Далековато мы отошли от него, метров на семьсот. Если не заведет мотор, пока доберемся до берега, будем уже в районе Дивноморска. Что не есть хорошо…
Но нет, прошло минуты четыре моей гребли, с подскоками на короткой волне, и брат завел мотор.
— Ура! — кричим мы одновременно с Алиной, а Андрей довольно улыбается, весь мокрый от воды, которая обдает его брызгами на более низкой корме лодки. Удивительно, но нам не страшно сейчас, а скорее немного весело от ударов стихии. Так бойцы встречают опасность зло и весело, но без страха. Страшно бывает до или после, а не во время боя.
Идти под мотором — совсем другое дело. Брат сохраняет угол движения относительно ветра, и лодка уверенно бежит к берегу на средних оборотах мотора, подпрыгивая на отдельных больших волнах.
Вот и берег приближается. Здесь волна становится гораздо меньше, а когда заходим в закрытое пространство между молами, то здесь она почти не ощущается. Как будто и не было грозной стихии. Только мокрые майки и шорты напоминают и пережитых минутах.
Бабуля за нас там волнуется сильно, без сомнения. Хотя здесь у берега совсем другая обстановка, и нет того, что в море. Но она наверняка почувствовала, что у нас неприятности. Она ведь у нас все чувствует, что творится вокруг, и может предупредить.
Сейчас будет нас ругать за то, что не взяли рацию. На таком удалении и открытом пространстве они должны работать. Так их сначала надо распаковать и опробовать.
Но бабуля ничего плохого не сказала ни при встрече, ни тогда, когда вместе готовили рыбу.
— Ну что, ребятки, поняли, что такое морская стихия? — бабушка клюнула несколько раз из своей тарелки, как птичка и смотрит, как мы едим жареную камбалу. Думаю, что напробовалась, пока ее жарила.
— Мы бы все равно выгребли к берегу, бабушка, даже если бы мотор заглох. — Я предложил не волновать ее отдельными подробностями нашей истории. — Зато какую рыбу поймали, особенно Алина отличилась!
Свежая, жареная камбала удивительно вкусна. Белое мясо, без косточек, немного пахнущее йодом, сочное и нежное! Андрей с Алиной вообще молча едят, не отвлекаясь на разговоры. А бабушка по такому случаю не отказалась выпить полбокала белого вина, которое я поднял из подвала, к рыбе.
Выпили не чокаясь, не сговариваясь. Подумали о тех близких, которых с нами уже никогда не будет. Так как на сегодня мы процентов на девяносто уверены в этом. А мне этой ночью опять приснилась соратница по службе, и опять в какой-то совершенно невозможной и глупой ситуации с прижиманиями ко мне ее молодого тела…
Пока все ели молча. Молчание нарушили только за чаем.
— Олег! Ты просил подобрать материалы про одичавших собак. Мы нашли такие, я дал Алине факультативное задание сделать подборку самостоятельно. Из того, что у меня есть. Могли бы подобрать и больше, но испытываем информационный голод, утолить который может только посещение городов…
— Все будет тебе, дорогой мой, все впереди, но сейчас рано… — остудила его пыл бабушка Аня.
— Давай милая, почитай нам, это хорошее дело… — это она Алине. И мы услышали интересный доклад девочки, состоящий из набранных отрывков. Девочка читала отрывки, делая небольшие паузы. Выглядело это, как отдельные тезисы.
— «Говорят, что собаки неразлучны с людьми очень давно, даже дикие австралийские собаки динго, по выводам специалистов, скорее всего являются изначально не дикими, а одичавшими».
«И все же в природе дикие собаки не редкость».
«Собачьи стаи редко живут в лесах, а чаще в городах и поселках. Численность уличных собак зависит только от количества пищи. В использовании отбросов они составляют конкуренцию крысам».
«Когда-то у всех бродячих собак из поселений или их предков были хозяева. Биологи считают, что, оказавшись без человека, которому служили ее предки на протяжении нескольких тысячелетий, собака теряет жизненные ориентиры. Она не в силах полностью вернуться в дикий мир, превращается в маргинала и не знает, кто для нее человек — друг или враг.
«Одни специалисты считают, что в городских дворнягах нет ничего страшного. Большинство этих собак так или иначе живут при человеке. На рынках, при гаражах, стройках, базах. Одновременно эти специалисты утверждают, что более не здоровы в психическом плане именно собаки, проживающие в квартирах. Квартирным собакам разных пород от силы 300 лет, а дворовым — тысячи».
— А вот что есть про собачьи стаи…
— Давай про структуру и иерархию в собачьих стаях, — Андрей ткнул пальцем в экран.
— «Структура собачьей стаи достаточно сложна. Она во многом похожа на структуру волчьей стаи и человечьей. Во главе стоит пара: вожак контролирует мужскую часть стаи, сука следит за женской. Обычно щенков заводит только главная самка, остальные лишь ухаживают за ее потомством. Так животные сами контролируют свою численность…»
«Вожак, безусловно, главный, но выбирает его себе доминирующая сука, наиболее опытная из всех, авторитетная, сильная, хорошо развитая физически и психически.»
— Вот это хорошо написано! Только женщина может определить, кто из мужчин самый талантливый, сильный и решительный, — я не выдержал и встрял в разговор. Глядя на это, Алина оторвала глаза от экрана и взяла чашку, дав возможность мне сказать.
— А вот что я скажу, мои дорогие…, добавила бабушка. — Меня всегда смешило, когда хозяева говорили про своих собак — моя девочка, мой мальчик! А между тем, есть нормальное литературное слово — сука! Это можно увидеть в словаре Даля. Так что у собак — есть кобель, и есть сука. Вот так! Продолжай, Алиночка, правильно ты сказала — «доминирующая сука»…
«Вожак отвечает за выбор мест обитания, за добывание пищи и защиту стаи от возможных опасностей. От отношений вожаков разных стай зависит, дружить им семьями или драться.»
Тут Алина почему-то опять делает паузу и смотрит на меня. Наверное, ждет мою реакцию, ей стало интересно…
Но я молчу, внимательно рассматриваю янтарное вино в своем бокале. Никакой реакции. Девочка начинает читать далее.
«У вожака есть преимущественное право на пищу и продолжение рода, право распоряжаться действиями членов стаи, право устанавливать социальные ранги и отношения членов стаи, право изгнания из стаи. Впрочем, своими правами вожак распоряжается по собственному усмотрению: например, он может уступить право на пищу кому-то из членов стаи».
«Доминирующая сука более всего занимается потомством: она регулирует воспитательный процесс — обучение, наказания, поощрения, игры. Она же заботится о слабейших в случае опасности. В момент нападения на стаю она уводит в безопасное место всех, кто нуждается в защите. Она может сотрудничать с вожаком в вопросах жизнеобеспечения стаи в целом, а иногда даже принимать участие в боевых действиях, но стратегических решений она не принимает и стаей не командует. И только при отсутствии кобеля, способного принять на себя обязанности вожака, старшая мать начинает командовать стаей.»
Тут Девочка поднимает голову, внимательно смотрит на нас по очереди, потом продолжает читать. Наверное, хочет проверить, как мы слушаем… Потом продолжает.
— «Следующие по рангу — воины, возглавляет которых старший воин, помогая вожаку в организации охоты, обороны или нападения. Права воина включают в себя право на пищу и на продолжение рода, но право воина на принятие решений весьма ограничено».
«Далее идут опекуны. Они имеют право на командование щенками и молодняком и несут ответственность за их воспитание и обучение. В этом ранге выделяются два подразделения: пестуны и непосредственно опекуны. Пестунами становятся молодые суки. Обязанности пестуна не добровольны, а предписываются старшими. Причем факт рождения собственных детей еще не переводит молодую суку из ранга пестунов в ранг матерей, для этого перехода необходимо развитие, достаточное для принятия решений в вопросах выживания».
«Опекун — это взрослый одинокий кобель, добровольно помогающий пестунам в воспитании молодежи. Никаких решений, даже относительно щенков, опекун не принимает. Может разве что посоветовать.»
«Щенки не имеют никаких обязанностей — наоборот, права на пищу и защиту. Прав на пищу у них даже больше, чем у вожака, но меньше, чем у кормящих матерей.»
«Переходный возраст у щенков наступает на 6-м месяце жизни, причем не сам по себе, а с подачи пестунов, которые проявляют к подросткам все большую строгость. Щенки очень быстро начинают разбираться в иерархии стаи.»
«Несмотря на суровые воспитательные меры, психически здоровая собака никогда не проявляет по отношению к щенку настоящей агрессии. Зависимость от матери сохраняется у молодых диких собак лишь до той поры, пока они смогут сами себя кормить, освоят правила охоты и поведения в стае».
«И последний ранг, имеющий права, — инвалиды. Если это старый воин, бывший вожак или старшая мать, если у них достаточно ума и опыта, то они будут выполнять функцию советчика для старших рангов. И в случае нападения, инвалида будет защищать вся стая. Она же позаботится и о его пропитании».
— Давай, теперь огласи выводы по собачьей иерархии, мы с тобой их выделили, — сказал Андрей.
— Вот они. «Собачья стайная иерархия разумна и естественна. Иногда установление этой иерархии связано с кровавыми разборками, но гораздо чаще внутривидовая агрессия, которая вредна для выживания вида, заменяется чисто символическим выяснением отношений: ритуальными позами, грозным рыком и красноречивыми взглядами».
— А теперь будет интересная информация по вопросам территории, — сделал вступление Андрей.
— «У каждой такой стаи есть своя территория, которую она тщательно охраняет от пришельцев. Но своя личная территория есть и у каждого отдельного члена стаи: собаки могут вместе играть, охотиться бок о бок, но во время отдыха на их личную территорию лучше не вторгаться».
— Можно, я скажу… — Андрей увлекся темой. — В англоязычном мире есть такое важное понятие — «privacy». Означает — неприкосновенность, тайну. Это слово означает личное пространство человека, вторжение в которое — неприемлемо для него. Например, стоя на эскалаторе, в лифте, англосаксы непременно будут соблюдать дистанцию друг от друга…
— А я тебе больше скажу, брат, — встреваю в разговор я, — если взять и похлопать дружески англосакса по плечу, то он воспринимает это, как акт агрессии!
Тут и бабуля встряла в разговор.
— Как видите, в собачьих отношениях гораздо больше человеческого, чем в человеческих. А потому собаки имеют шансы строить крепкие стаи в этом мире, без человека. Что они и начинают делать. Так что делайте выводы, внуки…
— Давай, Алина, прочитай последнюю часть, а потом обсудим. — Андрей просит продолжить чтение.
— Стая женихов! — начала Алина. — «Это очень интересное образование, характерное для городских собак-парий, или изгоев. Это неполные стаи, объединяют только кобелей с достаточно высокими социальными притязаниями, которые по разным причинам покинули собственные стаи. Основным занятием этих кобелей является движение по сложному многодневному маршруту через буферные зоны разных стай в поисках «течных», не принадлежащих к стаям сук. Кобели обходят очень большую территорию, не пытаясь осесть где-либо и завязать постоянные брачные союзы. Между кобелями складываются тесные лояльные связи, и практически незаметны отношения иерархии».
«Это вполне объяснимо: против других собак они выступают только сообща и этим сильны, между собой конфликтов не возникает, поскольку соперничества за сук нет. При этом не стоит путать стаю женихов с так называемой «собачьей свадьбой», которая, по сути, является достаточно простым, зачастую анонимным сообществом, хотя в ряде случаев ядро свадьбы и составляет стая женихов».
«Следует особо подчеркнуть отличия стаи женихов от нормальной стаи. Прежде всего, такие образования свойственны для городов, особенно мегаполисов, с почти безграничными пищевыми ресурсами, когда вопросы добычи питания для собак просто не актуальны. Отсутствуют крупные хищники, а в силу особенностей места обитания (территории гаражей, заводов, строек, свалок и т. д.) и человек не может причинить существенного вреда собакам. И потому часть молодых и полных сил кобелей может заняться одним-единственным — поиском половых партнёрш. Им приходится объединяться только для повышения безопасности при перемещениях и для увеличения шансов на спаривание. В столкновении с нормальной территориальной стаей женихи терпят закономерные поражения, вот почему они идут через буферные зоны и ищут сук, не принадлежащих к оседлым стаям».
Окончив чтение, девочка театрально изображает огромное утомление. Только что пот со лба не вытирает…
— Хочу сначала сделать заметку, — начал я, — описанное поведение мы видели совсем недавно, когда столкнулись со стаей у книжного магазина в городе. Собаки повели себя именно так, как ты сейчас сказала — заменили нападение чисто символическим выяснением отношений: ритуальными позами, грозным рыком и красноречивыми взглядами.
— Теперь по докладу. Первое, что я понял, — заметил Андрей, — что стаи женихов могут возникать там, где нет проблем с пищей. Если так было вначале, то сейчас все это осталось в прошлом…
— Думаю, ты прав, — дополнил я, — они к настоящему времени должны все сесть, что плохо лежало, и теперь должны возникать только оседлые стаи.
— В чем мы смогли уже убедиться, в селе и в городе, — ответил Андрей. — Мне даже жалко нарушать такие великолепные системы, созданные самой природой. Поэтому мои предложения такие:
— первое — при встрече со стаей сначала только отпугнуть их;
— второе — в случае нападения стрелять, но в бойцов, вожака не убивать;
— третье — крайние меры по ликвидации стаи применять только в том случае, если ничего другого не остается.
— Все ты правильно сказал, — я оторвался от чашки, когда запивал кусок пирога с рисом и яйцами. Его испекла бабуля, пока мы рыбачили.
— И добавить мне нечего, кроме одного, что в третьем пункте есть только одно эффективное средство. И это яд.
— Но я другое хочу сказать… Сейчас слушал тебя, а сам вспомнил одну книгу, которую читал очень давно, в школе. Называется она — «Не кричи; «волки!». Автора не помню, но помню, что он — исследователь из Канады, который какое-то время прожил в дикой природе. Можно сказать, что рядом с волками, и изучал их.
— Так вот, — продолжаю, а меня внимательно слушают. — Я хорошо запомнил, что он нашел оригинальный способ помечать свою территорию. Так, как это делали волки. А именно — он увидел, что они периодически обегали свои границы и метили их. Мочой, разумеется. Биолог стал экспериментировать — начал метить территорию вокруг своего жилья таким же способом. И как помнится по книге, волки это восприняли положительно, то есть признали территорию за ним.
— И к чему ты клонишь, дорогой мой?
— К тому, бабушка Аня, что надо попробовать сделать это, но вокруг села…
— Хорошо, что не по забору вокруг усадьбы, — ответила мне бабуля.
— Очень интересная мысль, и главное, потрясающая своей новизной… Но, не вижу здесь ничего несбыточного. Попробовать этот метод установления границ своей территории нам ничего не мешает. Главное ограничение — запасы в мочевом пузыре, надо жидкости побольше пить…
Но это я так, пошутил. — добавил брат уткнулся в свою чашку. Явно сдерживает улыбку, а Алина прыснула в кулак, но ничего не сказала.
Что я знаю по этому вопросу, — стал продолжать мою тему Андрей. — Исходя из исследований других ученых можно сказать, что и медведи в лесу метят свою территорию комбинированными метками — зрительными и запаховыми. Хозяин участка выбирает отдельные деревья и наносит на их стволы свой запах — мочится возле комля дерева и, поднявшись на задние лапы, царапает когтями ствол, трется об него, оставляя свою шерсть…
— Хорошо, что медведей здесь нет. Давайте мы на лошадях будем объезжать территорию, и метить… — тут Алина подала интересное предложение.
Мысль в целом здравая, действительно, надо пробовать метить. Можно сказать, что это — новое слово в обозначении и охране периметра. Лошади здесь все ездовые, плюс одна кобыла серой масти явно показывает Андрею свое внимание. Подходит именно к нему, берет еду с рук. Похоже, что она, как ездовая лошадь, тоже не прочь выбрать себе всадника.