- С нами - это с кем? - насторожился хакер, поняв, что до сих пор не знает, с какой из силовых структур имеет дело.
- Сейчас тебя осмотрит настоящий доктор, - вместо ответа сообщила Надежда. - Потом сюда зайдет очень важный человек, который покажет тебе все нужные ксивы и персональную бумагу, подписанную всякими министрами-прокурорами. Этот документ дает тебе иммунитет от уголовного преследования при согласии сотрудничать. Потом этот человек расскажет о программе защиты свидетелей, это если ты согласишься сотрудничать, конечно. В противном случае через пару часов мы все равно будем знать все, что знаешь ты. А у хакера Лекса будет два пути: под суд и на зону лет на десять. Или, если твои мозги не выдержат контакта с сывороткой правды, в психушку, пожизненно. Времени у нас с тобой возиться нет, так что извини, - она чуть склонила голову, наблюдая за реакцией Лекса с уже знакомым ему любопытством. - Так какой расклад ты выберешь, хакер Лекс?
США
Еще год назад руководитель сектора "Россия" в ЦРУ и представить себе не мог, что будет планировать полномасштабную диверсионную операцию в Москве. Что спустит на нее часть с таким трудом наработанных ресурсов, которые он тщательно и кропотливо готовил под выборы 24-го года. Но директор был категоричен и не оставил Хогарту иного выбора, приказав использовать все, что у него есть. А в Москве у него было много чего хорошего.
Когда стало ясно, что российский президент легко выиграет очередные выборы и успешно пойдет на второй срок, было решено не раскачивать лодку и не жечь понапрасну людей и деньги. И так было понятно, что Россию захлестнула волна патриотизма, который не позволит подняться даже минимальным протестным настроениям, способным расшатать ситуацию. Положение было настолько скверным, что ЦРУ даже посоветовало Госдепу придержать прикормленных им либералов, чтобы не злить народ и оставить оппозиции хоть какой-то шанс на выживание.
А ведь Хогарт, который занимался Россией с конца девяностых, еще пять лет назад предупреждал, что грубое давление на Москву приведет к жесткой и непредсказуемой ответной реакции. Что, несмотря на то, что новый президент начал последовательно отстаивать национальные интересы, надо действовать мягче, без нажима. Россию нельзя взять с наскока. Ее можно повалить, только размыв и опошлив скрепляющие ее ценности, оболгав и оплевав ее историю, постепенно разложив развивавшееся веками национальное самосознание, развратив и зомбировав соцсетями и слюнявыми телешоу ее молодежь. И ведь какое хорошее начало было положено этому в 90-е. Экономика, образование, культура были успешно развалены. В стране процветали беззаконие, коррупция, воровство, насилие, пьянство и культ денег. Население сокращалось. Усилились центробежные силы, отталкивающие регионы от Москвы, которая, как город грехов, в то время погрязла во лжи и разврате. Казалось бы, еще немного, и все, страна сорвется в смертельный штопор, а ее развал остановить уже не сможет никто. И тогда наконец свершится извечная мечта Запада покончить с этим огромным, непонятным, пугающим своей мощью и внутренним превосходством зверем, имя которому Россия.
Но, посчитав, что с развалом СССР дело сделано, что слава победителя в холодной войне, превратившая США в единственную сверхдержаву, и стоящая на коленях с протянутой в ожидании подачки рукой Москва это признаки необратимости процесса, Запад расслабился и пустил дела на самотек. К чему это привело - хорошо известно. Сильный президент поднял страну с колен, и она снова бросила вызов США. Но даже тогда, в начале 2000-х Вашингтону можно было бы выбрать другую, более разумную, хоть и более долгую политику. Не скалить зубы в бессильной злобе, не бросаться, как бешеный пес, на Кремлевскую стену, а взять паузу, притвориться другом. И год за годом делать то, что больше всего получается у Америки: подтачивать Россию изнутри, плодить в ней пожирающих ее плоть "либеральных" червей, которые рано или поздно превратили бы великую страну в гниющую труху.
И ведь для этого были все предпосылки. Большая часть населения относилась тогда к США и к Западу в целом хорошо. Особенно высок был процент принятия западных ценностей у зараженной соцсетями молодежи, тех, кто родился уже после развала СССР. Интернет успешно разрушал их сознание и убивал чувство Родины, продвигая идеи глобализации, либерализма и превосходства Западной цивилизации. Если бы в это время у американских президентов хватило ума и терпения, то сейчас, 20 лет спустя, в России был бы совсем другой политический расклад. Прыщавые, выросшие на чатах, лайках и репостах подростки стали бы либеральными избирателями, способными привести к власти в Москве нужного США президента. И тогда можно было бы начать новый цикл расчленения страны. Но вместо того, чтобы заниматься серьезной политикой, американские президенты упивались собственным всевластием и безнаказанностью, которые давал им статус США как единственной в мире сверхдержавы.
Сколько Хогарт тогда сломал копий, пытаясь втолковать полуграмотным политикам, что с Россией надо играть тоньше, что надо тщательно просчитывать все ходы, планировать на годы вперед и быть готовыми к самой неожиданной реакции. Сколько насмешек тогда вытерпел, сколько недоброжелателей нажил. Он иногда удивлялся, как ему удалось так долго удержаться на своей позиции, но один опытный дипломат из госдепа раскрыл ему тайну. Через 20 лет после развала Советского Союза в США просто не осталось достойных специалистов по России. Поэтому старые кадры ценились на вес золота.
И вот теперь Хогарт, руководитель сектора "Россия" Центрального разведывательного управления США, смотрел на предложенный ему план проведения двух диверсионных операций в Москве. Смотрел и удивлялся, как до такого вообще могла докатиться американская разведка.
Задача, на первый взгляд, была несложной: уничтожить оборудование, вывезенное группой Крупа из квартиры хакера и хранящееся на складе вещдоков в одном из районных управлений московской полиции; уничтожить самого хакера, его подругу и оставшихся в живых членов ростовской ячейки.
За фазу планирования и осуществления Хогарт не беспокоился. Для этого имелись и деньги, и оборудование. Но ему было чертовски жалко жечь в этой странной операции своих людей - две группы боевиков, которых он готовил совсем для другой, более стоящей цели.
В Москве предполагалось использовать спящих диверсантов, воевавших в Сирии на стороне ИГИЛ* (*Исламское Государство - запрещенная в России террористическая организация). У этих ребят было российское гражданство и московская регистрация. Некоторые даже имели славянскую внешность. Все прошли боевую подготовку у террористов, а затем и в курируемом ЦРУ тренировочном центре исламистов в Иордании. Их, по рекомендации полевых командиров, тщательно отобрали офицеры военной разведки США, приданные подразделениям спецназа, действовавшим в Думе* (*Дума -район к югу от Дамаска, долгое время находившийся под контролем террористов). Некоторое время за кандидатами наблюдали, присматривались, поручали сложные боевые задачи, чтобы убедиться в правильности выбора и повязать всех кровью. Позже, когда сирийские войска почти полностью освободили территории к югу от столицы и очаги сопротивления непримиримых фанатиков остались всего лишь в нескольких анклавах, американцы тайно вывезли кандидатов в диверсанты вместе с руководством ИГИЛ на свою базу Эт-Танф на границе с Иорданией. Там их подлатали, подлечили и после трехмесячного курса подготовки по одному переправили обратно в Россию через Турцию, где они все это время числились строителями на разных объектах.
Отсидевшись у своих родственников около года, пройдя все проверки ФСБ, члены ячеек потихоньку стали перебираться в Москву, официально зарегистрировались, устроились на работу, стали частью этнических диаспор и вполне удачно интегрировались в столичную жизнь. Всячески показывая свою добропорядочность и непринятие исламского экстремизма, они в то же время оставались хорошо подготовленными и чрезвычайно опасными боевиками, готовыми к самым дерзким и жестоким акциям.
И вот теперь эти с таким трудом собранные ячейки надо было сжечь в операции, глубинные цели которой были неясны, равно как и мотивы начальства, с необычной легкостью согласившегося пожертвовать такими ценными активами.
Тяжело вздохнув, Хогарт откинулся на спинку кресла и, забросив руки за голову, уставился в потолок. Шеф группы планирования операций предлагал простое и эффективное решение проблемы - сжечь цели вместе со зданиями. Он рекомендовал использовать гранатомет РПГ, для того чтобы вынести окна, и реактивный пехотный огнемет "Шмель", для того чтобы выжечь помещение склада вещдоков. По той же самой схеме предлагалось сжечь палаты больницы скорой помощи, в которых лежали хакер с подругой, и реанимацию, где после аварии находилась группа Крупа. Для этого были нужны две ячейки из трех человек, состоящие из стрелка, водителя и наблюдателя. Чтобы подчистить следы отработавших диверсантов после того, как те уйдут с места операции, их предлагалось сжечь в машинах во время эвакуации с места нападения. Просто, эффективно и с большой вероятностью успеха. Но грубо и грязно. Хотя - ничего удивительного. Последними двумя эпитетами в последнее время можно было описать большинство операций ЦРУ.
Конечно, в результате обстрела наверняка будет много жертв, но Хогарта это не беспокоило. Он недавно читал спецкурс по России в тренировочном лагере для молодых рекрутов, и там ему в руки попала памятка, где четко говорилось о том, что возможность сопутствующего ущерба не должна приниматься во внимание при планировании операций ЦРУ. Там еще кто-то написал от руки, видимо, со слов инструктора, "особенно если этот ущерб наносится арабам или славянам".
Немного настораживало то, что шпионский смарт Виллиамса перестал подавать признаки жизни. Скорее всего, раньше времени закончился заряд батареи. Но камера наружного наблюдения за районным отделением полиции, установленная агентом неподалеку, не зафиксировала вывоза коробок с серверами, изъятыми у хакера. Значит можно было предполагать, что и они, и смарт все еще находятся на складе вещдоков, который располагался в "высоком" цокольном этаже и своими решетчатыми окнами выходил на задний двор здания.
Времени на проработку альтернативных вариантов не было. Тихо выругавшись, Хогарт отдал приказ на начало операции и взглянул на хронометр. С момента получения задания прошло меньше двух часов, а еще через три, максимум четыре часа дело будет сделано. И босс, и Виллиамс должны быть довольны такой оперативностью.
Москва
После того как ушла Надежда, Лекс не покидал свою палату, оставаясь под постоянным присмотром своего неразговорчивого соседа. Ему принесли обычный пресный больничный ужин. Потом заглянул врач и после придирчивого осмотра заявил, что кроме остаточных послешоковых явлений вроде дрожания рук, периодического нервного тика и непроходящего чувства тревоги с ним все в порядке. Немного побаливал огромный синяк на правом плече, оставленный срикошетившей от бандита резиновой пулей, но доктор сказал, что перелома нет, а гематома со временем пройдет, и волноваться не стоит. Он вколол хакеру легкое успокоительное с обезболивающим, с сочувствующим видом пожелал удачи и удалился, уступив стоящий рядом с больничной кроватью стул следующему гостю.
"Очень важный человек", о котором говорила Надежда, выглядел ненамного старше Лекса, и если бы не по возрасту седые виски, то вполне смог бы сойти за его ровесника. Полковнику Управления контрразведывательных операций ФСБ Титову на вид было лет под сорок, но холодный, тяжелый, полный уверенности в своих силах взгляд из-под чуть сдвинутых бровей не оставлял сомнений в том, что за свою карьеру он повидал многое и для того, чтобы добиться цели, готов идти до конца. Во время разговора хакер невольно сравнил его с пулей, выпущенной из тяжелой снайперской винтовки и готовой на своем пути пробить все препятствия, чтобы поразить цель.
Беседа была долгой и обстоятельной. Полковник с первых минут понял, что подозреваемый готов сотрудничать, но все же методично отработал все детали вербовочной процедуры, чтобы это решение закрепилось в сознании хакера как осознанное и единственно верное.
Только сейчас Лекс понял, что от него потребуется нечто большее, чем правдивый рассказ о его атаке на биржу и предоставление доступа к скачанным файлам. Он с удивлением осознал: ФСБ со всей серьезностью восприняла силовую операцию американцев в Москве и готова зайти максимально далеко, чтобы их наказать. От него теперь требовалась не только информация. От него требовалось участие в сложной и опасной игре против ЦРУ, которую затевал полковник Титов. Мысль о том, что он станет участником реального шпионского триллера, пугала и волновала одновременно, но Лекс четко понимал, что, только согласившись на предложенную ему роль, сможет спасти себя от тюремной камеры.
А еще ему ужасно хотелось отомстить американцам за Машеньку.
После разговора Лекс бегло прочитал и подписал предложенные ему бумаги. Явно довольный результатом, Титов прямо из палаты связался с кем-то по телефону и отдал распоряжения, из которых стало ясно, план операции уже получил предварительные согласования и готов к развертыванию.
Когда полковник ушел, хакер понял, что от волнения его сердце бьется чаще, чем обычно, лицо горит, а в висках ощущается отчетливая пульсация. Он поднял руку, взглянул на свои пальцы и увидел, что послешоковая дрожь прошла. Лекс вдруг почувствовал необычайную уверенность в себе, неизвестно откуда появившуюся решимость до конца выполнить отведенную ему роль. Этот странный прилив сил захлестнул его зовущим к действию освежающим потоком и наполнил сознание волнующим предвкушением опасности.
Прямо от хакера Титов прошел в кабинет заведующего отделением, где его ожидали несколько оперативников, наблюдавших за их разговором по экрану ноутбука, связанного с камерами, установленными в палате.
- Ну как он? - спросила Надежда.
- Не дурак вроде. Понимает, что выбора у него нет, - ответил полковник и, присев на небольшой стоящий у стены диванчик, спросил врача: - Ты чего ему вколол?
- Стандартный послешоковый коктейль. И легкий стимулянт, как вы просили, - ответил тот. - А что. Реакция нормальная. Вон, глаза блестят, зрачки расширены, лицо горит - признаки нарастающей активности налицо.
- Ну, налицо так налицо. Только что-то твой стимулянт начал действовать в конце разговора. Я уже задолбался с ним четки перебирать, - недовольно проворчал Титов.
- Наверно, индивидуальные особенности организма, - пожал плечами врач. - Парень он крепкий. А может, произошло наложение препарата на успокоительное, которое ему ввели сразу поле аварии.
- Ладно. Главное, все срослось, как планировали. Он теперь наш. Можно начинать партию. Ты готова? - Титов обратился к Надежде и, увидев, что та кивнула, добавил: - Тогда вперед. И удачи вам.
Коротко кивнув, Надежда взяла небольшую спортивную сумку и, пожав мужчинам руки, вышла из кабинета.
Был уже поздний вечер. Пациенты в своих палатах готовились ко сну. Полутемный коридор травматологии был пуст, только из полуоткрытой двери ординаторской пробивался неяркий свет. Бросив быстрый взгляд по сторонам, девушка закинула сумку на плечо и быстрым шагом направилась в сторону палаты, в которой находился хакер.
Впереди была долгая беспокойная ночь.
США
Быстро прочитав отчет об операции в Москве, Хогарт глянул на часы и вызвал директора Центра киберразведки по видеосвязи. Несмотря на позднее время, Виллиамс был в своем кабинете. По его нетерпеливому виду можно было точно сказать - он ожидал именно этого звонка.
- Ну? - не поприветствовав коллегу, спросил он. - Есть результат?
- Есть. Можешь посмотреть новости по российским каналам. Там непрерывно крутят репортажи с мест атаки исламских террористов в Москве на полицейский участок и больницу скорой помощи. Склад вещдоков гарантированно уничтожен. Палата реанимации тоже. Это сами русские подтверждают и по новостям, и через представителя МВД.