- Вот какая у нас веселая компания подобралась. Беженцы и бандиты. Тут явно попахивает дерьмецом с улицы Татарьской* (*В Киеве на ул. Татарской находится штаб-квартира Службы внешней разведки Украины). И что же нам с ними теперь делать? - Титов встал, подошел к карте и попросил оператора: - Ну-ка, подсвети мне тоннели.
Он некоторое время задумчиво изучал расположение возникших на карте иконок, потом обернулся и спросил у находящихся в зале оперативников:
- Как думаете, возьмем наших украинских коллег? Или лучше не рисковать заложниками и просто ликвидировать.
- Вообще наша цель - хакер, - ответил один из оперов. - Вокруг него вся эта каша крутится. Он приоритет. Но если есть возможность взять агентов СВРУ, то ее упускать нельзя. Тем более что операцией явно руководят американцы, а значит у них должна быть с ними связь. Хохлы хоть и долбаные нацики, но свою задницу берегут и колются на раз-два. Если с ними поработать, то может получиться интересная игра.
- Вот и у меня такие же мысли. Тут при удачном раскладе можно украинскую разведку и их американских хозяев неплохо за нос поводить, - полковник вернулся на свое место и, отхлебнув чаю из большой стеклянной кружки с российским гербом, повернулся к оператору. - При таком темпе движения сколько им до кольцевой?
- Минут сорок, - уверенно ответил тот. - Но если надо их побыстрее вывести из города, я могу вообще все расчистить.
- Не надо, - спокойно ответил Титов. - Ты мне выведи их в Лефортовский тоннель. Сможешь?
- Это небольшой крюк, но сделаю. Главное, чтобы у них терпения хватило. Будут на месте через 25-30 минут.
- Будем надеяться, хватит. А теперь дайте мне командира московского ЦСН* (*Центр специального назначения ФСБ), - попросил полковник и, когда на экране появилось лицо спецназовца, сообщил: - В машине хохлы. Скорее всего, из внешней или военной разведки под контролем ЦРУ. Мы решили их брать. И сделать это надо так, чтобы американцы об этом не узнали.
- Ну, Иваныч, у тебя и запросы, - нахмурился командир. - Если тут американцы завязаны, у них наверняка наружка есть. На такое дело они и спутник могли подтянуть. Погода, видишь, какая. При таком ясном небе с орбиты на земле газету читать можно. Да и в машине связь с центром наверняка есть. Незаметно не получиться. По первоначальной вводной проще. Остановил бы ты их на светофоре под моими снайперами. За три секунды все бы и решили. По пуле в голову - и заложники целы, и риска никакого. А штурм в городе, да еще чтоб живыми взять... Сложно это. И времени на планирование, я так понимаю, - ноль.
- Знаю. Сложно. А кому легко? - поднял брови полковник и загадочно улыбнулся. - Но хохлам все равно привет передать надо. Я их вывожу в Лефортовский тоннель. Ты помнишь штурм в Махачкале, когда брали охрану мэра? Помнишь, как твои ребята по крышам прыгали?
- Вон ты куда гнешь... - прогудел спецназовец. - Тоннель, конечно, облегчает дело. И спутник, и связь закроет. А трафик? А гражданские? А если вы их спугнете и они заложников порешат?
- Не спугнем. Мы его ведем без хвоста, через дистанционно установленный маячок. А трафик я отсеку. Будешь в тоннеле один. Ну, или почти один.
- А вдруг у них взрывчатка? Или автоматы.
- Нет у них взрывчатки, - успокоил его Титов. - Мы обнюхали приборами место парковки фольксвагена. Следов не обнаружено. А с автоматами ты и сам разберешься. Не забывай - это хохлы, а не смертники. И не чокнутые юнцы из нацбатов, готовые лезть под пули, а разведчики. Эти умирать не станут.
- Хотелось бы верить, - командир спецназа задумчиво помял подбородок. - С автоматами разберемся, конечно. Мне надо знать расположение пассажиров. И модель микроавтобуса, чтобы все точно рассчитать.
- Через минуту данные будут у тебя. Считай сколько хочешь. Перед въездом в тоннель наблюдение подтвердит расположение пассажиров еще раз. Рядом будет пара карет скорой помощи и пожарка. Все отработаем так, будто это случайная авария. Как далеко от тоннеля твои люди?
- Третье кольцо контролирует полиция. Мы в районе Садового. Моя ближайшая группа - на Курском вокзале. Если освободите мне дорогу, минут через двадцать буду на исходной.
- Отлично, - с довольным видом кивнул Титов. - Цель будет у тоннеля через полчаса. Выдвигайтесь.
- Выдвигаюсь. Только с тебя, как с руководителя операции, официальный приказ на захват. Одно дело - снайпера, другое - штурм со стрельбой. Это Москва, старик. Здесь я без бумаги действовать не начну. Наверх, я надеюсь, сам доложишь?
- Доложу. Не очкуй, - добродушно улыбнулся полковник. - Будет тебе приказ. Видишь, какая карусель закрутилась. Весь город на уши поставили. Силовая операция вражеской разведки в столице это тебе не шутки. Председатель лично все контролирует.
- Я не очкую, - обиженно ответил спецназовец. - Просто, если что не так, задолбаешься потом отчеты писать. И еще... Мне на месте автобус нужен, ну и "Газелька", какую не жалко. И группу разминирования пришлите с экипировкой, сам знаешь для чего.
- Будет тебе автобус, осторожный ты наш. И "Газелька" будет. И экипировка, - полковник закончил разговор, повернулся к внимательно наблюдавшим за ним оперативникам и, прочитав в их глазах немой вопрос, сообщил: - Наблюдайте, парни, и учитесь. Это уникальная техника, разработанная лично этим вот командиром спецназа. Вы об этом внукам будете рассказывать. Если доживете, конечно.
Молодые ребята, которых еще совсем нестарый Титов набрал к себе в команду, молча переглянулись и снова посмотрели на начальника, но тот, держа в руках гарнитуру связи так, что микрофон почти касался его губ, четким чеканным голосом уже отдавал команды, подготавливая исходную позицию для прибытия спецназа.
По расчищенным для них от пробок улицам группа ЦСН прибыла на исходную через 17 минут после получения приказа. Они не были элитой спецназа, которая по протоколу "Проспект" находилась в районе Кремля и Белого дома и поэтому просто не успевала к месту операции. Это были обычные штурмовики, натренированные на захват и ликвидацию, с солидным боевым опытом на Кавказе и в Сирии. С момента успешной операции в Махачкале методика, разработанная командиром их подразделения, вошла в курс стандартных тренировок и была хорошо отработана, поэтому в успехе никто не сомневался. Командовал спецназовцами молодой капитан, который, судя по бронзовому загару и небрежно повязанной на шее арафатке* (*Или куфия - мужской платок. Национальный головной убор, распространенный в странах Ближнего Востока), недавно вернулся из командировки в Сирию. Он уже получил детальный инструктаж по операции от начальства, проверил местоположение цели, которая в потоке машин медленно двигалась в их сторону, и отдал распоряжения бойцам на подготовку.
Группа расположилась в полупустом в это время подземном паркинге жилого здания, откуда полиция и оперативники районного ФСБ предварительно убрали охрану. Камеры наблюдения тоже были отключены, чтобы не было соблазна выложить в Интернет картинки обвешанных оружием людей, готовящихся к штурму. Запрошенные ранее грузовая газель и старенький междугородний икарус были припаркованы рядом на блокированной полицией улице. Чтобы не пугать жильцов, машину разминирования оставили рядом с ними, забрав из нее все необходимое для операции.
Еще раз пообщавшись с начальством, капитан собрал бойцов в микроавтобусе и провел последний инструктаж. Все было готово к захвату. Через минуту микроавтобус выкатил из подземной парковки и, на секунду притормозив, высадил спецназовцев у поджидающего их икаруса и газели. Водители, одетые в гражданку, уселись за руль. Штурмовики в броне и боевом обвесе улеглись на пол, чтобы не маячить в окнах и своим видом не пугать прохожих.
Приказ на выдвижение пришел минут через семь. Машины тронулись, выруливая на Ладожскую. Микроавтобус с Крупом двигался в неплотном потоке сразу за служившим ориентиром высоким ярко-желтым минивэном, в котором были оперативники ФСБ. На подходе к тоннелю минивэн замедлил движение в своем ряду, дав возможность спецназовцам его нагнать. Автобус пристроился чуть сзади в первом ряду. Газель, бесцеремонно растолкав легковушки, прошла немного вперед в соседнем ряду с микроавтобусом бандитов.
Почти у самого въезда в тоннель водитель автобуса заметил, как идущие сзади машины стали заметно отставать, придерживаемые медленно двигающимися в каждом ряду автомобилями, в которых за рулем тоже были сотрудники ФСБ. Это сработала группа отсечения, в задачу которой входило не допустить идущий сзади трафик в тоннель. Какой-то особо нервный мажор на гелендвагене, недовольно сигналя, попытался протиснуться слева вплотную к стене съезда, но оперативник за рулем идущего в крайнем ряду автомобиля бесцеремонно крутанул рулем и притер его к серому бетону. При этом его самого развернуло так, что он задел идущую в среднем ряду машину, водитель которой от неожиданности дернул рулем вправо и врезался в соседа. Из-за этой спровоцированной аварии в самом начале тоннеля образовалась плотная пробка, полностью перекрывшая движение.
Как только спецназовцы получили сообщение об отсечении идущего сзади потока, они начали штурм.
Икарус отстал и перестроился в крайний левый ряд, занимая позицию сзади микроавтобуса с бандитами. "Газель" чуть притормозила и сравнялась с ним. Идущий впереди желтый минивэн резко затормозил. Микроавтобус Крупа оказался блокирован спереди и сбоку автомобилями и прижат к стене тоннеля. В это время в него на полном ходу сзади врезался автобус. Одновременно водитель "Газели" крутанул руль влево, втирая микроавтобус в стену. Лобовое стекло икаруса вывалилось наружу и по выставленной лестнице на крышу фольксвагена, неуклюже переваливаясь, выбежали два спецназовца, до пояса одетые в пуленепробиваемые штаны от комплекта защиты для разминирования. Широко расставив ноги, они направили вниз стволы гладкоствольных автоматических карабинов "Сайга" в штурмовом варианте, разработанном специально для зачистки зданий, и сверху открыли стрельбу по крыше. Одновременно с этим странным действием газель и желтый минивэн разблокировали микроавтобус, и к нему бросились оставшиеся в икарусе спецназовцы.
В тоннеле ядовито зашипели несколько дымовых шашек. Увидев, что сзади что-то происходит, несколько машин из ушедшего вперед потока остановились. Из них вышли водители, чтобы выяснить, в чем дело, но тут по правой выделенной полосе примчались две патрульные машины ГИБДД и, злобно крякая и вереща сиренами, приказали им поскорее очистить тоннель.
Через три минуты после начала штурма спецназовцы и оперативники ФСБ уже грузили в подъехавшие кареты скорой помощи забрызганных кровью Крупа, резидента и Лекса с Надеждой. Водителя, благоразумно решившего не оказывать сопротивления, упаковали в желтый минивэн, который вместе с автобусом тут же направился к выезду из тоннеля. Еще через минуту в опустевший тоннель влетела пожарная машина. Зацепив крюком буксировочного троса за крыши, пожарные по очереди опрокинули на бок микроавтобус Крупа и газель, затем обильно облили их бензином и подожгли. Подождав, пока огонь разгорится, обе машины обильно залили пеной. В результате таких быстрых и слаженных действий участок тоннеля, где работала группа спецназа, теперь выглядел, как место серьезной аварии двух автомобилей.
* * *
Когда микроавтобус Крупа въехал в тоннель, водитель резко обернулся в салон и сообщил:
- Сзади какая-то хрень происходит. Вроде авария.
- Сейчас глянем, что нам советуют с орбиты ангелы-хранители, - ответил резидент с заднего сидения и, бросив взгляд на свой смарт, выругался: - Твою мать! Мы в тоннеле. Здесь спутник не тянет.
Спрятав аппарат в нагрудный карман комбинезона, он обернулся, чтобы посмотреть, что творится на дороге через заднее стекло, но микроавтобус резко затормозил так, что пассажиров салона бросило вперед.
- Ты чё творишь, сука, - в голос выругался водитель на резко сбавивший перед ним скорость минивэн. - Кляти москали! Ездить научитесь! Я, бля, сейчас выйду и размажу тебя по...
Свою гневную фразу он закончить не успел. Шедшая в правом ряду газель с сухим металлическим хрустом навалилась на микроавтобус и притерла его к стене, заставив остановиться. Почти одновременно с этим в багажник фольксвагена врезался идущий сзади икарус, впечатав вдавив пассажиров силой своего удара в сидения. По крыше что-то загрохотало.
- Это штурм! - закричал резидент, выплюнув изо рта крошки битого стекла, но его крик перебил грохот доносящихся сверху выстрелов.
Салон микроавтобуса наполнился пороховыми газами и клочьями разлетающейся в стороны обивки потолка. Круп вдруг осознал, что сейчас умрет. И за что? За Украину, в которой он не был почти двадцать лет? За вид на жительство в США? За этого москальского ботана и его сучку? Как он здесь вообще оказался? Нахрен согласился работать на резидента? Эти нелепые вопросы короткой молнией блеснули в его мечущемся в панике мозгу. Подняв руки вверх, он открыл рот, чтобы проорать: "Не стреляйте! Я сдаюсь!", но по его голове, рукам и плечу словно ударили тяжелой жесткой плетью. Круп увидел, как по салону разлетаются капли его крови, и, поняв, что это конец, взвыл от ужаса. Что-то больно, словно кувалдой, садануло его в бедро, потом, будто раскаленной теркой, прошлось сверху вниз по спине и наконец, ломая кисти поднятых вверх рук, со звоном обрушилось на его голову, освободив ее от мечущегося в ужасе сознания.
Забрызганный чужой кровью Лекс, находящийся с резидентом на заднем сидении у окна, смотрел на все происходящее, как на кадры кошмарного боевика, прокручиваемые в замедленном режиме. Он видел, как, тщетно пытаясь закрыться от идущего через крышу огня, сидящий впереди Круп поднял вверх руки. Видел, как дергалось от попаданий пуль его тело. Он перевел взгляд на Надежду, которая сидела спереди рядом с бандитом, и заметил, что та сгруппировалась, как при аварийной посадке самолета. Бандиты пристегнули их руки к сидениям кресел, так что закрыться ими от пуль и осколков стекла было невозможно, но девушка, насколько позволяло расстояние между сидениями, нагнулась как можно ниже к коленям. Опомнившись, Лекс собирался сделать то же самое, но сквозь грохот выстрелов услышал хруст вырываемой мощными тросами вместе замком и петлями двери. В образовавшемся проеме показался боец в штурмовом шлеме и тяжелом бронежилете. Не обращая внимания на обмякшего на своем месте Крупа, он рванулся вглубь салона и своим весом вдавил в кресло еще шевелящегося резидента. Быстрыми, отработанными движениями он сковал его руки наручниками и пристегнул их к стальному альпинистскому карабину на своей броне. В это время еще один спецназовец и кто-то в штатском, не церемонясь, выволокли испачканное кровью тело Крупа и бросили его на асфальт рядом с лежащим лицом вниз с руками на затылке водителем.
Послышалось завывание сирены скорой помощи.
Снаружи громко рявкнули "Чисто!". Спецназовец, скрутивший резидента рядом с Лексом, повернул к нему голову, поднял забрало шлема и, слизнув капельки пота с губ, голосом, еще дрожащим от напряжения, спросил: "Ты как? Живой? - и потом уже громче, видимо, по связи передал: - Мой вроде жив. Прикован наручниками к сидению. Я выхожу. Принимайте". Боец уперся руками в тактических перчатках в кресло и ощетинившуюся битым стеклом стойку микроавтобуса и резким рывком подался назад. Тело резидента, руки которого были пристегнуты к бронежилету спецназовца, повалилось вперед головой в вырванную дверь. Он замычал то ли от боли, то ли от злости. Снаружи его уже подхватили спецназовцы и уложили рядом с Крупом.
В сизый от порохового дыма салон микроавтобуса заглянул и приветливо улыбнулся человек в бордовой форме врача скорой помощи. Лекс увидел, как на переднем сиденье Надежда медленно подняла голову и, повернувшись всем телом в кресле назад, посмотрела на него. В ее глазах не было испуга или паники, только интерес и сразу же облегчение от того, что хакер остался жив.
Внутри Лекса что-то оборвалось, напряжение последнего часа кипящей волной захлестнуло мозг, и он что есть силы заорал. Последнее, что он помнил в тот день, было озабоченное лицо доктора, придерживающего его голову, чтобы инъектором ввести в шею дозу снотворного.