Брайс слушал, выпучив глаза. Черт. Башмачник... без ног...
- Так вот, все сводится к старому Джейку и его внучку, Трэвису Тактону. Жизнь у них была бедная и хреновая, и, полагаю, однажды они об этом задумались, да так, что повредили себе мозги. Почти каждая клятая семья в округе причиняла Мартинам и Тактонам какой-нибудь вред, я в том смысле, если заглянуть на несколько десятилетий назад. Воровали у них, лгали им, или изменяли. Блин, у них даже отняли обманом большой участок земли.
- Да? - сказал Брайс. - И что же?
Студи пожал плечами. - И однажды оба они сказали: "На хрен!" и решили устроить "ответку".
- То есть, "Головачи", - произнес Брайс.
- Угу. И это была "ответка" так "ответка". Джейк Мартин и Трэвис Тактон устроили здесь, в этой лачуге десятки "головачей". А, может, и сотни.
Десятки? Сотни? Услышанное не укладывалось у Брайса в голове. Это - безумие. Я должен сидеть у себя манхэттенской квартире за миллион долларов, и смотреть свой 72-дюймовый телевизор. А вместо этого я здесь, слушаю рассказ какого-то неудачника про то, как если обидишь не того деревенщину, тебя трахнут в голову.
Да. Безумие.
- Что-то не так, мужик? - спросил Студи.
Брайс ошарашено смотрел перед собой. Затем он вырвался из оцепенения.
- Да, да, есть такое. Раньше ты говорил, что за сто долларов ты…
Студи улыбнулся, смягчившись.
- Да, я говорил, что смогу доказать тебе, что "головачи" существуют на самом деле...
Брайс сунул ему в лицо стодолларовую купюру.
- Пошли, Студи.
Студи взял банкноту и с прищуром посмотрел на Брайса.
- Мужик, тебя мучает любопытство по поводу этого, да?
- Ага.
- Я возьму твои деньги и покажу тебе то, что ты хочешь увидеть. Только помни, что говорят про любопытство (имеется в виду поговорка "любопытство сгубило кошку" - прим. пер.).
- Я не суеверный, и терпеть не могу кошек. - Брас начинал терять терпение. Он сунул еще одну 100-доллровую купюру Студи в карман рубашки. - Раз мы заключили сделку, давай уже ближе к делу. Я не могу торчать здесь всю ночь.
Студи отошел от дерева.
- Ладно, дружище. Иди за мной...
Разочарование все сильнее проникало в Брайса, когда он топал вслед за своим "экскурсоводом". Тропинка вела их прямиком сквозь густой, первобытный лес. Брайс стряхнул с себя неприятное ощущение, будто кто-то в лачуге наблюдал за ним. Кто это мог быть? Призраки?
- Что случилось с теми двумя парнями? Трэвисом и Джейком Как-Там-Их?
- Померли, оба. Один коп застрелил их в той самой лачуге, из которой мы только что ушли. Застукал их с поличным, когда они трахали в голову Тибальда Кодилла. Думаешь, на этом все закончилось? Но... - Студи двигался вперед, с легкостью перешагивая через кусты ежевики. Но Брайсу приходилось нелегко. Он постоянно запинался об пни, а каждые несколько шагов за ботинки цеплялись вьюны. В какой-то момент в голову ему пришла нелепая мысль, что сам лес предостерегает его от этой прогулки...
- Но? - спросил Брайс. - Но что?
- Но "головачи" продолжают устраиватся, то тут, то там.. В основном, всяким отморозкам и бомжам. Наркоманам. Кто-то ловит их, а затем... - Студи беспечно пожал плечами. - Затем трахает в голову. Нет лучшего способа отправить послание.
Сырость лишь сильнее нервировала Брайса.
- Так куда именно мы сейчас идем?
- К доказательствам, дружище. Ты же этого хотел? Я увидел это сам лишь потому, что пошел из города через лес, чтобы срезать путь.
- Ты видел "головач"?
- Нет, я видел, как братья Ларкинсы хоронили кого-то.
- Хоронили... кого?
- Какую-то "мокрощелку", которой они устроили "головач". Еще ее дружка, но с него они только сняли кожу, как со свиньи.
Брайс поморщился.
- Сняли с него кожу?
- Ну, да, они постоянно делают подобное дерьмо. Снимают кожу, оголяют яйца, давят трактором. Но поступают так только с наркобарыгами, педофилами и тому подобными.
Оголяют яйца? Давят трактором? Да здесь совсем другой мир.
Брайс задумался над уроком истории, который преподал ему Студи.
- Братья Ларкинсы, - пробормотал он себе под нос.
Студи остановился и резко развернулся, предупредительно направив на него палец. Брайс впервые увидел этого человека серьезным. Судя по его жесту и тону голоса он был очень серьезен.
- Но никого не спрашивай про "головачи", и ничего не говори про братьев Ларкинсов. Иначе... Можешь быть уверен, что мы оба окажемся в земле. Слышишь меня?
- Отлично слышу. Так... они убивают наркодилеров? Если честно, я не возражаю. Но, а как же полиция?
Студи усмехнулся.
- Нам не нужна полиция, чтобы справляться с нашими делами, мужик. Мы сами заботимся о себе. Братья Ларкинсы - вот вся наша полиция. И единственное, с чем они не смирятся, это - наркотики. Если поймают кого-то, кто покупает их или продает... Больше его никто никогда не видит. Копы штата то и дело заезжают сюда, но они не желают связываться с местными. Они нас не трогают. Не хотят совать нос в наши дела. Это того не стоит. Все равно, все они - взяточники.
Брайс попытался усвоить услышанное.
- Ладно. Итак. Чтобы наказать наркодилеров, их трахают в мозги?
- Ага, - ответил Студи, как ни в чем не бывало.
Что ж, если перспектива того, что какой-то деревенский психопат кончит тебе в череп, не заставит тебя отказаться от наркотиков, то уже ничто не заставит.
Они все шли и шли под усиливающийся стрекот сверчков, а хруст веток под ногами становился все громче. Это жуткое путешествие и еще более жуткий разговор полностью лишили Брайса представления о его географическом местонахождении. И только он начал думать, что его заманивают в какое-то глухое место с целью грабежа...
… как Студи остановился.
- Это здесь, дружище.
Они стояли на поляне, и в лунном свете Брайс заметил чахлый, стелящийся над землей туман. А еще он обратил внимание на очень слабый запах.
В одном месте Студи отбросил ногой с земли листья. Внимательно посмотрел вниз, затем опустился на колени. Взмахом руки попросил Брайса сделать то же самое.
Брайс присел рядом с ним.
- То есть... мы пришли на...
- Капай, братан. Если хочешь увидеть. - Длинная пауза сопровождалась равнодушной улыбкой Студи. - Уверен, что хочешь? Ничего страшного, если ты передумал.
Конечно же, я не собираюсь раскапывать чью-то гребаную могилу, чтобы только узнать, совали ли ему в голову член, - подумал Брайс. Это безумие. И что, если совали? Это же не сериал "Место преступления: Люнтвилль". Я вернусь в "Росинку" и забуду про все "головачи". К тому же, если там действительно трупы, люди, которые зарыли их туда, не будут долго раздумывать, не расширить ли им могилу, если узнают, что мы что-то здесь вынюхиваем.
Самое здравое сейчас, это отказаться. Все зашло слишком далеко. Он начал уже мысленно сочинять извинение для Студи, за то, что потратил его время и заставил притащиться сюда...
Но вместо этого опустил руки и принялся копать. Это было опасно, ненормально и неприятно, но он должен был знать. Должен был увидеть сам, что все эти граффити, рисунки ножом и татуировки говорят правду. Во всяком случае, он всегда сможет убедить себя не верить в это безумие.
Вскоре оба мужчины черпали горстями перемешанную с листьями землю. Все это время Брайса преследовал тот слабый запах.
- Видишь, - между делом сказал Студи. - Это место не сколько лес, сколько кладбище. Даже думать не хочу, сколько наркобарыг лежит здесь. И по-моему, большинству из них был сделан "головач", особенно тем, кто женского пола. Что вполне уместно, скажу я. Эти подлые говнюки специально продают свое дерьмо детям, чтобы подсадить их. Затем заставляют их торговать телом за наркотики, а деньги берут себе. - Студи посмотрел на Брайса. - Можешь представить это себе, мужик? У тебя есть маленькая дочь, а потом какой-нибудь ублюдочный наркобарыга подсаживает ее на "дурь", а затем ты узнаешь, что он продает ее педофилам, а ей еще четырнадцати нет. Этого достаточно, чтобы вывести из себя приличных людей. Наркотики - зло.
Брайс был липким от пота и раздраженным, и социальное исследование Студи лишь усиливало его раздражительность. После нескольких минут рытья он остановился, чтобы вытереть лоб.
- Ты уверен, что это то самое место? Похоже, здесь ничего нет.
- Да? - сказал Студи. - А это видишь?
Вижу что? Брайс прищурился. Он зачерпнул из ямы еще одну пригоршню земли, и тут же почувствовал что-то... странное. Что-то холодное и липкое.
Он посветил своим крошечным фонариком и остолбенел
- Здесь ничего нет, говоришь? - сострил Студи.
Действительно, что-то там было. Лицо. Белое, как луна, лицо под слоем грязи.
- О, черт, - пробормотал Брайс.
- Это та "телка", блондинка, про которую я тебе говорил. - Студи присел, просунул руки под голые плечи трупа. - Давай, мужик, - прошептал он, ухмыляясь Брайсу. - Помоги мне вытащить ее...
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Дверь трейлера с грохотом распахнулась, и два довольно крупных деревенщины вышвырнули Оги и Кларка на шаткое крыльцо. Оба упали плашмя на спины.
- И не ходите сюда! - крикнул один.
Второй, лысый тип с "элвисовскими" бакенбардами, свирепо зыркнул и указал на них пальцем.
- Не заставляйте нас повторять, если только не хотите вернуться в город с разбитыми рожами.
Дверь захлопнулась. Оги и Кларк поднялись на ноги, хоть и одуревшие, но еще не растрявшие всю чувствительность.
- Черт, Кларк, - рассмеялся Оги. Я считаю за честь, быть вышвырутым с покера в трейлер-парке Хонки-тонк Меном (Рой Уэйн Фаррис - амер. рестлер - прим. пер.).
Кларк же особой радости не испытывал.
- О чем ты думал? Назвал всех присутствующих в комнате, я цитирую: "кучкой вороватых деревенских вырожденцев".
Оги усмехнулся.
- Я, правда, так сказал?
- Да, именно так.
- Ну и хрен на них, если не понимают шуток... а еще они нас обжуливали. Это игра была такая же честная, как Либераче - натурал (изв. амер. пианист, всячески отрицавший свою гомосексуальность - прим. пер.).
Они потащились по главной улице, под хмурые взгляды местных лохмачей.
- Похоже, мы уже исчерпали их радушие, - сказал Кларк. - Давай просто вернемся в мотель.
- Да, я уже сыт по горло этим гребаным Бэктауном.
Они добрались до парковки, машин на которой было еще больше, чем раньше. С нескольких попыток Оги удалось открыть дверь внедорожника, и они с Кларком забрались внутрь.
- Черт, я пьян, - сказал Оги. Он поднял палец. - Но это хорошо.
- Хочешь, чтобы я сел за руль? - спросил Кларк, хотя был ничуть не трезвее. - Последнее, что нам нужно, это чтобы нас здесь остановили.
Оги завел автомобиль.
- Не остановят, а даже если остановят, думаю, мой друг Бен Франклин (амер. полит. деятель, изображенный на 100-долларовой купюре - прим. пер) и девять его братьев убедят копов нас не арестовывать.
В этот момент Оги въехал задом в заднее крыло какого-то пикапа.
- Молодец, Оги!
- Расслабься. Никто же не видел. - Оги выехал с парковки. - К тому же это не грузовик, а кусок дерьма. Владелец даже не заметит разницы.
После некоторых размышлений Оги повернул направо, вернувшись на Тик-Нек-роуд, в надежде, что едет правильно. Вскоре внедорожник несся по тихой дороге, разрезая тьму ярким светом фар. Уличных фонарей здесь не было. Единственным освещением служил тусклый свет звезд.
- Да, к черту Бэктаун, - сказал Кларк. - В жизни не видел столько идиотов.
- Пошли они все на хрен. Никогда терпеть не мог деревенщин, а теперь ненавижу их еще больше. Чтоб они рожи себе отстрелили, когда будут вещать на стену ружейный стелаж. Черт! Кстати, бордель мы так и не нашли.
- Ну и что. Я такой бухой, что у меня все равно не встанет.
- Чушь, - возразил Оги. - Мы - крепкие молодые парни. Не знаю, как ты, но я и бухой в жопу и трезвый, как стекло, могу всю ночь заниматься сексом, а проснувшись, буду готов еще "бросить палку".
- Лучше забудь, потому что туда мы не вернемся. Но, по крайней мере, мы повидали реальную жизнь. Как там он это назвал? Харч-вечеринка?
- Ага! - оживился Оги. - Это было круто! Как тебе Карли Энн? Вот тебе и дерьмовый денек в "Мухосрани"! Она проглатывает, наверное, целый галлон плевков, чтобы проиграть соревнование с разницей в один харч. Затем ей надирает задницу блондинка, которая отсосала у ее дружка. А в довершение всего, Дора сует палец себе в рот и выблевывает все содержимое желудка прямо девке на лицо. Я думал дать ей сто долларов, но... хрен на нее. Побеждай, либо вали домой. В яхт-клубе нам ни за что не поверят.
- Поверят, - сказал Кларк. - Я снял все на "айфон".
- Молодец! - Оги дал ему "пять". - Ты должен прямо сейчас послать мне это.
Кларк поморгал, будто пытаясь навести резкость на расплывающийся экран телефона. Несколько раз постучал по нему пальцем и в следующую секунду телефон Оги завибрировал у него в кармане.
- Нужно было порезать видео на несколько частей, - объяснил Кларк. - Черт. Телефон сейчас сдохнет.
- Не парься. Если наткнемся на еще одну Харч-вечеринку, воспользуемся моим.
- Едем обратно в мотель?
- Да, только мне все равно нужна "дырка", я имею в виду, сейчас. Давай возьмем Брайса и вернемся в "Сэлли". Я не уеду из этого гадюшника, пока не выбью дно еще у какой-нибудь деревенской сучки.
- Неплохой план.
Но в следующее мгновение Оги и Клар, прищурившись, всматривались сквозь лобовое стекло.
Кларк надел очки.
- Там кто-то идет?
- Точно.
- Это не Брайс?
Оги ухмыльнулся.
- Если только Брайс не отрастил себе обалденную жопу и убойные сиськи, с тех пор как мы видели его в последний раз.
Кларк посмотрел вперед.
- Ты прав! Это - "телка"!
Оги сбавил скорость, и в следующий момент пешеходка оглянулась через плечо.
- О, черт, это же та "ненормаша", - сказал Кларк.
Оги подмигнул.
- Ее зовут Бабба, верно? Давай немного развлечемся, - затем он поравнялся с девушкой, остановился и опустил стекло. - Привет, Бабба. Подвезти?
Бабба посмотрела на него косыми глазами и, пуская слюни, утвердительно кивнула головой.
Кларк потянулся назад и открыл заднюю дверь.
- Запрыгивай.
Качнув своими огромными грудями, Бабба забралась внутрь, немного помедлила, затем закрыла дверь.
- Спья... спья.. спьясибя!
Оги хитро ухмыльнулся Кларку.
- Беееееез проблем, Бабба.“
***
Брайс не понимал, что делает, и, тем не менее, продолжал этим заниматься. Внутренний голос, который подсказывал ему, что есть правильно, а что нет, очевидно, спал. А занят он был вот чем:
Он схватил мертвячку за правое запястье (за левое взял Студи) и тянул.
Совместными усилиями они вытащили труп из могилы. Большая часть земли с него отпала, оставшуюся Студи деловито стряхнул рукой. В лунном свете голое тело было цвета очищенного банана. Убрав грязь из глазниц, он обнажил широко раскрытые и остекленевшие глаза. Рот у мертвячки был закрыт, а синие губы крепко сжаты. Ареалы сосков, диаметром больше, чем серебряные доллары, тоже были синими, с лиловым оттенком, а сами соски, крупные как кончики мизинцев, странно торчали вверх. Смерть и погребение заставили проступить на теле, и даже на лице, тонкую паутину вен.
Брайс не стал задерживать луч фонарика на фигуре мертвячки, а сразу переместил его к макушке черепа. Поперхнувшись, он с трудом сглотнул и выдавил:
- Ты не врал...
Студи самоуверенно усмехнулся.
- Я же говорил. - Он вскинул брови, будто восхищаясь мертвым телом женщины. - Не мог как следует разглядеть, когда они ее зарывали. Даже не думал, что она такая "соска". - Затем он приподнял ее за плечи, отчего голова у нее наклонилась вперед. - Гляди-ка, посвети сюда. Он взялся за труп так, чтобы Брайсу было лучше видно.