Матрена приобняла Полину и ввела в небольшое помещение. Помахала Роману:
— Не волнуйтесь, товарищ полковник, мы с вашей протеже непременно подружимся.
Полина оказалась в небольшом помещении: барная стойка, как в советских фильмах; три столика, накрытых белоснежными скатерками. На подоконниках — герань, в витринах — пирожки, булочки и конфеты. Над всем этим уютным великолепием витает аромат выпечки и специй.
— Если где-то на земле есть рай, то он пахнет именно так, — призналась Поля. — И выглядит — тоже. У вас здесь так… чудесно.
Она не сразу смогла найти подходящее слово. Уставилась на выложенные в витрине пирожки с капустой и с сожалением вспомнила, что карманы пусты. А есть захотелось — неимоверно. И это несмотря на плотный завтрак.
«Наверняка дело в ребенке, — решила Полина. — Вот странно, обычно беременных тошнит от одного вида еды. А у меня все наоборот. Кажется, целую гору пирожков могу съесть. А еще банку соленых огурцов и селёдину. Можно все сразу. И побольше…»
— Вижу, кому-то не терпится снять пробу с моих фирменных пирожков, — заметила Матрена. — Иди, мой руки. Перекусим наскоро и пойдем ватрушки лепить. Нам открываться скоро.
Полина старалась изо всех сил. Выполняла все поручения Матрены, порой даже опережала просьбы наставницы. Работа оказалась совершенно не тяжелой, а напротив, интересной и приятной.
— Впервые за все время пирожки разлетелись до обеда, — удивленно заметила Матрена. — Придется еще партию поставить, офицеры после работы частенько домой берут.
— А я думала, тут всегда так оживленно, — отозвалась на это Полина. — Наверное, сегодня дел мало, вот все и пошли за вкусненьким.
— Вот и нет, — хитро подмигнула Матрена, — не за пирожками приходили и даже не за чаем. На тебя посмотреть. Ради этого солдаты последние денежки выложили. А ты даже не улыбнулась. Что ж ты, как дикарка, в самом-то деле…
Матрена покачала головой. Присела на табуреточку и, подперев руками увесистый подбородок, предупредила:
— Напрасно от женихов нос воротишь. У нас тут полно парней достойных.
Поля проглотила комок, застрявший в горле. Невольно вспомнила о Денисе, а о его ребенке она не забывала ни на секунду. Какие тут ухаживания? Какие улыбки?
— Простите, но мне сейчас не до отношений, — призналась Поля. — Я не со зла не улыбаюсь, просто…
— Да плюнь ты на того Дениса, петуха недоделанного, — в сердцах бросила Матрена. — На нем свет клином не сошелся. К другим присмотрись. Ты мне вот что скажи: с Романом Николаевичем тебе как живется? Не обижает тебя, не неволит?..
Поля нервно повела плечами. Похоже, все в воинской части уже знали, к кому она приехала. И с кем осталась.
— Роман Николаевич — лучший человек из всех, что я встречала, — призналась Поля. — Ни к чему он меня не неволит. И не обижает.
— Вот и славно, — легко согласилась Матрена. — Главное, чтоб тебе нравилось. А солдатам да офицерам даже лучше, если командир семьей обзаведется. Больно подолгу на работе задерживается, заодно и другим спуску не дает. А так — каждый вечер домой торопиться будет. Да уже, вон, начал.
— Он, наверное, за квартиру волнуется, — попробовала отговориться Поля. — Все же я чужой человек, вдруг чего натворю…
Марена рассмеялась, хлопнула ладонью по колену и утерла краешком передника слезящиеся глаза.
— Ну, ты, Полька, даешь! — прыснула она. — Вроде такая разумная девушка, а такой бред несешь. Если бы тебя Роман Николаевич за воровку принял, на порог бы не пустил.
Полине ничего другого не оставалось, как согласиться. И признаться, что Роман Николаевич нравится ей. Пока — как друг.
— А почему вы из буфета уйти собираетесь? — Поля решила сменить тему разговора. — Вам тут не нравится?
— Да почему же?.. — охнула Матрена. — Очень нравится, привыкла я тут. Внук у меня родился, сын просит к ним перебраться, помочь. Да и тяжко мне каждый день пешком из деревни ходить, ноги уже не те. Домик совсем покосился, печь починить бы надо, а некому… Словом, что ни делается, все к лучшему. Я с сыном рядом буду, а тебе местечко освобожу.
Ближе к вечеру прибыла Агриппина, или Гриппа, как прозвали ее в деревне. Подруга Матрены проживала одна и неплохо справлялась с хозяйством. Держала коз, ухаживала за огородом, а излишки продавала. На то и жила.
— Хорошая женщина, хотя немного с приветом, — рассказала о ней Матрена. — Гриппа одна осталась, без мужа, вот и чудит. Зато сил у нее, не на одну современную девку хватит. Сама косит, сама пашет, сама садит… все сама.
Прибыла подруга не пешком, а на стареньком «Москвиче», груженном капустой, луком, творогом и бидончиками с молоком. Сетку с домашними яйцами Гриппа предусмотрительно везла на переднем сиденье.
— Ой, какая она молодчина, — не удержалась от замечания Поля. — Впервые вижу бабушку за рулем.
— Это ее гордость. Муж на старости накопил, да сам так не покатался, — разоткровенничалась Матрена. — Раньше машина для нас в новинку была. А сейчас — ни деревни, ни велосипедов. Только Гриппа не унывает.
На вид старушка была полной противоположностью Матрены. Если буфетчица — пышная, высокая, крепкая, больше напоминала старый кряжистый дуб, то Гриппа — непременно иву. Худенькая, все еще стройная, с изящными, мелкими чертами лица. В молодости она наверняка была на деревне первой красавицей.
— Всем привет! — бодро поздоровалась она.
Ловко припарковала машинку возле буфета. Подхватила часть котомок и пружинистым шагом направилась к Поле и Матрене.
Ветер трепал рыжеватые, коротко остриженные волосы Агриппины. Пышная юбка прилипала к ногам. Щеголеватая курточка по моде прошлых лет ладно сидела на худощавой фигуре.
— Здравствуйте, — приветливо откликнулась Поля.
Гриппа понравилась ей с первого взгляда. Как и Матрена. И Роман. Наверное, ради того, чтобы получить от судьбы плюшку, вначале все же нужно вытерпеть пинок под зад. Если бы не Денис, Поля никогда не познакомилась с замечательными людьми. Не нашла работу. Не избавилась от давления матери и отчима.
Только вот ребенок…
— Что грустишь, куколка? — обратилась к Поле Гриппа. — Молодая, здоровая, руки-ноги на месте. Жениха другого найдешь, лучше прежнего.
«И эта туда же, — смутилась Полина. — Выходит, о моих несчастьях знают не только в воинской части, но и за ее пределами. Не удивлюсь, если где-то на столбе висит объявление с моей фотографией…»
Впрочем, обижаться Поля не умела. И уже через пару минут с интересом беседовала с Матреной и Агриппиной. Помогала лепить новые пироги. Слушала рассказ об ушедших годах старушек, о молодости, о сбывшихся и нет желаниях.
А сама уносилась мыслями к собственному будущему: вот бы, как прежде в деревне: иметь большой крепкий дом, семью, детей. Вести хозяйство и жить продуктами своего труда.
В буфет вновь начали сходиться посетители. Матрене и Поле пришлось вернуться к делам. Но тут Гриппа решила воплотить в жизнь «коварный» план.
— Ты бы унесла пару пирогов командиру, — предложила Поле. — Слышала, в столовую он редко захаживает. На кофе одном держится. Неправильно это.
— Хорошо, теперь есть кому о нем позаботиться, — подержала подругу Матрена.
Вручила Поле корзиночку с пирогами, бутыль с молоком и распорядилась:
— Поди, моя Красная шапочка. Побалуй полковника пирожками. И не вздумай по дороге разговаривать с серыми волками.
— А они здесь водятся? — испуганно округлила глаза Поля.
Гриппа подмигнула Матрене и призналась:
— Волки в лесу, а в воинской части — волчицы. Женской составляющей части наверняка не нравится твое появление. Ты ж у них из-под носа целого полковника увела.
— Но ты на них внимания не обращай, — посоветовала Марена. — Если что — кричи. Мы с Гриппой придем на помощь.
Поля прижала к груди корзинку и направилась к выходу. Понимала: спорить с дружными старушками бесполезно. И все же на пороге слабо возразила:
— Никого я не уводила…
Глава 7
До здания штаба Поля шла, что серая мышка. Казалось, все вокруг осуждают, тычут в нее пальцем. Того гляди, действительно из-за угла выскочит серый волк и сожрет.
Или хуже того — выгонит взашей.
Но страшного ничего не произошло. Напротив, встречные солдаты и офицеры улыбались и кивали. Один даже вызвался проводить. Им оказался не кто иной, как майор Петров. На вид — одногодка Романа, даже чем-то похож. Только чуть ниже ростом, шире в талии и лицо у него слишком смазливое для мужчины.
— Эх, завидую я командиру, — признался Петров. — Вот что мне стоило одному полосу препятствий осмотреть? Тогда ты сейчас мне бы пирожки носила, а не Роману.
— Может быть, тогда бы я вообще в буфете работать не стала, — возразила Поля.
Не верилось ей, что этот мачо офицерского разлива стал бы заботиться о прибившейся к части девчонке. Тем более давать ей крышу над головой или работу.
Да и вообще Поля успела пожалеть, что согласилась на предложение Петрова проводить. Сама ведь дорогу знала. Запомнила, хотя всего однажды в кабинете у Романа Николаевича побывала.
— Мне бы, выходит, отказала? — поиграл бровями Петров.
Говорил и смотрел так, будто не сомневался, чем расплатилась Поля за командирскую щедрость.
— Не понимаю, о чем вы, — буркнула Поля и прибавила шаг.
Стоило ей увидеть Романа, как весь негатив моментально выветрился из головы. Командир части сидел за рабочим столом, склонившись над какими-то чертежами. Хмурился и периодически прихлебывал из кружки дымящийся напиток. Рядом стоял почти полностью опустевший кофейник, на бумажной салфетке лежал успевший подсохнуть бутерброд.
Правы были Гриппа с Матреной, за питанием полковник не следил.
— Испортите желудок, — вздохнула Поля.
Роман дернулся, только сейчас заметив посетительницу. Так увлекся делами, что даже не обратил внимания на доклад дежурного.
— Простите, — Поля тотчас поняла ошибку.
— За что? — улыбнулся Роман. Подошел и заглянул в корзинку. Довольно прищурился: — За то, что принесла пирожки, тебя хвалить, а не ругать надо.
Поля передала Роману корзинку и уселась на предложенный стул.
— За то, что не постучала, — призналась смущенно.
Роман откусил пирожка с капустой и, увлеченно жуя, уточнил:
— Дома тоже стучать будешь?
Полина пожала плечами. С этим полковником не всегда поймешь, когда он шутит, а когда говорит серьезно. Наверное, всему виной положение и должность.
— Как скажете… — рассудила Поля.
— Только если в ванную, — расхохотался Роман. Протянул Поле корзинку и предложил: — Возьми один, очень вкусные. За такие пироги я готов жениться на Матрене.
— Вообще-то эту партию я пекла, — сдерживая улыбку, призналась Поля. — Бабушка научила, когда еще жива была. Но я пироги не буду, спасибо. Во мне выпечки столько, что скоро я стану похожей на свиноматку.
Роман пристально рассмотрел ее фигурку и не удержался от замечания:
— Твоей талии позавидует любая фотомодель. Помнится, к этому платью поясок прилагался, почему не надела?
Полине стало не до смеха. Она резко вскочила со стула, едва не уронив его, и заторопилась уйти:
— Простите, мне бежать надо. Иначе Матрена хватится. Корзинку потом в буфет занесите, если не трудно…
— Ну, беги, раз надо, — удивленно произнес Роман.
Еще долго смотрел на закрывшуюся за Полиной дверь. Мысли о работе и о предстоящем докладе руководству улетучились, как гелий на ветру. Девчонка нравилась Роману все больше и больше. Интриговала, манила своей неординарностью и загадочностью.
— Надо что-то срочно решать! — объявил Роман.
Придвинул телефон и набрал номер матери. Антонина Львовна все еще пребывала в Туапсе на курорте и не горела желанием ехать к сыну в тьму-таракань. В этом своем желании она оказалась солидарна с Алисой.
— У меня еще курс лечебных грязей не закончился, — пожаловалась мать в трубку. — Квартиру твою я и после смогу посмотреть. Что вообще за срочность? Не звонил целый месяц, а тут на те, мама, приезжай немедленно.
Роман нехотя рассказал маме о Полине. И о своем плане, как избежать людской молвы и сплетен.
— М-да… — тяжко вздохнула Антонина Львовна. — В детстве котят бездомных подбирал, я замучалась по друзьям-знакомым раздавать. А иных и притопить пришлось. Теперь ты, сынок мой великовозрастный, на людей перешел.
— Надеюсь, Полину ты не утопишь, — Роман попытался обратить разговор в шутку. — Она хорошая девушка, помогает. Убирает, готовит, стирает. Хочешь, выучится массаж делать.
— Мне сиделка не нужна! — объявила мама. — И вообще, зачем девку чужую приволок? А если Алиса твоя узнает?
Роман глубоко вздохнул и шумно выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы. Разговаривать о бывшей он не хотел. Особенно с мамой.
— С Алисой мы не сошлись характерами, — сказал коротко. — Так что, тебя ждать?
— Постараюсь. Но обещать не буду, — неохотно отозвалась Антонина Львовна.
И положила трубку.
Роман утер выступивший на лбу пот рукавом форменной рубахи. При разговоре он словно вновь стал десятилетним мальчишкой, которого грубо отчитали за порванные штаны. Может, зря он вообще придумал позвонить маме?
Но ведь она и не согласилась. По крайней мере, Роман сделал все, что мог, ради репутации Поли.
Вот только кто обезопасит его самого? Как не показать девчонке, что она нравится ему далеко не как подопечная? Что вообще думает Поля о нем самом? Готова ли завязать новые отношения после разрыва с Денисом или ненавидит всех мужчин? Включая самого Романа…
Вопросы роились в голове командира части, жужжали, жалили. И не было от них спасения.
Дни, точно пушинки, полетели, подхваченные временем-ветром. Поля все больше приживалась, раскрепощалась и расцветала. Живот все еще не выделялся под просторными платьями, зато налилась грудь, округлились бедра. А в глазах появилась присущая всем матерям мягкость и некая томность.
— Вот, что значит свежий деревенский воздух, — радовалась за помощницу Матрена.
— И внимание сногсшибательного мужчины, — добавляла Гриппа.
И была чертовски права. Не только беременность украшала Полю, но и ощущение нужности, заботы со стороны Романа.
Полина больше не опускала взгляд после комплиментов, все реже вспоминала Дениса. Если бы не беременность, позволила себе всерьез увлечься Романом. Может быть, даже высказала ему нечто большее, чем уважение.
А пока — старалась держаться на расстоянии.
Все же, живя с мужчиной в одной квартире, сложно оставаться в стороне от его жизни. В том числе от личной.
Роман порой сам забывал, что в доме находится посторонняя девушка. Да и посторонняя ли?..
Один раз он вошел в ванную комнату и застал лежащую в пене Полю. Та испуганно вскрикнула и прикрыла грудь руками. Помня о том, кто хозяин квартиры, не посмела указать Роману на дверь. Но так отчаянно сверкнула глазами, что разожгла настоящее пламя. В сердце полковника.
— Извини… — прошептал он. Но не ушел.
Его точно током ударило. Роскошные мокрые волосы Полины, рассыпанные по ванной, казались богатым шелковистым ковром. Глаза — огромные, манящие. Приоткрытые в немом приказе губы — точно спелый сочный плод, который так и просит его сорвать. Умоляет о поцелуе.
— Я не одета, — напомнила Поля, погружаясь в воду по самый подбородок.
Ах, как бы хотелось Роману забыться, поднять Полю на руки и отнести в спальню. Уложить на широкую кровать. Поцелуями и ласками заставить молить о близости. Постанывать и кусать губы от нестерпимого наслаждения.
— Уже ухожу, — пообещал Роман.
Ее тело словно было создано для любви. Молодое, упругое. Восхитительное. Как завидовал Роман своему предшественнику. Как ненавидел Дениса. И как мечтал бы занять его место в мыслях Полины.
— Нет, вы все еще стоите, — нервно хихикнула Поля.
Если бы не эта боязнь выдать себя. Свое положение. Наверное, Поля рискнула бы и протянула к Роману руки. Он смотрел так, словно видел перед собой драгоценность. И стал драконом, готовым защищать и властвовать над сокровищем, которое принадлежит ему одному.
— Ага, — согласился Роман.
Взял полотенце с вешалки, зачем-то обмотал им бедра. Боком, точно, краб, двинулся к выходу. Нащупал дверь и, продолжая смотреть на Полю, открыл. Нерешительно замер на пороге.