— Я хочу вымыться.
— Я тоже не против сполоснуться, — поморщившись, согласился он.
— И я… — подала слабый голосок подопечная Матео и Фалька.
Те опустили глаза на Ровену, затем обменялись взглядами и дружно заржали:
— Хая, вы неисправимы!
— Как и наши ошибки.
Догадавшись, что напарница вновь провела клеранцев, я хихикнула, в душе. Не могу же я подтвердить чужие подозрения.
* * *
Драунское светило — не запомнила название, а тем более, набор букв и цифр, под которым оно числится в атласе, — медленно клонилось к горизонту. Солнце, пусть будет так, теряло яркость и становилось красноватым. Вместе с изменением цвета самой звезды менялась окраска неба. Вблизи солнца буйствовали красные, желтые и оранжевые тона, а над противосолнечной частью горизонта появилась светлая, бледная полоса. Почти как в африканской степи — саванне. Почти, потому что там разгуливали многочисленные животные, черные силуэты которых ярко выделялись на фоне вечернего неба. Как давно это было — моя стажировка в Африке?
Грех жаловаться, ведь даже возможность полюбоваться закатом и спокойно посидеть в тишине выдалась впервые за двое суток благодаря клеранцам. Нам с Ровеной приказано было находиться возле костра. Но, как назло, зверски хотелось есть, а дымок от костра еще и способствовал голодному бурчанию в животе. Вдобавок вспомнились интернатские походы и тренировки на выживание, когда мы готовили на открытом огне умопомрачительно пахнувшую и вкусную кашу, жарили сосиски или пекли в углях картошку, а не только готовые брикеты жевали. Сумерки постепенно сгущались, превращая лес в темную стену, невольно заставляя нас приглушать голоса.
Прежде чем вымыться в ручье, мужчины решили проверить запасы и подготовиться к ночлегу. Сперва натаскали горку сухих сучьев, затем вытряхнули в кучу трофейные мешки, похожие на наши, и сортировали блага, присев возле них на колени. Никакой суеты и спешки, их плавные размеренные движения невольно притягивали взгляд. На нас они вроде и не обращали внимания, но я кожей чувствовала: держали в поле зрения. К тому же, едва дернулась им помочь, меня в тот же момент удостоили укоризненным взглядом все трое. Пришлось сидеть рядом с раненной напарницей и ждать… в неизвестности. Зато она, закинув ногу на ногу, наслаждалась покоем, лениво беседуя со мной и осторожно поглаживая нывшую руку. Обезболивающих ведь нет.
Дойдя до самого горизонта, солнце стало темно-красным, а в разные стороны от него разлилась ярко окрашенная полоса зари — от ярко-оранжевого до зеленовато-голубого. Над зарей появилось почти бесцветное округлое сияние. Вот и осталось мне любоваться будущим мужем на фоне этой красотищи. Мой любимый Зверь! Если бы еще мысли не одолевали… Неужели Райо меня простил, хочет разделить со мной жизнь — это просто не укладывается в голове после моего предательства. Не без участия Ровены, конечно. И Матео с Фальком как-то легко приняли нас «обратно», в свою компанию. Ну поворчали, клыками пощелкали, глазищами позыркали — и все.
Не знаю, смогла бы я вот также легко принять, понять и простить, если бы на месте клеранцев оказалась сама. Поэтому, несмотря на подсохшую на лице Райо шир Алесио мою «жертвенную» кровь и признание его друзьями и свидетелями меня лаили, будущей женой, внутри сжималась пружина страха, давали знать о себе сомнения и неуверенность.
Знания о мужчинах, тем или иным способом полученные за двадцать два года, не совмещались с той легкостью, с которой проходил ритуал прощения. Никаких выговоров и нравоучений! Внутренний голос сомневался: разве так просто бывает? В моей жизни в принципе ничего просто так не случалось! И все-таки я верила Райо, верила вопреки. В отличие от меня, он еще ни разу не обманул. Ни в чем! Поэтому, исподтишка наблюдая за ним, обдумывала, или придумывала, как вернуть то прекрасное чувство единения, возникшее между нами на «Вселенной радости».
И опять, как назло, в голову лез либо совершенно детский примитив, либо откровенная пошлость, навеянная общением с Ровеной. Да и не умею я ничего из области обольщения, удовлетворения плотских мужских потребностей. Только красиво и женственно руку подавать научилась. Гадство!
Мужчины негромко переговаривались на клеранском, перебирая вещи и раскладывая на две кучки: нужного и лишнего, наверное. Матео что-то сосредоточенно рисовал на земле, периодически указывая кончиком ножа в только им понятные схемы. Двое других не спорили, вставляли свои замечания — явно непростой разговор вели. Похоже, обсуждали дальнейшие намерения и маршрут!
Краем глаза отметила тень недоумения на лице Ровены, она тоже следила за распределением запасов и заинтересовалась принципом отбора. Мне показалось, правительство поставляет колонистам самое необходимое, без чего не выжить на Драуне. А клеранцы, словно в краткосрочную командировку собрались, не захотели брать лишний груз.
Чтобы не маяться от безделья и не накручивать себя, я решила выяснить, что ценного имеется в собственных запасах, помимо пары мужских маек, галет, консервов и белковых батончиков. Занялась свертками, в которые еще не заглянула, и с трудом удержалась от радостного «Ура!», обнаружив в первом же мыло. Прикольно, не привычное жидкое, а приличный брусок сухого. Впервые такое вижу! Пришлось руководство по использованию на упаковке читать. Затем обнаружила леску с крючками для рыбалки, складной нож и еще швейный набор, порадовавший не меньше, чем мыло. К сожалению, это все, что удалось схватить в спешке.
Гораздо интереснее было наблюдать за клеранцами. Особенно за одним, любимым, в черной майке, плотно облегающей его крупную, мощную фигуру. Подступающие тени играли на смуглой, в бурых пятнах коже рук, подчеркивая рельефные мускулы с выступающими венами и снова поблескивающие вместо ногтей когти. Как же происходит такая транс… трансфигурация?.. Я невольно сглотнула, когда Райо оперся ладонями о колени, — штаны сильно натянулись на мускулистых бедрах. Меня и его руки неизменно приводили в тихий восторг — широкие, сильные, надежные. При этом не «рабочие», а холеные, ухоженные, «офисные».
Собрав свои скромные, вернее будет, жалкие пожитки, я поднялась и неуверенно подошла к беседующим мужчинам, присела на корточки. Честно говоря, я нашла предлог приблизиться к Райо. Мне не хватало его рядом, живого, теплого, надежного. А на деле вышло, что в третий раз придется предлагать ненужные им «богатства». Наверняка отчаянно краснея, ни на кого не глядя, развернув куртку, я пролепетала:
— Проверила упаковки и вот. Может быть вы решите оставить что-то и из этого, или лишнее… Еще вон там, у дерева, — я указала рукой, — валяется казан небольшой. Может быть, мне пора заняться ужином? Пока вы заняты? Или мы с Ровеной сходили бы помыться…
Райо подался ко мне, приподнял пальцами мой подбородок и, заглядывая в глаза, мягко пояснил:
— Подожди меня немного, сейчас мы закончим, и я отведу тебя к ручью. Заодно и воды наберем для ужина. С консервами мы быстро его приготовим.
— Встретив снова своего обожаемого клеранца, Эрика не стала безрукой и безногой. И вполне способна дойти до воды сама. Тем более, я с ней, —Ровена резко села, с вызовом глядя на мужчин.
Хорошо, хоть без яда и желчи обошлась.
— Хая Ровена, я серьезно обеспокоен вашим общением с Эрикой, — ответил Райо, строго глядя на нее. — Если бы не вы, ей бы и в голову не пришло меня ослушаться, и нам не пришлось бы искать вас по всему побережью.
— Ослушаться? Словно она ваш питомец? — картинно удивилась Ровена.
Меня тоже задело это слово и полная уверенность Райо в моем послушании. Более того, считает меня ведомой. Ну ладно, он прав, но меня эта правота раздражает вместе с собственной мягкостью, доверчивостью и ведомостью. Все потому, что цветы Электуса созданы такими, прошли селективный отбор, чтобы стать послушными и верными спутницами своим любимым. Слабыми хрупкими цветочками, нуждающимися в защите и опеке. Жизнь военного — следование уставу и подчинение приказам старших по званию — довела эти качества до совершенства. Как бы я не злилась на Ровену, в моем подсознании она пока майор Гриф со всеми вытекающими. В то же время Райо уже наделен полномочиями, только в другой сфере, супружеской. Сложно лавировать между двумя бесспорными лидерами, ведь каждый из них прав по-своему.
— Хая Ровена, вы непозволительно для вашего нынешнего положения тренируете мою выдержку. Надеюсь, я ясно выразился?
Райо говорил спокойно, но глазами, янтарными, а не золотистыми, не просто предупредил зарвавшуюся женщину об опасности продолжения разговора — грозил прожечь в ней смертельную дыру.
Я решила вмешаться и перевести внимание на себя:
— Можно для ведомых, безруких и безногих пояснить, почему мне нельзя самой за водой сходить? Или помыться в одиночестве?
Мне удалось справиться со злостью и досадой — стыдно публично выяснять отношения.
— Теперь ты моя тень, Эрика. — Пальцы Райо не сильно, но чувствительно сжались на моем подбородке, заставляя смотреть ему в глаза. — Это не оскорбление, не принижение твоих достоинств и ума. Только статус! Ты — тень! Моя! Значит, следуешь только за мной, куда бы не вел мой путь.
Я неприятно удивилась. «Тень? Не жена? Или я чего-то в ваших правилах жизни недопоняла?» — слова застряли у меня в горле.
Зато Ровена высказалась «от души»:
— Черт, столько пережить и пройти, чтобы тебя назначили наложницей! Или тенью, почти как питомцем.
Я пытливо смотрела в лицо любимому в разводах моей и чужой крови, глины, покрытое испариной, с яростно разгорающимися глазами. И не столько видела, сколько чувствовала слишком близко подступившего Зверя. Райо старался утихомирить свою вторую, не самую добрую и выдержанную суть.
Нам помог Фальк:
— Хая Ровена, вы, по обыкновению, делаете поспешные выводы, ошибаетесь и провоцируете. Поверьте, ни к чему хорошему это не приведет. Ваш слабый пол и наше патриархальное воспитание не спасут, если даже Райо на пределе. Его останавливает лишь хая Эрика.
Райо впился в меня взглядом, поясняя:
— Да, на данный момент ты — лаили, по-вашему — невеста. Но для меня все уже глубже, острее, больше. Пока ты не понимаешь, но со временем прочувствуешь, осознаешь. У нас иной менталитет и нормы жизни, это связано с внутренним зверем. Даже клеранец со слабым зверем не позволит своей нидаш бродить в опасном месте, как ей вздумается. Рисковать жизнью, убивать, охотиться и добывать еду, — Райо с досадой дернул за рукав мой самодельный мешок.
Выходит, Фальк не зря меня недавно за добычу пропитания укорил, раз Райо до сих пор остро реагирует. Это ясно. Осталось узнать значение другого слова:
— Нидаш?
— Нидаш — тень, по-нашему. По-вашему — жена. У любого существа тень одна. Видимо, поэтому с древности к нашим женщинам, обретшим пару, обращаются — тень. Повторяю, это не оскорбление, а статус. Мы не прошли единение и официально ты пока лаили, но для меня ты уже моя тень. Моя нидаш.
— А ты для меня кто? — улыбнулась я, отстраняясь от Райо.
— Мужчину в паре называют даш. В каких-то терах даш переводится как хозяин тени, где-то — главный, у нас — получивший тень. К тебе будут обращаться нидаш Эрика, а ко мне — даш Райо. Это не обидные слова, это обозначение семейной пары.
— Даш-нидаш? — повторила я, потом, услышав тихое хихиканье Ровены, расхохоталась вместе с ней.
— Что смешного? — напряглись клеранцы.
— Закономерность! — серьезно сказала Ровена. — Мужчины везде «дашь», а вот женщины частенько «не дашь». Только у вас это возвели в законный статус.
Клеранцы хмуро смотрели на нас. Первым расслабился Райо и усмехнулся, укоризненно покачав головой почему-то именно мне, а потом и Матео с Фальком рассмеялись. Видимо, тоже провели аналогию. Затем Райо взял из кучи вещей майку, кивнул в сторону скалы, предлагая мне идти с ним.
— Я с вами! — подскочила Ровена. И, сверкнув кошачьими глазами, хитро уточнила: — Или вы, хой Райо, прямо сейчас хотите устроить спаривание.
Я остановилась: здесь и сейчас точно к интиму не готова, тем более, к… спариванию. Но Райо отвечать не пришлось. Стоявший рядом с Ровеной Фальк шлепнул ее по заднице, причем, не игриво или похабно, а как малому ребенку за серьезный проступок. Та ойкнула и прыгнула в сторону.
— Хая Ровена, повезло вам, что не на Клеране высказались. Там за подобное словоблудие вам хорошенько всыпали бы.
— Про вас всякое говорят… — пробормотала я, опустив глаза и пиная носком ботинка камешек.
— Особенно СМИ стараются. Вещают, что стоит клеранцу определиться с чувствами — бросается метить свою возлюбленную всеми возможными способами, — ехидно добавила Ровена, нисколько не обидевшись на Фалька. — Или Эрика еще не настолько возлюбленная?
Мне уже не казалось, она методично подначивала мужчин, провоцировала, выводила из равновесия. Для чего? Чего она хочет добиться? Или… выяснить? Зачем использует меня? Прямо бесить начала!
— Хая Ровена, я действительно думал, что вы умнее. Но, похоже, зря, — упрекнул ее Райо.
— Метит?.. Какая пошлость, — поморщился Фальк.
А вот Матео оказался более разговорчивым, холодно пояснив:
— Наоборот, шир Алесио слишком ценит и бережет свою лаили, чтобы рисковать ее безопасностью. Поэтому… хм-м… соитие однозначно отложит до более благоприятного момента. За двое суток мы не раз видели трупы тех беспечных, кто, забыв обо всем, метил не свое, не там и не ко времени. Поверьте, хая Ровена, Драун не то место, где можно позволить себе несдержанность, невнимательность, безмозглость, неуважение к окружающим и спущенные штаны. Такие, как правило, долго не живут.
— Отлично! Тогда у вас нет повода отказать мне в компании, — весело прощебетала Ровена, собирая себе вещи.
Я невольно улыбалась, глядя на напарницу, вредную, коварную и ядовитую. Зато, благодаря ей, всего за полчаса узнала о семьях клеранцев больше, чем за пять дней на «Вселенной радости». Ну… и еще немного — о своем новом статусе и перспективах. И что немаловажно, провоцировала не я. Какие ко мне претензии? Я вообще золото — молчу!
Мы с Ровеной и Райо двинулись к ручью. За нами следом — Матео с казаном, а вот Фальк растворился в лесу, но вряд ли с целью справить нужду. Скорее всего, судя по набухшим черным саусам и трепетавшим ноздрям, пошел на охоту или на разведку.
Матео набрал воды и ушел. Райо встал боком к нам, ближе к зарослям и, казалось, не смотрел на нас, а наблюдал за птицами, мелькавшими в небе. Ведь мы тоже на них ориентировались в пути. Пока я переминалась с ноги на ногу, решая, стоит ли полностью раздеваться, Ровена подобной проблемой не озадачивалась: за несколько секунд все с себя сняла и встала под тоненький ручеек. Затем раздался ее грудной, слишком чувственный, хриплый стон удовольствия. Райо насмешливо хмыкнул, но даже не пошевелился, прислушиваясь к другим звукам.
— Хой Райо, не мучайтесь, можете полюбоваться мною, а то косите глазом! — весело предложила Ровена.
— Единственная, кем я хочу любоваться, — Эрика. Вас мне приходится держать в поле зрения по одной причине: я вам не верю, не доверяю. К сожалению, не могу повернуться спиной. Чтобы вы не говорили, вы слишком опасны, вне зависимости на Фортане или на Драуне. С нами вы благодаря Эрике! Вы немного помогли ей, мы тоже немного поможем вам. Не более!
— Ну-ну… — Ровена не смогла скрыть уязвленного самолюбия.
Но быстро вернула себе былую уверенность и продолжила развлекаться за чужой счет. В нее словно бес вселился, ведь нельзя же так нахально дергать зверя за усы. Если сначала эта плутовка раздражала меня, то теперь откровенно бесит. Потому что стоять перед моим мужчиной, женихом, голой и специально стонать — верх наглости. Мы же напарницы, вроде бы.
Я злобно посмотрела на «подругу», которая уже не раз подводила, и, сжав кулаки, задумалась, чем бы ей тоже по голой заднице надавать.
— Хая, если вас услышат аборигены, я не стану вмешиваться, можете и дальше настойчиво их привлекать, — спокойно «посоветовал» Райо, так и не повернув головы.
— Нет, аборигены мне совсем ни к чему. А вот вы, шир Алесио, вполне устраиваете, — мурлыкнула Ровена, смывая мыло с волос и весьма чувственно проводя ладонями по своему великолепному телу.
Это она якобы пену смывает, мерзавка! У нее же Фальк и Матео есть, зачем она играет с Райо? И мучает меня? Посмотрела ей прямо в глаза и глухим голосом, стараясь скрыть боль и обиду, спросила: