Глава 1
Я конечно за девятнадцать лет привыкла к повернутому ко мне одним местом везенью, но все-таки надеялась на какие-то поблажки со стороны судьбы. Хотя бы в новом учебном году! Опаздывать в первый день, тем более на пару мистера Мерфи, это самоубийство и приговор на оставшийся период учебы в колледже. И если взять во внимание около тридцати сообщений от лучшей подруги и одного пропущенного звонка от друга — я в полнейшей заднице.
Зигзагом, бросив машину на общей парковке нашей академии, я бежала сломя голову к главному входу. Телефон в кармане завибрировал, и на экране высветилось имя Донована. Второй звонок от него это уже не задница, а прямая дорога к незаконченному образованию. Сейчас же мое досье будет лежать в деканате, а завтра на почту придет приказ на отчисление. Я уже в уме продумываю речь для родителей, но возвращаюсь в реальность, принимая вызов друга.
— Андерсон! — я чуть не оглохла от визга лучшей подруги. Видимо, конфисковала у Генри телефон, — Где носит твою бесстыжую задницу?
— Я тоже по тебе скучала, Есс.
— Знаешь, подруга, я тебе уже успела прощальную речь придумать, — как заботливо с ее стороны, но я сама несколько фраз успела сочинить.
— Я уже на территории.
— Лучше возвращайся пока не поздно! — на заднем фоне послышался голос Донована. — Побереги свои волосы!
— Побереги свои нервы, дорогая, — продолжила Уотсон, — я жду тебя в течение пяти минут или пеняй на себя.
— Уже лечу! — последнее, что успела сказать, перед тем как полететь в прямом смысле этого слова. — Зараза!
— Андерсон, что это было за землетрясение? — гудело в трубке. Я быстро принялась собирать упавшие на землю книги и тетради. Но внутри разожглось какое-то волнение и это вовсе не от опоздания на пару мистера Мерфи. По телу пробежали мурашки, а само оно разогрелось до такой температуры, что я могла воспламенить что-либо одним касанием. И мой Бог, листок с расписанием начал дымиться!
— Твою мать! — ругнулась и, встав на ноги, начала топтать бумагу.
— Андерсон, у тебя секунда или придумывай мою речь на свои похороны! — не унималась Есс. Только вот листок раз за разом загорался, и моя персона успела собрать непонимающие взгляды всех студентов. Пока я настойчиво пыталась предотвратить пожар, на асфальте появилась тень подошедшей девушки. Мой взгляд медленно скользил по ее внешнему виду — белый топ, светлые джинсы с завышенной талией, красная куртка и того же цвета замшевые ботильоны. У девушки были длинные черные локоны, которым бы точно позавидовала Есс. От природы у моей подруги были ровные светлые пряди, и каким бы образом она их не крутила, они теряли свой объем. А у незнакомки напротив они выглядели достаточно естественными. Она приветливо мне улыбнулась, одним ловким движением потушив листок.
— Я конечно тоже не рада новому учебному семестру, но предпочту не гореть в жарком пламени, — она протянула мне свою руку, кисть которой обрамлял золотой браслет с красным камнем. — Меня зовут Софи. — только я вовсе не слушала ее. Чувство переживания намного усилилось, и к тому же я начала слышать странный шепот.
— Ты это слышишь? — спросила я длинноволосую.
— Что именно?
— Прости, но мне срочно нужно бежать! — вспомнив о паре мистера Мерфи, я рванула с места, проскальзывая внутрь огромного здания. Зря я вместе Уотсон прогуливала физкультуру. Очень важное занятие. Особенно помогает в случае ужасного опоздания к ужасному преподавателю на ужасный предмет. Но поскольку я предпочитала этому предмету совместный поход с подругой в кино — моя физическая подготовка, мягко говоря, хромала.
Влетела я в аудиторию, случайно в кого-то врезавшись.
— Извините, — пробубнила я, осматривая аудиторию в поисках разъяренных небесных глаз Есс, и сочувствующего взгляда Генри. Только меня совершенно не пугал настрой подруги, потому что внутри все ожило, после долгой летней разлуки. И глупо улыбнувшись, я додумалась посмотреть на стоящего рядом человека, в которого врезалась. Это был мужчина лет 27 от силы. Светлые волосы, непослушно спадающие на глаза орехового цвета. Он так внимательно смотрел на меня из-под своих очков, что я потеряла дар речи.
— Вы здесь учитесь, мисс…
— Андерсон. — закончила его фразу, и могу поклясться, что видела, как поменялось его выражение лица. — И да, здесь по расписанию моя пара, — я бросила натянутую улыбку, и двинулась занять свое законное место возле друзей.
— Беги, спасай… — шепотом начал Генри, но рука Есс закрыла его рот.
— Ты труп, Андерсон. — единственное, что сказала блондинка, легонько толкнув Донована в бок.
— Ну что ж, — откашлялся мужчина, привлекая внимание аудитории, — я ваш новый преподаватель по истории рисунка, и меня зовут Джеймс Рамирес. К сожалению, мистер Мерфи больше не будет преподавать в академии, — такого облегчения на душе у меня не было никогда. Я прям была готова завизжать от радости. Настрой явно поднялся у всех присутствующих студентов и все начали перешептываться. Даже Есс отложила свою угрозу и наклонилась ко мне с подозрительной улыбкой.
— Теперь мы не пропустим не единой лекции, Мэл, ты меня поняла? — я нахмурилась, заглядывая в сверкающие глаза подруги. Мы не виделись около двух месяцев, но она уже успела полюбить пары? — Что? — она невинно похлопала длинными ресницами. — Мистер Мерфи это не сексапильный жгучий венесуэлец.
— Есс! — я прикрыла рот рукой, показывая глазами на рядом сидящего Генри, с которым они встречаются еще со школы.
— Для меня это экспонат в музее. Я имею право на него смотреть…
— И иногда пыль протирать, да? — Уотсон бросила в меня испепеляющий взгляд. Узнаю свою белокурую подругу. Есс всегда яро реагировала на симпатичную часть сильного пола, будто имея внутри специальный переключатель. Сканировала взглядом бедного и как настоящий агент ФБР на следующий день приносила информацию о жертве, начиная с того какое у него семейное положение, заканчивая любимым запахом кондиционера для белья. Кстати нюх у нее был действительно как у ищейки, и к запахам Есс относилась очень скрупулезно. И речь идет не только о духах или других ароматах — она улавливала настроение.
— Кстати, Андерсон, — она нахмурилась, наклоняясь ко мне, — почему от тебя разит дымом?
— Я случайно подожгла свое расписание, — хотя, сама того не понимала. Не могло же оно от воздуха загореться. Ну и от меня тоже, по сути, не могло.
— Ты огнем, чтоли дышишь?
— Что ты… — я не успела договорить, увидев, как маленькая искра на моей тетради, безжалостно начала разгораться. Я вскочила с места и огонь только усилился. Ей Богу, я не поняла, как это произошло.
К нашей парте подошел мистер Рамирес, спокойно похлопав по тетради другой.
— Мисс Андерсон, вы не обожглись?
— Нет, я в порядке, — но внутри снова все съежилось. Что-то мне совершенно не нравилось мое состояние непонятной тревоги. А главное, оно появлялось на ровном месте. Хотя, второе за утро воздушнее поджигание моих вещей считается ровным местом?
Конечно, меня это смутило, но я нашла причину в недосыпе. Из-за подработки в галереи миссис Мэрилин и ее доброте, у меня была возможность организовать мини-выставку своих работ в честь наступающего двадцатилетия. Отнеслась я к своему шансу достаточно серьезно и поэтому работала над серией картин на протяжении долгого времени дней и ночей.
Пара с новым преподавателем прошла для меня довольно быстро. Честно сказать я его совершенно не слушала, в отличие от своей подруги, зачарованно пускающей слюни. Даже салфетку ей дала, а она мой юмор оценила пылающим взглядом.
— Какая у нас пара? — я очнулась посредине коридора, не зная, в какую аудиторию направляться дальше.
— Не пара, а расправа, Андерсон. — ухмыльнулась подруга.
— Мэл, я ее отвлекаю, ты бежишь, — заговаривает Генри, забрасывая руку ей на плечо и притягивая в свои объятия. Я улыбнулась, глядя на эту картину. Несмотря на то, что Генри и Есс имели абсолютно противоположные характеры — эта парочка, безусловно, друг друга дополняла. Генри был благоразумным и часто остепенял Есс в ее чрезмерной активности. Он был тактичен и воспитан, когда его девушка говорила все прямо. Они прекрасно понимали друг друга без слов, и Уотсон с ее невероятной способностью чувствовать эмоции, знала о настроении ее парня, когда сам Донован не любит делиться какими-то проблемами или переживаниями.
— Когда приезжают твои родители? — Есс абсолютно забывается в объятиях своего парня, и лучезарно мне улыбается.
— Через неделю.
— Значит наши планы по поводу празднования твоего дня рождения в силе? — одушевленно визжит та.
— Почему-то мне не нравится твой тон, — я прищуриваюсь, пытаясь расколоть ее план, но все четно. Штирлиц. — Только давай без тех игр, которые ты организовала на восемнадцатилетие.
— Они тебе не понравились?
— Это было кино для тебя. Ты нагло ела попкорн, заливаясь смехом, пока я страдала на том проклятом стуле.
— Ну, хоть мальчики тебе понравились?
— Извини, но я закрыла глаза, как только они начали раздеваться, поэтому не разглядела.
— И зря, пропустила самое интересное.
— Зато меня не мучили кошмары.
— Это была бы эротика.
— Да мне плевать!
— Наша святая Мэл смутилась! — я прикрыла покрасневшее лицо книгой, заходя в аудиторию следом за своими друзьями.
Пара чертежа была для меня часом успокоения и медитации. Идеальная возможность очистить голову от навязчивых мыслей и расслабиться, только этот день был для меня сплошным стрессом.
— Ты чего побледнела? — заботливо поинтересовалась Есс, целуя мой лоб. — Да ты горишь!
— Внимание, студенты! — я подняла взгляд на неоткуда появившегося директора мистера Арчибальда.
Глава 2
— Мэл, тебя знобит, — шепчет на ухо подруга. — Давай отведу тебя к доктору?
Только я не слышу ничего, встречаясь с горящими глазами напротив. Съедающий мои внутренности взгляд, бросил меня в холод. Я жадно хватаю воздух ртом, и в области левой ключицы начинает нещадно колоть. Брюнет будто замечает мое смятение и начинает хмуриться, не отводя своего внимания.
— Есс, — я не могу оторваться от темно-карих глаз незнакомца, но мне становиться, нечем дышать. Жмурюсь из-за устрашающего шепота, разметающего все мои мысли прочь. Он становиться громче и насыщеннее, что я не слышу ничего. Даже собственного дыхания. Или я просто не дышу?
Кто-то резко поднимает меня за локоть, и я чувствую горячее дыхание на уровне своего виска. Пелена. Сплошная пелена и дикая боль. Страх пробрал меня до кончиков пальцев ног, и я начинаю умолять, чтобы все прекратилось. Я говорю, но не слышу собственного голоса. Мои ноги непослушно подкашиваются, и я падаю в чии-то руки. Теплая ладонь человека ложиться на мою щеку, и я чувствую прилив какой-то силы. По телу вновь пробежала дрожь, но чувство, разливающейся по моим венам, категорически отличалось. Это было что-то умиротворительное, светлое и родное.
— Открой глаза! — сквозь шепот начал пробираться чей-то бархатный голос. — Посмотри на меня, Амелия! — и я послушно разлепляю веки, встречаясь с глубоким взглядом карих глаз. — Дыши и смотри на меня, — и только все начинает утихать, шепот вновь вбирается в мою голову. Я слышу собственный визг, но вдруг глаза незнакомца, которые только секунду назад были темными, начали обретать молочный свет. Я видела в них собственное отражение. — Смотри на меня, — он начал шептать и я неотрывно за ним наблюдала. Его глаза закрылись, а в области груди что-то начало светиться. Я почувствовала покалывание в области ключицы, но оно принесло мне невероятную легкость и защищенность. Страх улетучился, шепот перестал угнетать, а боль пропала. На секунду я вновь увидела четкую картинку коридора, незнакомого парня с темно-карими глазами и еще несколько фигур, перед тем как провалиться во что-то мягкое и уютное.
Чьи-то звуки шарканья заставили меня медленно открыть глаза. Передо мной открылся вид на множество фотографий, что означало, что я нахожусь в своей комнате. И вот тут меня смутило несколько моментов. Во-первых, последнее, что я помню, это как переступила порог аудитории. Как я добралась домой? Почему я ничего не помню, и почему у меня трещит голова, будто вместо академии я вместе с Уотсон поехали пить в клуб? И по состоянию мы выдудлили весь бар. Во-вторых, мои родители уехали в командировку, а это значит, что дома я одна. Кто тогда шаркал?
Не знаю, что именно пробудило во мне такую храбрость, но я на носочках поплелась вниз по лестнице, желая узнать, кто хозяйствует в моей доме. Конечно факт того, что я прихватила биту брата, не доказывает чистую храбрость, но я не бесстрашная. Дойдя до гостиной, я никого не обнаружила. Но из кухни донеслись звуки жарки. Ну, маньяк же не мог перед убийством что-то приготовить поесть. Или мог?
— Конечно, мог, — я закричала, недоуменно прикрыв рот руками. Передо мной стоял брат. — Ну и зачем, балда ты мелкая, биту брала, если не собиралась ею отбиваться?
— Ты совсем рехнулся так пугать? — я наконец-то смогла хоть слово выдавить от шока.
— Я тоже рад тебя видеть, сестричка! — он открыл руки для объятий, и немного помедлив, я запрыгнула на него, радостно улыбаясь. — Я, конечно, сам этого хотел, но ты меня задушишь.
— Это тебе моя мстя за сердечный приступ, засранец! — я начала еще сильнее его сжимать.
— Дорогая, ладно я, но нашему сыну нужен отец, — на пороге появилась кругленькая Эмми, и я налетела с обнимашками на нее.
— Подожди, подожди, — начал возмущаться Кит. — Тоесть муж тебе уже не нужен?
— А ты, братец, главное уже сделал, — я погладила животик Эмми.
— Тогда и новые краски ты не получишь. — Кит перевел на меня хитрый взгляд, — Я, между прочим, из-за них полгорода обошел. Жаль выбрасывать.
— Я тебе выброшу! — если бы я могла испепелять взглядом, мой братец бы поджарился. — Кстати, а чего вы приехали? Я вас не ждала. — Кит и Эмми как-то странно переглянулись. — Что-то не так? — я нахмурилась.
— Нет, милая, — ласково улыбнулась Эмми, проводя рукой по моим волосам.
— Просто родители звонили, — начал Кит. — Они задержаться, и попросили за тобой приглянуть.
— Почему-то раньше я не нуждалась в этом…
— Раньше ты не падала в обморок, — Кит подошел ко мне, внимательно осматривая, — У тебя что-то болит? Мучает бессонница или галлюцинации? — я закатила глаза. — Покажи язык.
— Ты издеваешься? — я оттолкнула слишком обеспокоенного брата и двинулась на кухню. — Вот не надо включать свою врачебную сущность…
— Это мой долг, Мэл, и я сейчас говорю не только о клятве Гиппократа.
— Я просто переутомилась.
— Ты спала эти дни? — я отвела взгляд в сторону. — Что-то еще тебя мучает?
— Меня мучает ужасный голод и жажда, Кит, — в подтверждение словам мой желудок дал о себе знать. — Тем более я не могу думать, когда мне пахнет потрясающей уткой твоей жены, — чтобы не ежиться под взглядом брата, я посмотрела на не менее обеспокоенную Эмми и вздохнула. — Да что вы так на меня смотрите, будто это конец света?
— Милая, никто не падает в обморок просто так.
— Я же сказала, что переутомилась! Да, я не спала в последнее время, но это вовсе не связано с какими-то галлюцинациями или бессонницей. Я дорисовывала серию картин, чтобы успеть к выставке. И немного переживала по этому поводу, — когда я замолчала, в доме повисло странное молчание. Супружеская пара вновь подозрительно переглянулась, но Эмми выдавила из себя улыбку, погладив меня по спине.
— Ты же знаешь, что можешь обратиться к нам по любому поводу, — она подошла к ящику, доставая тарелки. — И мы с тобой обязательно обсудим твои переживания по поводу выставки. Ты же покажешь мне картины?
— Их еще никто не видел кроме Есс. Она назвала их странными иероглифами.
— Я уверена, что они прекрасны, — я слабо улыбнулась, переводя взгляд на брата. Он так и продолжил молча стоять, и буравить меня глазами. Его взор резко опустился к ключице.
— Ты обожглась? — брови Кита поползли вверх, а я посмотрела на объект его удивления. На месте левой ключицы образовалось какое-то странное пятно. Я прикоснулась к нему пальцами и поморщилась от какого-то жжения. — Как оно появилось? — переспросил брат, подлетая ко мне. Его руки потянулись к ожогу, но я резко отлетела назад, что стул с грохотом упал на пол.
— Нет! — я даже не знаю, почему крикнула. Внутри образовалась паника, а сердце начало так бешено колотиться, что мне показалось, будто оно сейчас выпрыгнет наружу. Я нервно начала вдыхать воздух, но кислород абсолютно перекрыло. — Что же это такое? — меня начало конкретно накрывать.