- Вот уж не думал, что ты любишь собак.
- Почему? Я их обожаю! А ты?
Будучи центром внимания черного как ночь добермана и дога, я поостерегся пожимать плечами.
- Не знаю. Они мне нравятся, но у меня никогда не было пса. Что я должен сделать?
- Всего-навсего меня обнять. Да будь же смелее, Морозко! – улыбнулась Корсак, когда я поднял руку и положил ей на талию. Поймав обе мои руки, девушка вплелась в объятия и прижалась ко мне спиной. – Вот так! В отличие от них я точно не кусаюсь!
Губ коснулся темный шелк волос, тело снова прижалось к моему.
Мне нравился рост Агнии, ее запах и тепло. Мгновенно переключившись, я подумал о том, что смог бы без труда коснуться ртом мочки ее уха, щеки и… нежной шеи. Узнать, какая же на вкус ее кожа.
Мы застыли, совершенно позабыв о собаках. Или это только я забыл? Слух поймал вздох, а за ним и тихий шепот:
- Как бы я хотела, Кудряшка, сейчас оказаться без куртки. Не здесь, но с тобой.
- Привет, мама! Привет, папа! - сказала девушка уже громче. – А вот и мы!
Я поднял голову. В холле стояла пара молодых еще людей – мужчина и женщина, и смотрели на нас. И даже если бы я не видел их раньше по телевизору, а знал только Агнию Корсак, то все равно бы догадался, чьи они родители. Не знаю, что их удивило больше – наше объятие или я, но оба не спешили отвечать.
Опустив руки, я вслед за Агнией вошел в дом и остановился перед хозяевами. Понимая, что глупо смущаться, поздоровался:
- Здравствуйте.
- Знакомьтесь, это Антон, мой парень! Мама, я украла его прямиком от подъезда, так что извини, но мы без цветов! Прошу любить и жаловать, и нет, вам не послышалось и не показалось. Именно и первое, и второе!
Виола Корсак стояла в аквамариновом платье, на каблуках, длинные волосы цвета зрелого меда волной спускались на приоткрытые плечи, делая ее и саму похожей на дорогой цветок. Мне стало стыдно за свое упущение, но все действительно произошло довольно быстро – и встреча с Агнией, и наш приезд сюда. Ведь я думал, о чем-то подобном, когда узнал, где проведу вечер. И если я больше никогда не увижу эту женщину, мне будет жаль, что я однажды не подарил ей цветы.
Отец Агнии был одет в темные брюки, мокасины и светло-розовую рубашку – такую могут себе позволить носить по-настоящему уверенные мужчины. Я бы скорее всего не решился примерить подобную, но она удивительно ему шла – загорелому и темноволосому. Рукава он тоже закатал по локти, освободив от ткани крепкие предплечья и запястья, на одном из которых виднелся металлический ремешок дорогих часов.
И все же мне бросился в глаза странный диссонанс в одежде родителей Корсак, словно они специально выбрали отличную друг от друга цветовую гамму. Но, может быть, у них всегда так?
Агнии достались от матери красивые скулы и губы, нежная кожа, в остальном же она походила на отца – недаром в университете все так легко догадывались об их родстве по сходству улыбки девушки со знаменитой улыбкой сердцееда Вацлава. В Агнии не было материнской хрупкости и худобы, она была такой же стройной и сильной, как ее отец, и вряд ли бы любой покривил душой, если бы сказал, что в красоте дочь обошла обоих родителей.И пока последние молча меня разглядывали, зная цену своему времени и вниманию, я еще раз удивился тому, что такая яркая девушка, как Корсак, делает в нашем университете?
И что возле нее делаю я?!
Выходка с очками показалась настолько мелкой и глупой, смешной, что я снял их и убрал в карман брюк. Ответил на спокойное рукопожатие мужчины.
- Вацлав.
- Антон.
- Виола.
Мать Корсак тоже протянула руку, но пальцы в моей ладони задерживать не стала. Улыбнулась натянуто и отошла. Посмотрела на мужа выразительно, словно не доверяя происходящему. И если их дочь и заметила этот взгляд так же, как я, то значения ему придавать не стала.
- Вот и отлично! – сказала Агния и вышла вперед. - Познакомились! Мам, пап, встретимся в гостиной за столом – скоро будем! А пока я Антона от вас забираю – покажу ему свою комнату. Или ты предпочтешь остаться? – посмотрела на меня.
- Э-э, нет, не думаю, - я отрицательно мотнул головой, не представляя, о чем говорить с незнакомыми мне людьми, пусть даже они знаменитости. О том, что я их не впечатлил – не дурак, догадался.
- Хорошо, идем!
Агния взяла меня за руку и уверенно повела за собой.
Мы вышли из холла и вошли в просторную и светлую гостиную с высокими окнами, красиво обставленную современной мебелью – вполне функциональной с виду, без фигурных излишеств. Что сразу бросилось в глаза – это несколько картин на стенах с изображением хозяйки дома – светлых и воздушных, не отягощающих интерьер темными красками и дорогими рамами. А может, в этой невесомой красоте и состоял талант художника? Скорее всего.
Я заметил рояль и несколько букетов живых цветов, расположенных в напольных вазах. Но самая красивая композиция из белых пионов и розовых орхидей украшала сервированный на четыре персоны стол, который стоял во главе комнаты на бело-розовом ковре. Портретов Агнии или ее отца Вацлава я не увидел.
Мы миновали гостиную и оказались в еще одном холле, поменьше, откуда одна из дверей привела нас в спальню девушки. Надо ли говорить, что она оказалась раза в четыре больше нашей с Крис комнатушки, а вот по меркам дома вполне уютной и небольшой.
Корсак пригласила меня войти, вошла сама и закрыла дверь, оставив собак, которые все это время следовали за нами по пятам, в холле. Сказала с усмешкой, проходя к шкафу и снимая с себя куртку:
- Ну все, Кудряшка, можешь выдохнуть. Ты в безопасности! Спальня родителей в другой части дома, так что в ближайшее время мы с тобой абсолютно одни – ко мне уже лет десять никто не входит без стука. Так что можешь снова надеть свои допотопные очки и продолжать меня обольщать! Я не против.
- Я не хочу.
Девушка присела на кровать, расшнуровала и сняла берцы. Задала вопрос, явно догадавшись о причине:
- А зачем же тогда их надел?
- Надеялся, что ты передумаешь везти меня к себе домой, - не стал скрывать.
- Ясно, - Агния вздохнула, встала и убрала куртку в шкаф. Расстегнула на брюках молнию.
Сообразив, что девушка решила переодеться, я вспыхнул и отвернулся.
- Могла и предупредить, - хмуро буркнул, уставившись на дверь.
- А зачем? – удивилась Корсак за моей спиной. – Ты вроде как мой парень. Я не виновата, Морозов, что до сих пор тебя смущаю. Давно пора было ко мне привыкнуть.
- Мы с тобой только на людях вместе, или ты забыла?
- Не забыла, - резковато ответила Агния. – Но я не собираюсь перед тобой ломаться, как несчастная Эллочка. Мы с тобой не на улице, а в моей спальне. Извини, но я не сажусь за стол в кожаных штанах и ботинках – в этом доме есть правила. Логично, что мне захотелось переодеться. Надеюсь, я не должна спрашивать разрешения?
- Нет, конечно. Но тогда я выйду!
- Давай.
Я схватился за ручку и открыл дверь, но увидев две зубастые морды, сунувшиеся в щель, тут же ее закрыл.
- Э-э, ладно. Я лучше здесь подожду, - сказал и, конечно же, услышал за спиной легкий смех.
Как же меня выводит из себя эта девчонка!
- Вот и правильно, Кудряшка! Лучше я сама отхвачу от тебя филейный кусок! Хм-м, - хмыкнула она задумчиво через минуту, - тебе говорили, что у тебя симпатичная задница? Знаешь, когда мы вдвоем, так и тянет распустить руки. Вот просто до зуда!
- Прекрати...
- И плечи твои мне нравятся, хороший размерчик!
Нет, уж лучше к собакам! Уже и уши горели. Я взялся за ручку, но Корсак остановила…
- Да ладно, я пошутила, Кудряшка. Не убегай! Просто хочу, чтобы ты перестал напрягаться. Тебе всего-то и надо – это пережить семейный ужин. Считай, что у меня пунктик такой, хочу чтобы тебя принимали всерьез. Наша семья редко собирается вместе – то у мамы гастроли или съемка, то у отца контракт. Вдруг к следующему разу мы вздумаем расписаться, а родители жениха в глаза не видели…
- Чего? - Я обернулся, открыв от изумления рот. – Что мы сделаем?!
Корсак стояла в одном нижнем белье и надевала платье.
Грудь не увидел, но все что ниже – вполне. Черное кружево на идеальных матовых бедрах заставило мое сердце просто плясать, а легкие развернуться.
Я стремительно отвернулся и ударился лбом об дверь. Чувство стыда за свою неловкость сделало меня просто пунцовым.
- Черт…
- Морозов, ты решил себя убить, лишь бы только меня не видеть? Неужели я, и правда, настолько тебя пугаю?
Корсак, уже одетая, подошла ближе и развернула за плечи к себе. Заглянула в глаза.
- Антон, это ты перестань, слышишь? – серьезно сказала. – Я же знаю, что нравлюсь тебе. Да, еще не так, как хочу, но это лучше, чем ничего. Забудь о договоре и перестань с собой бороться. Просто прими меня, как свою девушку, и у нас все получится!
Я натужно сглотнул и обкусал губы. Агния убрала волосы на одно плечо, и теперь второе, глубоко открытое, притягивало взгляд к шее.
- Я видел вас, - тяжело сказал.
- Кого это - нас? – подняла девушка брови.
- Тебя и … темноволосого парня. Возле университета. Вы в пятницу вместе уехали на твоей машине, - о том, что он ее обнимал, язык не повернулся сказать.
Конечно, жалкая попытка отгородиться от Корсак, скорее похожая на ревность, но пусть лучше знает, что я в курсе. Так игра будет честной.
Агния сначала удивилась, а потом кивнула.
- Да, это был Макар. Он приехал со мной поговорить. Мы давно знакомы и вместе тренируемся на скалодроме. А ты что же, Морозко, - сощурила она темный взгляд, - неужели ревнуешь?
Краснеть дальше было уже некуда, и я постарался удержать прямой взгляд.
- Нет. Хочу понять, почему сегодня с тобой я, а не он? В чем секрет? И дураку было ясно, что вам приятно общество друг друга. Так почему ты не его знакомишь с родителями? Мне кажется, это неправильно, заставлять их верить в то, чего нет.
Корсак подняла руки и поправила на мне галстук. Провела ладонью по плечу, заставив замереть под ее пальцами. Посмотрела на мои губы и спокойно сказала:
- Хороший вопрос. Ты ведь умный, Морозов, вот и ответь, почему.
- Я заметил, как он на тебя смотрел.
- Как? Так же, как я на тебя? – глаза Агнии заблестели...
- Я н-не хочу об этом говорить.
…и вспыхнули.
- А я не хочу говорить с тобой о Макаре, Антон. Ни о ком не хочу!
Девушка развернулась и подошла к еще одной двери в стене. Распахнула ее.
- Здесь ванная комната, можешь умыться и вымыть руки – не хочу давать родителям повод думать, что мы ссорились. Мне не важно, что они будут думать о тебе сейчас, но важно, что подумают о нас.
Я и сам чувствовал, что мне не мешает остыть. Причем во всех смыслах, и хотя бы на секунду, пусть с открытой дверью, но остаться наедине. Всегда, когда рядом появлялась Корсак, ее было слишком много, а сейчас она просто затопила собой мои легкие.
Галстук душил, и первое, что я сделал, очутившись в ванной комнате, это ослабил его, а затем и вовсе снял, расстегнув воротник. Убрал на вешалку, на которой висел банный халат хозяйки, поздно сообразив, что здесь Агнии было не меньше, чем в ее спальне. Я выдохнул и обвел взглядом помещение, впитавшее еле уловимый цветочный аромат … Скорее всего, попади в это девичье царство Крис, она бы пищала от восторга, так много здесь оказалось всяких женских штучек. Мне же оставалось только не нарушить их порядок.
Я умылся холодной водой, вытер лицо полотенцем и вернулся в комнату. Агния стояла у зеркала в недлинном светлом платье, босиком, и расчесывала щеткой свои густые волосы. Справа от девушки находилось большое окно, и низкое солнце красиво осветило ее гладкую кожу и темные блестящие пряди по-вечернему мягким светом.
Кажется, я еще никогда не находился с девушкой и теми чувствами, которые сейчас испытывал, наедине. Они буквально прорывались сквозь все заслоны, желая заткнуть здравый смысл. Желая забыть все оглядки на мнения «Ты ей не пара», и не думать о том, что будет завтра, когда все закончится. Все то одновременно опасное, черноглазое и прекрасное по имени Агния Корсак, что вошло в мою жизнь.
Я шагнул вперед… и остановился. Едва ли сделал это осознанно, но Корсак заметила.
Девушка опустила расческу, положила ее на стол и повернулась.
- Морозов, если бы я хотела тебя соблазнить, я бы, наверное, это сделала. Но мне необходимо твое сердце, поэтому я не могу себе позволить даже тебя поцеловать. Глупо, не находишь? Очень надеюсь, что когда-нибудь мы вместе над всем этим посмеемся, а сегодня я просто хочу, чтобы ты был здесь.
Я не был в этом уверен, как и в том, что «когда-нибудь» мы будем с ней вместе.
- Иногда я тебя не понимаю, - признался честно.
- Тогда разберись для начала в себе.
Агния отвернулась, чтобы закончить с волосами, а я подошел к стене, на которой заметил фотографии в рамках. Достаточно много, чтобы увидеть девушку в разные поры ее жизни. И в отличие от гостиной, где висели картины одной только Виолы, здесь уже была вся семья Корсак. Но конечно, больше Агнии с отцом.
Вот Агния совсем еще ребенок. Стоит, вскинув подбородок, у балетного станка, выше и стройнее двух подружек. Ей лет шесть, но уже видно, что девочка с характером. Вот в школе за партой – смотрит в камеру, а мальчишка-сосед на нее. На следующей фотографии Агния с бабушкой Дитой в облаке голубей на какой-то площади – женщина еще на ногах и, судя по улыбкам, обе очень довольны обществом друг друга.
Вот с отцом, здесь она постарше, ей лет двенадцать, в каком-то месте, где много солнца и пальм. Только на обоих не пляжная одежда, а скорее походная, а позади открытый джип. Я не удивляюсь, я просто рассматриваю. Ее отец известен своими путешествиями, так что Корсак, должно быть, объездила если и не весь мир, то полмира точно. А вот она цепко повисла на скале. Сколько ей тут? Четырнадцать?
- Мне здесь тринадцать, - девушка подошла и остановилась у плеча. - Это Австрия, заповедный парк Тироля. Мое первое восхождение. Скала была невысокая, метра четыре в высоту, но первый подъем дался сложнее всего, потому и запомнился. В то лето отец взял меня с собой на съемки, мы оказались в горах, и я влюбилась в скалы. С тех пор увлекаюсь подъемом. Сойдет вместо фитнеса.
Я увидел еще одну фотографию, где Агния, уже старше, стояла на высокой скалистой точке, уперев руки в бока и улыбаясь в объектив – красивая девушка, под стать окружающей ее природе.
- Необычное у тебя увлечение, - озвучил свою мысль, - и наверняка опасное.
- Да, - согласилась она, - поэтому важны регулярные тренировки, хорошая страховка и надежный напарник. Чаще других меня страхует Макар, я ему доверяю. Скоро он с ребятами собирается лететь на неделю в Тельфс, на альпинистский маршрут, вот мы и смотрели с ним новое снаряжение. Тогда, - Агния помолчала, - когда ты видел нас возле университета, Макар попросил ему помочь.
Я вздохнул.
- Ясно.
Еще несколько секунд прошли в молчании. Корсак точно не привыкла оправдываться.
- Мы не вместе, Морозов, потому что я не хочу, - сказала тише, но решительно.
- Но ты ему нравишься.
- Знаю, и что? Я не могу ему запретить смотреть на меня так, как он того хочет. Это не в моих силах. Но я не давала надежды, никогда.
- А вы с ним…
- Не спрашивай! – перебила меня Корсак. - Я не хочу о нем говорить!
Я повернулся к девушке, и на этот раз румянец горел не только на моем лице.
- Но я не собирался ни о чем таком… Честное слово!
Глаза Агнии скрылись за длинными ресницами, и она на секунду прикрыла их ладонью.
- Господи, Кудряшка, ты меня с ума сведешь! Идем! – сказала на выдохе, впрыгнула в лодочки на низком каблуке, поймала мою руку и вышла из спальни. Так мы и вошли в гостиную – вместе.
Вот только оказавшись на пороге, я освободил ладонь и сам обхватил пальцы девушки. Сжал, притянув к себе.
Родители Корсак стояли у окна и разговаривали – Вацлав обнимал жену за талию, а Виола держала в руке тонкую незажженную сигарету. У стола суетилась незнакомая женщина – прислуга, надо понимать. Однако обратилась она к хозяйке дома вполне по-свойски: