Этот партизан будет хранить молчание до последнего.
Парень остановился так резко, что я едва не врезалась в него.
— Чуть не пропустил.
Я подняла глаза и осмотрелась по сторонам. Мы стояли возле какого-то незнакомого мне бара, если верить вывеске, и от идеи продолжить вечер в каком-то наверняка душном помещении я, если честно, даже расстроилась.
— Ян, я не особо хочу… туда, — сказала, так и не определившись до конца, как охарактеризовать это место.
— Да не беги ты впереди паровоза. Погнали!
— Ян, но…
Но договорить мне не дали. Уже привычным движением парень взял меня за руку и повел за собой.
Ну, спасибо, что в этот раз хотя бы шагом.
— Что это, вообще, за место? — спросила, спускаясь по ступенькам в непонятный подвал с отвратительной музыкой.
— Без понятия, — улыбнулся Ян.
Мы миновали основной зал, в котором осталось еще немного не слишком адекватных тел в полулежащем положении, и направились прямиком к бару.
— Здравствуйте, — сказал мой странный спутник не особо дружелюбному бармену.
— Доброй ночи, — судя по тону, он ее таковой не считал.
— Сколько у вас стоит разбитая посуда? — абсолютно серьезно спросил Ян.
— Че? — бармен начал переходить из безопасного режима в боевой.
— За разбитых два бокала сколько нужно будет заплатить? — не унимался парень.
— По прейскуранту, — покосившись в сторону охраны, ответил объект за стойкой.
Ян кивнул и взял меню. Перевернув сразу на последнюю страницу, он через несколько секунд удовлетворенно кивнул, а потом посмотрел на меня.
— Что будешь?
— Че? — я была не особо сообразительней бармена.
— Ладно. Тогда я полагаюсь на свой вкус, — и, уже повернувшись к бармену: — Сто «Баллантайса» и бокал приличного красного сухого.
Слова Яна не произвели на него особого эффекта, поэтому парень извлек из кармана бумажник, положил на стол крупную купюру и повторил заказ, уточнив детали:
— Очень приличного вина. И посуду посчитайте сразу, пожалуйста.
Утащив со стойки деньги, мужчина все-таки приступил к исполнению своих непосредственных обязанностей.
Через пару минут он выставил перед нами два бокала и даже вернул сдачу. Оставив пару купюр на столе, Ян улыбнулся и поблагодарил бармена, после чего взял напитки и направился к выходу.
— Стеш, ну чего ты зависла? Ты же не подумала, что я тебе тут посидеть предложу? — посмотрел на бармена и добавил: — Ничего личного, — а потом уже мне: — Идем уже! На улице так хорошо.
Подъем на улицу из этого подземелья гоблинов был божественен, но труден. К тому времени, как мы дошли до лестницы, ведущей на свободу, какое-то тело из зала решило последовать нашему примеру и также отправиться восвояси.
Сложно сказать, за что больше переживал Ян, когда шедший перед ним исключительно по приборам мужчина начинал опасно пошатываться, лично я больше боялась за самого возглавлявшего колонну, потому что не знала, что в его ситуации будет хуже: падение с лестницы или разговор с Яном, который уже несколько раз спасал честно добытые напитки.
Лично мне парень сейчас напоминал того самого Толкиеновского Голлума, который сжимал добычу и тихо приговаривал: «Моя прелесть».
От этих мыслей я хихикнула, но Ян не обратил внимания, полностью сосредоточившись на подъеме, что делало его сходство с известным персонажем лишь сильней.
К счастью для всех, тело доползло до вершины лестницы и вывалилось на улицу, кажется, даже заставив Яна облегченно выдохнуть. После посещения катакомб погода показалась еще более прекрасной. Отойдя на несколько шагов от входа в бар, я остановилась и закрыла глаза, понимая, что в этом году, кажется, еще не гуляла ночью.
— Уснула, что ли? — усмехнулся Ян, выдернув из собственного уютного мира.
— Я ж не слон стоя спать, — улыбнулась и приняла бокал.
— Далеко живешь?
— Минут пятнадцать пешком, — ответила и поспешила добавить: — По нормальному человеческому тротуару!
Парень рассмеялся:
— Веди, провожу, — а потом все-таки проговорил: — Неужто вечер не понравился?
Посмотрев на Яна, так и не смогла понять, он серьезно или издевается, поэтому ответила неопределенно.
— Я предпочитаю более спокойный отдых.
— Например?
— Например, как сейчас.
Парень кивнул и поднял стакан.
— Ну, тогда за знакомство.
— За знакомство, — я вновь улыбнулась и последовала его примеру, параллельно удивившись, что вино действительно оказалось вкусным. — Впервые пью на улице из бокала. Уличные кафешки не в счет.
— Жизнь вообще становится интереснее, когда пробуешь что-то новое. Я сейчас про то, что не противоречит здравому смыслу.
Я пожала плечами, потому что была не совсем согласна.
— Не согласна? — заметил это движение собеседник.
— Не особо, — все-таки ответила правду.
— С чем именно? — Ян решил развить тему, поэтому пришлось подумать над ответом.
— Лучше жить, когда все стабильно, когда четко знаешь, что будет завтра.
Парень поморщился, а потом уверенно заявил:
— Скука страшная.
— Зато доживу до старости целой и невредимой. Регулярно бегая от охраны и собак, шансы на такой исход резко снижаются.
— Ты можешь даже всю жизнь просидеть дома, — Ян кивнул и усмехнулся. — А потом выйти на улицу и словить головой сосульку с крыши.
— Не утрируй. Мы говорим о разных вещах.
— Я не утрирую, — парень по-прежнему улыбался. — Я же не говорю о каких-то наглухо отмороженных поступках, но и не вижу смысла в жизни, где самыми запоминающимися событиями становятся покупка нового ковра или премия на работе. Тебе всегда должно быть, что вспомнить. Без моментов, когда замирает сердце или, наоборот, начинает стучать, как бешеное, существование становится пустым и тухлым, — резюмировал Ян.
Дальше мы шагали молча, а я думала над тем, что он весьма точно описал мою жизнь, даже с ковром угадал. А еще думала о нем, почему-то размышляя над тем, была ли Алена желанием попробовать новое. Безнадежно глупое, но новое.
— У тебя есть мечта? — спросил он, когда мы уже завернули во двор.
Понимая, что сейчас речь идет совсем не о материальных вещах, всерьез задумалась. Ответить, что хочу, чтобы все мои близкие жили долго и счастливо, было глупо. Этого не хотел только идиот.
Ян говорил конкретно о моих желаниях, и я растерялась.
Остановившись у подъезда продолжила размышлять, но ничего четкого на ум не приходило. Я никогда не тешила себя надеждой полететь в космос, отправиться в экспедицию на серверный полюс. Нет. Все это выбивалось из продуманного плана на жизнь, включавшего учебу, работу, замужество и детей в будущем.
— Не знаю, — все же сдалась и, пока парень не успел озадачить новым вопросом, добавила: — Спасибо, что проводил.
— Рад был пообщаться, Стеша, которая не любит приключения.
— И я была рада, Ян, который любит находить себе проблемы, — ответила, улыбнувшись, и, постояв еще несколько секунд, развернулась в сторону дома.
Я чувствовала, что он смотрит вслед и практически не удивилась, когда уже перед самым подъездом услышала оклик.
— Научись мечтать. Жизнь сразу станет увлекательней.
***
Метатесиофобия — страх перед переменами.
Глава 4. Ятрофобия
К моему приходу Луша уже спала. Видимо, подруге хватило нескольких минут, чтобы вырубиться, потому что я искренне сомневалась в том, что она приехала гораздо раньше меня. Устраивать допрос с пристрастием не было никакого желания, как и выслушивать проклятия по поводу того, что я нарушила царский сон, поэтому, создавая как можно меньше шума, быстро приняла душ и легла в кровать, однако уснуть, несмотря на приближающийся рассвет, оказалось не так уж просто.
В голове по-прежнему крутились слова Яна. По какой-то неизвестной причине мозг зациклился на банальном вопросе, который до сих пор оставался без ответа.
О чем же я все-таки мечтала?
Перевернувшись на спину, открыла глаза и уставилась в потолок, начиная злиться. Да быть такого не может, чтобы я ни о чем не мечтала! И вообще, почему идея хорошо закончить университет, найти приличную работу и обзавестись семьей не может считаться мечтой?
Это Ян с его непонятными представлениями о жизни мог желать поплавать с крокодилами или побывать в жерле вулкана. Мои же мечты были вполне реальными, поэтому я и не смогла так сразу ответить.
Тем более, что я даже знаю, за кого хочу замуж.
Это вообще идеальная мечта!
Закрыв глаза, я перевернулась на бок и устроилась на подушке поудобней, после чего подумала о Никите Станиславовиче. Об идеальном Никите Станиславовиче, который наверняка, когда мы поженимся, не будет задавать мне глупых вопросов о каких-то глупых мечтах. С этими мыслями все же удалось уснуть.
А на утро все изменилось.
Я проснулась и, даже не успев открыть глаза, поняла: что-то не так. Попытавшись глотнуть, ощутила резкую боль в горле, а потом закашлялась. Только этого сейчас не хватало!
— Ты что, мать, помереть решила? — заглянула в комнату Луша, видимо, услышав кашель.
— Ничего я не решила, — ответила голосом матерого курильщика. — Бли-и-ин!
Механизмы в голове быстро закрутились, чтобы уже через пару мгновений выдать неутешительный результат — потенциальным больничным в «Эвите» можно лишь костер разжечь. В нашем волшебном агентстве слова «отпуск», «больничный» и «праздник» произносятся разве что шепотом.
Вновь упав на подушку, почувствовала боль в висках и зажмурилась.
— И пусть мне кто-нибудь еще раз попробует сказать, что нужно пробовать что-то новое, — пробурчала себе под нос.
— Чего? — переспросила севшая рядом Луша и протянула градусник.
— Ничего. Если бы вчера мы просто посидели дома, то сегодня все было бы нормально.
— Тебя силой, что ли, в парк волокли? По-моему, по доброй воле шла, — равнодушно проговорила подруга. — Меряй уже.
Она убедилась, что градусник поставлен, после чего вышла из комнаты, мне же оставалось лишь пробубнить:
— Все пошли, и я пошла.
— Я позову, как все решат с крыши прыгнуть, — донеслось из коридора.
В бонус к кашлю и насморку я получила мерзенькую температуру в 38 градусов, поэтому вынуждена была замуроваться в кровати и неукоснительно следовать всем указаниям подруги.
Не знаю точно, какие из сомнительных рецептов Луши сработали, но к вечеру воскресенья мое состояние было уже вполне жизнеспособным, разве что кашель по-прежнему не давал покоя, поэтому мысль о том, что жизнь неблагородно закончится прямо за рабочим столом в «Эвите», понемногу отступала. Однако от идеи сделать флюшку я так и не отказалась, потому что воспоминания о полуживом типе из метро все еще продолжали посещать голову, пусть и не так настойчиво.
В первый рабочий день в нашем царстве уныния и тоски, которое по иронии судьбы являлось рекламным агентством, было традиционно печально и тихо. Работники обреченно занимались будничными делами, какими-то мелкими проектами и отчетами. Нужными и не слишком. По большей части вторыми, конечно.
Вырваться из «Эвиты» на пару часов не составило труда. Нехарактерная для агентства планерка была назначена на три часа дня, поэтому появления руководства раньше этого времени не стоило опасаться, тем более что Луша могла меня прикрыть, если вдруг случится какой-нибудь эвитоапокалипсис в виде целого одного нового заказа.
По всем законам логики, которые свойственны отечественной медицине, наша районная поликлиника находилась в здании городской больницы на противоположном конце города. Ну а почему бы и нет?
Вообще, посещение подобных учреждений никогда не вызывало у меня особо трепетных чувств. Нет, конечно, я с уважением относилась к людям, давшим клятву Гиппократу, но поймите, в современных реалиях прием у участкового терапевта больше похож на квест на выживание, начиная с получения номерка и заканчивая попытками высвободить свою одежду из гардероба.
Да и, признаться откровенно, большого восторга в подавляющем большинстве случаев визит к врачу не мог принести по определению. Особенно, когда ты просто испытываешь нежный трепет по поводу собственного здоровья.
Никакого страха! Просто здравый смысл!
На удивление, мне относительно повезло. Почему относительно? Потому что цитадель зла, представленную в этой инстанции регистратурой, обойти без боя все-таки не удалось. Женщина, работавшая там, была мила ровно до того момента, пока не узнала, что у меня нет карточки. Ну, или есть, но я все равно не имею ни малейшего понятия, где она может быть.
Разгон от нуля до сотни занял у этого создания в веселой мохнатой кофточке, выглядывавшей из-под халата, даже меньше, чем у новых суперкаров. И вот передо мной уже стоял сам ближайший помощник дьявола и вопил во все горло:
— Как можно не знать, где твоя карточка! Это же КАРТОЧКА!
Окей, я уже успела уяснить, что здесь эта вещь ценилась посильней священного Грааля, но женщина по-прежнему не унималась:
— Ты пришла на прием к доктору без КАРТОЧКИ!
Я не знаю, сколько бы мог еще продолжаться этот монолог, и до какой степени в итоге у нее смогли бы налиться кровью глаза, однако от дальнейшего развития событий меня спасла другая женщина, занявшая свое место у соседнего окошка.
— Да сделай ты ей временную.
Команда, поступившая с той же стороны баррикад, была воспринята мгновенно, и вот уже человек, который общался со мной до того, как узнал о печальной судьбе карточки, протянул свеженапечатанные листки.
— Двадцать третий кабинет.
— Спасибо, — проговорила и, схватив добычу, поспешила удалиться, пока с регистратором не произошла новая метаморфоза.
Немного зная план здания, быстро сообразила, куда идти. И уже возле кабинета, очередь к которому составляла всего лишь из одного человека, взглянула на фамилию врача.
Я смутно помнила, как выглядела наш участковый терапевт, однако сомнений в том, что это была женщина, все же не существовало. Сейчас же на листке ровным машинописным шрифтом было выведено:
«Нестеров Я. А».
И в этот момент мне погрустнело, на какое-то мгновение я даже подумала сбежать, но все же осталась на своем месте.
Возможно, это прозвучит глупо, и делить докторов по половому признаку все же не стоит, но выбирая из двух зол, я все-таки предпочитала, чтобы меня осматривала женщина, тем более, если придется слушать.
В результате непродолжительной внутренней борьбы с самой собой, все-таки пришла к выводу, что мне необходимо лишь получить направление на флюшку, а для этого осмотр не требуется, поэтому, когда занимавший передо мной очередь мужчина вышел, с полной уверенностью потянула дверь и, нацепив дежурную улыбку, прошла внутрь кабинета.
— Добрый день, — смотря в сторону окна, начала я. — Мне бы направление на флюорографию взять.
— Добрый, — ответил врач с непонятной усмешкой.
Каким-то очень знакомым голосом.
Я резко перевела взгляд, чтобы уже через мгновение столкнуться им со своим ночным пятничным собеседником.
— Ты что тут делаешь? — спросила, не веря глазам, но быстро захлопнула рот, догадавшись, что Ян не просто так сидел в белом халате за врачебным столом.
— Догадалась? — усмехнулся Ян, видимо, оценив мое выражение лица.
В этот момент захотелось запихнуть эту ухмылку ему куда подальше, но вместо этого, напомнив себе о благородной цели визита, подошла ближе и уселась на место для пациента.
— Привет, — улыбнулась еще шире, на самом-то деле понимая, что поведение начинает попахивать неадекватностью.
И действительно, чего это я напряглась?
Просто новый знакомый оказался новым участковым врачом. Ничего сверхъестественного, это даже плюс, сможет помочь все сделать быстрей.
— Привет, — улыбнулся в ответ Ян. — Какие жалобы?
— Жалобы? — повторила эхом. — А-а-а… Жалоб нет, мне просто флюшку нужно сделать, на работе требуют.