— Вот, так гораздо лучше, — аккуратно перехватил ладони и притянул к себе.
— Стеш… — проговорил Нестеров, практически касаясь своими губами моих.
И я вновь сдалась, закрыв глаза, отлично понимая, что пора начинать отвыкать от ласк, но не в силах ничего с собой поделать.
Он целовал нежно, сладко, словно боясь спугнуть, однако, переступив черту один раз, делать это в дальнейшем уже гораздо проще, и вот я уже сама тянулась к Яну, прижимаясь всем телом, стараясь впитать в себя максимум.
Оторваться заставил звонок моего мобильного. Я даже не сомневалась, что это был Доронин, который вновь приехал, как по таймеру.
— Пора, — неохотно пробубнила я, не торопясь отстраняться.
— Стеш… — снова начал Ян, но в этот раз решил не приближаться. — Нам поговорить надо.
В этот момент я ощутила всю магию этой фразы. Коленки затряслись, а в горле появился комок. Слов также не нашлось, поэтому кивнула, и в этот же момент вновь зазвонил телефон.
— Никита подъехал, наверное, — кое-как выдавила.
Теперь не ответил Ян. Кивнул, аккуратно поправил спавшую с моего плеча бретельку платья и коротко поцеловал. Я же, уже заранее накрутив себя, с максимальной скоростью обулась и вылетела в коридор, однако там Нестерову все-таки удалось меня поймать.
— Э-эй, — ласково протянул он и приподнял подбородок кончиками пальцев, заставив взглянуть в глаза. — Все в порядке, Стеш.
Это не было вопросом, но я все равно кивнула, хоть и неискренне.
У Нестерова все могло быть в порядке. С билетами, с работой, с визой, с началом новой жизни.
У меня же все наоборот. Наверное, я только сейчас осознала масштаб надвигавшейся эмоциональной катастрофы. Как всегда, слишком поздно.
Ян накинул мне на плечи пальто, после чего, не дожидаясь еще каких-то слов, я вышла на площадку, прикрыв за собой дверь квартиры.
Настроения сегодня не было не только у меня. Природа, словно забыв о том, что наступило лето, хмурилась, гоняя по небу тяжелые серые тучи, которые так и норовили в любой момент разразиться месячной нормой осадков.
Только оказавшись в салоне автомобиля Доронина, поняла, как тяжело дышу.
— Стометровку пробежала? — не осталось это незамеченным и от Никиты.
— Нет, — ответила, не найдя в себе сил на что-то более остроумное.
Доронин не стал играть в психолога и выяснять причины неразговорчивости, просто молча кивнул и завел двигатель. Я же вновь погрузилась в свои невеселые размышления, сводившиеся к тому, что сегодня Ян все-таки поставит жирную точку в наших отношениях.
Даже «все в порядке», сказанное перед выходом, звучало не слишком убедительно. Все же ему нужно было в последний раз отыграть свою роль перед родителями Алены и Никиты, и я сомневалась, что, пусть и нравилась Нестерову, играла в его жизни роль важнее Ильиной. Все-таки десять лет дружбы должны стоять выше мимолетных отношений.
Для празднования Станислав Аркадьевич традиционно снимал банкетный зал в одном из красивых особняков, отреставрированных специально для таких случаев, и приглашал добрую половину городской элиты.
Размах мероприятия в первые несколько минут шокировал, он был на порядок выше тех, на которых мне уже удалось побывать, однако, занятая собственными мыслями, быстро привыкла и абстрагировалась от внешних факторов.
Не вызвало обычного всплеска эмоций и появление Яна. Предвкушение чего-то запретного в виде танцев на грани, многозначительных взглядов и тайных объятий сегодня уступило место апатии. Слабо улыбнувшись в знак приветствия, последовала за Никитой, предпочитая составлять ему компанию.
К середине вечера странности в моем поведении даже Доронина заставили расщедриться на пару вопросов.
— Твое излишнее внимание к моей скромной персоне начинает пугать, — усмехнулся он, но тут же стих, увидев неподалеку Максима Геннадьевича.
Пропустив подкол мимо ушей, сконцентрировалась на другом.
— Все в порядке?
— Хотел бы соврать, но ты же у нас такой тонкий психолог, — вновь попытался съязвить Никита, однако фраза прозвучала абсолютно беззлобно, и я поняла, что на самом деле его дела обстояли не слишком хорошо.
— Рассказать не хочешь? — спросила без особой надежды, скорей для приличия.
Доронин сперва коротко хохотнул, а потом внезапно проговорил:
— А знаешь, хочу.
Я удивленно открыла рот, но Никита опередил.
— Только не здесь, идем, — после чего, взяв за руку, повел за собой по коридору, остановившись лишь у выхода на летнюю террасу. Толкнув дверь, парень удовлетворенно хмыкнул, когда та поддалась, и вот мы уже стояли на улице, встреченные порывами совсем не летнего ветра.
Если бы не доносящиеся издалека звуки музыки, можно было подумать, что мы и вовсе не в городе. Просторный внутренний двор больше напоминал какой-нибудь парк с располагавшимся в его глуши особняком. И даже несмотря на отвратительную погоду, здесь все равно было комфортней, чем внутри.
— Ильин отберет агентство, — свойственным ему спокойным и ровным тоном проговорил Никита.
— Что? — даже покачала головой. — Мы же все сделали! И в срок уложились!
— Стеш, — попытался утихомирить меня парень. — Если бы все было так просто и все проблемы могли решить несколько чертовых наружных реклам, я бы вприпрыжку скакал по поляне, распевая песни, и кормил голубей.
Несмотря на абстрактность фразы, уловить суть удалось, поэтому кивнула.
— Но я все равно не понимаю, зачем был нужен этот контракт, вся эта показуха?
Доронин усмехнулся.
— Знаешь, я теперь тоже. В морду ему пойти дать, что ли… — имитируя бурную мозговую деятельность, проговорил парень, даже указательный палец к виску приложил, а через пару секунд картинно вскинул руки. — Ах, нет! Чуть не забыл, тогда же все остальное он заберет еще быстрей!
Я не нашла, что ответить, даже взгляд отвела.
— Прости, Стеш. Я не должен был на тебе срываться, — взяв себя в руки, вновь заговорил Никита. — Мы тянули время, но, как видишь, не особо помогло, и теперь бонусом к агентству Ильин еще и бесплатную рекламную кампанию для своих клиник получит. На удивление, даже не галимую.
Оторвалась от изучения цветов и посмотрела Доронину в глаза.
— Мне жаль, — шаблонно, глухо, но искренне.
Утешения или подбадривания парню были абсолютно не нужны, я это отлично понимала, а вот высказавшись, Никите точно стало проще. Это было заметно по кривоватой, едва заметной улыбке, которая появилась в самых уголках губ.
— Это еще не конец, — загадочно проговорил он.
— Что ты задумал?
— Скажем так, у меня появилась аллергия, теперь надо срочно ее побороть.
Так как на прямой ответ я на рассчитывала, просто кивнула, уточнив:
— Аллергия на Ильина?
— На Ильиных, — поправил меня Никита, заставив удивленно выгнуть бровь, однако задать следующий вопрос парень не дал, опередив: — А у тебя что?
Пожала печами, догадавшись, что подробностей из Доронина не вытащу, и тихо ответила:
— А у меня все.
Никита понимающе кивнул, но, так же как и я, не стал утешать.
— Вам нужно поговорить, — резюмировал он, хоть я и не посвящала в детали.
— Горячее предложение сегодняшнего дня! — тут уже я не смогла спрятать язвительность, но быстро успокоилась. — Я знаю.
— Тогда прекрати вести себя, как страус, ты скоро голову об асфальт разобьешь, если будешь пытаться ее с таким усердием спрятать.
— Спасибо, профессор, обязательно учту, — кивнула с прилежностью отличницы, но уже в следующую секунду поежилась от налетевшего порыва ледяного ветра.
— Вернемся, пока ты тут ласты не склеила? Погода совсем не летняя… — размышлял Доронин, я же не стала спорить, наконец, ощутив, как же сильно замерзла на самом деле.
Уже подходя к банкетному залу, посмотрела в сторону небольшого холла и заметила там Алену, которая разговаривала по телефону. К несчастью, заметила ее не я одна.
Прижав палец к губам, Никита потянул за угол. Я, конечно, игры в шпионов не любила, но, не являясь врагом самой себе, с Дорониным спорить не стала. Ильина, не заметившая нас, разговаривала достаточно громко, поэтому расслышать ее реплики не составило никакого труда.
По началу это был банальный разговор о вчерашнем походе в кино. За время описания фильма я даже успела заскучать, убедив себя ни за что в жизни его не смотреть. Поэтому стояла и рассматривала паркет, мысленно умоляя Алену поскорей замолчать, однако окончание разговора заставило меня оторваться от увлекательного занятия.
— Обязательно позвоню, как выйду из образа великосветской овцы.
Тишина.
— И я тебя люблю.
После этих слов посмотрела на Доронина, который с силой сжал мою руку, наверняка непроизвольно.
Я понимала, что в их отношениях с Аленой все было очень сложно. И, хоть обет безбрачия никто из них при расставании не давал, чувствовала, как неприятно было парню.
Потянув за собой, Никита довел меня до зала, где моментально поймал официанта, взяв с подноса бокал с коньяком, тем самым подтверждая мои догадки. Если пойдет такими темпами, то у меня есть все шансы получить приятеля-алкоголика.
Через пару минут в зал вернулась Алена, и Никита вновь изобразил равнодушие, лишь изредка кидая на девушку испепеляющие взгляды.
Событий дня мне и так уже хватало с головой, однако мир решил не останавливаться на достигнутом. Неладное я заметила сразу, словно в зале стало тише, когда Ильин подошел к Станиславу Аркадьевичу. Взглянув на Никиту, заметила, как он напрягся, внимательно следя за отцом.
Доронин-старший улыбнулся, а потом Максим Геннадьевич заговорил, и с каждым следующим словом выражение лица Никитиного отца становилось все мрачней, Ильин же наоборот веселел. Надо отдать должное нашему начальнику, он быстро натянул приветливую маску и даже пожал руку отцу Алены, хотя я отлично понимала, о чем был их разговор, хоть и не знала деталей.
Вернуть на лицо улыбку не смог лишь Никита. Он перевел взгляд с отца на Ильина, который успел вернуться к жене, потом посмотрел на радостно смеющуюся Алену, которая именно в этот момент повернулась к нам, а потом, взяв меня за плечи, развернул к себе и негромко проговорил:
— Знаешь, наверное, это защитная реакция — пытаться сделать больно человеку, который сделал больно тебе.
Я не понимала, к чему он клонит, но кивнула, а Доронин все же улыбнулся.
— Ты же не считаешь меня хорошим человеком? — окончательно поставил в тупик Никита и, не дожидаясь реакции, ответил сам. — Не считай, Стеш. И извини.
После чего, не дав опомниться, наклонился и поцеловал.
Я не отстранилась. Конечно, не ответила, плотнее сжала губы, но даже не попыталась отшатнуться. Доронин сразу обозначил свою позицию, предупредил, если можно так сказать.
Он мстил Алене, а я просто в очередной раз оказалась в неподходящем месте в неподходящее время.
Насчет Яна я тоже не волновалась, потому что знала, что он не воспримет эту имитацию поцелуя всерьез. Он достаточно хорошо знал Никиту. И достаточно хорошо знал меня.
Хотя, если он что-то себе придумает, возможно, так будет даже лучше…
Однако все эти мысли терялись на фоне самого важного вывода. И когда Доронин прервал поцелуй, я посмотрела на мир другими глазами.
— Спасибо, — проговорила тихо и слабо улыбнулась, а потом развернулась и пошла к выходу из зала, глядя на то, как люди, которые в большинстве своем ненавидят или терпят друг друга, изображают радость.
Ян догнал возле гардероба, когда я уже успела забрать пальто.
— Стеш! — парень положил руки на плечи и развернул к себе. — Что происходит?
Улыбнулась и ответила утренними словами:
— Все в порядке.
Кажется, эта фраза его абсолютно не убедила, потому что ладони Нестеров так и не убрал, тогда я добавила:
— Тебе будет сложно объяснить знакомым Алены, почему мы так стоим.
— А если мне все равно, что они подумают? — непривычно эмоционально спросил Ян.
Кивнула, понимая, что поговорить все же стоит, и бегство ничего не решит, сделает лишь хуже.
— Давай хотя бы на улицу выйдем.
Пока Нестеров забирал куртку, прошла на крыльцо и спустилась по роскошной лестнице, величие которой подчеркивала подсветка.
Погода к этому моменту испортилась окончательно. Непонятный вид осадков, напоминавший смесь снега с дождем, распугал большинство горожан, поэтому на улице было практически безлюдно. Немногочисленные машины месили грязевую кашу на дороге, окончательно заставляя поверить в то, что на улице отнюдь не лето.
Ян поравнялся со мной уже на тротуаре и вновь развернул к себе.
— Куда ты убегаешь?
Улыбнулась, заглянув в глаза.
— Не знаю, — немного помолчала и продолжила. — Подальше отсюда. Понимаешь… Это все уже слишком. Обманы, махинации, светские мероприятия…
— Стеш, успокойся, — Нестеров потянулся ладонью к лицу, однако вместо привычной реакции, отшатнулась, словно его пальцы могли обжечь.
Он хотел что-то сказать, но я замотала головой.
— Ян, пожалуйста, выслушай меня!
— Хорошо, если ты пообещаешь выслушать меня, — он снова говорил уверенно, однако сейчас такой тон совсем не успокаивал.
Сжала виски ладонями, надеясь, что это поможет совладать с эмоциями, однако не помогло. Борясь с желанием истерично смеяться и плакать одновременно, подняла взгляд и заговорила:
— Знаешь, наверное, этот месяц был самым лучшим в моей жизни. И я благодарна тебе за это. Никому раньше не удалось выдернуть меня из собственного мирка, показать, что значит жить и чувствовать. Ты научил наслаждаться настоящими эмоциями, — Нестеров вновь попытался приблизиться, но я качнула головой, и парень остановился. — А еще этот месяц стал самым худшим в моей жизни. Потому что я не знаю, что будет дальше, не знаю, как буду жить без тебя. Потому что мечтать о новом ковре было гораздо проще. Потому что я могу написать в этой чертовой тетради свое желание. Я его давно написала! Потому что я не хочу, чтобы ты уезжал! Потому что я умудрилась в тебя влюбиться, Ян!
Голос дрогнул, а дыхание участилось, захотелось убежать. Бежать до тех пор, пока не кончатся силы, а воздуха станет совершенно не хватать, чтобы мозг просто не смог работать.
Чтобы забыть этот невероятный месяц.
Я просто не могла больше находиться рядом с Нестеровым. Его стало так много в моей жизни, что расстаться можно было лишь одним способом. Резко, вырвав вместе с частью сердца, по-живому, без анестезии.
— Ян! — наверное, впервые вовремя раздался голос Алены с порога, и это был мой единственный шаг.
Воспользовавшись тем, что Нестеров на секунду отвлекся и отвернулся, кинулась бежать. Перескочив через невысокий бордюр, выбежала на дорогу и, посмотрев налево, ринулась вперед.
Голос Яна догнал меня на разделительной полосе и заставил ускориться.
— Стеша! — слишком обеспокоенный тон для того, кто стал свидетелем бегства психованной девушки.
Однако осознание пришло слишком поздно.
Дурацкое правило, которое должны помнить даже дети.
Посмотрите налево…
Посмотрите направо…
И я посмотрела, а потом просто зажмурилась, поняв, что ничего сделать уже не смогу.
Наверное, если бы успела, то обязательно бы заплакала…
***
Фобофобия — страх страха.
Эпилог
Теперь я знала, что дятел действительно мог жить в голове. А как иначе объяснить этот постоянный стук и вязкую кашу, в которую от ударов успел превратиться мой мозг. Попыталась открыть глаза, но веки были настолько тяжелыми, что сделать это не удалось.
Тогда попробовала напрячь память, чтобы понять, как оказалась в таком непонятном состоянии.
Утро с Яном, праздник Доронина, Никита, вновь Ян, дорога, свет фар…
Попыталась шевельнуться, но не смогла, и тогда накатила такая обида, что, если бы я смогла разрыдаться, то обязательно бы это сделала.
Сжала веки еще плотней, почувствовав комок в горле.
Интересно, теперь так будет всегда?
Туман в голове, невозможность сделать хоть какое-то движение, отчаяние и чертов дятел в голове!