Тайна Солнечной принцессы 4
Ольга Ильина
ПРОЛОГ
Давным-давно Западный мир населяли прекрасные и величественные драконы. Люди почитали их не меньше, чем Великую Богиню — создательницу всего живого. Драконы покровительствовали племенам людей, тогда еще слабым и не познавшим возможностей магии. И не было такого, чтобы дракон и человек любили друг друга, слишком разными они были, что физически, что умственно. Люди жили лишь миг и сгорали, как свечки, тогда как драконы могли существовать сотни лет, тысячелетия, и не стареть.
И все же однажды это случилось. Красивый и гордый радужный дракон, облетая свою территорию, увидел купающуюся в озере прекрасную, обнаженную деву и в тот же миг влюбился в нее без памяти. Дева тоже полюбила дракона, ослепленная его сияющей красотой и мудростью речей.
Он прилетал к ней каждый день, садился на цветочную поляну и просто смотрел, не в силах прикоснуться своими гигантскими лапами к хрупкому телу возлюбленной. Он мог только любоваться, иногда катать прекрасную деву на спине, позволять рассматривать радужные чешуйки или гладить широкий, шершавый нос.
Но, как река никогда не останавливает свое течение, так и время неумолимо уходило. Семья девы узнала о ее любви к дракону, и отец девушки — вождь племени людей попросил дракона уйти, оставить прекрасную деву, чтобы та смогла найти равного себе, стать женой, матерью, любить и быть любимой. Послушал дракон мольбы вождя и ушел, но сердце его осталось там — на цветущей поляне, все еще живое, но кровоточащее и умирающее от тоски. И в тот день, когда дева должна была стать чужой женой, радужный дракон поднялся в чистейшее синее небо, под самые облака, бросился камнем вниз и разбился об острые пики горы Сиель.
Услышала тогда Великая Богиня предсмертный крик своего создания, сжалось ее женское сердце, и вернула она несчастного влюбленного к жизни не драконом, но человеком.
А как только очнулся дракон, кинулся он бежать к своей возлюбленной и украл ее со свадьбы до произнесения священных клятв.
Долго бродили влюбленные по земле от племени к племени, не решаясь вернуться домой. В чужих краях они искали свой тихий уголок, где могли бы жить и воспитывать детей. Великая Богиня и в этом не оставила влюбленных, послав деве видение прекрасного цветущего оазиса, укрытого от суровых зимних ветров горами и девственными лесами.
Прошли годы, у возлюбленных родились дети, и однажды решили они вернуться в родные края, кинуться в ноги вождю, показать внуков и попросить родительского благословения.
Принял вождь свою блудную дочь и дракона принял, как сына. Начали они жить еще лучше, чем прежде. Дракон незаменимым помощником стал для вождя, дети их — отрадой для сердца стариков. Пусть, не такие, как все, непохожие ни на людей, ни на драконов, но любимые для родителей и бабушки с дедушкой, называвшими их эльфами — детьми бога, даже если этот бог променял свою божественную суть на простую человеческую жизнь.
Все было прекрасно в этой необычной семье, мир и любовь такая сильная и яркая, что сама Великая Богиня этой любви завидовала.
Но со временем дева стала замечать грусть в глазах любимого, он тосковал по небу, по крыльям, по свободе, дарованной полетом. И тогда дева отправилась к горе Сиель и попросила Великую Богиню вернуть ее возлюбленному мужу его потерянные крылья.
Услышала Великая Богиня мольбы девы, снова сжалилось ее женское сердце, но, как солнце неизменно вставало по утрам на востоке и уходило, уступая небо луне с закатом на западе, так и Великая Богиня не могла просто так нарушить естественные законы природы без последствий. И вернув дракону крылья, позволив ему иметь две сущности — драконью и человеческую, она подарила эту возможность всем своим созданиям-драконам.
Так на земле появилась новая раса прекрасных эльфов — детей богов, не знающих счастья полета, но живущих столь же долго, как и их прародители.
Шло время, менялись времена, кровь драконов все больше разбавлялась людской. Эльфы, создавая пары с людьми, породили новых полукровок — данаев.
Только не знала Великая Богиня, как не знали драконы и эльфы, что потомки их, получив две ипостаси драконов и силу эльфов повелевать магией стихий, обретут большое могущество.
Заволновались драконы, испугались своих опасных созданий, собрали Совет древних и решили уничтожить данаев. Но пролив первую кровь, драконы изменились, сама земля вокруг изменилась, извергнув из глубин своих безумие зла и ненависти. И осознала в тот миг Великая Богиня, какую ошибку она совершила, позволив двум любящим сердцам соединиться. Поняла это и дева, когда часть драконов встали на защиту детей своих — эльфов и внуков — данаев. Среди них был и ее прекрасный, храбрый муж, и дети их встали рядом с отцом.
То было кровавое, страшное время, грозящее уничтожить в жернове войны всех: людей, драконов, эльфов и данаев. Многие погибли, многие обезумели от крови и зла, земля покрылась кровавой росой, сам мир стал красным от чужой боли.
И чтобы остановить разрушительную войну, Великая Богиня решила забрать оставшихся, не обезумевших от крови созданий своих — драконов в иной, девственный мир, не знающий зова войны и ненависти. Кто-то ушел вместе с ней, другие остались, третьих уничтожили. Так или иначе, но Западный мир снова изменился…
Уходя, Великая Богиня в последний раз решила вмешаться в умирающий, полный пламени зла мир и помочь ему. На этот раз она сама пришла к деве-матери, почерневшей от печали, потерявшей в войне любимого мужа и всех своих детей, пришла не с просьбой, но с требованием.
— Когда-то мы с тобой совершили непоправимую ошибку. Когда-то я вернула твоему мужу жизнь и крылья. Теперь же пришло время платить.
— Что я могу еще отдать? Моего мужа больше нет, как и детей. Мне незачем больше жить
— Разве? — усмехнулась Великая Богиня, глядя на поседевшую от горя женщину. — У тебя есть внук, разве можешь ты оставить его на растерзание злу? Разве имеешь ты на это право?
— Что я могу?
— Теперь это твой мир, твоя судьба. От твоей воли будет зависеть — расколется он на части или обретет новую жизнь.
— Я всего лишь человек.
— Это поправимо, — загадочно ответила Великая Богиня. — Но согласна ли ты принять эту ношу? Стать той, кто излечит этот мир от зла?
Посмотрела тогда дева на умирающий от войны мир, увидела испуганные, но уже взрослые глаза своего единственного потомка, и решилась.
— Да, я согласна.
— Да будет так, — улыбнулась Великая Богиня и возложила свои руки на голову женщины. Окутало тело той ярким сиянием, а, схлынув, увидела дева себя не человеком, но прекрасной серебряной драконицей, тяжелая поступь которой заставляла безжизненную, мертвую землю ожить, слезы которой залечивали глубокие раны земли, а прекрасные серебряные чешуйки, полные целительной силы и магии, спасали на пороге смерти. — Нарекаю тебя Наместницей моей на земле и вручаю в руки твои судьбу этого мира.
С этими благословенными словами Великая Богиня ушла сквозь воронку портала в иную реальность вслед за своими детьми-драконами, а Наместница осталась залечивать раны, растить внука-даная и создавать новый мир.
Сотни времен минули с того времени. Изначальные драконы, не ушедшие с остальными, утратили свои человеческие ипостаси, разлетелись по миру, а со временем сгинули на гигантских просторах Западного мира, воскресая только в старых сказках, легендах и забытых песнях менестрелей. Эльфы — потомки их обособились от данаев и ушли искать лучшей доли в бескрайних лесах долин горы Сиель. Этот мир больше не принадлежал драконам, это был мир данаев — полулюдей-полуэльфов, прекрасных, величественных и бесстрашных.
Зло же осталось, затаилось, страшась силы и мощи Наместницы, которую любили и данаи, и люди, которую почитали, как богиню, преклонялись, строили храмы и создавали культы. Мир изменился, да, но это все же был мир.
Время жизни утекало, былое забывалось, становилось легендой, песней, которую напевали бродячие менестрели на пыльных дорогах — венах земли.
Люди создавали города и страны, расползались по земле, обучались ремеслам и магии. Их жизнь была по-прежнему короткой и сгорала также быстро, как свеча на столе, но это и не давало людям забыть о скоротечности жизни. Они жаждали знаний, развиваться, меняться, брать от жизни все и сразу. Это и привлекало в них не знающих старости данаев, красота людей, жажда, их сила и слабость. И все же данаи боялись смешивать свою кровь с чистой людской, памятуя об ошибках своих прародителей.
Но не тех ошибок боялись данаи. Наместница это знала. Как и знала, насколько сладок запретный плод.
Время не сохранило имен тех, кто первым породил дэйвов. Была ли то история любви, такая же великая и печальная, как история Наместницы, или же это была всего лишь случайность. Но дэйвы появились, не такие, как данаи, не способные обращаться в драконов, но красивые, как их прародители, сильные и гордые, с черными, как у драконов глазами, в глубине которых жила их человеческая душа. И если не знали они зова неба, то людская магия в совершенстве им подчинялась.
Века данаи смотрели на своих потомков свысока, почти не замечая их. А дэйвы росли, развивались, учились. Ведь в их крови сохранилась память людей о скоротечности бытия, хоть и жили они так же долго, как их прародители.
И снова кровь девы, кровь Наместницы стала первым толчком, искрой к изменению нового мира. Потомок ее — дитя дома Ибиса красивый и гордый дэйв Данталион, путешествуя по землям эльфов, не тех, что породили данаев, но их более слабых потомков измененных временем, услышал одну старую легенду о паре прекрасных изначальных радужных драконов, поселившихся на священной горе Сиель после Великой войны. Эльфийский старец, проживший не одну сотню лет, сказывал, что не просто так радужные драконы там поселились, говорил, что в темных пещерах ее изначальные что-то спрятали, что-то важное и настолько ценное, что даже пожертвовали жизнями ради этой тайны. Загорелся Данталион этой легендой, захотел взобраться на священную гору и отыскать неведомое сокровище, спрятанное драконами.
Сурова была гора, не хотела она открывать свои секреты, но и Данталион был упрям. Не пугали его ни морозы, ни яростные ветра, ни дожди, ни знойная жара, дошел он таки до вершины, отыскал сокрытую снегами пещеру и нашел то, что пытались сохранить изначальные. То была кладка драконьих яиц, двенадцать маленьких жизней, окаменевших и заледеневших за сотни времен. Данталион забрал кладку с собой и отнес единственной, кто мог спасти или навсегда упокоить маленькие, невинные души. Он отнес их той, что дарила жизнь — Наместнице Великой Богини на земле.
То и была та самая искра, раскрутившая колесо судьбы, вновь навсегда изменяя Западный мир.
Серебряная драконица отогрела драконью кладку, вложила в каждое окаменевшее яйцо свою целительную магическую чешуйку, и появились на свет двенадцать малышей, двенадцать изначальных дракончиков, а ее отныне стали называть Матерью всех драконов.
Но не знала Мать, что маленькие дракончики никогда не смогут обрести силу и мудрость изначальных, что один из них, черный и юркий малыш, привяжется к Данталиону настолько, что захочет соединить их души, став верным другом, помощником и братом дэйва. Не знала она, что изначальные никогда не смогут обращаться в людей, что каждый найдет своего «направляющего» и свяжет с ним жизнь, не знала, что дэйвы обретут потерянные крылья с помощью своих радужных драконов, обретя с ними силу столь же большую, как сила данаев.
Распространились драконы по земле: четверо песчаных ушли вместе со своими направляющими в жаркие пустыни, четверо ледяных, связав свои души с друзьями Данталиона, захотели поселиться в суровых горах Западного мира, а четверо радужных остались в долине у подножия горы Сиель, чтобы породить новых радужных драконов, чтобы еще больше дэйвов обрели счастье полета на драконе.
Долгое время данаи не замечали изменений в жизни своих потомков. Тогда их больше занимали люди или стремительно развивающиеся эльфы, не желающие больше прятаться в зеленых лесах. Но когда драконов стало слишком много, когда почти все дэйвы обрели своих драконов, тогда-то и забеспокоились данаи, а Мать увидела, что Зло, порожденное в первой Великой войне снова готово поднять свою страшную голову и заползти в сердца уже данаев, чтобы те совершили ту же ошибку, что когда-то совершили изначальные — попытались уничтожить своих потомков.
Она хотела это остановить, взывая к разуму тогдашнего владыки данаев. Но он не слушал ее, он был ослеплен страхом и гордыней. Он считал, что дэйвы не достойны неба, не достойны крыльев, что только они — великие и прекрасные данаи имеют право летать. Не все были согласны с Владыкой. Некоторым данаям понравилось жить, как изначальные, в одной ипостаси, их прельстила дружба и связь между драконами и дэйвами, они желали того же, желали соединить две души настолько, чтобы они звучали, как одна.
Все больше и больше данаев отказывались от своей человеческой природы, пополняя ряды радужных драконов, даже единственный сын Владыки бросил дом, семью, свою страну, отказался от всего, чтобы соединиться душой со своим любимым братом-полукровкой, отвергнутым когда-то отцом. Это и стало последней каплей в разжигаемом пламени новой Великой войны.
Всем в то страшное время пришлось выбирать сторону. Даже Матери.
Владыка был слишком горд, слишком самонадеян. Он верил, что все данаи примкнут к нему, что люди и эльфы не станут вмешиваться, что дэйвы быстро падут, он не знал всей силы дэйвов и их драконов, способных исцелить своего направляющего, отдать за него жизнь или уйти вместе с ним за Грань бытия, чтобы встретиться там с Великой Богиней.
Владыка ошибся. Данаи разделились, эльфы и люди встали на защиту дэйвов и привычного мира, а дэйвы… сама Мать поддержала их. Тогда и решили данаи отгородиться от своих неразумных потомков непроницаемым куполом — аганитовой стеной, разделившей долины священной горы Сиель на две неравномерных части. В одной из них спрятались оставшиеся данаи, а во второй возникла новая, молодая страна дэйвов, названная Илларией.
С тех пор много воды утекло, дэйвы менялись, Иллария росла и развивалась, сменялись владыки и правители, стремительно летели времена. Одно оставалось неизменным — Мать всех драконов — целительница мира, видящая многое: начало, рассвет и закат Западного мира. Она видела его красоту и силы порожденного войнами зла, она видела прошлое, предвидела будущее и знала то, чего не замечали ее неразумные дети — что, забывая свою историю, обитатели мира рискуют повторять снова и снова прежние ошибки. Так и случилось. Дэйвы забыли, как сами были полукровками и боролись за свое право на жизнь. Они возгордились так же, как данаи, не смогли понять и принять детей, порожденных ими, детей людей и дэйвов, детей-полукровок, отказывая им в своем собственном мире, используя, как рабов. И в праве на жизнь они вот-вот готовы были им отказать.
Двенадцать лет назад это уже случилось. Дэйвы уничтожили мирный городок полукровок, убили тысячу невинных душ, помогли великому злу снова поднять свою страшную, жаждущую крови голову. Мать предвидела все это, как и то, что от новой войны Западный мир больше не исцелится. Он погибнет вместе с дэйвами, полукровками, радужными драконами, эльфами, людьми и даже отгородившимися от дэйвов данаями. Но в ее сердце еще теплилась надежда на иной исход, на то, что вместо войны дэйвы и полукровки навсегда объединятся и создадут новый мир без зла и ненависти в сердцах.
И снова судьба мира оказалась в руках ее потомка — девочки-полукровки, еще не знающей, что только она и те, кто выжил когда-то в Кровавых песках, смогут навсегда изменить мир — спасти или окончательно его уничтожить.
Мать предвидела оба исхода, видела, на какой тонкой грани балансировал мир, но ее силы ослабевали, и она не могла больше поддерживать равновесие. Мать умирала, слишком много зла было в ее потомках-дэйвах, погрязших в ненависти и пороках. Драконы тоже чувствовали это, их магия тоже слабела, как и возможность дарить миру новых радужных драконов. Мать видела, что еще немного, еще одна ошибка, и магия драконов навсегда покинет этот мир, как и она сама. Но видела также и другое — чудесный сон, цветущую долину, сияющий мир, полный любви, добра и счастья.