Велки — восемь (девятый погиб при нашествии мутов) самых уважаемых мужчин в деревне — на следующем заседании Совета пришли к выводу, что это тоже последствия Звездопада, и приняли определённые меры: сказали всем, чтобы развивали свои умения, но ни в коем случае — под страхом сурового наказания — не применяли их в дурных целях, в том числе и против друг друга. И это правило практически неукоснительно соблюдалось до сих пор.
Оставшегося без родительского присмотра Ласа поместили в семью соседки — доброй старой вдовы, откуда он по достижении совершеннолетия ушёл, вернувшись в дом на восточном окраине селения, где раньше жил весте с родителями.
За прошедшие годы Лас не озлобился, не замкнулся в себе; ненависть к мутам разбавилась радостью от игр и болтовни с другими детьми и подростками, среди которых были и два его ровесника, а ныне — два лучших друга: Стан, который был выше его на голову и вообще чуть ли не сагнь в плечах, обладавший слабенькой способностью двигать взглядом вещи, и невысокий вёрткий Плющ, иногда поражавший всех свои умом и умевший предсказывать погоду.
И Лас был уверен, что вместе с ними он готов ко всему.
* * *
Между тем несколько слов о деревне. Сталочная представляла собой скопление бревенчатых домишек, с трёх сторон окружённое густым лесом; с четвёртой, южной, находились поля и огороды, где у каждого жителя имелся свой участок, дальше — река Сталка, служившая единственным, кроме дождей, источником воды для населения и даровой энергии для мельницы, а врестях в десяти начинались горы.
Жители делились на категории: собственно сталки (к ним относились женщины, дети и вообще все, кому по тем или иным причинам не разрешалось ходить в лес) и сталкеры — мужчины-охотники, в число которых входили и велки, не включая, правда, Старика. Совершеннолетние юнцы (то есть парни, которым уже исполнилось восемнадцать; девушки считались взрослыми с шестнадцати лет), обучавшиеся под руководством сталкеров охоте на мутов и ориентированию в лесу, звались подсталкрами; к ним как раз и относились Лас, Стан и Плющ. Горесталки, о которых в своём монологе упомянул Старик, — те семнадцать погибших при Звездопаде; «отправиться к Горесталкам» означало «умереть». Остальные мёртвые носили наименование «пересталки». А мистическое существо, которое в представлении сталков правило всем этим парадом, называли «Первосталк».
Вообще жители уж и не помнили, откуда пошло слово «сталк». Одни думали, будто оно восходит к фразе «когда-то нас не было, но потом мы стали» — в смысле появились; другие считали, что всё началось с реки, которая зимой в некоторые годы могла стать (в этом случае имелось в виду — покрыться льдом), и это название плавно перенеслось на деревню и её жителей.
Как бы там ни было, селение стояло, и в нём жило несколько десятков человек. У деревни находилось весьма небольшое месторождение железной руды, обеспечивающее металлом маленькую мастерскую — конечно, сталки называли её по-другому, — где отец Стана по заказу изготавливал орудия труда или оружие взамен сломавшихся. Зерна с полей обычно хватало, чтобы обеспечивать всех хлебом. Муты в лесу также не заканчивались, снабжая людей мясной пищей.
В общем сталки жили — пусть просто, без изысков, но даже в этой тусклой действительности находя иногда повод для радости. У них был свой язык, а также свои традиции и обычаи, на которых в основном и держалась жизнь в деревне.
* * *
Точкой сбора была выбрана северная окраина деревни, где лес начинался всего лишь шагах в двадцати от крайнего дома. Именно оттуда подсталкры всегда уходили в пробные походы, из которых возвращались… почти все: ещё сталками подростков начинали обучать владению оружием, в качестве которого выступали мачеты — местная помесь ножа и меча, по весу и длине занимающая промежуточное положение между этими двумя «крайностями» и применяемая в бою чаще всего максимально эффективно. Самопалы, стрелявшие кусочками дерева и изготавливаемые опять-таки по придумке отца Ласа — в отличие от вредомеров, их конструкция была известна, — были только у некоторых сталкеров, в том числе и у велков, кроме Старика, как некий отличительный знак.
Такой самопал был заткнут за пояс и у наставника Ласа и его друзей — велка Зора, который вместе с уже подошедшим Станом стоял на условленном месте и дожидался, когда подойдут остальные участники похода. «Ну хотя бы я не последним пришёл», — подумал Лас и направился к оживившейся при его появлении парочке.
— Доброго дня, велк Зор, — слегка поклонился он наставнику — высокому широкоплечему, но не такому, правда, как Стан, мужчине лет сорока с короткой русой бородой, одетому, как и подсталкры, в летнюю тёмно-зелёную рубаху, штаны и сапоги из кожи мута. Лёгкая шапка на голове — это вообще по умолчанию. — Привет, Стан. — Короткое рукопожатие.
— И тебе доброго дня, юноша, — ответил велк негромким низким голосом; именно за такую интонацию Лас отчасти и уважал наставника: громко ли, тихо ли тот говорил, но его всегда было слышно, и своей речью Зор мог воздействовать на слушателей, вселяя в их души то весёлость, то уверенность — как, например, сейчас, — то (это бывало пореже) скорбь, — такова была его сверхспособность. — Готов ли ты?
— Надеюсь, велк, — сказал Лас и коротко коснулся рукой висящих справа на поясе ножен с мачетом длиной в четверть сагни. Долгое прикосновение означало бы готовность пустить оружие в ход, но в спокойной обстановке делать это запрещалось.
— Хорошо, что ты надеешься на это, — проговорил велк Зор. — Те, кто говорил «да», обычно не возвращались.
— А те, кто говорил «нет»? — спросил Плющ, в это время как раз подошедший к друзьям и учителю. Если его смекалка порой вызывала лишь восхищение, то любопытство и уж тем более некоторое пренебрежение правилами поведения иногда всех просто выбешивали.
— Опаздываешь, — вздохнул велк, уже давно знавший, что перевоспитать этого подсталкра невозможно никакими средствами.
Плющ развёл руками с притворно-виноватой улыбкой.
— Те, кто мог сказать «нет», до похода не доживали. Так, раз все в сборе… — заговорил велк Зор, и стоящие около него полукругом друзья обратились в слух, — …то скажу вам несколько важных вещей. Во-первых, не бойтесь; это бессмысленно и ничем вам не поможет. Во-вторых, будьте бдительны и сосредоточенны, не позволяйте себе отвлекаться ни на миг, иначе я вам также не позавидую. В-третьих, помните: у мутов уязвимых мест два — это голова и сердце. Отрубите одно или проткнёте другое — всё, зверь вас больше не побеспокоит. Ну и, наконец, — велк сделал небольшую паузу для придания веса следующим словам, — ни шагу без моего приказа. Это даже не обсуждается. Всё поняли?
— Да! — в унисон прозвучали ответы трёх друзей.
— Тогда = идём, — тихо сказал велк и не быстрым, но и не медленным шагом направился точно на север.
Лас, Стан и Плющ молча последовали за ним. Это был их первый выход за пределы деревни.
_____
[1] Вред — местная мера радиационного фона, созданного обломками корабля и Трубой; равна примерно 75 мкР/ч.
[2] Велк — член совета старейшин деревни; также просто уважаемый человек у сталков.
[3] Сагнь — местная мера длины, равная 1/500 врести (2,18 м).
Часть 1. Пробный поход: 2. В лесу
Сразу по входе в лес вредомеры начали постукивать сильнее; их стрелки колебались теперь чуть за отметкой в два вреда. Но Лас понимал, что это полная ерунда по сравнению с тем, что, наверное, творилось у Трубы. Он знал, что велк Зор знает лес как свои пять пальцев и, конечно, проведёт их мимо самых «грязных» участков. Так что та невидимая опасность, которая пришла в деревню и лес со Звездопадом, в ближайшее время главной не будет.
В лесу было темно и тихо; пасмурное небо виднелось в вышине между кронами прямых стройных исполинов, достигавших десяти ростов Ласа в высоту, часть из которых имела листья, а часть — иголки, кое-где прямо-таки неестественно зелёные. Лас слышал рассказы бывалых сталкеров о том, что недалеко от Трубы листья и иглы почти полностью рыжие, как осенью, только там так всегда, и содрогался при мысли, что, пройди Звездопад немного по-другому, этим рыжим кольцом окружена была бы Сталочная.
«Не отвлекаться! — приказал себе Лас, поняв, что думает о чём-то постороннем — Я здесь не на прогулке… хотя… впрочем, всё же нет, и не надо об этом забывать!»
Он огляделся по сторонам, убеждая себя, что сохраняет внимательность и, удовлетворившись, продолжил движение.
Внезапно велк Зор поднял руку, и все тут же замерил на месте. Уж где-где, а в походе дисциплина была наипервейшей необходимостью.
— Лас, посмотри вокруг своим «дальновидением», — попросил (именно попросил!) велк. — Мутов нет?
Лас вздохнул и напрягся. Как он ни тренировался в последние годы, самостоятельно вызвать сверхспособность было трудно, а если это получалось, то сопровождалось ощутимой затратой сил — как умственных, так и почему-то телесных. Но, если сосредоточиться на процессе, то «дальновидение», как правило, включалось.
Как и в этот раз. Поле зрения Ласа вдруг расширилось едва не на целую вресть; взорву разом открылся большой отрезок леса перед ним — к счастью, почти пустой, без мутов, разве что пара мелких животных бегает; пока «прозрение» не закончилось, Лас крутанулся на месте, обшаривая «дальновидением» и другие направления. Перед глазами на миг показалась деревня, и Лас сжал зубы: захотелось вернуться, но любопытство — постепенно, правда, затухающее — и, можно сказать, долг призывали к обратному…
Завершив оборот (способность как раз вновь заснула), подсталкр произнёс:
— Всё чисто. По крайней мере, на вресть вокруг мутов нет.
— Добро, — ответил велк. — Можете чуть расслабиться. Но в то же время всегда будьте готовы отразить нападение. Разговаривать разрешаю, только тихо, а то слух у этих тварей знаете какой…
Отряд пошёл дальше. Отойдя от деревни сагней на шестьсот, начали забирать чуть к западу: на восток, к Трубе, подсталкров никогда не водили. Да и сталкеры, по мнению Ласа, вряд ли там были: якобы ломающиеся от нагрузки вредомеры явно были преувеличением, да и вообще порча приборов, в том числе таким способом, считалась очень, очень серьёзным проступком, так что все вредомеры по сей день пребывали в отличном состоянии.
«Итак, лес… — вновь подумал Лас. — Когда нет мутов, так тихо… а хотя почти всегда тихо: птицы почти никогда не поют, разве что летом по утрам, а в остальное время прячутся… Гиблое место этот лес, дери его Первосталк… Но я, надеюсь, выживу…»
— Лас, — неожиданно позвал его Стан — тихо, как и предписывал велк Зор.
— Что? — Лас подошёл вплотную к другу. — Что случилось?
— Ты точно мутов не видел?
Вопрос застал Ласа врасплох. Неужели Стан считает, будто он что-то утаил?..
— Точно, — сказал Лас как можно более твёрдо. — А что, тебя что-то напрягает?
Стан задумался. Ненадолго, но всё же.
— Нет, ничего, — ответил он и немного отошёл.
А Ласа кольнуло осознание того, что Стан начинает от него отдаляться. Интересно, из-за чего бы это?..
Повернули ещё чуть к западу. Тучи, казалось, спустились ещё ниже. Было прохладно и свежо. «Кстати, какая дальше будет погода?..» — подумал Лас и негромко обратился к Плющу:
— Слушай, а дождя не будет?
— Будет, — ответил Плющ, не оборачиваясь и не замедляя шаг, чтобы не отстать от остальных, — но ближе к вечеру. Или к ночи.
«Вот же…» — подумалось Ласу, но он поборол досаду и сдержанно поблагодари друга.
Радостное нетерпение и предвкушение предстоящих приключений, владевшие Ласом перед самым отправлением, теперь полностью улетучились, уступив место странному равнодушию. Лас понял, что велк Зор был прав, говоря подсталкрам в ходе обучении, что походы ни в коем случае нельзя воспринимать как развлечение и уж тем более отдых; нет, это на самом деле опасная, тяжёлая и — посмотрим правде в глаза — ужасно скучная работа. Но другого пути нет: либо ты сталкер, либо никто, — и второй вариант ещё никто ни разу не выбирал. «Надо, — сказал себе Лас, — просто — надо».
— Слушайте план похода, — проговорил велк Зор через плечо, не замедляя шага, и друзья привычно навострили уши. — Сегодня мы пройдём врестей двадцать — я одно место на северо-западе знаю, там поляна есть, где привал можно устроить… Нет, вредомеры там с ума не сходят, — пресёк велк на корню невысказанные вопросы подсталкров, — и пожаров при Звездопаде там не было, хоть и трудно в это поверить; это самая обычная поляна — единственная на многие врести вокруг… До неё по прямой от деревни самое большее пятнадцать врестей, но сегодня мы туда пойдём кружным путём. Устроим привал и, пока не пошёл дождь (если что, Плющ, я всё слышал), убьём какого-нибудь мута. Поужинаем — и спать; в начале ночи караулить буду я, потом — по очереди — Стан, Лас и Плющ. Утром позавтракаем остатками ужина и напрямик вернёмся в деревню. На обратном пути вредомеры будут стучать посильнее, но не обращайте на них внимания; воспринимайте это как данность. Вопросы есть? Значит, нет. Продолжаем идти, тут главное — держать скорость…
Какое-то время шагали молча. Под ногами шелестела трава и хрустел кустарник, втер изредка шумел в ветвях, серое небо опасно низко нависало над лесом, но по-прежнему сверху не падало ни единой капли воды. И всем хотелось, чтобы Плюща сейчас подвело его знание насчёт погоды и дождя не было вообще.
Лас решал про себя, как быть со Станом. Если тот считает, что друг способен ему врать, то сильно ошибается. Но чем вызван мелкий всплеск подозрительности по отношению к Ласу, такому же подсталкру, как и Стан? Лас, не задумываясь, отдал бы свой мачет за то, чтобы докопаться до истины. Однако он понимал, что открыто спрашивать светловолосого громилу об этом нельзя, иначе подозрения Стана обретут почву, и поэтому Лас решил пока забыть об этом. Что, если Стан просто хотел уточнить обстановку?..
Вскоре мысли Ласа потекли в совершенно ином направлении. Он вдруг осознал, что почти ничего не знает о мире, в котором живёт. Деревня, река, бескрайний, как кажется, лес вокруг — и что, это всё? Как и другие дети, Лас раньше обращался к взрослым с таким вопросом, но получал какие-то невразумительные, в его понимании, ответы: мол, по преданиям, за лесом на западе и востоке есть море — это как река, только намного больше, и вода там горькая, а если идти много-много дней прямо на север, выйдешь в такое место, где нет леса, а есть что-то другое… У Ласа не укладывалось в голове, как такое может быть, поэтому он уже давно бросил попытки понять это. Тем более, что все эти рассказы относились к «устному народному творчеству», поэтому могли и вовсе оказаться вымыслом.
Также его когда-то интересовал и Звездопад — что именно тогда произошло? Родившись через несколько лет после этого страшнейшего, как считалось, события, он мог получить об этом представление лишь из рассказов очевидцев. Но те не любили говорить об этом — и Лас их понимал: как можно с холодным и ясным умом воспринимать то, что на твоих глазах однажды разрушило деревню и у кого-то даже убило родственников? Объяснение происшествия было простым и вместе с тем непонятным, порождающим целую кучу новых вопросов: откуда-то с неба упали железные обломки, принесли с собой какую-то невидимую заразу, — и всё. Ни почему, ни откуда именно, ни что именно упало — этого никто не знал. И это незнание пугало Ласа, так что о Звездопаде он тоже старался не думать.
А о чём ещё думать? Планы на будущее давно известны, поход — вот он, только недавно начался… конечно же, о противоположном поле.
Вообще-то Лас этим пока не увлекался, да и не было в деревне совершеннолетних девушек младше его. А несовершеннолетние ему были не нужны; с давних пор в деревне это осуждалось, причём весьма серьёзно, вплоть до возможного изгнания в лес (в устных преданиях были описаны и такие случаи), так что Лас благоразумно не торопился с этим делом, полагая, что в будущем всё как-нибудь само собой образуется.
Споткнувшись о корень, укрытый от глаз густой весенней травой, Лас снова вернулся к действительности и шёпотом выругался, помянув Первосталка и все его части тела.
— Будь сдержанней, — не оборачиваясь, посоветовал велк Зор, а усмехнувшийся Плющ пробормотал: