– Грустно, – вздохнула девочка.
– Угу, и скажу тебе, раз дети в лес за ягодой пошли, в наших семьях тех дружинников нет, – нахмурился Фил, – Сейчас дед перечисляет названия стран, океанов и городов, но местный ничего не знает. Теперь старик перечисляет известные ему места, но ни одного названия теперь уже я не знаю. Мы все-таки в другом мире.
– А едем мы куда? – шепнула девочка так, чтобы глава группы услышал.
– У барона деревенька, да мельница на реке. Вот от мельницы та дорога идет, в деревню, и мы туда же едем, – перевел Фил, – В большом мире в ходу медь и серебро. Деревня живет обменом, кроме барона. Тот берет, что приглянется. Зря они ушли, надо было королю на прежнего барона пожаловаться. Король бы обязательно помог, король очень добрый, да вот далеко он. В общем, как всегда все.
– Слезаем с телеги, – распорядился архимаг и первым скинул поклажу на землю, – скоро ворота в эту их деревню будут, нам с нашим грузом не следует через них проходить.
Без лишних вопросов, троица легко и быстро сгрузилась, чтобы продолжить путь пешком, чуть в стороне от дороги – по заросшей по грудь траве. Деревни все еще не было видно, но с местными извивами пути, она могла появиться уже через пару поворотов, что совсем не устраивало путников.
Телега же со стариком продолжила путь. Скрипели несмазанные колеса, меланхолично ступала старая лошадь, сгорбился старик на облучке. Смешно сказать, но было ему всего сорок, а уже – седина и маска из морщин на лице. В очередной раз он остался жив – отметил разум, легко забывая странности сегодняшнего пути. Возле леса всегда было много жуткого.
Поворот сменяется поворотом, пока на очередном из них лошадь не спотыкнулось. Смирное животное покачнулось, шагнуло вперед и упало набок, не в силах удержаться на подламывающихся ногах. Верный друг помер от старости, до последнего мгновения оставаясь кормильцем старику.
Хозяин и друг буквально сполз с телеги и на коленях, помогая себе руками, подполз к морде верного товарища. Сухие руки обняли шею павшей лошади. Старик рыдал, оплакивая своего друга, свою жизнь, свое прошлое и незавидное будущее.
– khraaal /поднимайся! – язык 4го уровня бездны, прим/ – шептал он снова и снова, пока не закричал от отчаяния, – KHRAAL!!!
Нечто волной прошлось по торсу павшего животного, глаза окрасились багровым цветом, в цвет потемневшей шкуре. Лошадь слитным движением поднялась с земли, поднимая вместе с собой и старика.
– Errto kheee /ты мой хороший!/, - старик поцеловал животное в сухой нос и просеменил на свое место, по пути подхватывая упавшие вожжи.
– Wrra!
Телега вновь заскрипела по колее…
Глава 5
С высоты могучего дерева, а именно с того уровня, где еще были ветви, способные выдержать вес двух десятилетних мальчишек, селение выглядело праздничной открыткой. Чистые и опрятные домики с собственными огородами были расставлены на пологом холме двумя рядами, парадными калитками друг к другу. Меж одного ряда, дома разделялись заборами разной высоты и опрятности, некоторые хозяйства были объединены общей оградой, указывая на большое семейство. Чем выше был дом, тем явственнее был виден труд по выравниванию земли под огороженной территорией; дома у самой вершины выглядели будто бы на отдельном ярусе, да и смотрелись куда зажиточнее нижних как размахом построек, так и узором на выбеленных оконных ставнях. Над крышами некоторых строений еле заметно вился дым из печных труб, но людей на улице видно не было. Не мудрено – начало осени, день, все в поле.
Дома образовывали центральную улицу, что еле заметно изгибалась от подножия холма, где размещались центральные ворота в деревню, до вершины, с двумя крупными постройками, первую из которых можно было условно назвать храмом, судя по размещению и нефункциональному виду – шестиугольная деревянная башенка вытянулась к небу на добрых четыре этажа и двухметровый трехгранный шпиль крыши. Другое строение вполне походило на дом барона – двухэтажные хоромы выгодно отличался от одноэтажных построек обычных селян, выглядел куда как богаче и основательней, как и положено месту присутствия власти. Постройка была окружена деревянным частоколом метра три вышиной – точно такой же, что окружала все поселение.
Вся растительность вокруг стен была основательно повырублена, то ли при строительстве или пущена на отопление домов, то ли так было сделано специально, благодаря чему на две сотни метров вокруг не было и кустика, чтобы незаметно приблизиться или спрятаться. Само дерево, с которого маги проводили разведку, было в трехстах метрах от цели, однако из-за размещения села давало вполне приемлемый обзор. Не видно было только обратную сторону холма, да и незачем – группа уже успела обойти селение вокруг и полюбопытствовать – кроме огромной, судя по всему, общей для всех деревенских, пашни с садом, ручья и озерца, в которое тот самый ручей втекал, с той стороны не было ничего примечательного. На полях обнаружились местные жители – на первый взгляд, их было несколько сотен. В далеких силуэтах – а близко они подходить остереглись – угадывались мужчины, женщины и дети, от самых малых, что лежали возле мам спелёнатыми, до подростков, работавших наравне со всеми. Рядом с полем меланхолично паслись несколько лошадей, а чуть дальше угадывались люди с оружием, предававшихся любимому занятию всех известных народов – наблюдением за работой других.
В деревню было два входа, главный из которых охраняли два дружинника лет тридцати, в кожаных накидках и при копьях, что скорее служили опорой для притомившейся охраны, чем грозным оружием. Со вторым входом все было куда перспективней. Вел он как раз на огороды и не охранялся практически никак, словно хозяева уверились, что если беда и придет, то вежливо постучится в парадную калитку. Сложно было назвать охраной парня четырнадцати-пятнадцати лет, уныло пинавшего время от времени заостренную деревянную палку.
– Может, с той стороны, через стену? – предложил Фил, скидывая с руки особо назойливого муравья. Дерево прямо таки кишело жизнью и норовило включить людей в свой круговорот, желательно, в качестве еды – желтые крупные насекомые ощутимо кусались. И это им еще повезло с выбором – деревце в трех метрах от них нервно жужжало, скрывая в кроне деревьев осиный рой.
– Три метра в высоту? При свете дня? – хмыкнул архимаг, подразумевая отрицательный ответ.
Двое медленно и осторожно, чтобы не свернуть себе шею, спустились на землю. Там уже нетерпеливо переминалась с ноги на ногу Аркадия – лезть вверх она отказалась категорически, но вот любопытства меньше от этого не стало. Рядом с ней притворялся спящим волчонок, однако стоило людям спуститься – моментально проснулся и молча закружил вокруг. Демон, наконец, понял свою миссию и был готов вцепиться в глотку любому, кто осмелится причинить вред госпоже. Старая волчья память осталась на месте и ныне применялась, как маскировка, по невысказанному велению хозяйки, суть же создания изменилась необратимо.
– Что-нибудь интересное? – спросила девочка равнодушным тоном, подразумевая под этой фразой «я хочу знать все, немедленно и в подробностях», но воспитание не позволяло вести себя иначе.
– Захолустье, – ответил Фил, присматриваясь к поведению зверя, – ты ему объяснила, что мы друзья?
– Нет, – Аркадия гордо вздернула подбородок.
– Умная девочка, – улыбнулся архимаг и зашагал вперед, не оглядываясь, – Мы пойдем со стороны второго входа. Шкуры оставим где-нибудь поблизости, с собой возьмем только ягоды. Вернулись с промысла, обычное дело.
– А как свой дом найдем? – уточнила девочка, подхватывая корзины. Уж кому, но ей на физическую силу жаловаться не приходилось – достаточно было захотеть, и вес поклажи становился неощутимым. Родословная давала свои преимущества, даже в новом теле.
– Спросим, – уклончиво ответили ей.
Шкуры спрятали в гуще кустов, предварительно прошагав минут пять от деревеньки, остерегаясь случайного обнаружения. Там же оставили волчонка. Найти захоронку не представлялось сложным – на память маги не жаловались. Сложно жаловаться на оптимизированную, упорядоченную структуру, что каждый маг воспитывает в себе за десятилетия совершенствования – слишком велика цена ошибки, спутанного заклинания или неверного ритуала. Проще говоря, маги с плохой памятью просто не доживают до определенного возраста и уровня способностей, либо убивая сами себя, либо их убивают более способные и талантливые конкуренты – никто во время боя не станет ждать, пока враг станет уточнять что-либо в записной книжке. Во всяком случае, если совсем заплутают на новом месте, можно будет положиться на способность девушки ощущать местоположение волка. Правда, высказал эту мысль архимаг, а Аркадия лишь нехотя подтвердила.
Путь по пустырю к воротам прошел в напряженном молчании. За три сотни шагов дети сосредоточились и распланировали каждое свое действие, успели обдумать варианты развития событий, но реальность оказалась затейливее.
Палка преградила дорогу – маги собрались было пройти мимо ворот, вполне логично предположив, что уж в таком селении местные прекрасно знают друг друга. Не тут то было.
Охранник пролаял что-то на своем наречии, подошел ближе и запустил руку в корзину Аркадии. Девушка аж задохнулась от возмущения, когда подросток с выражением превосходства и презрением, совсем не свойственным близкому другу, с которым еще можно было поделиться, опробовал плоды, произнес что-то вновь и попытался выдернуть всю корзину из рук. Аркадия отвела руку в сторону, но вместо обычного, ожидаемого, промаха, охранник продолжил движение вперед и вниз, пока не рухнул лицом в пыль.
– Вот и носитель языка! – довольно отметил архимаг, отводя руку с импровизированной дубинкой, стоя позади упавшего.
Мальчик шустро ухватил за ногу охранника и оттащил на пару метров вглубь селения, подальше от взгляда тех, кто мог посмотреть на ворота со стороны огородов.
Маг подошел к голове парня, перевернул тело и уселся тому на грудь. Пара оплеух привели поверженного в чувства, а болезненный укол пальцем в шею пресек попытку освободиться. Подросток прорычал что-то и уставился в соперника бешенным взглядом.
– Интересно, это оскорбительное идиоматическое выражение или что-то осмысленное? – Фил навис над охранником и гаркнул, – Где штаб? Сколько офицеров? Сколько магов? Хм, обычно это работало независимо от языка, – завершил он, получив в ответ только растерянный и испуганный взгляд.
– Давай попробуем начать с базовых терминов, – архимаг вывернул пленному палец и дождался выкрика, – Это было «больно», «мой палец» или «прекрати»?
– Надо проверить. Попробуйте свернуть ему нос, коллега, – прокомментировал внук, – проанализируем разницу и определим нужные слова.
– Стойте, но так же нельзя! – вмешалась девочка.
– И правда, – хлопнул архимаг себя по лбу, – мы же прямо у ворот, вдруг кто заметит. Хватай за ноги, оттащим подальше.
Мальчик слегка придушил жертву, заставив отключиться, приподнялся и деловито ухватился за правую ногу, помогая затащить охранника в тень хозяйственной постройки, что протянулась на двадцать метров вдоль стены. Копье прислонили за створом открытых ворот – вряд ли кто заметит со стороны.
– Но вы же рыцарь света! – апеллировала Аркадия.
– Она права, не по-людски получается, – повинно вздохнул архимаг, чем вызвал улыбку одобрения у девушки, – Нельзя живого ногами вперед тащить, давай за руки.
– Да легко, – Фил перехватил бесчувственное тело. В исполнении двух десятилетних мальчиков, зрелище было еще то.
Девочка так и встала на месте, возмущенно приоткрыв рот, но быстро пришла в себя, схватила корзины и догнала остальных. Ребята к тому времени удобно устроились за стеной очередного здания, на ровной выгоревшей под солнцем площадке почти без растительности. архимаг растормошил охранника и занял место у него на груди, а Фил довершал узор шестиметровой секстаграммы вокруг выбранного пространства – хаотичные, на первый взгляд, росчерки на голой земле должны были скрыть спутников от любопытных взглядов и не выпустить из контура ни единого звука. Единственное – силы заклятия не хватало на физическую защиту места, так что любой неосторожный селянин мог вполне зайти внутрь огороженного места, на свою беду.
– «Ходить», – архимаг изобразил указательным и средним пальцем идущего человечка.
Плененный охранник попытался заорать, но быстро передумал после хлопка по ушам.
– «Ходить», – повторил маг и удостоился ответа от быстро поумневшего пленника. – «Сидеть», «летать», «бежать». Ай, молодец! За пару часов базовый уровень усвоим. В деревенском словаре вряд ли больше пары сотен слов.
– Но ведь мы его отпустим? – уточнила девочка, смирившись с методами спутников.
– Ну конечно, – хором ответили они, чем вызвали вполне определенные сомнения.
– Нельзя просто так взять и убить человека! – В упорстве девочки не было какого-то вселенского сострадания ко всем живым, она вполне понимала, что охранник сдаст их сразу, как его отпустят, потому ему надо чистить память магически или химическими методами. Более того, Аркадия прекрасно знала, что были бы на их месте обычные деревенские дети, то не видать им ягод этим вечером – плененный отнял бы у них все, а заплатил бы тумаками или ударом своей деревяшки по спине. Однако просто промолчать и отстраниться от ситуации она не могла, просто потому, что это соответствовало бы ее демонической природе, которой она не собиралась потворствовать. А еще хотелось просто перекинуть ответственность на остальных. Впрочем, у обычных людей это звалось бы «женской логикой».
– Да? – удивился Фил.
– Конечно, разве ты не знал? – поднял на него взгляд дед, – Просто так никого убить нельзя, труп остается. Так что девочка права.
– А-а-рх, – прорычала Аркадия на очередную подколку.
– Да расслабься ты, с нами же темный.
– И что? – не поняла девочка.
– Как что? – искренне возмутился Фил, – Темный во всем виноват, вы не при чем, это же очевидно!
– Вот-вот, мы так всегда делали, – поддержал дед и продолжил расширять словарь.
Аркадия притихла, переваривая фразу, и так и промолчала все остальное время, пока ребята не заявили, что знают вполне достаточно и подтвердили свои слова, расспросив пленника, где их дом и как зовут их матерей и отцов. Девчонка и двое братьев оказались соседями, потому, видимо, и шли в лес вместе. Владение языком росло с каждой секундой, вместе с ним ширился круг вопросов – в самом деле, будет странно, если дети придут домой, ничего не зная о своем прошлом.
История их семейств оказалась весьма простой и вполне созвучной ожиданиям. Вернее, их собеседник раскрашивал произошедшее несколькими годами ранее в совсем ином свете, придерживаясь официальной версии о коварных предателях, но магам, с их то опытом за плечами, было вовсе не сложно восстановить истинный ход событий.
В свое время, когда местные только прибыли осваивать дикие просторы, было единение всех родов во имя преодоления сложностей и выживания. Поднимались стены вокруг свежих срубов, мужики посменно жгли костры и охраняли своих от дикого зверья. Годами позже, семейства твердо встали на ноги, кто-то чуть лучше, кто-то похуже – но не голодал никто. Некоторым работа на земле не нравилась, те сбивались в охотничьи отряды и добывали мясо с пушниной. Потихоньку возвели храм, мельницу, да подняли каменное здание кузницы с молотом на водной тяге. Словом, без налогов и поборов, вздохнули спокойно – люди, в основном, были умелые и к работе способные. Даже купчины со старой родины где-то разнюхали о новом поселении и повадились устраивать ярмарку поздней осени, меняя местные меха на столь необходимые в быту вещи, пусть и по грабительскому курсу.
Были и те, кому работать вовсе не хотелось – как и везде на свете. Кормились они случайными подработками и тем, что выходили в караул на охрану за место тех, кто должен был стоять в страже, но предпочитал нанять себе замену – и было таких множество, все же за день хороший хозяин получал куда больше, чем платил за замену. Так продолжалось, пока один из крепких хозяйственников продвинул дельную затею – выделить стражу отдельным отрядом, да платить им помесячно всеми семействами, дабы не отвлекать честных мужей от дел. На общем сборе поддержали затею, себе на беду.
Через полгода после тех событий, и случилось явление миру нового барона – и был им как раз тот, кто идею стражи предложил. Дело то не хитрое – рассказал он страже о дикой несправедливости, мол, мы тут ночами не спим и живота не щадим за тряпки и прокорм, а остальные в тепле да на перине жен прижимают. Возмутились охранники такой несправедливости, да на следующем сходе и назвали себя баронской дружиной.
Далеко не все согласились с самопровозглашением новоявленного барона. Многим крепким хозяевам было вовсе непонятно, с какой это стати им отдавать большую часть своего труда и кормить бездельников, пусть и вооружившихся дрекольем. Иные подчинились, но драки избежать не удалось. Столкнулись топоры и копья, полилась кровь меж родичами, да вот далеко не один день готовились планы становления баронства – бунтовщики были обречены. Хозяйства и добро их разделили меж дружиной. Хорошо хоть в рабство семьи обращать не стали – вернее, отец-настоятель храмовой церквушки не дал. Иначе отказался бы возводить зачинщика в баронский титул – так что обошлось на первое время.