- Ты хватаешь меня сильными руками, прижимаешь к себе так цепко и крепко, как самую сладкую добычу, валишь на листву, а там… - задыхалась Сапфир, обнимая себя двумя руками.
- Ежик! Все тот же! Нигде от вас покоя нет! – продолжила я, радостно кивая из своего покрывала. На меня решили не обращать внимания, и продолжить рассказ о том, как несчастная жертва пернатого произвола, честно пытается одновременно и убежать, и отдаться.
- И наш одновременный стон нарушил тишину спящего леса, - закусила губу красавица, проведя рукой по обнаженной груди.
- Ежик! – громко простонала я, глядя на нее с сочувствием. Красавица удостоилась сладкого поцелуя, а я гневно засопела. Ничего! Будет и на моей улице праздник!
Следующая красавица, кажется, Рубин, плавной походкой двинулась в сторону трона.
- О, мой повелитель, - сладко прошептала она, опускаясь на колени. – Я мечтаю о том, чтобы вы взяли меня прямо при всех… На черном троне... Я хочу, чтобы на это смотрел весь мир, когда вы несете меня на руках, покрывая поцелуями, садитесь на трон…
- А там … ежик, - гаденьким голосом произнесла я. – Милая, он из лесу только вернулся. Ежа на заднице принес! Все! Молчу, молчу, продолжай… Мне реально интересно… Обещаю молчать!
Я сделала вид, что зашиваю себе рот, вставая на носочки от нетерпения. Кажется, Аквамарин, уже подлезла к Богу Тьмы, рассказывая о том, как он спикирует на нее с высоты и схватит ее своими когтями…
- Как… как суслика, - всхлипнула я, растирая мнимые слезы. «Ты поднимаешь меня на самый верх», - страстно шептала красавица, поглаживая колено Бога Тьмы.
- Простите, не могу… Ты сколько весишь? Килограмм шестьдесят? С грудью - семьдесят, - зарыдала я, трубно сморкаясь в покрывало. – Птичку… Жалко…
Вот стану снова богиней, вот дождусь, когда один гордый орел направится сидеть на белом пике под монотонное урчание бачка «вершины», как закрою его там! Мне проще туалет перенести или в храм бегать по нужде! Будет у меня приемник, настроенный на волну ненависти! Хоть не скучно будет.
- А потом ты дерзко схватишь меня из темноты, - с придыханием прошептала Изумруд, простонав так, словно очень хочет в туалет. – И утащишь во тьму… Наши тела сольются воедино в порыве изнеможения и страсти… Каждый твой толчок будет отдаваться во мне сладостным стоном…
Да ей вообще нужно замуж за продавца унитазов! «Милая! У нас толчки завезли!», - орет он. А каждый толчок отдается в ней сладким стоном…
Я нетерпеливо ждала своей очереди, а обратно в строй становились «рабыни», «добычи», «жертвы произвола» и прочие страдалицы.
Очередь подошла, а я засеменила маленькими шажочками в сторону трона, удерживая на себе покрывало.
- Ой, - жалобно всхлипнула я. – А можно я на коленочки! Вы же не откажете? Как только скажете, я тут же слиняю… И возможно на ваши штаны…
Разрешение я спрашивала для вежливости, карабкаясь и усаживаясь поудобней.
- Итак, - начала я, вдохновенно описывая мою эротическую фантазию. Воображение сначала само обалдело от поставленной задачи, а потом его понесло. – Представьте себе, мы лежим с вами на кровати…
На меня посмотрели снисходительно, сверкнув глазами. А я заерзала на коленке, припадая к широкой груди.
- Для меня, обитательницы очень глубокого севера, кровать – это эротическая фантазия! – обиделась я, поглаживая чужой черный камзол и оставляя на нем светлую шерсть. – Мы лежим на кровати, завернутые в четыре одеяла… На мне телогрейка и валенки, на тебе большая телогрейка, штаны с начесом и валенки… Предупреждаю сразу! Кто снял валенки больше сексом не занимается! У нас носки и валенки снимают, перед изнасилованием. Девушка падает, поэтому делай с ней что хочешь! Продолжим!
Я прижалась к его уху, смачно импровизируя.
- Потом ты закидываешь правую ногу мне на плечо, левую подворачиваешь под себя, опираясь ею на стену, - вдохновенно рассказывала я, даже причмокивая от наслаждения. – Одна рука твоя держит меня за грудь, а вторая цепляется за люстру… Левая пятка заведена у тебя за уши, ты помнишь, да? Правой пяткой ты бьешь себя в грудь и стонешь! Поза называется «По велению левой пятки»!
Я довольно шмыгнула носом, чувствуя, что ерзаю не только я, но и будущий герой-акробат.
- Что? Ежик? – доверчиво спросила я, поглядывая вниз. – Куда это он тебя понес? Так вот, потом мы с тобой пробуем еще одну позу! Твои ноги заправлены за твои уши, ты лежишь, опираясь на копчик, а я прыгаю сверху на тебе! Ты еще должен меня обнимать в этот момент! Это важно!
Он смотрел на меня такими глазами, словно у него была любимая кошечка, и я только что сообщила о ее безвременной кончине.
- Ты же бог! Ты все можешь! – приободрила его я, похлопав пушистой лапкой по груди. – Я в тебя верю!
Мне показалось, что он уже в себя не очень верит, но я утешила его тем, что это – только начало. И так он точно не предавался утехам.
- Следующая поза, - облизала я волосатые губы, наслаждаясь тем, как под нами ползал несуществующий ежик. – Называется «Узелок». Она простая. Запоминай! Ты кусаешь себя за локоть. Правую ногу засовываешь в отверстие! Нет, не мое, а свое! Отверстие руки! Левую ногу закидываешь назад, за голову.
На меня смотрели таким взглядом, что если бы я была гвоздем, то забилась бы куда-нибудь.
- Узелок завяжется, узелок развяжется, - прошептала я нежно-нежно. – А любовь она и есть только то, что кажется… И вообще!
Я сползла с колен, поднимая его перья с пола, а потом лихо бросая покрывало в неискушенных дев, не знающих о позе «Узелок».
- Простите, - жалобно произнесла я, почесываясь со всех сторон с яростной интенсивностью. – Я сегодня не в лучшей форме… Шерсть и волосы клоками лезут! Чешется ужасно. Вот вы меня тогда обняли, а я теперь вся чешусь… Только не говорите, что у северный вас лишай! А то смотрю, перья с крыльев летят, как с меня шерсть…
Я посмотрела на девиц, которые брезгливо швырнули покрывало на пол.
- Не переживайте, ничего страшного. Он, передается прикосновениями. Сначала вам будет казаться, что вам просто хочется почесаться, - смаковала я, с удовольствием понимая, что теперь на отборе ласки будут только через маску. – Потом волосы вылезать будут… Жаль, что потом не отрастают… Смотрите, чтобы на голову не попало, а то все… Прощайте волосики! Если после почесания будет покраснение – это он!
Я почесалась так, что даже больно стало.
- Я… Я – задохнулась блондинка, корежась на месте при виде моего покрывала. – Я ухожу! Простите, но я с детства очень мнительная. Бррр! Фу!
- А ну-ка, - прищурилась я, подходя к брюнетке. – Красное пятнышко возле волос. Вы за ним следите! Где мое покрывальце…
Я обвела взглядом конкурсанток и вздохнула.
- Вы не переживайте, у нас, на глубоком севере, у соседки тоже такой нашли, - вздохнула я обреченно. – Но все закончилось хорошо. Мы ее в тот же вечер сожгли. Правильно! Незачем неизлечимую заразу разносить. Ее-то уже не спасешь, а нам еще жить да жить…
В воцарившейся тишине я встала на свое место, интенсивно расчесываясь.
- Свободны, - произнес Бог Тьмы, а я гордо почесалась, накинула покрывало и пошла в свою комнату вслед за провожатым. Мне кажется, или он убегает? Как не догоняю, он тут же ускоряет шаг?
Дверь передо мной открывать не стали, поэтому я вошла в комнату, сбросила покрывало и усмехнулась. Вовремя, однако! Шерсть исчезла, а я вздохнула полной грудью.
- Слышали? – пронеслось по коридору. Я тут же припала ухом к дверям. – Три девушки добровольно покинули отбор!
Не знаю, что твориться на глубоком севере, но этот танец комната запомнит навсегда. Я танцевала, вертелась, чувствуя, как волосы шлепают меня по щекам.
- Ничего – ничего! – упала я на кровать и раскинула руки. – Я снова стану богиней!
Я лежала, чувствуя, как меня накрывает смех! Нужно придумать что-то новенькое, свежее и творческое!
- Может, прикинуться беременной? – спросила я у молчаливого осколка. – На коленочках сидела? Сидела! Вот и досиделась! Ерзать не надо было! А то, понимаешь ли... У нас, на глубоком севере, сразу трое в деревне залетело. И в соседних деревнях тоже! Кто отец? Правильно, Бог Тьмы! У него же крылья есть!
Я задумалась, рассматривая потолок. Вот интересно, а кем я была в прошлой жизни? До того, как стать богиней? Какую-то ерунду помню, а самое важное – нет. Я знаю точно, что мне нравились шоколадки… А что еще? А вдруг у меня была семья? Может, я была счастлива? Вдруг у меня был классный мужик?
- Я никогда об этом не узнаю, - вздохнула я, натягивая на себя одеяло и подползая усталой гусеницей к подушке. Осколок лежал рядом, а я думала, пыталась что-то вспомнить, но вместо воспоминаний был серый дым и обрывочные картинки, которые никак не проливали свет на мое прошлое.
- Глупый, глупый Бог Тьмы, - усмехнулась я в подушку. – Чтобы женщина стала Богиней Света нужно сделать так, чтобы она сама сияла и светилась от счастья!
От усталости я проваливалась в глубокий сон. «Он ищет тебя!», - снова истерил осколок. Где здесь продается успокоительное для зеркала? Молоток не предлагать! «Но я укрыло тебя покровом! За твою голову назначена награда!», - всхлипывало зеркало, а я терлась носом о подушку. Нет, ну обидно! Значит, его только моя голова интересует! А как же другие увлекательные части тела? За мою руку тоже можно было назначить награду! Или за сердце! Ну что он, в самом деле. Есть еще очень интересный орган, за который можно назначить награду!
Я зевнула, зарываясь лицом в мякиш подушки и захрапела. Снилась мне женщина, смуглая, черноглазая в накинутой кожаной куртке на цветную кофту.
- Дай ручку, девонька, погадаю! – сверкнула золотыми зубами женщина. Где-то рядом что-то гудело, а позади меня кто-то тянул меня прочь. – Не боись! Просто погадаю!
Я помню, как тянула ей бумажку, а позади меня кто-то ржал. Черные глаза уставились в мою руку.
- Хм… Вижу предстоит тебе однажды дорога дальняя, без возврата, - вздохнула и нахмурилась женщина, ведя пальцем по моей ладони. – Никуда не собралась?
- Все, пойдем! – слышались голоса позади меня, а меня тянули куда-то в сторону. – Женек! Пошли!
- Мужа у тебя Павлом звать будут! – усмехнулась женщина, глядя на меня глазами-маслинами. – Пост руководящий займешь!
- Женька! Пойдем! Женя! – выдохнул мне кто-то женским голосом на ухо, а я дернулась, открывая глаза.
- Женя! – позвала я, прислушиваясь к себе. Это имя отдалось чем-то спокойным и знакомым. Это же мое имя! Меня Женей зовут! Же-ня!
- Я – Женя! – смеялась я, обнимая подушку. – Вспомнила! Женя! Женя, которая любит шоколадки! Же-ня! Ой!
Я подползла к осколку и взяла его в руку.
- Слушай, - прошептала я, поправляя одеяло на попе. – Найди мне всех Павлов!
- Что?!! – обалдело зеркало, а я щурила глаза, глядя на сияние в темноте. – Хорошо… Сейчас посмотрю…
Я терпеливо ждала, глядя на тысячи лиц, но пока что никакого Паши не было видно. Внезапно зеркало показало мне черноту.
- Вот! – гордо произнесло оно. Я прищурилась, пытаясь понять, что вообще можно разглядеть в кромешном мраке.
Стук в дверь заставил меня дернуться. Кого пухоеды принесли в такую рань?
- Сегодня Бог Тьмы хочет увидеть танец или песню в вашем исполнении! – послышался сухой голос. Постучали в соседнюю дверь, а я услышала ту же самую фразу, произнесенную тем же самым голосом. «Ура!!!», - обрадовался кто-то за стеной.
Ура? Ничего-ничего! Я смотрела на зловещую тьму, понимая, что три конкурсантки уже отправились домой, а эти что-то подзадержались! В темноте кто водится? Правильно! Монстры! Лохматые, страшные… Я мерзко улыбнулась, понимая, что сейчас самое время выйти на охоту!
- Давай! – потребовала я у зеркала, тряся его изо всех сил. – Меняй мне внешность! Возвращай мне мою норковую шубку! Правда, норки у меня две, но это тоже повод считать себя норкой! Злорадно потирая ладошки, я терпеливо ждала, когда обрасту шерстью!
На туалетном столике лежала всякая ерунда, я достала золотую банку с помадой.
- Оборотень выходит на охоту! – улыбнулась я, щедро плюхая себе на руки помаду и растирая ее по лицу и рукам. – Пусть все знают, что я уже кем-то позавтракал!
- Помни, - слабым голосом произнесло зеркало, а я жалостливо посмотрела на него. Хорошее оно, все-таки. Понимаю, что ему самому тяжело, но что поделаешь. – Ты все равно вернешься в свой облик через какое-то время!
- Да-да-да, - злорадно потерла «окровавленные» ладошки я. – Аууууууу!
Я завыла, ужасаясь собственному вою. Если спросят, я – не вою. Я пою. Приоткрыв двери, я выскользнула в темный коридор, тихонько крадучись вдоль комнат, и осколком царапая двери, чтобы на них оставались следы «когтей». Так, эта дверь закрыта. И эта тоже. А тут у нас открыто! Мы что? Кого-то ждем?
На точно такой же постели, как у меня, спала обнаженная красавица, храпя, как тракторист, могильщик и пьяный строитель. Выдавая гнусавые рулады, милый ангел пускал слюнку на подушку, разметав роскошные волосы.
Я притаилась в темноте, сопя, как насос. Красавица повернулась на другой бок, сбросив рукой подушку.
- Рррррр! – прорычала я, пытаясь скалить зубы. – Ррррр!
Я сопела, хрюкала, издавая такие звуки, от которых раньше бежала бы дальше, чем видела.
Внезапно девушка открыла сонные глаза, а я радостно бросилась на нее, рыча и завывая.
- Ааааа!!! – слетела она с кровати, задыхаясь от ужаса. Босиком, путаясь в одеяле, она бросилась бежать, а я спокойненько направилась в свою комнату, закрыв двери.
«Там! Там чудовище!», - слышался топот в коридоре, а я стирала с шерсти помаду. Нет, ну а что? Оборотень теперь частенько будет промышлять в незакрытых комнатах. И в закрытых тоже. Я коварно посмотрела на зеркало. Стоп! Если сегодня у нас песни и пляски, то осколок придется оставить в комнате! Я искала место, куда можно его спрятать, а потом сунула под матрас. Я ведь ненадолго? Пусть пока полежит. Не хватало, чтобы в ответственный момент он выпал из меня!
- Собирайтесь в зале! – послышался в коридоре голос, а я зевнула, направляясь к двери и бросив еще один взгляд на матрас, прикрытый покрывалом.
В зале уже все собрались. Кроме той, слабонервной. Я вздохнула полной грудью, видя, как все шарахаются от меня.
- Да ладно вам, - миролюбиво махнула я лапкой. – Меня в полнолуние бояться нужно.
В абсолютной тишине послышались хлопки, а Темный Бог вальяжно расположился в гнезде. По-другому назвать этот круглый матрас с роскошными подушками я не могу.
- Богиня Света должна уметь развлечь меня, - усмехнулся Бог Тьмы, а я смотрела на его красивое лицо, на роскошные черные волосы, отблескивающие мистическим светом в мерцающих огнях, на блики, скользящие по его коже. Красивый мужик. Жаль его запирать в туалете, конечно. Но, по крайней мере, так безопасней. Я вспомнила золотую клетку, качели, чувствуя, что отыграюсь на нем, как медведь на баяне.
- Кто хочет первой? – прошептал Бог Тьмы, а его глаза сверкнули золотом. Из нашего строя вышла брюнетка, а служанка подала ей черную кружевную ткань. В тишине красавица сделала роскошный взмах волосами и тканью и стала танцевать.
Я зевнула, глядя на умирающего лебедя, который ползал по полу с мольбой, простирая бледные руки. Черный лебедь умирал долго и мучительно, подползая все ближе к заинтригованному Богу Тьмы. Он опрокинул кубок в себя, глядя на томную мольбу лебедя. Каждым движением лебедь как бы намекал, что он очень вымирающий вид, и ему срочно нужно размножаться, дабы не вымереть окончательно.
- Да-да-да! – ткнула я пальцем в лебедушку, которая уже почти вползла на Бога Тьмы, окутывая его кружевным покрывалом и тряся лебедиными прелестями. – Именно таким танцем мы однажды приманили полярного медведя. Сожрал, скотина, полдеревни!
Бог Тьмы подавился, кашляя в кубок, а его глаза хищно уставились на меня, как бы сожалея, что меня не сожрали первой.
Рубинчик уже почти доползла до цели, положив руки на губы Богу Тьмы и захомутав его тканью. Она притягивала его к себе для поцелуя, обвивая руками и игриво дразня улыбкой.
- Вот! Девочки, запомните это движение! Наша шаман именно так лечит застарелый геморрой! – согласилась я, показывая рукой на извивающуюся змеей красавицу. – Ритуальный танец «Геморрой, проходи!». В этот момент нужно всем дружно прогонять геморрой! Чего смотрите? Проблема у мужика! Ну и что, что он – бог! Геморрой – не любовь, поражает не в сердце! А теперь хором: «Уходи злой геморрой!».