— А ты кто? — снова обратилась я к внимательно разглядывающему меня мальчишке.
— Я — Стэнн Фарроас. А тебя как зовут?
— Меня?
Имя парня меня удивило. Никогда ничего подобного не слышала. Поэтому и называть ему своё настоящее имя показалось неправильным. «Лена» — что-то слишком скучное и будничное. А я, судя по всему, уже не дома, не в своём городе и даже, наверное, не в своей стране. Ну, да. Таких стражников у нас днём с огнём не сыщешь. Разве что я вдруг на съёмки какого-то фильма попала. Хотя, это было бы уж вообще чрезмерное везение. Так что съёмки отпадают. Но, раз уж я оказалась в таком загадочном месте, то надо и имя себе придумать необычное.
Я подняла глаза к быстро темнеющему вечернему небу и внезапно увидела поднимающуюся из-за горизонта громадную Луну. И тут же перед глазами возникла картинка из детской книжки про космос, которую я читала буквально вчера: астроном смотрит на Луну в телескоп, а рядом надпись, что по-гречески Луна называется Селеной. Название это мне очень понравилось. Веяло от него чем-то таинственным, сказочным…
— Я — Селена, — обрадовано заявила я.
— Красивое имя, — уважительно кивнул головой мальчишка. — А ты почему здесь сидишь одна? Темнеет уже. И ворота скоро закроют.
— Мне идти некуда. У меня тут знакомых нет, — погрустнела я.
— Есть, — твёрдо сказал Стэнн. — Я знакомый. Уже целых пять минут. Так что пошли ко мне.
— Пошли, — согласилась я и, встав, начала отряхивать красивое розовое платье. Точно такое же, как то, на которое я в прошлые выходные любовалась в витрине магазина, представляя, как бы хорошо я в нём смотрелась.
Но почему-то меня это совсем не удивило.
Стэнн провёл меня через ворота, мимо улыбнувшихся ему, как старому знакомому, стражников, и повёл по ровной, как по линейке очерченной, улице. Мы шли долго, через весь город, к большому дому, стоящему у самого подножья холма. Стэнн не торопился. Поняв, что я в Лэнмаре впервые, он болтал без умолку, знакомя меня с историей города и рассказывая о его знаменитых жителях.
Проходя мимо высокого дома с башенкой, на верхушке которой болтался флюгер, изображавший какую-то неведомую мне птицу, Стэнн сказал:
— Здесь живёт лорд Атулис, Главный Маг Высшей Школы Магии и Колдовства. Он — друг моего отца. Когда я вырасту, обязательно буду учиться в этой Школе.
— Какой школе? — не поняла я. — Магии и Колдовства?
— Ну, да, — кивнул Стэнн. — Что, думаешь, не поступлю?
Я пожала плечами:
— Откуда я знаю. А вы тут что, колдовать умеете?
— Конечно! Не все, правда, но кто в этой Школе учился — те умеют. Чтобы туда попасть, надо экзамены сдать. Сложные. Но лорд Атулис говорит, что я справлюсь.
— Ты что, тоже колдун? — настороженно спросила я. О колдунах я знала только из детских сказок, а там они все были с определением «злой». Злая колдунья чуть не погубила Элли из Канзаса, злые колдуны чуть не отобрали жизнь у глупых девчонок и мальчишек, ну и ещё кучка классических примеров, типа Снежной Королевы и прочих подобных героев.
— Ну, что ты. Я ещё только учусь. Вот отец у меня — колдун настоящий. Главный Королевский Колдун — вот как его должность называется. Сильнее его в нашей стране колдунов нет! Да что в стране! На всей Сэлларии!
«Мамочки, куда я попала!» — запаниковала я, думая, не пора ли уносить отсюда ноги, но в этот момент Стэнн сказал, открывая калитку:
— Вот, пришли, — и пропустил меня вперёд.
А я, увидев раскинувшуюся передо мной панораму, сначала застыла в восхищении, а потом, как зачарованная, пошла по дорожке, разглядывая окружающее меня великолепие.
Посреди ухоженного и благоухающего сада стоял огромный трёхэтажный дом. Стены его были выкрашены в нежный кремовый цвет, а вдоль каждого этажа по периметру тянулись широкие балконы. Поддерживающие покатую крышу белые стройные колонны, такие же белые фигурные балясины на балюстраде и высокие, почти на весь этаж, окна, закруглённые сверху, придавали дому, несмотря на его размеры, лёгкость и воздушность.
От ступенек крыльца, огороженного коваными перилами, расходились дорожки из жёлтого кирпича («Как дорога в Изумрудный город!» — восторженно отметила я, горячая поклонница всей серии книг Александра Волкова). Две из них огибали большой круглый фонтан и затем, соединившись в одну, важно шествовали к воротам. Остальные, более узкие, извиваясь, бежали в разные стороны между клумб и кустов, создавая причудливые переплетения, давая возможность со всех сторон разглядеть изысканную работу садовника.
А сад и правда был великолепен. Аккуратно подстриженные «английские» газоны, на которых яркими пятнами выделялась буйно цветущая растительность, шарообразные кусты, высокие статные деревья — всё это, несмотря на явные следы планомерной работы садовника, каким-то непостижимым образом создавало ощущение дикой, неприглаженной, природы. В этом саду хотелось заблудиться и бродить без конца, отдыхая под деревьями, разглядывая броские цветы, слушая жужжание пчёл.
С открытым от удивления ртом я обошла вокруг дома, сопровождаемая посмеивающимся над моим восторгом мальчишкой, и вышла к неприметной калитке в окружающем сад высоком заборе. От калитки до ступенек к небольшой двери в боковой стене дома тянулась всё та же жёлтая дорожка, а по краям дорожки стояли пышные кусты разноцветных роз. Цветы, как, собственно, всё в этой стране, были огромные — каждый бутон с два моих кулака, а то и больше. Я никогда не видела таких красивых роз, поэтому остановилась около первого же куста и осторожно потрогала прохладные лепестки:
— Настоящая! — восхищённо прошептала я и обернулась к юному колдуну: — Они настоящие!
Мальчишка опять посмотрел на меня, как на дурочку, и ответил:
— Конечно, настоящие. А какие они ещё могут быть?
Я смутилась:
— У нас таких больших роз не бывает. Наши раза в два меньше. И на одном кусте растут розы только одного цвета, а тут, смотри, куст один, а розы и красные, и жёлтые, и фиолетовые, и зелёные. Поэтому я и удивилась.
— У вас — это где? — с любопытством спросил Стэнн.
Я замялась:
— Ну-у-у… Я не знаю. Там, где я живу. А где это — я сама теперь не понимаю. Далеко, наверное.
Я вздохнула, впервые подумав: а где же, действительно, мой дом и как же я выбираться отсюда буду?
— Ничего, — махнул рукой мой новый друг. — Ты не переживай. Мой папа тебя домой вернёт. Он знаешь, какой колдун! Он всё может! На вот лучше, возьми.
И Стэнн сорвал мне самую большую розу — тёмно-фиолетовую с лиловыми разводами.
Я осторожно взяла её, боясь уколоться о шип. Мальчишка, видимо, это понял и рассмеялся:
— Не бойся. Ты что, не видишь, что шипов нет?
Я внимательно рассмотрела стебель. Он был ровный и гладкий. Я подняла глаза на парня:
— Как хорошо! А то я розы не люблю, потому что всё время укалываюсь.
— Это мама постаралась. Садовник постоянно царапался о шипы, ну, мама и заколдовала кусты. Все колючки отвалились и больше не растут. Здорово, да?
— Здорово, — согласилась я. — А мама у тебя, значит, тоже колдунья?
— Да, — с гордостью ответил Стэнн. — Не такая, как папа, конечно, но тоже многое может.
Я снова затрепетала: сбывались самые большие мои страхи. Никогда не мечтала оказаться на месте героев, сражающихся с колдунами. От одной мысли о том, что меня смогут превратить в камень или, того хуже, в какую-нибудь лягушку, а то и вовсе съесть, меня в дрожь бросало. Надеюсь, мама этого мальчика не питается непрошенными гостями, как Баба Яга из русских сказок?
И в этот момент я услышала приятный женский голос:
— Стэнни, у нас гости?
Мы обернулись. На крылечке стояла красивая женщина. Высокая, статная, с длинными — почти до пят — густыми тёмными вьющимися волосами, заплетёнными в толстую косу. Мягкий овал лица, сужающийся книзу, пухлые губы и большие выразительные глаза — прямо, русская красавица. А курносый нос придавал лицу какую-то милую задоринку. Выглядела женщина очень молодо, и я сперва подумала, что это, наверное, старшая сестра Стэнна.
— Мам, это — Селена. Она заблудилась и не знает, где её дом.
— Заблудилась? — удивилась женщина. Спустилась со ступенек крыльца, подошла поближе и окинула меня внимательным взглядом. Глаза её на мгновение удивлённо расширились, она вопросительно подняла брови, а потом лицо её приняло сосредоточенное выражение, которое через пару секунд сменилось доброй улыбкой:
— Меня зовут леди Икэсса Фарроас, а отца Стэнна — лорд Джэффас. Пойдёмте в дом, ребята.
Но не успели мы и шага сделать, как на крыльце показался высокий сухощавый мужчина, очень похожий на Стэнна. Такой же смуглый, темноволосый, с крепким волевым подбородком и прямым носом. Из-под густых бровей зорко глядели чёрные глаза.
— Ну, и где тут наша гостья? — спросил он и быстро сбежал со ступенек.
«Как он узнал, что я здесь? — удивилась я. — В окно, что ли, увидел?»
Тогда я ещё не знала, что здешние колдуны владеют способом передачи мыслей на расстояние — мыслеречью. И леди Икэсса уже сообщила ему о моём появлении.
Лорд Джэффас осмотрел меня со всех сторон и весело присвистнул:
— Да уж, таких гостей у нас ещё не было. Стэнн, где ты её встретил?
— У реки у Южных ворот, — настороженно ответил Стэнн. — А что-то не так, пап?
— Всё так, не волнуйся, — успокоил его отец. — Пойдёмте в дом, попьём чаю с тортом и поговорим. Интересно было бы узнать, как ты здесь оказалась.
Поднявшись по ступенькам крыльца, пройдя по узкому коридору и миновав небольшую, идеально чистую кухню, мы вошли в уютную, со вкусом обставленную, гостиную. И я опять распахнула в удивлении рот, во все глаза рассматривая это богатое великолепие, которое я раньше разве что в фильмах про царей видела.
Стены были обиты шёлком пастельных тонов. Вдоль одной из них, на узорном, песочного цвета паркете, стояли белые кресла с округлыми спинками и гнутыми ножками и небольшие изящные столики персикового цвета.
В высокие — до потолка — окна, обрамлённые светлыми шторами, задувал тёплый вечерний ветерок, игравший подвесками хрустальных люстр. Подвески издавали лёгкий прозрачный звон. В простенках между окнами стояли вазоны с яркими крупными цветами.
У противоположной от окон стены располагался огромный овальный стол, накрытый белоснежной скатертью. За этим столом, наверное, человек сорок могло поместиться. За ним мы и расселись на мягких удобных стульях, таких же белых и с такими же гнутыми ножками, как и кресла.
Когда перед каждым из нас оказалось блюдце с тортом и чашка с ароматным чаем, лорд Джэффас спросил:
— Селена, расскажи, где ты живёшь? Как ты сюда попала?
Я растерялась:
— Я не знаю… я помню, что легла дома спать. Я с подружками поссорилась, и ещё мама меня отругала. И мне так обидно было, что я одеялом с головой укрылась и заплакала. И вдруг услышала голос Стэнна. Он спросил: «Чего ревёшь?». Глаза открыла — а я не дома в кровати, а здесь, на берегу реки. Я теперь сама ничего не понимаю. И не знаю, как мне домой вернуться.
Я почувствовала, что сейчас опять расплачусь и наклонила голову, чтобы скрыть выступившие на глазах слёзы.
— Не переживай, съешь лучше конфетку, — лорд Джэффас подвинул мне вазочку с конфетами. — Всё в порядке у тебя будет. И домой ты вернёшься очень скоро. Выспишься — и вернёшься.
— То есть как — высплюсь? — удивилась я.
— Понимаешь… даже не знаю, как и объяснить. Я тоже впервые с этим сталкиваюсь, но в древних книгах читал, что такое случалось и раньше… Словом, ты просто спишь. Спишь дома, у себя в кровати. А мы тебе просто снимся.
— То есть как это — снимся? — запротестовал Стэнн. — Мы что, её сон? И в действительности не существуем?
— Ещё как существуем! — улыбнулся лорд Джэффас. — Ты с Селеной только сегодня познакомился, но ты же помнишь всю свою предыдущую жизнь, правда? Без Селены.
— А вдруг и моя предыдущая жизнь ей тоже приснилась, — угрюмо пробормотал Стэнн.
— Да, это — тяжёлый вопрос, над которым наши философы бьются уже не первую тысячу лет, — рассмеялся лорд Джэффас. — Чем сон отличается от яви и как реальность переплетается со сновидениями? Рассуждать на эту тему до конца жизни можно. Но пока можешь принять на веру мои слова, если ты мне, конечно, доверяешь: мы — вполне реальные люди, существующие независимо от снов Селены. А вот Селена немного выпадает из нашей реальности, что, собственно, совсем не мешает ей жевать этот вкусный торт, чего и тебе, сын, советую.
А я и правда, накинулась на торт, позабыв про все свои проблемы. Такой вкуснотищи я никогда в своей жизни не ела. На фоне его изумительного вкуса всё остальное казалось не стоящим внимания. Тем более, что лорд Джэффас пообещал мне, что всё у меня будет хорошо, и домой я вернусь очень скоро. Так что я перестала беспокоиться и решила получить от своего сна максимум удовольствия.
Но вдруг пришедшая мысль выбила меня из безмятежного настроения.
— Лорд Джэффас, а когда я проснусь… ну… я потом смогу ещё раз сюда вернуться?
— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил лорд. — Просто, засыпая, подумай о нас и захоти попасть именно сюда. Я думаю, у тебя получится.
Огромный камень упал с моей души, и я снова вернулась к торту.
Так началась моя жизнь в Лэнмаре, столице Кэтанга, одной из стран Сэлларии, продолжавшаяся целых восемь лет. Каждый вечер я ложилась спать — и оказывалась в доме Стэнна, ставшего мне за эти годы лучшим другом. И даже больше, чем другом. А потом что-то случилось, и я перестала видеть этот сон. И вот сейчас, после длительного перерыва, я каким-то образом снова вернулась сюда.
* * *
— Стэнн! Здравствуй! Как я рада тебя видеть!
Я чуть на шею ему не кинулась, обрадовавшись нашей встрече. Но тут же смущённо потупилась: столько лет прошло. Может, он уже разлюбил меня. Совсем же мальчишкой был, когда мы расстались. Он, поди, за это время женился, кучу ребятишек завёл. А я к нему сейчас обниматься полезу. Шокирую парня.
И, вместо горячих объятий, я неуверенно протянула ему ладонь, которую он сразу схватил обеими руками.
— А я-то как рад! Сколько лет прошло! Я уж и не чаял тебя встретить. Думал, ты никогда не вернёшься!
Стэнн сжимал мою руку, и было видно, что он едва сдерживается, чтобы не заключить меня в объятия, и только его аристократическое воспитание спасает меня от этого проявления бурной радости.
Значит, он всё-таки вспоминал обо мне?
— Стэнн… А сколько лет меня здесь не было?
— Сегодня исполнилось ровно сорок лет со дня твоего исчезновения.
Сорок?! Это ж сколько ему сейчас лет? Когда мы расстались, мы были одногодками. А сейчас ему… пятьдесят семь?! Впрочем, какая разница. Выглядит-то он лет на тридцать, не больше. Да и вообще, как мне помнится, здешние колдуны до пятисот лет живут, так что в любом случае до старости ему ещё далеко.
— Ты так хорошо запомнил день моего исчезновения?
Стэнн смущённо улыбнулся:
— Я… да, я запомнил… Это было в тот день, когда я тебя поцеловал. Ты тогда сказала, что ещё недостаточно взрослая, чтобы целоваться с мужчинами. А потом случился этот страшный обвал… И ты исчезла. И больше не появлялась. А я каждый год отмечал этот день в календаре, как самый чёрный день в моей жизни.
* * *
Мы спешились недалеко от входа в пещеру и освобождённый от нас Мурлыка, потянувшись и зевнув во всю свою клыкастую пасть, растянулся на каменистой площадке. Горы были далеко от города, Мурлыка вёз нас несколько часов и, конечно же, устал. Я потрепала его между ушей:
Уморился, бедняга! Отдыхай. Спасибо, что привёз нас.
Стэнн достал из заплечного мешка большой кусок мяса и кинул его Мурлыке.
— Ешь! Ты честно заработал этот обед.