— Ярослава. Я хотел бы увидеться с дочерью. Пожалуйста, — произнёс Гринвич и повернул голову, вероятно пытаясь разглядеть среди зеленых насаждений и аллей Ксюшу. Но, к счастью, она ушла. Мужчина поднялся, но остался стоять на месте.
— У нас с Вами нет общей дочери, — спокойный голос давался нелегко, но женщина очень старалась и справилась с этим.
— Она похожа за меня, больше чем…..
— У вас короткая память, граф! Разве не Вы мне бросили в глаза обвинения, что я вас шантажирую? Разве не Вы отказались от неё, вспомните! — Яра была готова сорваться на крик, но неимоверными усилиями сдержалась. Лишь слегка притопнула ногой от нетерпения. — А теперь я прошу Вас уйти. Довольно!
— Я уйду, — произнес Гринвич и действительно сделал ровно полшага к выходу из беседки, — только прошу тебя разрешить мне встречаться с моей дочерью. Ведь она наверняка спрашивала, кто её отец!?
— Ещё раз напоминаю Вам, граф. У нас с Вами нет общей дочери!
— А ты стала жестока. Но имеешь на это право. Только очень прошу тебя, разреши Ксении узнать своего родного отца. Ты ведь понимаешь, — граф пытался подбирать слова чтобы они были наиболее убедительными, — что твой зверь не может быть родным отцом человеческому ребенку! И она это поймет.
— Знаете, — Ярослава вдруг почувствовала облегчение, словно вот они-заветные слова, что должен знать мужчина, предавший её однажды, — мой муж-зверь, как Вы его назвали только что. Он не отказался от нас, живущих по дворцовым меркам в бедности, не отказался от меня, зная, что есть ребенок. Он не бросил, узнав, что мой отец и я сама в опале. Князь не посмотрел, что это могло отразиться на репутации его собственной семьи. И не предлагал стать любовницей после того, что узнал обо мне, только женой. Да в нём больше человечности, чем в любом другом, зарвавшемся аристократишке, считающим титул единственным достоинством!
— И всё же, я очень прошу тебя подумать об этом. Послушай, пожалуйста, не спеши отказывать. Я скоро уйду, только выслушай меня, пожалуйста, еще немного, — попросил Гринвич, с тоской бросив взгляд в ту сторону, откуда доносился детский смех. И Ярослава порадовалась, что малыши нашли себе занятия подальше от беседки.
— Говорите, граф.
— Мне очень хотелось бы признать девочку своей дочерью, хотя я понимаю, что ты этого не желаешь. И не позволишь мне это сделать. Не переживай, пожалуйста, я не сделаю этого, как бы мне не хотелось.
— Что? — возмутилась княгиня, но Гринвич поднял свою руку в останавливающем жесте.
— Нет-нет, что ты. Я не позволю грязи коснуться имени моей дочери. Не бойся, — с нежностью произнёс мужчина, не отрывая взгляда от Ярославы, но к счастью для неё, по-прежнему оставаясь на своём месте.
Молодая женщина вздрогнула, но промолчала, приготовившись выслушивать не самые желанные объяснения.
— Наше общество слишком жестоко чтобы я мог допустить подобное. Однако я считаю своим долгом внести хоть какую-то лепту в осуществлении любых жизненных стремлений Ксении. Иногда на это требуются материальные затраты. Я положу на её имя некоторую сумму денег в банк. В любой, в какой предложишь. Даже если он будет не здесь, а там, в Белогории, где, как мне известно, вы с мужем и проживаете. И постоянно буду пополнять этот счёт. Не возражай, я сделаю это в любом случае. Хочешь ты это или нет.
— Неужели Вы думаете, что у меня не хватит денег для исполнения целей моей дочери? — усмехнулась княгиня, нервно дернув плечом. — Или таким образом Вы мечтаете купить возможность общения с ней?
— Нет! Никогда!. Мне просто хочется что-то полезное сделать для своего ребенка.
— Полезное? Тогда исчезните, граф! Вас не было в нашей жизни до этого момента, пусть так всё останется и впредь. Или вдруг от того, что Вы решили облагодетельствовать нас своим присутствием, я должна немедленно позвать сюда свою дочь?
— Зачем ты так… хотя…я всё понимаю, Яра. Я это заслужил. Ты прости меня, пожалуйста. Я сейчас уйду, но позволь мне еще как-нибудь увидеть Вас. её?
— Мне кажется, это лишнее, граф Гринвич. И, пожалуйста, я Вас очень прошу, уходите. У Вас есть свои дети, будьте с ними, воспитывайте, заботьтесь о них. Не надо лезть в жизнь Ксюши и травмировать её. Она хоть и маленькая, но хорошо помнит, как нам приходилось несладко. И как Вы думаете, что она может сказать по этому поводу?
— Хорошо, — с трудом выговорил Гринвич. Было понятно, что решение далось ему непросто, — может быть потом, когда-нибудь?
— Не могу обещать, — так же сдержанно ответила княгиня, мучительно ожидаю окончания этого разговора. — Уходите же, граф! Пожалуйста! — вырвалось у неё и возможно следовало бы пролиться слезам, но их почему-то не было.
Ярослава с тоской вспомнила ту тренировочную площадку, что расположена позади Лесного замка. Где оборотни гоняли друг друга, тренируясь. Сейчас и ей от души хотелось запустить кинжалом или просто кухонным ножом в какое-нибудь соломенное чучело, чтобы сорвать на нём свою злость. И чтобы ушла пустота, что образовалась внутри без мужа. Ожидание становится мучительным, а эта встреча с собственным прошлым только ухудшила дурное настроение.
— Прости меня, — снова прошептал мужчина, не сводя своего взгляда с любимого лица. В его глазах отражались и мучение, и любовь, и тоска. Ярослава всё успела разглядеть в этой темнеющей синеве, даже желание остаться. — Я сейчас уйду, не беспокойся. Надеюсь, что ты всегда останешься такой же красивой, как была тогда и какая ты сейчас…
— Прощаю Вас, и прощайте, граф, — прошептала в ответ княгиня, провожая взглядом того, кого когда-то очень любила до безумия. Вероятно, именно это безумие, помноженное на молодость, и не дало возможности разглядеть в Даниэле что-то темное, что не позволило быть им тогда вместе. Яра видела, как отец о чем-то переговорил с Гринвичем и затем они оба отправились в сторону ворот. Но до этого ей теперь не было никакого дела. Прошлое ушло вместе с графом.
Ярослава устало присела, прислонившись к спинке скамейки, и прикрыла глаза. Солнце спряталось, а непонятно откуда набежавшая серая туча решила постараться на славу. По крыше беседки застучали тяжелые капли, но как ни странно, от этого на душе молодой женщины стало чуточку легче. Словно вымывался весь негатив из души, что всколыхнулся сейчас. Яра выскочила на улицу, раскинула руки и с улыбкой подставила лицо дождю. Почему-то теперь она была уверена, что скоро приедет Радомир. И ведь понимала, что это тревога о муже и любовь к нему пытались таким образом приблизить мечту….и всё же. Любовь к своенравному и властному зверю давала силы, вселяла надежду.
Чьи-то шаги по сырой дорожке привлекли к себе внимание, и княгиня обернулась, вытирая сырое лицо руками.
— Яра, девочка моя, с тобой всё в порядке? — заботливый голос отца снова заставил улыбнуться. Герцог протянут своей дочери плащ, но молодая женщина не взяла его, а бросившись к отцу, обняла его.
— Папа, как же я вас люблю! Ты и мама, вы такие замечательные!
— Маленькая моя, — ласково прошептал мужчина, нежно глядя ладонью по сырым волосам своей выросшей дочери. — А уж мы-то как тебя с мамой как любим! Пойдём в дом, а то не хватало еще отвечать перед князем за твоё здоровье. Вдруг простудишься.
Дети были заняты своими важными делами, и никто из них не поинтересовался, что за гость их посетил. И только герцогиня с Марфушей внимательно выслушали Ярославу. И все вместе пришли к выводу, что, скорее всего в ближайшем будущем граф не посмеет появиться в жизни девочки и самой Яры. Но этот сложный день не мог так просто закончиться. Наступил вечер и княгиня, устав ходить в собственной комнате из угла в угол, всё-таки решилась поговорить со своей старшей дочерью. Стараясь оттянуть предстоящий разговор, Ярослава укладывая спать младшую Лёлю, рассказала ей более длинную сказку, пообещав непременно на следующий день сходить с ней и с другими детьми на озеро. А затем, вздохнув, постучалась в комнату Ксюши.
* * *
Ксения Хадерсон
— Ты не спишь? — спросила меня мама, осторожно прикрывая дверь.
— Да нет, что ты, проходи, — я закрыла книжку и улыбнулась. Сегодня был чудесный день, солнечный и теплый. Я весело провела время, играя с малышами. А еще в замок вернулся дед, который меня очень любит. Если вспомнить свое детство тут, то сразу вспоминается картина, где я, собственной персоной, восседаю у него на руках или на коне, но непременно впереди него.
— Мам, скажи, что с тобой? Что случилось? — я внимательно посмотрела на свою мамочку, и у меня возникло ощущение, что её что-то сильно волнует или даже мучает.
— Даже не знаю с чего начать, милая, — вздохнула мама и присела рядом со мной на кровать, нервно поглаживая рукой по мягкому одеялу, которым я была накрыта. — Но ты должна это знать.
— Мам, скажи, — догадка внезапно осенила меня. И даже скорее не догадка, а такое нетвердое предположение, — ты сегодня сама не своя весь вечер, это потому что приезжал тот красивый мужчина? Кто он? Он посмел наговорить тебе гадости? — я вдруг вскочила на ноги, сжав кулаки, готовая броситься непонятно на кого. И вся такая грозная, в ночной рубашке подпрыгнула на кровати.
— Тише-тише, милая, — попыталась успокоить меня мама, — присядь, пожалуйста. — Я сейчас тебе все скажу, как есть. Иди ко мне.
Я тут же оказалась рядом с мамой, прижавшись к ней, и приготовилась слушать её рассказ, как вечернюю сказку. Но всё оказалось совсем не тем, что я предполагала. Услышанное стало для меня полной неожиданностью.
— Этот мужчина, с которым я сегодня разговаривала в беседке- твой родной отец, Ксюша, — произнесла она почти шепотом и сжала мою ладошку.
Я отодвинулась, развернулась к маме лицом, но сама в этот момент пыталась вспомнить, а как он выглядел, мой отец. И у меня ничего не получилось. Кроме общего ощущения, что мужчина красив. Больше ни-че-го!
— Ты знаешь, что мы расстались очень давно и не очень хорошо. Теперь он решил с нами пообщаться, — произнесла мама и грустно вздохнула.
— Зачем? — переспросила я, понимая, что мой голос внезапно осип. — Мы ведь ему были не нужны! — последние слова я почти выкрикнула, понимая, что стиснула руки в кулаки. Зачем он пришел? Чтобы мама снова плакала?
— Он просил прощения, Ксюша. И очень хотел увидеться с тобой.
— Но мам! Разве мы ему нужны?! — я не понимала, что сейчас больше чувствую — возмущение или растерянность. А еще хотелось вскочить и куда-то умчаться, пробежаться по полю, навстречу ветру, чтобы куда-то деть поднявшуюся во мне энергию.
— Не знаю, солнышко. Только это теперь ничего не меняет. Кроме того, что твой отец теперь-то точно уверен в твоем существовании.
— А раньше? — нахмурилась я, не зная, как все это расценивать. — Он что, не знал?
— Раньше он не хотел мне верить, что ты появишься. И только после этого мы поженились с дядей Якобом. Он защитил меня своим поступком от сплетен и людского осуждения.
— Он лучший полковник на свете! И я его очень люблю! — сделала я свой вывод, не совсем понимая про моего родного отца. Если мама сказала, что беременна, то, как можно в этом сомневаться? — Мам, а он, мой отец…..он еще придет?
— Я не разрешила. Но он очень хотел.
— Мам, скажи… Он очень плохой человек? — для меня это было очень важным- узнать, хороший мой настоящий отец или не очень. И даже не зная его, отчего-то не хотелось быть дочерью какого-нибудь местного гада.
— Нет, моё солнышко. И я тебе рассказывала, что когда-то любила Даниэля Гринвича. Но быть вместе у нас не вышло. Но это не значит, что я тебя от этого меньше люблю. Просто так вышло. Он очень некрасиво поступил когда-то по отношению к нам, но теперь это всё неважно. Скажи, ты хочешь с ним увидеться и пообщаться?
— А ты бы этого хотела? — с недоверием я уставилась на маму, в то же время, не понимая и саму себя. С одной стороны, я не прочь еще раз повнимательнее разглядеть этого мужчину, что оказался моим родным отцом. А с другой, мне ведь даже не о чем с ним разговаривать!
— Это решать только тебе, родная, — с нежностью произнесла мама, успокаивающе поглаживая мою спину.
— Я пока не хочу, — вдруг осознала я и действительно успокоилась. Ведь жила же как-то до этого без этого отца. Но если мы увидимся, то что ему сказать? Как себя вести? Броситься на шею и расцеловать я могу только Радомира, дядю Якоба, Властика или Ярика. А тут как быть? — Можно в другой раз?
— Конечно можно, — выдохнула мама и улыбнулась, — но это должно быть только твоим желанием и ничьим больше. Запомни это, моя хорошая.
Мы с мамой проговорили еще какое-то время обо всём, а после, поцеловав меня на ночь и шепнув несколько очень ласковых слов, она ушла. Мне казалось, что после полученных известий не усну всю ночь, настолько поразило меня это известие. К тому же полученная информация срочно требовала осмысления. И я не придумала ничего лучше, как сесть за письма для Ярика и Властика, где делилась с каждым своими новостями и переживаниями по поводу родного отца.
Глава 7. Ночной переполох
Марфа
Марфуша никак не могла найти себе места в постели. То на один бок повернется, то с трудом на другой. То под живот подоткнёт одеялко, чтобы хоть чуток, да перестало его тянуть. А ещё мешали мысли, бесконечно лезущие в голову. Как там ненаглядный Росляр? Сытый ли ходит? И как успевает стирать себе вещи? В то, что у Роса может кто-то появиться Марфуша думать не хотела. Да и известное дело- оборотень, нашедший свою пару на других смотреть не хочет. Ну, а постельное дело подождёт, он и сам много раз про это говорил. Если что способ проверенный есть — обливаться ледяной водой, да умотать себя на тренировочном поле безмерно. Чтобы только упасть на кровать и забыться тяжелым сном.
Постепенно мысли с тревогой о муже перешли на дневные события. И надо же такому случиться- граф появился! Сама Марфа и герцогиня к нему не выходили, а только в окошко наблюдали сквозь шторы за княгиней и свалившимся как снег на голову графом. А барынька после этого разговора сама была не своя, ну ни кровиночки на лице. И всё от того, что опять в ней всё всколыхнулось, как и прежде. Только слёз не было, да и то ладно. Раньше то, как бывало, сколько слез барынька подушке дарила. Всё думала, что не слышит никто. Да только Марфуша притворялась спящей. А сама иной раз лежала, отвернувшись или уставившись в потолок. Всё мечтала этому Гринвичу заехать по голове, самой что ни на есть раскаленной блинной сковородкой.
Но да то время прошлое. И хорошее есть от этой нечаянной встречи барыньки с несостоявшимся женихом. Ксюша на свет появилась, радость для матери и родных, и непременно близких. Да и своего зверя Ярослава встретила, а это очень многое для женщины значит.
И еще очень рада Марфуша тому факту, что не пришлось по жизни разлучаться с барынькой Ярославой. И детки их тоже дружат между собой, радуя родителей.
— Ох, — вздохнула беременная женщина вслух, а затем осторожно поднялась с кровати и присела на край. Спустя минуту женщина кое-как встала, дошла до туалетной комнаты и вернулась назад. Она старалась не греметь и ступать осторожно. Но сейчас Марфуша была не в том состоянии, чтобы стараться ступать так, как любимый Росляр. Какое-там, лишь бы Василёчка не разбудить! При одной только мысли о своих мужчинах улыбка сама собой разъехалась по лицу Марфы, и она осторожно направилась в небольшую смежную комнатку, где спал ненаглядный сынок.
"Котик-Котище, весь в отца", — с любовью подумала молодая женщина, поправляя съехавшее одеяло и закутывая ноги мальчика. Хотя какие ноги-лапы. Василёк перед сном попросил обернуться и побегать по комнате. Марфуша была вовсе не против, тем более ей казалось, что таким образом любимый муж становится ближе. Так и уснул малыш, положив голову на лапки. И Марфуша попросила княгиню, чтобы та помогла перенести мальчика на кроватку. Сама-то она уже не рисковала тяжести подымать. Да и доктор, что приехал сегодня днём, запретил что-либо подымать тяжелее обеденной ложки.