— Ах, какая девушка… ну и девушка… — говорил про себя Рома, отплевываясь от соленой воды, которую плескали ему в лицо волны. — Она не теряет мужества… ах, хоть бы скорее!..
Он оглядывался назад, видел уверенное суровое лицо юноши в кожанке, — и снова смотрел вперед, ища глазами лодку и хрупкую фигуру девушки на ней.
Мистер Питерс стоял перед шкафом, яростно глядя на запасные лампы, которые лежали в нем. Да, он хорошо знал: эти лампы имеют мощность всего каких-нибудь пятьдесят ватт. А ему для генератора нужно, по крайней мере, стоваттную. Лампы непригодны. Они вдвое менее мощные. Вдвое… вдвое…
Какая-то неопределенная мысль мелькнула в голове. Мистер Питерс приложил руку ко лбу. Вдвое менее мощные… а параллельно?.. Может — попробовать? Правда, на генераторе нет места для двух ламп. Устройство дополнительной панели отберет, по крайней мере, четверть часа. Однако… Э, нет времени для раздумий. Надо делать. Хоть бы они потом десять минут поработали — и этого хватит…
Как сумасшедший, Мистер Питерс хватал детали, инструменты. Надо было приспособить дополнительную панель, стойку для нее здесь же, на генераторе. И, как назло, он не находил нужных мелочей — винтов, трубок, отверток…
Иван Петрович видел: расстояние между лодками сокращалось. Вот уже и женщина на беспомощной лодке заметила спасателей. Она радостно замахала руками. Но работу свою не остановила. Ведерко ее мелькало в воздухе, вычерпывая воду из лодки. Лишь время от времени она посматривала в ту сторону, откуда приближался к ней баркас.
— Но как они заберут ее оттуда? — произнес Иван Петрович. — Ведь волны не позволят приблизиться к той лодке… они разобьют лодки одну об другую…
Словно в ответ ему Рома развернул трос, который лежал возле него. Он что-то кричал, но Анна не слышала его — мешал ветер и шум волн. Рома встал. Широкими взмахами руки он что-то показывал Анне. Она смотрела на него, не понимая. Ведерко застыло в ее руке. Рома махал рукой и кричал. Волна толкнула лодку — и Анна с трудом удержалась. Дуновение ветра донесло до нее:
— …брошу… ловите…
Этого было достаточно. Анна перебралась, вцепившись задубелыми пальцами в борта, на корму. Она влезла в люк и стала ногами на кожух мотора, возвышаясь по пояс над лодкой. Так было верней — и освобождались руки. Анна была наготове.
Юноша-моторист направлял баркас прямо на лодку. Большая волна подбросила его и начала опускать. Как по наклонной горке, баркас мчался к Анне. Казалось, он врежется в корму. Но за два-три метра моторист резко нажал на руль, переложив его в сторону. Лодка мелькнула справа, проносясь мимо баркаса. И в этот же миг Рома бросил трос, крепко привязанный одним концом к баркасу. Моторист сбавил газ, и баркас стал замедлять ход.
Вьющейся змеей трос мелькнул в воздухе, раскручиваясь петлями над Анной.
Вьющейся змеей трос мелькнул в воздухе, раскручиваясь петлями над Анной.
Обеими руками она схватила его. И, чувствуя, как он натягивается, пытаясь вырваться из ее, Анны, окровавленных рук, несколько раз обернула его вокруг флагштока, изо всех сил удерживая свободный конец.
— …вязывайте… привя… — вновь донесся до нее крик.
Так, привязать конец. Дрожащими пальцами Анна крепко привязала свободный конец к крышке люка. И бессильно опустилась. Силы вмиг покинули ее. Она дрожала всем телом. Она боялась взглянуть туда, где была лодка со спасателями. В висках что-то стучало, перед глазами плыли зеленые круги. Еще минуту — и она потеряет сознание… Нет, надо пересилить себя. С усилием Анна приподняла голову.
Моторист оглянулся. Он заметил привязанный трос, кивнул головой. Рука его вновь нажала на руль. Из-под кормы его баркаса вновь заклубился черный дым. Стук мотора слился в ритмичную песню. Трос натянулся. Первая лодка пошла вперед, медленно двигаясь к берегу.
И за ней, на буксире, шла вторая, подтягиваемая тросом, кормой вперед. Рома радостно улыбался. Теперь он смотрел уже не вперед, а назад, — туда, где он видел на расстоянии десятка метров Анну.
Антохин так же радостно улыбался:
— Молодца! — горячо воскликнул он, удостоверившись, что опасная операция завершалась. — Ай, молодца! Хорошо справились! Но и женщина… не растеряться, поймать трос…
До берега оставалось уже не более километра. Глядя назад на Анну, которая неподвижно сидела на корме лодки, Рома видел одновременно и моториста. Лицо юноши было строгим и серьезным. Он вроде бы к чему-то прислушивался. Вот, он поднял брови. Посмотрел на Рому — и вновь прислушался. Рома забеспокоился. Юноша, всем своим видом, показывал опасность. И вдруг Рома понял. Он и сам услышал, как мотор их лодки словно закашлялся. Сухой кашель… потом пауза. И снова кашель… И снова пауза. Длинная и нестерпимая. Мотор не работал. Баркас остановил свой ход. Анна удивленно приподняла голову: что случилось?
Не менее тревожно вздрогнул и Антохин, который не сводил глаз с лодок. Остановка… что?.. Почему?..
Моторист зло стукнул кулаком по борту. Он прокричал Роме во всю силу своей глотки:
— Я же говорил… топлива не хвата…
Конец слова отнес, оторвав, бешеный порыв ветра. Однако, не понять было нельзя. Не хватило топлива. Вторая лодка не завершила своего пути. Спеша, и моторист, и Рома не проверили количества топлива в баках. Лодка встала. Трос бессильно свесился. Волны начали бросать лодки, как щепки. Вот, моторист схватился снова за руль. Он нажимал на рычаг, стараясь изменить направление, в котором бросало лодку волнами.
И снова Рома понял. Теперь появилась новая опасность: волны, бросая лодки, могли сжать их и разбить одну об другую. Что же делать? Отвязаться, бросить трос?..
Антохин положил бинокль. Лицо его побледнело. Это была настоящая катастрофа. Лодки, оказавшиеся связанными, должны были погибнуть обе…
Анна вновь опустила голову. Ей вдруг стало все безразлично. Она устала, ей было холодно, она дрожала. Пусть будет, как будет…
Лодки сближались. Руль не слушался, он беспомощно крутился в воде. Вот уже осталось два-три метра. Большая и высокая волна катилась на них. Сейчас все будет кончено…
Но вдруг, с грохотом заработал мотор лодки «Радио». Анна вздрогнула. Ей показалось, что она бредит. Но мотор работал. Он тянул лодку куда-то — не так быстро, как раньше, потому что он наполовину был в воде. Но тянул. Трос натянулся вновь. Еще мгновение — и, повинуясь ему, вторая лодка повернулась кормой вперед и поплыла на буксире. Большая волна приблизилась. Она вынесла лодку на гребень, но моторист уже держал руль. Лодка послушно встретила волну носом. Волна прошла, гневно распадаясь белой пеной.
Рома вцепился руками в борт. Он ничего не понимал. Моторист, видимо, тоже не понимал ничего. Однако, он видел, что одна из лодок на ходу, тянет. Значит, на второй лодке надо крепко держать руль. И он держал.
Лодка «Радио» медленно поворачивала, выходя на прямой курс к берегу. За ней, следом, плыла вторая, кормой вперед, на буксире, подтягиваемая тем самым тросом, которым она так недавно тянула сама. Опасность осталась позади…
Неотрывным взглядом следил Мистер Питерс за движениями обеих лодок. Его рука лежала на ручке «Полный вперед». За ним оранжевым светом сияли раскаленные лампы генератора. Фиолетовые искры срывались с антенны и выходили, казалось, через окно, к морю. Зазвонил телефон, раздирая уши; но Мистер Питерс не слышал его. Он видел лишь, как медленно приближались к берегу обе лодки. И еще он заметил, как бессильно упала в люк хрупкая фигура девушки в первой лодке. Мистер Питерс нервно повел плечами: видимо, Анна потеряла сознание… ну, что же, зато теперь все идет к концу.
Он посмотрел назад, на генератор. Увидел, как сияют раскаленные лампы. Маломощные лампы, поставленные параллельно вместо одной мощной. Привычным наметанным глазом Мистер Питерс заметил, что анод второй уже раскалился почти добела. Еще минута-две, и лампа сгорит. Но, вместо того, чтобы выключить, сохранить лампу, — Мистер Питерс еще сильнее нажал на ручку «Полный вперед», хотя и без этого она была выкручена до конца.
Иван Петрович нервно переступал с ноги на ногу. Он и ругался («Как же так, не отвечают из лаборатории? Звоните еще, еще дольше!.. Должны ответить, черти…»), и радовался, неуверенно посмеиваясь («Вот черти, успели… ну и молодца!..»).
С разгона, подброшенная еще раз волной, лодка «Радио» выпрыгнула из воды прямо на песчаный берег. Как живое существо, она качнулась из стороны в сторону, словно стряхивая воду, — и осталась лежать. За ней, направляемый твердой рукой, рядом из воды выпрыгнул и баркас. Мокрый до последней нитки Рома бросился к первой лодке. Он увидел в проеме люка бесчувственную Анну. Мокрые ее волосы сбились шапкой, бледное лицо было неподвижно. Рома взял ее на руки, вынес. Анна открыла глаза и вновь закрыла их.
По берегу, забыв о солидности, бежал академик Антохин, опережая ассистентов и длинного репортера. Он кричал:
— Ну, и хорошо… Несите быстрее в дом…
Он махал руками, его пенсне соскочило и висело на шнурке, болтаясь в такт его бегу.
А навстречу Роме уже мчался Мистер Питерс. Первый раз за все время своей работы он выбежал из лаборатории, не выключив генератор, не оглядываясь на раскаленные лампы, где расплавлялись понемногу пластинки анодов. Мистер Питерс мчался к Роме, который нес на своих неуклюжих длинных руках бесчувственную Анну. Он заглянул ей в лицо, растерянно покрутил почему-то пальцами в воздухе и сказал:
— А я, Рома, это… запустил его, все-таки…
Блаженная улыбка смягчила черты его лица.
Он шел рядом с Ромой, поддерживая руку Анны. Девушка медленно приходила в сознание. Вот, она открыла глаза. Посмотрела на Рому, слабо улыбнулась. Посмотрела в ту сторону, где шел Мистер Питерс. Отыскала глазами его. Вновь улыбнулась и закрыла глаза. Мистер Питерс ласково, совсем необычным голосом, произнес:
— Анна, я очень виноват…
Едва заметно Анна пошевелила головой. Ее длинные ресницы дрогнули. Мистер Питерс скорее увидел, чем услышал ее ответ:
— Нет… все в порядке…
Чья-то рука осторожно дотронулась до локтя Мистера Питерса. Он, нервно вздрогнув, оглянулся: кто, что?
Невысокий пожилой мужчина вежливо снимал шляпу. Где же видел его Мистер Питерс?.. Знакомое неприятное, словно вылизанное лицо… розовая лысина…
— Позвольте вновь попросить вас, — подобострастно начал мужчина, держа шляпу в руках, — поздравляя вас, я хотел бы еще раз попросить вас… вместе с моим товарищем и другом…
Из-за его плеча высунулась еще голова. Льстивая улыбка, острые глазки… И вновь лысина… что такое?
— Попросить вас помочь нам в деле наших волос… немного облучить нас…
Мистер Питерс, наконец, вспомнил: это тот самый лысый, что приходил уже сегодня в лабораторию… отвратительная рожа!
— Оставьте меня! — рявкнул Мистер Питерс так, что оба мужчины отлетели от него. — Оставьте, потому что иначе…
Он сжал кулаки. Но Анна вновь открыла глаза и тревожно-вопросительно посмотрела на него. Мистер Питерс забыл о назойливых просителях, наклонился на ходу к ней:
— Все в порядке, моя дорогая… все в порядке!
…Кто сказал это? Неужели гордый Мистер Питерс?.. Уважаемый изобретатель, человек с твердым характером, упрямец — неужели это вы употребляете такие выражения?.. И без любимых вами английских слов?.. Странно, странно. Даже Рома посмотрел на своего приятеля и бригадира. Но Рома в этот раз не сказал ничего. Что-то вроде улыбки промелькнуло на его лице, — или, может, это только показалось Мистеру Питерсу?.. Кто знает. В конце концов — разве не может человек, хотя бы однажды, забыть о своих привычках, о каких-то там английских словах? Мы уверены, что может, и окажемся правы.
Пожалуй, — это понял и Рома, неся на руках Анну и прислушиваясь к словам Мистера Питерса…
17. И ЧТО, ВСЕ ЭТО БЫЛО?
Похоже на то, что академик Антохин напрочь потерял всю свою обычную степенность. Он проводил почти все свое время в лаборатории, возле генератора; он яростно спорил с Мистером Питерсом, доказывая ему настоятельнейшую потребность немедленного форсирования дальнейших работ:
— Телемеханика для нас — пройденный этап. Принципиально мы решили эту проблему, — горячо говорил он. — Друг мой, перед нами теперь другие, огромные перспективы…
— А «Альгамбра?» — возражал Рома.
— И что вы мне с этой вашей «Альгамброй»? С ней будет все в порядке. Приборы для управления лодкой на расстоянии мы построили? Опробовали? Поставили их на лодку? Укомплектовали подводную лодку приборами для телевидения? Итак, все уже сделано. Подводная лодка теперь в руках опытных ЭПРОНцев. Они сделают остальное. Наше дело было — помочь им, дать наши приборы, вооружить их последними достижениями советской техники. А практическую часть дела они сделают лучше нас, потому что это их специальность. Я, знаете, за дифференцированную работу. Каждый делает то, что он лучше умеет. Вот так.
Он вытирал потный лоб платком и возвращался к своей любимой теме:
— Телемеханика — уже обычная вещь. Ничего принципиально нового. Просто — нам повезло остроумнее, проще построить приборы. И все. Друг мой, другая перспектива перед нами. Пересылка энергии на расстоянии без проводов — вот гигантская проблема, которую до сих пор никому не удавалось решить. Вы чего же это смотрите в сторону. Не слушаете, а?..
— Иван Петрович, я со всем вниманием, — сконфуженно мямлил Рома.
— Нет, нет, я вижу. Вы, наверное, думаете, что мы слишком увлекаемся?
— Иван Петрович, да что вы…
— Не верю… Не верю. Однако, я вам сейчас объясню. Вы только представьте себе: вот стоит электростанция. От нее тянутся провода, которые несут ток к потребителям. Сколько лишнего металла тратим мы до сих пор на эти передачи?.. Сколько денег тратим на уход, на ремонт линий? А аварии? И все это отойдет в прошлое, как только нам удастся решить нашу проблему…
Антохин поднимал руку, говорил торжественно, словно видя перед собой все то, о чем он говорил:
— Вот… вот стоит электростанция. Над ней возвышаются вверх высокие мачты ее антенн. На антеннах экраны, которые направляют потоки электроэнергии — активной электроэнергии, которую станция пересылает к потребителям — заводам и фабрикам. Никаких проводов, никаких линий. В воздухе, невидимые, молниеносно быстрые несутся потоки электричества, реки электрического тока высокого напряжения. И где-то далеко они находят приемники. Реки электричества спускаются к приемникам, покорные нашему замыслу. Они идут к трансформаторам, они вновь текут по металлическим проводам — и питают моторы, станки, фабрики, заводы… Разве не чудесная картина? Разве не воодушевляет вас такая идея?.. Новая энергетика, по-новому построенное хозяйство, без потерь во время пересылки, без аварий… Ах, друзья мои, это — удивительная вещь!
Он взволнованно потирал лоб рукой и поглядывал на слушателей. Его седые волосы серебрились над возбужденным лицом. Это была теперь его любимая тема. О ней он мог говорить часами, следя за работой конструкторов, проверяя расчеты и графики. К Анне Иван Петрович относился теперь как к человеку, который заслужил всеобщее уважение и почет. Как же эта хрупкая красивая девушка доказала свою чрезвычайную смелость, она, в конце концов, спасла лодку!
Если бы не вычерпывала она бесстрашно воду из лодки — разве стояла бы сейчас лодка с аппаратурой на берегу, готовая к дальнейшим экспериментам?.. Безусловно, нет; аппаратура затонула бы вместе с лодкой, она лежала бы теперь на дне моря.
Вот почему Иван Петрович охотно беседовал с Анной и пытался подробно и понятно для нее объяснить все, что касалось новой работы. Анна слушала академика с большим интересом: никогда раньше не знала она, какие огромные перспективы открывает во всех областях науки и техники новый генератор Мистера Питерса!
А сам Мистер Питерс теперь уже даже не пробовал сердиться на Анну или в чем-то подозревать ее. Он только поглядывал в ее сторону и улыбался, видя, как внимательно слушает Анна объяснения Ивана Петровича. «Ей-право, электротехником будет моя Анна», — думал он.