Это был обычный ужин.
Ничего больше.
9
Эйприл
Я спускалась по мраморной лестнице, рука скользила от нервного пота по гладким перилам. Ужин начался около семи минут назад, но как только я собралась выйти за дверь, яркие воспоминания, что произошло между нами накануне вечером, внезапно вернулись, мучая меня.
Меня стали одолевать сомнения и неуверенность. Я не могла решить, как мне вести сегодня вечером с ним, и пока я не приняла определенное решение, понимала, что буду уязвима перед ним и его соблазном. В конце концов, я заставила себя выйти из комнаты. Я никогда не была трусихой, поэтому не собиралась становиться ею и сейчас.
Выпрямив спину, я вошла в просторную столовую.
Серебро сверкало, хрустальные бокалы сверкали под большими канделябрами. Юрий уже сидел во главе стола и курил сигарету.
Мой взгляд метнулся к другому стулу, стоящему на другом конце стола. Стол был таким длинным, казалось в полумилю длинной, что было плюсом, так его эффект на меня будет менее мощным.
— Иди сюда и садись рядом со мной, — пригласил он своим мягким, бархатным голосом.
Я замерла. Столь необходимое расстояние от него, на которое я надеялась, быстро исчезало. — Если вы не возражаете, — начала я, не в силах смотреть ему в глаза. — Я бы предпочла...
— Возражаю, — прервал он меня.
В этот момент наши взгляды встретились. Голубые завитки дыма поднимались вокруг его смуглого лица. Его глаза блестели, как лед, и мне показалось, что в комнате не хватает кислорода. Я поймала себя, что пытаюсь вздохнуть полной грудью хоть глоток воздуха. Это казалось безумием, но я вынуждена была признать, что скучала по нему, не видя его всего один день. Было совершенно невероятно, как его сильная личность влияла на меня.
Почти невероятно.
Я надеялась, что мои воспоминания о силе его воздействия смажутся при размышлении, как то, что мой мозг слишком преувеличил из-за нервов при собеседовании.
Но я ошибалась.
Во всяком случае, он казался еще более сексуальным, чуть ли не до обморочного состояния. Должно быть, он только что принял душ; его греховно темные волосы были влажными и убраны со лба, две верхние пуговицы белой рубашки расстегнуты, открывая татуировки на бронзовой, загорелой груди, отчего мой рот пересох. Рукава его рубашки были закатаны. Мои глаза прошлись по мускулам его предплечий. Там тоже были замысловатые синие татуировки.
Мой взгляд переместился на его лицо.
Жилка на его подбородке пульсировала, когда он смотрел на меня сквозь пелену дыма.
Я задержала свое внимание на нем дольше, чем было необходимо. Может он так же поражен мной, как и я им? Я не могла отвести взгляд. Как будто мои глаза должны были впитать всего его. Это казалось почти неприличным, сексуальное влечение уже наполняло воздух между нами.
Он сделал последнюю затяжку и затушил сигарету в пепельнице.
Прочистив горло и высоко подняв голову, я подошла к стулу рядом с ним.
Откуда ни возьмись появился Орлов, с чрезмерной вежливостью усадив меня на стул, положив на колени салфетку.
Я повернула голову и посмотрела на Юрия. Наши взгляды встретились. Это было все равно что смотреть в глаза дьяволу. На несколько секунд я потерялась в его взгляде. У меня было такое ощущение, будто я ползаю на четвереньках по полу, пытаясь найти. Найти мое потерянное сердце или душу. Я вдруг вспомнила строки старого стихотворения:
«Ты напоминаешь мне глаза, которые я видел раньше.
Глаза, которые всегда буду любить.
Глаза, которых боюсь.»
Звон столовых приборов вывел меня из транса, и я поспешно опустила глаза в замешательстве. Что со мной происходит? Почему он так на меня воздействует? Этот человек обладает магией или я просто схожу с ума?
Я сделала прерывистый вдох, чтобы успокоить нервы, и его запах заполнил мои ноздри. От его запаха волоски на моих руках вытянулись по стойке смирно. Честно говоря, я не солгала, когда сказала Шарлотте, что чувствую запах желания этого мужчины ко мне. В голове у меня роились неспокойные мысли, тело лихорадило. Я смотрела прямо перед собой, пока Орлов наполнял мой бокал.
— Красное или белое? — спросил он рядом.
— Красное, — ответила я, и мой голос прозвучал хрипло, неуправляемо.
Мастерски он наполнил мой бокал вином из графина.
— Спасибо.
Юрий поднял свой бокал в тосте. Медленная, понимающая улыбка приподняла уголки его чувственных губ.
— За наше здоровье.
— За наше здоровье, — прошептала я. Я попробовала вино, которое, должно быть, было превосходным, но это могла быть и просто вода, я не почувствовала даже вкуса. Я посмотрела на него поверх своего бокала.
— Прошу прощения за опоздание.
Он улыбнулся безупречной улыбкой и небрежно приподнял одну сторону своего широкого плеча.
— Это прерогатива красивой женщины — опаздывать.
Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули от смехотворного удовольствия его комплимента.
— Спасибо. — Под столом я старалась держать свои колени подальше от него, а на столе избегала любого контакта с его рукой. Его рука выглядела загорелой, мужественной и лениво мощной на белоснежной скатерти.
Я знала, что есть только один способ закончить этот вечер нормально, мне стоит взять инициативу в свои руки и вести разговор так, как я хочу. Я убрала слегка дрожащие руки со стола и положила их на колени.
— Юлия — прелестная девочка, — начала я. — Расскажите мне о ней. Что случилось с ее родителями?
— Они умерли год назад, — резко заявил он. Его глаза вдруг стали похожи на холодные камни. Плоские и совершенно безжизненные.
Я вспомнила ее рисунок, и мое сердце заболело за нее. Я потеряла маму, когда мне было шесть лет, поэтому знала, как больно потерять даже одного родителя.
— Очень жаль это слышать.
Он рассеянно кивнул, но его пальцы так крепко сжали ножку бокала, что она чуть не треснула.
Я видела, что он не хочет продолжать эту тему, но мне нужно было больше узнать, чтобы понять, что происходит с Юлией.
— Как она восприняла их смерть? Поняла, что они ушли навсегда?
Он вздохнул.
— Она ни разу не спросила ни об одном из них с того момента, как я сообщил ей об их кончине. Она еще ребенок, но иногда мне кажется, что она слишком взрослая.
Я кивнула в знак согласия.
— Я тоже это заметила, когда была с ней сегодня. Она выбирает вопросы, на которые хочет получить ответы.
— Она не всегда была такой. Когда-то мы с ней были очень близки. Она обычно ждала, когда я приеду к ним домой и возьму ее покататься на своей машине. Я открывал люк, она вставала на сиденье. Ей это нравилось.
— Она больше так не делает? — Спросил я.
— Нет. Сейчас ее интересует только уединенная жизнь. Читать, рисовать, играть в свои игры.
— Понятно. Ее родители умерли год назад, но Юлия перестала разговаривать полгода назад?
Он нахмурился.
— Да. Это случилось, когда я был в командировке четыре дня. Когда я уезжал, она говорила нормально, но к тому времени, когда я вернулся, она совсем перестала говорить.
— Что-то случилось, пока вас не было?
Он покачал головой.
— По словам моих сотрудников, нет. Они утверждают, и я им верю, что ничего экстраординарного не произошло, пока меня не было. Юлия просто проснулась однажды утром и то ли потеряла дар речи, то ли решила по какой-то причине больше не говорить. Сначала я думал, что она играет, но время шло.…
— И это не связано с ее физиологией?
— Это первое, что я проверил. Все необходимые анализы сделаны. Со слухом и речью все нормально. Ее психолог назвал это отсроченной травмой, и если бы она не была лучшей в своей профессии, я заподозрил бы, что она придумала этот диагноз на лету.
Он помолчал, на лбу у него залегли морщины.
— Я думаю, что этот диагноз имел бы смысл, если бы у Юлии не было периода скорби. Но это не так. Она плакала, и ей потребовалось много месяцев, чтобы выбраться из своей скорлупы, но она это сделала. Ей день ото дня становилось лучше, она почти уже свыклась с их смертью и вдруг, бум, она замолчала. Я пробовал ее соблазнить чем угодно, включая поездку в Диснейленд, но ничего, что я предлагал, на нее не действует. Она отказывается участвовать. Иногда у меня создается впечатление, что она чего-то ждет.
— Ее родители... это был несчастный случай?
И снова его лицо превратилось в жесткую маску.
— Не думаю, что это имеет значение. Разговор об этом только причинит ей еще больше боли.
Резкость его ответа одновременно удивила и задела меня. Я старалась не принимать это близко к сердцу. Как мой работодатель, он просто оставлял за собой право скрывать информацию, как считал нужным, но своим нежеланием говорить на эту тему он убедил меня, что их смерть каким-то образом связана с состоянием Юлии.
Орлов и еще один официант появились у входа в комнату, неся тарелки. Передо мной поставили неглубокую миску крем-супа с тонким чесночным хлебом в виде сетки, положенной сверху.
Я поблагодарила официанта и положила ложку в рот.
— Хорошо? — Спросил Юрий.
— Да, очень вкусно, — солгала я. Суп показался мне теплым месивом.
Какое-то время мы молча еле, только тихо позвякивали ложками о миски.
— Я слышал, ты повела Юлию обедать в комнату, прилегающую к кухне, — произнес он.
— Совершенно верно, отвела.
— Зачем?
— Я подумала, что столовая немного пугает ребенка, хотела, чтобы она расслабилась.
— Понимаю, но ей придется есть здесь, когда она будет есть со мной.
— Или вы можете поесть с ней на кухне.
— Конечно, могу, но тогда Марго узнает все мои секреты.
— Как будто она уже их не знает, — парировала я.
В его глазах блеснуло веселье.
— Туше.
Прежде чем я успела ответить, появился Орлов со вторым блюдом. Утка под малиновым соусом, самфир с маслом и красным картофелем. Должно быть, я немного расслабилась, потому что почувствовала вкус еды, и это было самое вкусное, что я ела.
— А как же школа? — Спросила я. — Вы собираетесь послать ее в школу? Общение с другими детьми может быть полезным.
Он скрестил руки на груди. Напряжение его идеально вылепленных бицепсов на фоне белой рубашки мгновенно разрушило ход моих мыслей, и мне пришлось сосредоточиться, чтобы услышать его ответ.
— В ее теперешнем состоянии это было бы наказанием. Я не хочу, чтобы другие дети над ней смеялись. Зачем заставлять ее проходить через унижение после всего, что ей пришлось пережить? Кроме того, я уверен, что Юлия снова заговорит. Ей просто нужно немного времени.
— А как насчет прогулок? Вы водите ее в музеи и театры?
Он нахмурился.
— Нет, как я уже сказал, она не хочет никуда со мной ходить. Но может она захочет пойти с тобой.
— Конечно, я возьму ее с собой. Свежий воздух и поездка на автобусе сотворят с ней чудеса.
Выражение его лица было непреклонным.
— Никакого общественного транспорта. Мои сотрудники службы безопасности доставят вас туда, куда пожелаете.
— Могу я спросить, почему вы решили нанять для Юлии няню? У нее есть репетиторы и более чем достаточно людей, чтобы справиться со всем остальным.
— Так рекомендовал ее психиатр. В этом доме слишком много мужчин, и она подумала, что присутствие женщины может помочь.
— Понимаю. — Я изучала Юрия, пока Орлов подавал нам лимонный десерт. Казалось, он действительно ничего не знал о молчании своей племянницы, но что еще важнее, он был решительно настроен помочь ей. Для меня это значило очень много.
— Ты составила уже план действий? — Спросил Юрий.
Я отправила ложку десерта в рот. Он сочно таял на моем языке.
— Возможно, но я еще не придумала, как именно преодолеть невидимую стену, которую она воздвигла вокруг себя.
Орлов снова наполнил наши бокалы и вышел.
Я бессознательно сосала ложку, думая о Юлии, но когда подняла глаза, то увидела, как Юрий смотрит на меня, он был возбужден. Его лицо выражало желание, и я почувствовала вспышку страсти. Какая-то часть меня хотела, чтобы он стащил меня со стула и наклонил над этим столом.
Одна часть.
Мои щеки вспыхнули, и я поняла, что нахожусь на опасной территории. Мне хотелось пофлиртовать с мужчиной, которого я отчитала за то, что он меня поцеловал. Я еще не доела десерт, но отодвинула стул и встала.
— Спасибо за чудесный вечер.
Он тоже встал.
— С нетерпением жду многих таких ужинов с тобой.
— Конечно, — поспешно ответила я. Затем, прежде чем успела смутиться, отвернулась, заставив себя выйти из комнаты не бегом. Я уже достаточно натворила за одну ночь.
По пути к спальне, я заглянула проверить Юлию. Она крепко спала. Ее беззащитное спящее личико заставляло сжаться мое сердце. С первого же мгновения, как я ее увидела в ней меня что-то тронуло. Я пообещала сама себе, что сделаю все возможное, чтобы изменить ее жизнь. Так или иначе, я доберусь до начала ее проблемы.
Готовясь ко сну, задавалась вопросами, как выглядит его спальня. Скользнув под одеяло и закрыв глаза, задумалась что же скрывалось на его этаже за двойными дверями?
10
Юрий
https://www.youtube.com/watch?v=xvvAYd3X5kA
Должен же быть какой-то выход отсюда!
Я присаживаюсь на стул и наблюдаю за ее уходом. Ее двигающиеся бедра и восхитительная выпирающая задница, тут же посылают возбуждение, пронзив пах.
Что такого есть в этой женщине, что она так легко превращает мою кровь в огонь? В моей жизни было много женщин. Они все готовы были встречать меня на коленях, с жаждой мне угодить, с открытым ртом, готовые заглотить все, что я захочу извергнуть.
Только не она. Черт бы ее побрал.
Меньше всего мне хочется, чтобы она разгуливала по моему дому, демонстрируя свое тело, когда я страстно желал ее плоти, как последняя бродячая собака.
Черт возьми, в первый раз, когда я ее увидел, мне захотелось распластать ее на своем столе. Даже сейчас я вынужден делать вид, что наслаждаюсь ужином, хотя единственное, чего хочу, это зарыться лицом между ее ног. Конечно, она будет сопротивляться, но от этого мое удовольствие только усилится. Потому что я четко знаю, что это всего лишь притворство с ее стороны. Она не способна скрыть огонь в своих глазах, дрожь в руках... она чувствовала себя настолько потерянной, как и я, возможно, даже чувствовала себя еще хуже.
Она была почти готова сдаться. Было бы интересно посмотреть, как долго она сможет протянуть прежде, чем отдастся мне. Я постараюсь сохранить хладнокровие и буду выжидать.
Но рано или поздно я ее трахну.
И с улыбкой я выхожу из столовой. Огонь, который она пробудила во мне, терзает меня изнутри. Мой член стал тяжелым и жестким. Я прямиком направляюсь в сторону бассейна, чтобы дать себе остыть, но проплыв двадцать кругов, я все еще думаю о том, как смогу раздвинуть ее ноги, и о своем члене твердым, как камень.
Изо рта у меня вырывается стон раздражения из-за того, что я не в состоянии себя контролировать. Черт бы ее побрал.
Поэтому ухожу на глубину бассейна. Я всегда плаваю голым. Прислонившись спиной к стенке бассейна, я закрываю глаза и сжимаю кулаком член. Ее образ парит передом мной. Ее пухлые губы, обхватившие мою толстую головку, ее прекрасные изумрудные глаза, смотревшие на меня, пока я трахаю ее в рот.
Я хватаюсь за край бассейна, готовый выпустить свое семя, вызываю в своем мозги запах ее влагалища, отчего кончаю, рыча, как зверь, горячая сперма брызгает из члена в синюю воду бассейна. Даже в самую кульминацию своего оргазма я заметил движение на краю бассейна. Благодаря годам тренировки, я медленно поворачиваюсь. И резко открываю глаза.
Эйприл стоит на краю бассейна, глядя на меня, слегка приоткрыв рот и вытаращив глаза от удивления.
У меня тяжело вздымается грудь, а пульс все еще зашкаливает. Я отпустил свой член, откинувшись назад, положив руки по краям бортика.
Мне показалось, она внезапно пришла в себя. Ее щеки вспыхнули, она тут же отвернулась.
— О Боже, простите меня, сэр. Я не хотела вам мешать.
Я же не почувствовал никакого смущения, ни на йоту. Больше всего меня забавляет такой поворот событий.
Я почему-то был уверен в данной ситуации, что она готова провалиться сквозь землю, поэтому решительно сделала шаг назад.