— Ты наживешь себе лютого врага друг. Что тебе на это сказал герцог?
— Сказал, что подумает, — я стискиваю зубы и перевожу взгляд на огонь в камине.
— Я подожду до завтра, послушаю, что мне скажет Арас, но, чтобы тот не заявил, я отправлюсь за Ураной и увезу. Он ее не получит.
— И все же, Айелий это опасная игра — идти против Дитмара.
— У меня нет иного выбора Урана моя, я не могу позволить, чтобы она попала в его руки, это не допустимо, тогда все может обернутся куда хуже, если огонь охватит мой ум.
Сайм замолк, задумавшись помрачнев разом.
— Не завидное у тебя положение. Допустим герцог войдет в твое положение и отпустит. Что потом?
— Уеду вместе с графиней на север, там у отца когда-то были связи…
— Ясно, — потемнел он еще гуще.
— Самое главное, — сдавил я в пальцах бокал. — Чтобы Урана была подальше от него, иначе… — я с усилием воли разжал закаменевшие пальцы и повторил: —…я за себя не отвечаю.
Не успел я договорить, как за спиной послышался шум. Я, одновременно с виконтом повернул голову. В двери вошла баронесса. Взгляд Сайма будто приклеился к Диар, когда та с грацией пантеры прошла к ним. Она одарила виконта ослепительной улыбкой, от которой он враз стушевался и кадык заходил по гортани судорожно. Диар и в самом деле выглядела сегодня потрясающе. Золотистые локоны завиты туго, падали на белую грудь, едва прикрывавшие глубоким декольте, затянутый корсет делал талию осиной, открытые запястья на которых поблескивали браслеты, она придерживала тонкими пальцами складки платья — трогательно. Но взгляд возвращался на яркие голубые глаза и сочные алые губы. На миг представил, что творилось с другом при виде такого соблазна. Диар повернулась ко мне.
— Вы вернулись граф.
Хорошо зная Диар я прекрасно понял ее кричащее намерение остаться со мной.
Сайм прочистив горло, поднялся вдруг, поторопившись уйти.
— Что ж, завтра еще увидимся, — проронил он, бросая короткие взгляды на баронессу, склонив голову перед женщиной и удалился.
Как только виконт скрылся за дверью, Диар повернулась ко мне, дыша волнительно глубоко. Я поднялся, отставляя хрупкое стекло в сторону, прежде чем она подошла ко мне почти вплотную. Голодные глаза баронессы оглядели с желанием, она втянула в себя мой запах, запуская руки мне на шею.
— Как я скучала, — прошептала она, задрожав вдруг.
А мне больше всего мне не хотелось с ней встреч.
— О чем ты говорил с Арасом?
И как ей удается догадываться обо всем, будто насквозь мня видела. Хотя не удивительно, она за много лет успела изучить меня. А вот я ее и не пытался.
Как не хотел с ней обсуждать того, но именно Диар поддерживала меня в том, чтобы я отделился от герцога, от Ордена. Но понятно, что делала это неспроста, желая занять место рядом со мной, но теперь наши пути разные и она не может подвинуть Урану — это невозможно. Положив руки на ее узкую талию, заглянул в глаза.
— Тебе не нужно этого знать, — я не испытываю такого прежнего влечения к ней, пусть и баронесса была безумно привлекательна. Теперь все по-другому.
— Ты не привез Арасу графиню. Что не так Айелий?
Опрокидываюсь в лед ее глаз, холодных и бездонных. Втянув в себя воздух, поднимаю ладони вверх по талии Диар томно прикрывает ресницы и в следующий миг накрываю ее руки срывая со своей шеи. Баронесса сухо улыбнулась, когда я прижал ее аккуратные пальчики к своим губам.
— Спасибо что волнуешься за меня, я просто устал, — выпустил ее руки, оставив баронессу стоят в одиночестве и отошел к столику подхватывая графин вливаю еще вина. — Урана осталась в Тарсии.
Слышу, как зашуршало платье, баронесса подходит ко мне со спины, проводит ладонями по плечам.
— Позволь мне остаться с тобой, — прошептала горячо, посмотрев снизу, алые губы растянулись в призывной улыбке, искушая — она это могла безукоризненно.
— И ты забудешь о своей усталости.
Я делаю пару глотков, отставляя бокал и поворачиваюсь к баронессе.
— Нет, Диар.
Она замерла, смотря на меня неотрывно и, вдруг мягко улыбнулась.
— Ну как хочешь, — пожала она плечиком, отстраняясь и я в последний миг замечаю, как потускнели льдистые глаза.
Я стискиваю зубы — не хотел ее обижать, но по-иному не получалось. Она берет ту же бутылку и наполняет почти до краев бардовой жидкостью, подняла к губам, делая глоток. А я чувствовал себя полным болваном, но не рассказывать же ей в конце концов, что я встретил свою пару. Да и поймет ли она? Баронесса сделала еще один глоток, потом еще и еще, пока не опустошила бокал и схватила следующую бутылку. Я рывком забрал ее.
— Довольно, Диар. Помню у тебя аллергия на красное вино.
Глаза ее успели затуманиться, на щеках уже проступила нездоровая краснота.
— Ты меня отвергнул, — заявляет баронесса, а я закатываю глаза. От нее не ожидаю слышать подобное. Всегда холодная и стойкая, казалось ничем ее не проймешь, наверное, я ошибался в ней.
— Нет.
— А что тогда? Что не так? — повторяет она вопрос. — Я ждала тебя. Скучала. А ты…
Выпитое то немногое мной в компании с виконтом, тоже дает о себе знать — вино разгорячило кровь и теперь размягчило мышцы. Потому усталость, стоило о ней сказать, накатывает грузом на плечи. Но я не хочу делить постель с Диар. Теперь меня заполняла только Урана, только с ней жажду делить свое тепло.
Диар тянется ко мне, казалось делая последнюю отчаянную попытку. Ее дыхание скользит по моим губам, она поддается еще ближе. Я уклоняюсь от поцелуя.
Баронесса в упор смотрит на меня, поджимает губы выказывая горечь, понимая, что все ее способы сегодня проигрышны.
— Извини меня, — признает свое поражение Диар. — Наверное, ты прав, вино мне лучше больше не пить. Но я в самом деле скучала. Арас в последнее время такой холодный, раздраженный. Поэтому я была удивлена, что он так спокойно отнесся к тому, что ты не привез его добычу.
Я невольно сжимаю челюсти — «Его добыча»
Диар сухо улыбается, смотрит на дверь.
— Хорошего тебе отдыха, граф, — вежливо прощается она, — доброй ночи, — разворачивается и идет к двери, оставляя после себя горькое послевкусие. Тем лучше. Я ставлю бутылку и отправляюсь к себе в покои, едва сдерживаясь что бы не крушить стены. Все же Диар сумела подлить и без того до краев наполненную чашу терпения яда.
Этой ночью я не спал, не потому что разговор с Арасом прошел напряженным, где он не дал мне никаких ответов, не нарушило бы мой сон и недомолвки с Диар, а от того, что Урана, думала обо мне. Вторая ипостась воспринимала это, как зов. Он разносился во мне громким колокольным звоном отдаваясь во все части моего тела, истязая, вынуждая обратиться и пуститься к ней. Ко всему образы ее тонкого тела с небольшой, но такой сочной грудью и этот запах ее желания — тонкий нежный — проникал под кожу, возбуждал до безумства. Я вожделел ее до рези в паху.
— Вседержитель, Урана, прекрати! — ревком сел в постели, продирая всклоченные волосы пятерней.
Глава 7
Я проснулась ранним утром и не сразу поняла, где нахожусь. А потом все что произошло вчера обрушилось на меня водопадом, придавливая к постели. Сжимая мягкое из нежной шерсти покрывало в пальцах, вспоминаю все в подробностях и щеки загораются от стыда. Граф ушел, оставив меня спящей здесь в своей комнате в тепле. Его рядом не было и тут как обухом по голове вспоминаю то что он вчера мне говорил. Должен уехать. Поднимаюсь, оглядываюсь. За окном пасмурно, но посветлело уже давно. Неужели уехал, не сказав ни слово? резко откидываю край одеяла и сажусь на диване. Было тихо, угли уже давно остыли, на камине стоит портрет. И снова щеки вспыхивают, какой порыв меня вчера постиг, что я смогла нарисовать подобное, хотя ничего в том такого преступного не было, ведь натурщиков я рисовала и не раз в своей школе. Но с Айелием было по-другому.
Поправляю растрепавшиеся волосы, пытаясь разодрать их пальцами, да толку от того было мало, потому скручиваю в «улитку» и просто закалываю шпилькой — добраться бы до комнаты. Да и увидят меня если только слуги, коих не так уж и много в поместье. И все же я начинаю волноваться. Если граф ухал не попрощавшись, то… Закусываю губу в досаде и смотрю на настенные часы. Меня обливает холодной волной, когда я вижу, что время уже было далеко за полдень. Вот это я проспала! Выбегаю из комнаты и несусь по галереи, придерживая воздушные складки платья.
«Элин, наверное, там с ума сходит, куда я пропала»
Дорогу я помнила и потому без труда добралась до своих покоев минув лестничной пролет, задержалась, когда услышала в зале болтовню слуг, пустилась быстрее оставаясь незамеченной. Распахнув дверь, я бесшумно скользнула внутрь да так и застыла на пороге, ослепленная белоснежной красотой нежных камелий. Едва дыша прошла к ним — цветы были повсюду, казалось заполняли всю комнату и их сладкий запах кружил голову. Отдышавшись осторожно беру в ладони тугой шар бутона, оглаживаю, не зная, что и думать.
— Наконец-то вернулись, миледи! — раздался голос Элин за спиной.
Камеристка не удивилась тому что здесь творилось, видно уже заходила, а быть может граф ее о чем-то предупредил. И все же, не смотря на такую приятную неожиданность, обида да проступила, за то, что Айелий уехал молча. Хотя держать отчет он передо мной и не должен.
— Ты его видела Элин? Он был тут? Говорил тебе что-то?
— Да миледи. Еще ранним утром.
Я отрываю взгляд от завораживающей красоты, поворачиваюсь к служанке, въедаясь в нее взглядом, ожидая продолжения.
— Он только сказал, чтобы вы не выезжали в город и дождались его.
Я совсем растерялась и даже огорчилась, вновь повернулась к цветам проведя по прохладным лепесткам нежно-чайных и только тут приметила бумажный сверток, зажатый между стеблями, выдернув пергамент, посмотрела на камеристку, та смущая вдруг предложила:
— Я пойду приготовлю вам обед, вы, наверное, голодны и заодно заварю чая. Спуститесь в столовую или сюда принести?
Не смотря на то что в желудке и в самом деле пусто, есть мне не хотелось.
— Спасибо, Элин. Принеси одного чая.
Женщина, кивнула, ушла, больше не задерживаясь, а я прошла вглубь комнаты, обойдя вазы, опустилась на кровать, развернув листок. Ровный красивый почерк с изящно выведенными буквами — Айелий явно имел отменный вкус. Мое сердце начинает биться часто, когда я читаю первые два слова «Дорогая Урана…» Я облизываю ставшие вдруг сухие губы и читаю дальше: "…Прости что так спешно покидаю, не попрощавшись с тобой, не мог тебя разбудить такую нежную и сладко спящую, полночи любовался тобой… Спасибо за те мгновения наслаждения что ты подарила мне, ты заставила меня ощутить полно то, чего я не знал до встречи с тобой. Эти розы олицетворение твоей невинности и красоты. Думаю, наше расставание будет недолгим. Я на это надеюсь, потому что по-другому не может и быть. Я не все тебе рассказал о том, что ты теперь моя… Моя Урана. И больше никому не можешь принадлежать, ты моя истинная пара и другой в моей жизни не будет. До встречи. Айелий» и далее ниже «Дворецкий отдаст тебе сбережение, только не упрямься и возьми»
Моих губ невольно трогает улыбка. Я вновь пробегаюсь по листу быстрым взглядом, перечитывая эти пять строк вновь и вновь с жадностью, пытаясь распознать значения каждого слова, хотя и так все было ясно. Точнее неясно ничего. Радость моя продлилась недолго. Охватило холодное волнение. Мне вдруг стало страшно за графа. Что он скажет Арасу Дитмару? Как оправдает то, что не взял меня с собой? Поверит ли герцог? Мысли мои метались, как встревоженная стая ворон. Вместе с волнением подступил к сердцу и настоящий страх, кольнул больно и неприятно. Обретшее счастье вдруг выцвело в моих глазах, и просыпалось пеплом сквозь пальцы. Герцога невозможно ничем обхитрить. Что ему вообще нужно от меня?! Я уставилась на цветы и не могла ничего сообразить, но одно осознавала отчетливо — мне не остается выбора, кроме как, ждать. Дверь вновь раскрылась и на пороге появилась Элин с чайным сервизом на подносе. Видя мой растерянный вид, она хмурится.
— Что-то не так Урана?
Поднимаю на нее глаза и заставляю себя утешительно улыбнуться.
— Все хорошо, просто, — выдыхаю, — нам придется пожить здесь какое-то время вдвоем.
«И надеюсь оно не растянется на недели» — думаю про себя. Иначе, я просто сойду с ума от неведенья.
Оставила Элин подле себя. Пока пила чай она приготовила мне свежее платье, и нагрела ванну. Хотя мне так не хотелось смывать следы прикосновений Айелия, он как невидимый рисунок на моем теле немного щекочущий отпечатывался на коже, напоминая мне мгновения необузданной совершенно не свойственной мне страсти. Но, я не стала пугать Элин своим странным поведением, хотя она обо всем догадывалась и так, видя те изменения, что произошли со мной как внешне, так и внутри, да и то что пропадала ночами где-то… И я видела, как она радовалась такому течению обстоятельств, особенно после истязания Джертом… Вспомнив о "ласках" графа даже затошнило, потому откинула прочь воспоминания о нем. Это просто страшный сон, который нужно забыть.
Обмывшись и переодевшись в кремовое цветом платье, я ощутила себя как заново родившейся, хотя это состояние не покидало меня с утра. Элин уложила волосы, собрав их на затылке, я обнаружила что не знаю, чем себя и занять. Сначала я расставила вазы с цветами перемещая их по комнате, потом вышла в зал, рассматривая многочисленные картины, потом я все же ощутила зверский голод и Элин быстро состряпала мне сытный ужин. В библиотеке я нашла пару интересных книг и переодевшись в ночную сорочку улеглась с одной из них, да только глаза ходили по строчкам, а слова так и не были восприняты моим умом, все мое естество занимало другое… Я достала письмо графа и все гладила его пальцами. Пройдясь подушечками по буквам выведенные чернилами, возбуждение накатило на меня внезапно, растекаясь по телу медленной тяжелой волной неги. Я хотела его прямо сейчас. Остро. Даже и думать не могла что это будет так мучительно. Между бедер становилось горячо и влажно, когда в воображении появился он, а пальцы, как наяву гладили его бугристые мышцы, и запах… терпкий, густой, казалось, он оставался еще в моих волосах, создавая ощущение его присутствия. Была уже глубокая ночь и свечи догорали, я кое-как убаюкала себя, пытаясь не вспоминать, не представлять, но даже во сне Айелий не покидал меня, и я тому была рада.
Проснулась я в приподнятом духе, потому как спала сладко. Никогда мне еще не было так хорошо, как нынешним утром. Ко всему за окном наконец-то поблескивали лучи солнца. Я вытянулась в постели, мой взгляд упал на книгу с вложенным между страничками письмом. Я потянулась за ним, поднесла сверток к лицу. Втянув воздух, прикрыла глаза от удовольствия — запах бумаги, сухой еловой смолы и чернил смешались с запахом графа.
— Нет. Так нельзя, — одернула себя. — Нельзя так расслабляться, — но я не сдержалась и снова прочитала записку Айелия, согреваясь от его слов.
Прикрыв ресницы, я откинулась на подушки, дыша теперь нектаром камелий.
Разлеживаться мне не позволила Элин. Камеристка с улыбкой на устах вошла в комнату, и снова не с пустыми руками — в корзине, висящей на локте, выстиранное белье, в руках — поднос с легким завтраком.
— Доброе утро, миледи, — поприветствовала с улыбкой на устах, проходя к столику.
И я все же была вынуждена подняться. Пройдя босиком по мягкому ковру к окну, раскрыла портьеры, нежась в обилии света, что струился сегодня ярко. Можно выйти на прогулку, подышать воздухом. А еще очень хотелось выгрузить свои краски и пописать маслом. Решила, что этим и займусь.
Позавтракав и надев платье — нижнее и верхнее с длинными рукавами, уложила волосы в свою излюбленную прическу — собрала на затылке, закрепив гребнем и выпустив на щеки несколько воздушных локонов.
Вышла с Элин в парадный зал, где нас тут же встретил дворецкий — мужчина сдержанный и суровый на вид, с высокими скулами и впалыми щеками походил больше на призрак, чем на управляющего, но разговаривал вполне вежливо и учтиво. Он, поинтересовавшись, куда мы отправляемся, передал мне то, что оставил Айелий — набитый монетами кошель. Мне не хотелось его брать. Да и для чего? Сбросив колебания, спеша выйти из неловкого положения, все же приняла.
Поместье графа оказалось обширным и высилось прямо на обрыве, вокруг которого зеленели ивы и орешник, а дальше расстилались обширные поля. И никого, ни единого домика или хозяйского двора. Хоть поместье находилась на окраине городка Таврас, до людных улиц было недалеко, как и до самой пристани. В Таврас я однажды приезжала с отцом, раньше у него тут были друзья, правда, теперь смутно помнила, где они живут.