнь. В мирное время для большинства из вас это станет основной работой, я полагаю.
— Мы должны посадить деревья? — спросила Авелла. — Но тут же сплошной камень! И вообще, сейчас осень.
Старик-учитель улыбнулся в ответ на её слова.
— Природа живёт по своим законам. Но если бы людей это устраивало, в мире не появились бы маги. Маг подчиняет природу своей воле. Госпожа Авелла только что показала нам, как маг Воздуха может запретить ветру дуть. Маг Земли должен уметь всколосить пшеничное поле даже суровой зимой. Но мы начнём с деревьев. Разбирайте саженцы.
Мне досталось самое тонюсенькое деревце с вялыми корешками и скукожившимися листьями. Четверть дилса бы не дал за то, что оно приживётся хотя бы в самой плодородной почве. Может, оно уже мертво?
Но я послушно заклинанием выкопал в камне ямку. Наделал трещин, чтобы циркулировал воздух, и одновременно со всеми присыпал корни каменной крошкой.
— Вы можете приходить сюда каждый день, — сказал учитель, когда все поднялись с колен и отступили от миниатюрной рощицы. — Можете не приходить никогда. Но ваше дерево — это вы. И в конце каждого курса я не буду смотреть на вас — я буду смотреть на ваше дерево. От него будет зависеть ваша оценка.
Я смерил взглядом чахлый росточек, которому предстоит здесь умереть. Это — я…
— У меня ещё нет ветки земледелия, — пожаловалась полная девушка. — Ранг медленно растёт.
— Ага, у меня тоже, — подключился Ямос.
У него с рангом была настоящая беда. По-хорошему, он вообще не должен был поступить из-за слабого магического дара. Но я ему помог, и теперь Ямос барахтался.
— У вас есть магический дар, — возразил учитель. — Положите руки на камень. Попросите его стать мягче. Попросите его сберечь ваше деревце. Если вы действительно захотите — камень отзовётся. А теперь, госпожа Авелла, снимите ваше заклинание.
Авелла послушно махнула рукой, и на нас вновь обрушился ветер. Саженцы гнулись, трепетали листы…
Глава 4
Обычно после занятий я шёл тренироваться в битве на мечах, но в этот раз Лореотис проигнорил меня так, что я его даже не нашёл. Все встречные братья по ордену хранили партизанское молчание.
Я отважился войти в посёлок рыцарей, постучать Лореотису в дом, но не успел. Возле самого посёлка обнаружился каменный столб с каменной же табличкой — в местном стиле «делай из камня всё». Остановившись возле, я прочитал:
Турнир для самых отважных!
Вступительный взнос — сотня солсов. Трое победителей делят казну.
Первый день — бой всех против всех
Второй день — выстоявшие двенадцать бьются один на один
Третий день — шестеро победителей сражаются один на один
Запись у главы Ордена.
Если у вас есть семья, или близкие люди, которых вы не хотите оставить навеки — этот турнир не для вас.
Медленно, нерешительно я улыбнулся, заставляя своё сердце трепетать от радости, а не от страха. Что ж, Лореотис. Ты не хочешь меня обучать? Я получу уроки в другом месте!
***
— Мортегар, нет!
Я упрямо шагал к зданию, в котором располагалась рыцарская администрация (ну, или как там её?), а Авелла ехала у меня на спине, обхватив руками и ногами. Вообще-то она хотела меня повалить, но не хватило веса. Спрыгивать не стала, да я и не возражал: мне было смешно. Встречным студентам — тоже. Про то, что о нас поползут ненужные слухи, Авелла, похоже, не думала. Она была настолько серьёзна, насколько вообще может быть серьёзен маг Воздуха.
— Зря я тебе рассказал…
— Ты не пойдёшь на этот турнир! Это не игра, там убить могут! Особенно в первый день — это просто кровавая свалка!