— Что вы хотите от меня? — глухо выдохнула Ровена, пытаясь горящим отчаянным взглядом объять сразу трех клеранцев.
— Мы были честны с вами с первой минуты знакомства, хая Ровена, — повторил Матео. — Игры закончились на лайнере «Вселенная радости». Здесь вы не нужны никому из нас в качестве любовницы. Мы ясно дали это понять. Но вы своим аморальным поведением выводите каждого из себя…
— Аморальным? Там вам это не казалось, — все еще с вызовом буркнула Ровена.
— Там вы были иномирянками, чужестранками, которые вербально и невербально демонстрировали желание развлечься. А мы, свободные мужчины, не на Клеране и могли себе позволить отдохнуть. Вы играли, а хаю Эрику Райо почти сразу отстранил от наших игр.
— То есть, с клеранками развлекаться нельзя, а с землянками можно? — глухо уточнила я.
— И на Клеране есть женщины свободных нравов, — ответил Фальк.
Только хуже сделал своей честностью. С другой стороны, что я хотела услышать, если сама порой в шоке была от поведения «кузины»? Сама же боялась, что клеранцы примут нас за, как Фальк сказал, женщин свободных нравов. А теперь меня заело, видите ли. Судорожно вздохнув, я с надеждой попросила:
— Хои, думаю, все хотят есть, вы мыться собирались идти, а мы ведем этот крайне неприятный разговор. Мне кажется, пора успокоиться, поесть и затем обсудить.
Ровена неожиданно резко встала на колени и произнесла с жаром:
— Даю слово, если надо, кровью поклянусь. С моей стороны не будет больше никаких неожиданностей и провокаций. Никаких сомнительных и дурацких предложений. Я приношу извинения всем вам за прошлые ошибки и недопустимое поведение здесь. Готова… хочу стать полноправным и полезным членом вашей команды как хорошо подготовленная боевая единица. Трупы, что вы после нас обнаружили, — подтверждение моих слов. Я буду следовать вашим указаниям, нести свою часть обязанностей. И поверьте, приложу все усилия, чтобы доказать вам: мне можно доверять.
— На Драуне? — криво усмехнувшись, уточнил Райо.
— Не только, — Ровена напоминала комок нервов, — если у вас появится возможность покинуть Драун и забрать с собой не только Эрику, но и меня, я расплачусь за билет на свободу.
— Чем? — золотые глаза Райо сузились, Фальк с Матео даже не дернулись, но, судя по вспыхнувшему интересу в глазах, Ровена их тоже заинтриговала.
— К примеру, достану вам Гонга с группой, занимавшейся вашей разработкой и всей операцией, — выдохнула она с дикой надеждой. — Это позволит Клерану избежать политического скандала.
Я обессиленно опустилась на землю рядом с напарницей. Я возненавидела Гонга и тех, кто за ним стоит, но ее предложение — цинизм чистой воды. По сути, Ровена сейчас, не прикрываясь моралью, меняет свою жизнь на чужие. Она бы и мою отдала, чтобы выбраться с Драуна? Глядя на напряженную фигуру этой непостижимой женщины, я почти не сомневалась: отдала бы; я для нее — ступенька к лучшей жизни. Хотя мне ли морализировать? После всего, что произошло. Клеранцы оказались в плену у землян, сама — на Драуне. Из-за моей поспешности и наивности погибли двое журналистов. И здесь троих убить успела.
Вдобавок вспомнилось, как бывшая абнзешница обещала все мыслимые и немыслимые кары обрушить на Гонга, когда отсюда выберется. Меня опять пробило на истерический смех:
— Гриф, ты неисправимый безбилетник!
Ровена привычно замахнулась, чтобы пощечиной привести меня в чувство, но не успела. Ее кисть перехватила широкая мужская ладонь, сжала чуть не до хруста и сразу оттолкнула. Райо из-за моей спины прорычал:
— Никто! Не смеет! Трогать мою женщину!
Ровена шипела от боли, сжимая пострадавшую ладонь, испуганно глядя на него. Истерики как не бывало. Чтобы отвлечь внимание, я тоже «испугалась»:
— Ой, у нас мясо подгорает!
Матео резко высказался на клеранском и быстро отодвинул шашлык в сторону от огня. Потом усмехнулся и подыграл моей уловке:
— Вовремя спасли! — Затем взял палочку с мясом и протянул Ровене со словами: — Вы потеряли кровь, хая, вам надо восполнить силы плотным ужином.
— Спасибо, — удивленно поблагодарила она, с опаской забирая мясо, словно отравленное.
Фальк и Матео наконец-то пошли к ручью, а вот Райо так и продолжал сверлить Ровену нечитаемым, но явно нехорошим взглядом.
— Я больше Эрику не трону. Обещаю!
— Ваша задача, Ровена, ее безопасность, — приказал Райо, кивнув на меня. — Вы не лезете в драку, сохраняете молчание, не язвите, не спорите. Вы делаете так, как мы скажем. Вы не напарник, вы сопровождающая лаили женщина. Силу применяете в крайнем случае, когда без вас нам всем не выжить. Вы вместе ходите по нужде, прикрываете спину Эрики. Я хочу, чтобы вы четко осознали: если с вашей активной помощью с моей лаили все будет в порядке к моменту возможной эвакуации, значит, мы однозначно заберем и вас.
— А прощение? — тихо спросила Ровена, не веря в свою удачу.
— Думаю, мои коллеги оценят ваше предложение по врагам Клерана, оно вполне уместно и заслуживает поощрения.
Ровена рвано выдохнула и перестала напоминать оголенный нерв. Неужели поверила на слово мужику-инопланетянину? Бывшая напарница, а теперь телохранитель словно подслушала мои сомнения:
— О вашем умении держать слово, шир Алесио, ходят легенды. Я вам верю! И поверьте, сделаю все возможное, чтобы с головы вашей будущей нидаш волоска не упало.
Майор Гриф теперь с меня в буквальном смысле живой не слезет за билет на свободу. Я невольно передернулась и обиженно заявила:
— Вообще-то, я не балласт безмозглый! А выпускник Военно-космической академии, координатор, диплом мне перед операцией выдали. Я тоже могу за себя постоять! А ты, Райо, говоришь так, будто меня…
— Я с радостью оценю и позволю тебе проявить все способности и уровень образования дома, лаили. Когда вокруг не будут разгуливать группы маньяков и убийц, — строго оборвал Райо, непримиримо глядя на меня. А потом подсластил «пилюлю» откровенной лестью: — Надеюсь, хоть ты проявишь благоразумие, которое мы у тебя вчетвером отметили. На лайнере и даже здесь.
Еще вчера бывшая напарница, самое маленькое, хмыкнула бы, а сейчас промолчала. То ли мясо настолько вкусным оказалось, то ли начала отрабатывать заветный билетик с Драуна, вдоволь поторговавшись с клеранцами. Райо достал из нужной кучи набор походной посуды, тарелки и ложки, налил горячего густого варева и принес нам. Красота! И мясо! Несколько минут я молча наслаждалась пищей, стараясь не спешить.
Вскоре вернулись Фальк с Матео, как и я босиком. Развесив мокрые майки, они присели к нам с Ровеной и о чем-то разговаривали между собой, а есть начали после того, как мы, от души поблагодарив за вкусный ужин, положили тарелки на траву. Зря я надеялась, что приготовленного хватит и на утро. Съели все подчистую, словно голодали, пока искали нас, или аппетит у клеранцев по-настоящему зверский. Ужин я запила водой из фляжки. Беспокоиться, насколько она чистая, было бессмысленно. Это как судьба: что суждено, то сбудется. Лучше наслаждаться спокойным вечером и компанией, сыто, устало привалившись к любимому.
Он ласково перебирал мои пальцы. Ничего больше себе не позволял. Я сонно прикрыла глаза и вздрогнула, когда услышала:
— Хаи, расскажите о ваших приключениях, начиная с приземления на Фортане.
Неожиданно, но вполне закономерно. Вот только почему так долго ждали? Ровена, только-только расслабившаяся, вновь насторожилась. И понятно почему: сомнительно, что Райо простит ей сдачу лаили Гонгу. Поэтому я сама рассказала, немного переиначив правду и закончив следующими словами:
— …улетая с базы АБНЗ, я не знала, в курсе ли Ровена, что вы заложники квот на лиурентин. Я боялась кому-то довериться, поэтому, пока она гуляла по столице Фортана, вечером того же дня слила в СМИ все, что знала об операции. К сожалению, журналистов, контактировавших со мной, к утру убили, о чем сообщили в новостях. Нас с Ровеной арестовали и поместили в изолятор. Меня — за СМИ, а ее — еще и за Нофаля. Спустя две недели, на следующий день после вынесения вам приговора, нас тоже осудили и отправили сюда.
— Хая Ровена, вам есть что добавить, существенного? — продолжил допрос Райо слишком ровным тоном.
Собираясь с мыслями, она нервно стряхивала травинки со штанов и косилась на клеранцев. Затем, удивив меня, начала рассказывать не с Фортана, а с самого начала. Кто возглавлял проект «Квоты Лиура: разделяй и властвуй», когда и как ее привлекли к операции. Что конкретно она знает и даже слышала из личных источников, как все проходило. Что именно позволили раскрыть курсантке Пташко о клеранцах и деталях задания. О роликах с убийствами и насилием, которыми промывали мне мозги, убеждая в жестокости клеранцев. О моих сомнениях в виновности Райо, даже об истерике в туалете на лайнере «Вселенная радости», после которой она очень сомневалась в успехе операции.
Вечер давно сменила ночь, чернильно-черная, подсвеченная пламенем костерка и яркими звездами, наполненная шорохами и звуками природы, в лесу «каркали» птицы, а мы все говорили и говорили. Во время рассказа про мытарства на Драуне я передернула плечами и тут же оказалась в объятиях Райо. Больше того, он вразрез с пока малознакомыми мне традициями пересадил меня к себе на колени. И когда Ровена замолчала, едва слышно спросил у нее:
— Она пострадала? В вашем… как его… изоляторе или здесь?
Вот не зря у нее такая звучная хищная фамилия. Эта «вредная птица» все-таки насмешливо хмыкнула, но сразу подняла руки в успокаивающем жесте и, забыв «выкнуть», ответила:
— Твоя и только твоя, вся как есть до последнего грязного ногтя.
— Подобные темы принято обсуждать лично, между собой, а не интересоваться у… других! — вспыхнула я.
Ровена сочувствующе посмотрела на меня, тяжело вздохнула и мягко, как ребенку, попеняла:
— Дурочка, неужели непонятно, что кроется за его вопросом?
— Чистый ли мой коврик! — прошипела я, пытаясь выбраться из рук Райо.
Ровена снисходительно покачала головой:
— Ты любая нужна! Чистая или нет, он спросил сейчас, а не до того, как объявил тебя своей нидаш. Поняла?
— Все равно, подобные вещи не принято выяснять вот так и…
Мою взволнованную речь оборвал сам Райо, пояснил глухо и буквально выталкивая слова из горла:
— Мне морально сложно спрашивать об этом у тебя. Хая Ровена не совсем права. Меня волнует не твоя невинность или чистота, а травмы. И даже не телесные, а психологические, которые тебе могли причинить. Их необходимо лечить и желательно до слияния, чтобы я не ухудшил, не навредил… когда придет время.
Меня переполнял восторг: я настолько важна любимому, что нужна любая! Но радовалась не долго, Ровена «постаралась»:
— О, хой Райо, об этом не переживайте. Вы для Эрики такая большая, двухметровая таблетка от всех болезней и печалей!
— Главное, чтобы в горле не застряла, — буркнула я сердито.
Вот чего она лезет со своим мнением? А в следующую секунду идеальная бровь Ровены медленно выгнулась, желто-карие глаза насмешливо заискрились, тут и до меня дошло, насколько двусмысленно выразилась. Тьфу-ты, пошлость какая! Даже подавилась и закашлялась. И мой двухметровый мужчина-лучшее-лекарство, посмеиваясь, мягко поглаживал меня по спине, слегка прижимая голову к своей груди.
Вдруг все подозрительно затихли. Я опасливо подняла голову и увидела, что клеранцы смотрят на небо, где разгоралось все больше звезд. Фальк зачем-то кивнул друзьям и бесшумно ушел к дальним кустам, куда они снесли все трупы. Мы с Ровеной напряженно вглядывались в темноту, в которой растаял Фальк, а мужчины, наоборот, не проявляли беспокойства. Опять что ли на охоту ушел?
А вот минут пятнадцать спустя что-то неуловимо поменялось вокруг. Воздух словно сгустился и стал текучим. Душу охватывал страх, дикий, странный… Райо с Матео, запрокинув головы и прикрыв глаза, что-то зашептали на неизвестном языке, а мы с Ровеной испуганно вытаращились на них.
— Ой! — вскрикнула она.
— Мамочки! — придушено пискнула я, вырываясь из рук любимого.
Вскочив на ноги, мы судорожно оглядывались в поиске спасения, а мимо нас к кустам, где скрылся Фальк, ползли — змеи, десятки змей!.. Толстые, длинные, черные, они шуршали в траве, поблескивали в отсветах костра, извивались на земле, вызывая омерзение и животный ужас.
— Что происходит? — закричали мы с Ровеной.
Взглянули на мужчин и содрогнулись. Если бы не любила Райо и уже не наблюдала подобное, я бы, наверное, рухнула без чувств. Ничего кошмарнее в жизни не видела: черты его лица заострились, как во время боя, клыки выступили сильнее, черные саусы набухли и пульсируют, глаза хищно светились — зверь рвется наружу.
— Сохраняйте спокойствие! За время совместного путешествия вы узнаете о некоторых наших особенностях, традициях и ритуалах, о которых Клеран не распространяется. Эрика теперь своя, но вы, хая Ровена, чужая. Вы поклялись, что вам можно доверять, вы нам друг, не враг. Так вот, этот ритуал совершается не с целью запугать вас, а вынужденная мера. Трупы за собой лучше не оставлять и не нарушать ауру этого благодатного места, давшего нам приют, пищу и воду. Богов всегда благодарят за…
— Фальк… там, благодарит богов? — прохрипела я, нервно оглядываясь.
Трава шевелится — змеи до сих пор сползаются в овраг за кустами. Что они будут делать там, с трупами, даже представлять не буду!
В золотых, сияющих глазах Райо я больше не видела угрозы или предупреждения, это касалось только Ровены. На меня же Зверь смотрел с вожделением собственника. Оскалился в успокаивающей улыбке, как он, наверное, считал, а потом опять обратился к Ровене:
— Вы никогда, никому не расскажете, о чем узнаете от нас. Вы согласны, хая?
— Да, я клянусь чем угодно, буду нема как рыба, — содрогнувшись, зачастила она. — Ни слова про все ваши секреты и тайны, даже под пытками.
Я раньше думала, что ее невозможно напугать до такой степени. Клеранцы удовлетворенно кивнули, и Матео продолжил:
— Для наших богов нет пределов и ничтожно расстояние, их частичка в каждом из нас. Любой, нарушивший клятву, данную Клерану, умирает в муках.
— Верю! — взгляд Ровены словно приклеился к злополучным кустам, где исчезали ползучие чешуйчатые твари.
— Некоторые клеранцы с рождения имеют способности. Дар! Это связано с силой внутреннего зверя, самые сильные практически всегда одаренные. Фальк аль Дан чувствует темного бога внутри больше других его последователей. Я не буду вдаваться в нюансы, что ему дает дар и какую плату забирает, но вы можете наблюдать отголоски этой… одаренности. Змеи, темные твари, не могут ослушаться призыва. Сейчас он возносит благодарность за подаренную нам жизнь, отдает тела проклятых. Не живые жертвы, как видите, а трупы убийц и насильников. Чем темнее их души, тем выше ценится благодарность.
Я вскинула голову, удивленно посмотрев на Матео:
— Вы хотите сказать, что вашим темным богам не нужны невинные, про убийства которых мне несколько дней пути до Дагавы ролики жуткие крутили? А приятнее всего — душегубы?
— Вы правильно поняли, — кивнул Матео с улыбкой.
— Какой в общем-то… правильный дар у хоя Фалька, — шепнула я с некоторым облегчением.
Ровена тоже заинтересовалась суперспособностями клеранцев:
— Вы не менее сильные, чем аль Дан. Значит, тоже одаренные?
Райо усмехнулся, поднял руку и настойчивым взглядом попросил меня вернуться к нему. Я с радостью устроилась его объятиях, где так надежно, тепло и уютно.
— Я ищу пути, — усмехнулся Матео. — Любые.
— Так значит мы вам обязаны своевременным спасением? — искренне улыбнулась Ровена.
— Не совсем такие пути, но дорогу к вам прокладывал в основном я, да, — довольно признался Матео.
— А ты с каким даром? — не сомневаясь, что он есть, спросила я, с восторгом посмотрев в глаза Райо.
— Я говорил, что мой дар — политика, — по-доброму напомнил он.
— Э-э-э… и такой есть? — удивились мы с Ровеной.
— Это совокупность некоторых особенностей. Прежде всего, политик всегда должен сохранять выдержку, трезвый ум и прагматичный расчет. Уметь идти на компромиссы, не бояться лишиться меньшего, ради большего. Помимо прочего.