— Ты пишешь руны обращения в нежить. Кого ты там трансформировать собралась? — с презрением поинтересовался я.
— В древности полагались не на доскональный смысл. Трансформация — это переход из одного состояние в другое. Так что, по-моему, я рисую неплохой намёк, что мы ожидаем открытия врат.
— Прекращай, — я начал затирать ступнёй нарисованное. — Тут надо что-то более точное. Помнишь, как в книге Айзерца?
— Он описывал перенос материи с одного места на другое. Телепортацию. И с учётом трудоёмкости процесса мы перенесём мэтра на пару миллиметров. И только. Ни один демон на такое врата не откроет.
— Это лучший вариант.
— Только по-твоему мнению… Давай тогда уж руны призыва?
— Но мы знаем их только для телепатического вызова собеседника. Уверена, что у демона нет защиты от такого вмешательства в его голову? Что он захочет поговорить?
— А вдруг и захочет? Я вот иногда, когда слышу комариный писк, прошу комарика не подлетать ко мне.
— Потому что не ослабляешь щит. Вот тебя и бьёт искрами, когда он в твоём поле сгорает!
— Зато тогда и на мошек действует… И вообще, — обвиняющее произнесла она, — как-то ты пессимистично настроен.
— Нет. Рационально, — испытывая прилив воодушевления из-за возникшей идеи, я взял веточку и нарисовал на земле нечто, заставившее Эветту нахмуриться.
— Очень знакомо, но… Нет. Не понимаю, что это.
— Это руна изгнания, вывернутая наизнанку.
— Хм, — она задумчиво наклонила голову набок, затем оттопырила указательный палец и дорисовала несколько линий. — Думаю, символ потустороннего мира усилит значение. А если ещё и соединить вязь с обращением…
— С телепортацией, — перебил я, но получил лишь крайне упрямый взгляд в ответ.
— Будут руны трансформации.
— Телепортации.
— Изображай, что хочешь, но в этом кругу будут руны трансформации!
— А давай соединим их телепатическим призывом?
Моему мозгу так понравилась затея преображения рун, что остановиться в выдумках было сложно. Всё равно ведь из худшего только то, что ничего не сработает. У нас имелось не так много собственных сил. Мы могли лишь прошептать демону приглашение. Открывать врата сюда ему следовало самостоятельно.
— Вот так?
— Да. Давай так, — озвучил я согласие, глядя на выведенный ею завиток.
— Но силы нам всё равно не хватит. Если бы только ещё немного… Слушай! А чего мы так на количестве собственных сил то зациклились?
— Потому что это крайне важная составляющая. Если количество равно нулю, то и магия невозможна.
— Знаешь, вот когда ты говоришь такие вещи с таким серьёзным лицом, я понимаю, что это не сарказм. Ты действительно тупой!
— А как ещё ответить на твой примитивный вопрос? — обиделся я.
— Попробую объяснить, что имела ввиду. Человек не такой быстрый как лошадь. Не такой выносливый. И если он и лошадь начнут бежать бок о бок, то человек домой вернётся поздно, а лошадь может и вовсе заплутать без наездника. Но всё меняется, когда человек садится верхом. Он получает все преимущества. Что если нам поступить как-то также?
— Убийство коней даст силу, но она подходит только для весьма конкретных целей. Нам не подходящих.
— Я не предлагаю вариант получения энергии из жертвы, Арьнен! Моя мысль в другом. Что если нам не соединять силы? Что если я дам воспользоваться собой, как источником? Лишив себя возможности контроля, можно отдать больше. Ты можешь использовать и лошадей также. Капля в море, но порой и её не хватает.
— Да. Можно так и сде… Слушай! Помнишь, мы мельницу проезжали, и мэтр объяснял её устройство?
— Смутно, — честно ответила Эветта, которую механизмы никак не интересовали.
— Принцип рычага. Если его сотворить, то можно малым задействовать огромное. Без усилий.
— Интересно.
Процесс пошёл. И так как я не знал, как верно закончить «соединения шестерёнок», то замкнул их на бесконечность. Эветта немного поворчала, но, не придумав ничего лучше, оставила всё как есть. Так что, в конце концов, мы втащили в центр рисунка труп и, надрезая плоть, заставили течь кровь. Символика напиталась ею, как и вливаемой нами силой.
— Этим контрактом я призываю и связываю тебя, демон. Да будет Тьма! — закричал я.
Линии заискрили. Замерцали. И когда процесс дошёл до своего пика, то даже задымились. Однако, на первый взгляд, больше ничего не происходило. Только привязанные лошади забили копытами, зафырчали, да попытались вырваться. Но животным просто не нравилось собственное участие в магической манипуляции. Поэтому я уже даже успел невероятно расстроиться, как…
— Ай! — пронзительно взвизгнула Эветта, когда нас резко отбросило по разные стороны друг от друга.
Земля, очерченная кругом, вместе с трупом мэтра куда-то провалилась, и из этой дыры взвился по спирали ввысь самый настоящий столп силы, выглядящий как свечение яркого изумрудного цвета. Он бил словно гейзер, разрезая плоть мира.
— Эветта! — окликнул я подругу, но она неподвижно лежала у дерева. Наверное, ударилась сильнее меня.
…И как избавиться от ещё одного трупа?
Возникший вместо беспокойства за ближнего вопрос заставил меня похолодеть. Я не знал, что именно мы натворили, но понимал, что на второе такое сил уже нет. Если Эветта умерла, то стоит воспользоваться призванным потоком для избавления от второго тела. И от таких мыслей страх, который бы завладел более нормальным человеком, даже не подумал возникнуть. Мне отчего-то не пришло в голову и то, что сделанное превосходит даже важность исследования, ради которого всенепременно требовалось остаться в городе. Я просто побежал к дереву в намерении проверить состояние Эветты, попутно замечая, что изумрудное свечение не однородно. В нём мелькали искорёженные тела и лица людей и не людей, знакомых по облику животных и чудовищных тварей. Там были и силуэты страдающих растений. И повсюду растекалась такая невероятная мощь…
— Прорыв, — вдруг услышал я внутри своего сознания жуткие множественные голоса, заставившие упасть меня на колени, стискивая от боли пальцами виски. Ни один из них не повторялся по звучанию. Мерзкому звучанию. От звуков мозг будто разжижился, и теперь его поедали личинки, выдирая плоть крошечными острыми жвалами.
— Мальчик разорвал завесу…
— Изломил поток…
— Человек. Какой-то человек!..
— Кто он?…
— Я вижу его прошлое…
— Я вижу вероятные изгибы его судьбы…
— Сильный. Опасный. Сила не выжигает его разум. Он сможет контролировать её…
— Хороший служитель…
— Опасный отступник…
— Разрушить этот мир? Начало положено…
— Ещё важен. Ещё нужен. Живой…
— Осторожнее. По-прежнему слышит…
— Забвение…
Я обнаружил, что стою на коленях и истошно кричу. От осознания крик прекратился, хотя челюстям пришлось помогать закрыться рукой. Мышцы лица словно свело. Ноги подкашивало, но подняться мне удалось. На месте потока теперь находился только призрачно-серый песочек, похожий на пыль.
— Эветта, — наконец-то доковылял я до девушки.
Ожидать хорошего не приходилось. Наши лошади превратились в смердящие трупы. Ветер прекрасно доносил запах разложения. Возле них даже отчего-то вился рой огромных мух, хотя смерть едва наступила. Их смерть. Эветта была без сознания, но определённо ещё жива. Я почувствовал слабый пульс на шее, а потому перевернул её с живота на спину. С носа и рта тут же потекли плотные сгустки крови. Попытка обтереть кожу подруги платком прошла неудачно. Возникли только ало-бурые разводы.
Мне отчего-то захотелось плакать. Сердце и душу скрутила некая тоска, но грусть быстро переросла в свирепую ярость, едва я начал задумываться, какой бы стала моя жизнь без Эветты. Кто бы ещё так потакал всем моим прихотям? Я не мог жить без неё. Просто не мог!
— А ну приходи в себя. Немедленно! Я один не закончу исследование до конца следующего месяца!
Злость принесла решение. Палец написал на лбу руну здоровья. Мне не особо давалось целительство и восстановление, но напитавшая тело мощь гейзера позволяла игнорировать собственное несовершенство. И всю эту энергию я вложил в одно единственное действо. Эветта задрожала. Закашлялась. А когда я стал пуст, открыла глаза.
— Арьнен, — прошептала она. И я испытал радость, от которой на моём лице появилась идиотская улыбка. — Что произошло, Арьнен?
— Нас откинуло силой врат. Ты ударилась о землю.
— Лицом, да? Голова трещит. Нос сломан?
— Нет. Всё в порядке.
Ни к чему рассказывать, что в её теле не так давно не было ни одной целой кости. Произошедшее было тайной. Моим сокрытым знанием.
— Вроде да, — согласилась она, ощупывая себя. — А что мэтр?
— Демон его сожрал. Сказал, что руны его больше ни к чему не обязывают, а нарисованная нами защита никуда не годится. Так что он убил лошадей и исчез.
— Я многое пропустила.
— Да. И поскольку мне пришлось разбираться со всем самому, то с тебя собрать всю поклажу. И отмой лицо, когда доберёшься до воды!
Она не стала возражать. Я же подошёл к месту «призыва демона» и положил ладонь на серый песок. Он оказался очень сыпучим и мягким. Рука тонула в нём, как в мелкой крупе. Подсознание вовсю верещало об опасности. Так что, не став затягивать с экспериментом, я благоразумно заложил пятно ранее вырванным дёрном. Он тут же завял и пожух.
— Без лошадей станет неудобно добираться до жилы, — грустно сказала Эветта, поправляя сумки. — Это будет долго. И тяжело.
— Придётся купить новых.
— А деньги? Их хватит?
— Вчера у Гастона купили те вазы, которые я разрисовал. А он их только выставил.
— И что?
— Деньги можно заработать.
— Ладно. Думаю, я тоже могу что придумать.
— Думай. А сейчас пошли к жиле.
— Ты чего?! — возмутилась Эветта. — Я эти сумки туда ещё донесу, но никак не обратно! Нам нужно в город.
— Тогда иди в город, а я к жиле.
— Ещё чего! Это и моё исследование тоже.
Вернулись мы в Юдоль только перед самым закрытием городских ворот. Привыкшие за девять дней к нашим утренним отъездам и вечерним возвращениям стражники поинтересовались, где ж потерялся Алхимик. Эветта мило им улыбнулась, рассказав глупую небылицу о внезапном вынужденном отъезде учителя. Ей отчего-то поверили, и мы вернулись в дом Гастона.
И сколько ни бродили после маги, изучая внезапно возникшую «природную аномалию», наше деяние осталось тайным, а потому абсолютно и полностью безнаказанным.
— Ты верно пришёл. Я знаю, где она… Эх! Сгинул же тогда сударь Алхимик на мою многострадальную голову!
— И где же Эветта?
— А где мои краски?
— Что? — не понял я.
— Ты всё об одном, так и я так же буду! — злорадно произнёс вредный старик. — И покуда красок не будет, то и молчок. Вот!
Гастон набрал в рот воздуха и надул щёки.
— Да откуда ж я их возьму?! У меня лаборатории нет, как в прошлый раз.
— А это уже не моё дело, — всё же заговорил мастер. — Моё дело семью кормить. Пока глаза видят, надо рисовать больше. И если кисти хранятся, то краски всё. Кончились.
— Мастер Гастон…
— Я жду свои краски, малец!
С его упрямством спорить было бесполезно. Так что я резко поднялся и сделал несколько шагов по кухне, пытаясь унять внутреннюю ярость. Честно! Настроение было таким, что впору к пыткам приступать, но нечто меня ещё сдерживало, заставляло придерживаться цивилизованности. Наверное, этим чем-то являлось нежелание и в родном мире нелюдем прослыть.
… Или, стоило признать, что я по-прежнему по-мальчишечьи побаивался сурового нрава мастера?
Уголок рта Гастона дёрнулся вверх, давая понять, что он сейчас довольно усмехается.
— Ладно, — взглянув за окно, я решил проявить редкое для себя миролюбие. Тем более, что торговцы ещё не закрыли свои лавки. — Будут вам краски. Пойду и вернусь с ними.
— Вот пойди и вернись с ними, — согласился нахал.
Я вышел с кухни в бывший торговый зал и опомнился. Стоило переодеться и без промедлений. Всё равно женщины пока находятся наверху. Так что, зайдя в закуток, я стянул с себя чёрно-серебряные рубаху и штаны.
— Ой! — воскликнула Мишель, краснея.
И как она так бесшумно научилась по лестницам спускаться? Лучше бы обладала умением стремительно отворачиваться!
— Прошу прощение, — хмуро выдавил я из себя, как можно быстрее натягивая купленную одежду. — Можешь повернуться. Я уже одет.
— Ты всегда так не осторожен?
— Мне показалось, что если я начну заниматься этим на улице, то будет ещё не осторожнее.
— Можно было попросить впустить в комнату.
— Не рассчитывал на такую щедрость.
— А стоило бы. Мама отправила меня за картошкой. Хочет угостить тебя ужином… Ты же останешься? У нас не часто бывают гости.
— Схожу за красками для твоего деда и вернусь.
— Возвращайся и не беспокойся, если пропустишь начало комендантского часа. Комната у нас найдётся.
— Нет. Если и ночевать здесь, то только на кухне.
— Почему там?
— Каким бы странником я ни был, но всё равно испытываю невероятную тягу к сохранению привязанностей. Когда-то мне доводилось спать там много ночей кряду. Так что если меня не прельстят соблазны местных гостиниц, то только кухня.
Она хихикнула и, бросив заинтересованный взгляд из-под длинных густых ресниц, с трудом открыла скрипучую покосившуюся дверь в подвал. Сыпавшиеся ржавчиной петли определённо следовало менять. Затем девушка скользнула во мрак. Я же, с секунду подумав, стоило бы ей помочь или нет, всё же сложил вещи на одну из полок и, повесив на плечо пустую сумку, вышел на улицу.
I. 1. Пара пустяков. Глава 5
Глава 5.
Солнце утратило свою власть. Теперь оно скорее слегка пригревало, нежели старалось сжечь всё вокруг, и тело уже не потело. Если бы не мерзкий рыбный душман, усиливавшийся по мере приближения к торговой площади, то я бы даже наслаждался ранним вечером.
Большинство лавок было открыто, хотя некоторые уже и закрывались. Проходя мимо ряда с едой, я не удержался и купил свежего жирного кролика. Ему прямо при мне свернули шею. Обрадовавшийся столь позднему покупателю, продавец предложил тут же снять и шкурку, но пачкать сумку кровью не хотелось. Так что на услугу прозвучал отказ, а глаза сами собой начали выискивать последующие ингредиенты для хорошего сытного ужина. Судя по бедной обстановке в доме Гастона, к картошке предложили бы разве что укроп, выращиваемый в ящичках на подоконниках. Поэтому я дополнил покупку пучком моркови, пятью ржаными ароматными булочками, четырьмя баклажанами, тремя луковицами с перьями, двумя кувшинчиками красного вина и одной… парой петель (вкупе с крошечным горшочком сала для их смазывания). Поиск всего этого и предвкушение трапезы настолько увлекли, что про краски почти забылось. Почти, потому что воображаемый тушёный кролик в вине испарился от вида достаточно молодого для второй ступени мага-Алхимика, закрывающего ставни своей лавки.
— Уважаемый! — обратился я к нему с ноткой веселья от приподнятого настроения. — Не хотел бы вам мешать, но мне бы у вас совершить покупку. Очень нужны краски.
— Завтра приходите и покупайте, — переводя на меня мрачный взгляд, грозно процедил тот. Скорее всего, ему элементарно хотелось внушить, что «маг всегда прав». Однако, углядел он и нечто иное. Аура силы, несмотря на моё вынужденное как самостоятельное прекращение собирание энергии, так и игнорирование потока смерти, ещё не полностью рассеялась.
— Ох, ты ж ё! Говори, чего на самом деле нужно? Вижу, что волшебствуешь! Тёмный. Очень сильный, но, — тут он сглотнул слюну, — на наших не похож!