— И что тебя беспокоит? — поинтересовалась Керен, легко отбросив шутливый тон.
— Мне нужен человек, который не побоится сунуться в дела управления, — честно призналась я. — Ты же еще служишь информатором для консеквентерского отдела? Может быть, найдется знакомый, готовый рассказать пару историй о коллеге… если Марк Ар-Нарилль действительно их коллега… и заодно проверить, правда ли у него есть сестра или он пришел в надежде вывести меня на чистую воду.
«А через меня — дотянуться до Ланса», — так и не прозвучало. Но Керен недаром стойко держалась в списке моих злейших конкурентов.
— Ты уверена, что Лансом мог заинтересоваться еще и коронер? — интерес консеквентеров, само собой, даже не обсуждался.
Я тяжело вздохнула.
— Нет. Но незадолго до его отъезда цену за его голову увеличили почти в полтора раза, и ни Томная Эва, ни я сама так и не смогли выяснить, почему. А потом он вдруг исчезает, прихватив с собой ни много ни мало практикующего мага, не связанного контрактом с военными лабораториями. В общем… — я развела руками.
— Типичный Ланс, — сочувственно кивнула Керен.
О да. У моих проблем, как правило, всегда было одно и то же имя. Ткни пальцем в любую — не ошибешься.
— Лави, — негромко произнесла Керен. — Если тебе нужно что-то еще, чем я могла бы помочь…
Я вымучила из себя улыбку и покачала головой.
Кое с чем, увы, мне не могла помочь даже Керен.
Громада Алдеанского монастыря производила гнетущее впечатление. Вход в ущелье преграждали массивные ворота с симметричными огненными змеями, изображенными на каждой створке; за ними едва-едва виднелись острые пики башен, гармонично вписанные в окружающий пейзаж, и множество черных прямоугольных провалов в скале, обращенной к морю. Само святилище пряталось в глубине, и рассмотреть его снаружи не представлялось возможным.
Меня встретили с распростертыми объятиями. В прямом смысле: симпатичная женщина лет тридцати — тридцати пяти попыталась обнять меня вместо приветствия, будто я вернулась домой после долгого путешествия. Называть мрачную громадину, запрятанную в скалах, домом меня однозначно не тянуло, и от протянутых рук я едва не шарахнулась, в последний момент заставив себя стоять на месте.
От просторных одежд манн-ви сильно пахло дымом и гораздо слабее — тимьяном.
— Тебя никто не провожает? — с легким удивлением поинтересовалась она, сделав вид, что не заметила заминки.
— Мое время еще не пришло, — ответила я.
После этой фразы мы обе как по команде уставились на густой дым над жаровней справа от ворот. Тот продолжал как ни в чем не бывало валить вертикально вверх, подтверждая правдивость моих слов, и энтузиазм манн-ви несколько поувял.
— Я просто хотела взглянуть на монастырь, — смущенно призналась я. — Это ближайшее святилище к дому, и я думала…
— Твой дом перестанет иметь значение, когда ты придешь под сень Хикаи-Токалль, — покачала головой манн-ви. — Но на тебе его метка, и ты можешь войти, если пожелаешь. — Жрица уверенно протянула мне маленький флакончик с маслом.
Солнечный зайчик проскользил по ее рукам и быстро улепетнул прочь за ворота.
— Я пожелаю и выйти, — без обиняков сообщила я, отступив назад.
Общение с покровителями не проходит даром. Там, где обманет фейри, человек своего шанса тоже не упустит. У нас гораздо больше общего, чем хотелось бы.
Намажь я масло из тимьяна на веки — и выйти за ворота уже не смогу. Как и все, кто видел Хикаи-Токалль и его слуг.
— Уверена? Взгляни на него — и ты не захочешь уходить. — Манн-ви протягивала мне флакончик. Золотистое масло мягко плескалось почти вровень с горлышком, притягивая взгляд. — Ничто не сравнится с красотой Огненного покровителя. Он ждет тебя.
Голос звучал мягко и завораживающе. Так убедительно, так правдиво, так искренне…
Как Лансово неизменное: «Верь мне».
Я убрала руки за спину.
Хорошо, что Витор не знал о моем решении явиться в Алдеан. Я почти как наяву слышала его голос, отчитывающий меня за сумасбродство и непредусмотрительность.
«На что ты рассчитывала? — непременно спросил бы он. — Что та манн-ви, родившая троих детей под сенью монастыря, будет проходить мимо и всенепременно тебя узнает, хоть и не видела ни разу, и тут же расскажет, где сейчас твой бритоголовый придурок?!»
Дурацкая была идея.
Но ведь Ланс как-то пробирался сюда… впрочем, как он это делал, как раз понятно. Увы, я могла разве что пройти через ворота.
Но вот кто другой и постучаться бы не рискнул, чтобы проверить эту ниточку.
— Полгода, — сказала я не столько жрице, сколько себе. — Потом я приду и сделаю, как он хочет.
Манн-ви убрала, наконец, флакончик и нехорошо сощурилась.
— Опасные слова, Лави Ар-Фалль.
— Знаю.
Тут главное — не уточнять, куда приду и кто он. Хикаи-Токалль, как и все князи-покровители, слышит каждое слово, произнесенное на его земле.
— Что ж, заходи. — Жрица посторонилась, открывая моему взгляду мощеную тропку, вьющуюся между скал. Она вела наверх, к черным провалам входов в жилые пещерки, придававшие монастырю неуловимое сходство с ласточкиными гнездами. Впечатление портил разве что дым жаровен, неизменно отмечающие занятые кельи.
Здесь время словно остановилось. Будто никто и слыхом не слыхивал про водяное отопление, централизованное водоснабжение и магазины с туристической экипировкой. Впрочем, кто бы рискнул заводить подобные разговоры с огненной ящерицей?..
Манн-ви сопровождала меня, пока я поднималась по извилистой тропе. За тот час, что я поднималась к святилищу, навстречу попалось всего два человека: седеющая женщина в просторном платье, вышедшем из моды лет десять назад, и совсем молодой парень без рубахи, зато с внушительным шрамом от ожога на груди. Совсем разные, будто и не посвященные одному и тому же покровителю. Их объединял только отрешенный взгляд: будто они смотрели вперед и видели совсем не меня… или гораздо больше, чем меня.
Я не оборачивалась.
Тишину нарушал только прибой да свист ветра в вышине. Моя провожатая, провалив попытку заманить жертву в монастырь раньше срока, теперь упорно молчала. Где здесь ухитряются прятать троих детей? Как?
— Здесь всегда так тихо? — от медитативного шума волн становилось не по себе, словно они тоже надеялись загипнотизировать меня и запереть в монастыре навсегда.
Манн-ви покачала головой. Я подумала, что она нарочно нагнетает обстановку, чтобы я не выдержала и попросила масло — лишь бы увидеть, что жрица высматривает в вышине и куда так отрешенно смотрела встреченная разновозрастная парочка. Но манн-ви взяла паузу, чтобы кивком указать направление — вверх и влево, где за поворотом тропы виднелись следующие ворота. Внутренние, куда не было хода даже мне.
— Все собрались в святилище, — сказала она. — Сегодня поется благодарность Хикаи-Токалль за летнее тепло.
Конечно… первый день лета. Я настолько привыкла ориентироваться на прибытие короля в Арвиаль, что о календарном начале сезона даже не подумала.
А здесь помнили только о нем.
Внутренние ворота, в отличие от внешних, никакими рельефами и картинами похвастаться не могли. Просто ровные деревянные створки, потемневшие от времени и безжалостного морского климата. На них не было ни замков, ни упоров, но даже осерчавший к вершине ветер не мог их распахнуть. Туда, в святая святых Алдеана, допускался только огонь — и его дети.
Я постояла возле запертых ворот, прислушиваясь к ощущениям в гудящих от долгого подъема ногах, и развернулась на сто восемьдесят градусов. Мощеная тропинка скрывалась за поворотом, и казалось, будто она упирается в скалу — а выхода отсюда нет вовсе.
Интересно, а где они держат телефон? Линию не дотянули бы даже до тех «ласточкиных гнезд», не то что на такую верхотуру. Да и с тимьяновым дымом над жаровней на входе телефонная трубка как-то не гармонирует…
Выходит, то, что мне показали, готовы открыть всем непосвященным. Просто пыль в глаза — мало ли я сама ее пускала, чтобы впечатлить туристов?.. А новый настоятель живет где-то в другом месте. Возможно, в том самом, которое не увидеть без масла из тимьяна… но если я им воспользуюсь — то что толку от полученных знаний?
Пятнадцать солидов. Пятнадцать солидов — и все. Звучало бы вполне достижимо, если бы не срок в полгода.
— Возвращайся, — сказала на прощание манн-ви. — Он ждет.
— Вернусь, — пообещала я, и внешние ворота бесшумно закрылись передо мной.
Я постояла и перед ними, внезапно начав всей душой сопереживать туристам.
Ну, сходила. Посмотрела. И что?
Естественно, та манн-ви, за которую просил Ланс, меня не знала — и, вероятно, не видела даже. Сам Ланс, разумеется, не прохаживался прогулочным шагом по священной тропе — а кто бы позволил мне с нее сойти?..
Только зря разбередила душу.
Обреченно выругавшись прямо перед монастырскими воротами, я развернулась, поплотнее закуталась в большой платок, прячась от ветра, и неспешно побрела к морю. Широкая дорога огибала скалы и ныряла вниз, к длинному пирсу, где еще должна была ждать нанятая лодка. Но до нее я не дошла.
— Лави? Лави Ар-Фалль? — взволнованно произнес женский голос.
Я остановилась и огляделась. Справа отвесно вздымалась скала; по левую руку простиралось плато, плавно спускающееся к Арвиали, а впереди беспрестанно шумело сизое от надвигающейся непогоды море.
Окликать меня было некому.
— Я здесь.
Голос звучал откуда-то справа, и я с недоумением обернулась к серой громаде скалы. Та выглядела вполне себе монолитной и непоколебимой — пока прямо из толщи ко мне не шагнула та самая женщина, что встретилась мне по дороге наверх. Оказывается, она все-таки умела фокусировать взгляд на собеседнике.
— Вам не следовало так рисковать, — с легким материнским укором в голосе сказала женщина. — Неужели он не передавал, что достаточно постучать по скале, и я услышу?
Я глубоко вздохнула и потерла лоб.
Кто «он», наверное, даже спрашивать не стоило. Стихийное бедствие, а не мужчина…
Ее звали Таби Ар-Заин, и она, конечно же, понятия не имела, где сейчас Ланс.
— Он сказал только, что вы не сможете помочь, — виновато пожав плечами, сообщила женщина, — и пообещал, что придумает что-нибудь. Но я не видела его уже больше недели и забеспокоилась, а когда увидела вас, то решила…
В ней уже не было ничего потустороннего и гнетущего. Просто мать, переживающая за своих детей и лишенная возможности хоть как-то повлиять на ситуацию, готовая схватиться за любой шанс, лишь бы выпутаться. Вблизи стало понятно, что она гораздо моложе, чем показалось мне поначалу; а ранняя седина в ее-то положении была легко объяснима.
— Но вы здесь не из-за меня, — констатировала она. Шальной огонек надежды, освещавший ее взгляд, погас так же быстро, как загорелся.
— Вообще-то… — я неуверенно взглянула на скалу за ее спиной. Монолит. Как Ланс, шелликот над ним пошути, отыскал там потайной ход?! — Вы можете мне помочь. Я заплачу.
— Правда? — она улыбнулась, как обрадованная девчонка, и стала выглядеть на свой возраст — старше меня от силы лет на пять. — Но волосы у Ланса…
— Я не стану покупать волосы. Мне нужен сам Ланс. Любые сведения о том, где он может быть, с кем собирался связаться и о чем говорил.
Женщина вздрогнула и чуть подалась назад, когда я произнесла его имя. Кажется, невозмутимый тон мне все-таки не дался.
— Он интересовался системой морских пещер, — нахмурившись, сказала Таби. — Они пронизывают почти всю скалу. Нижний уровень затапливает во время прилива, но верхний вполне пригоден для того, чтобы скрываться, а в расширенной части даже есть несколько вспомогательных помещений, обустроенных монастырем.
Вот, значит, где прячутся ее дети. И, вероятно, телефон…
— Что-то не так? — напряженно спросила она.
А что не так? Типичная минутка культурного шока. В кругах, где я, как правило, вращаюсь, есть всего один способ вытянуть из собеседника сведения, не заплатив за них, и он включает клещи. А Таби даже не попыталась назначить цену, обрадовавшись любой помощи, и теперь меня нещадно грызла совесть.
Лучше б таким кусачим был здравый смысл.
— У вас есть карта пещер? — поинтересовалась я и прежде, чем здравый смысл все-таки наточил зубы, добавила: — За нее заплачу отдельно.
— Нет, — печально вздохнула Таби. — Но я нарисую! Дайте мне только пару дней, я обязательно…
— Хорошо. — Я залезла во внутренний карман и вынула припрятанный там мешочек. — Пометьте на ней те ответвления, которые Ланс изучал дольше всего или просто интересовался тщательнее. Я вернусь через два дня и доплачу.
— Спасибо! — она так сжала в руках вышитый мешочек, будто я подарила ей не несколько серебрушек, а как минимум сертификат на дворянство. — Только, госпожа Ар-Нарилль, большая часть пещер верхнего уровня принадлежит Хикаи-Токалль. Вы отмечены им и сможете войти, но кто-то другой — нет.
Кажется, образовавшаяся пауза затянулась, но я все-таки подобрала челюсть и осторожно сказала:
— Ну, раз они закрыты для непосвященных, значит, там Ланса все равно быть не может.
Таби кивнула без промедления и с заметным облегчением, подтвердив, что Ланс все-таки не окончательно сошел с ума. И я — не то обнадеженная, не то озадаченная — все-таки пошла к лодке, оставив монастырь за спиной.
Глава 5. Соперник
Таби выполнила свое обещание. Два дня спустя я оказалась счастливой обладательницей не одной, а сразу трех карт: пещеры находились друг над другом, и манн-ви предпочла рисовать их уровнями, чтобы избежать наложения и путаницы. Пометок было всего две: внизу, в гроте у самой линии прилива, и в широком проходе совсем близко к монастырской земле. Второй аккуратный кружочек насторожил меня больше всего.
Положим, Таби не подозревала, что Ланс вхож на любую землю в королевстве. Но я не питала никаких иллюзий: он действительно мог пробраться куда угодно, хоть под сень Огненного покровителя, хоть в дворцовую казну. Только вот Марку Ар-Нариллю, заинтересованному в возвращении сестры, об этом знать совершенно точно не стоило.
С другой стороны, Памела-то однозначно не на монастырских землях. А в пещерах могло остаться хоть что-то, что указало бы на нынешнее местонахождение если не медовой куколки, то хотя бы самого Ланса — но вряд ли достаточно значительное, чтобы поймать его с поличным. Зато этой зацепки вполне должно было хватить, чтобы мне позволили умыть руки и не участвовать в официальных поисках.
Поэтому я предупредила Таби, что вскоре в пещеры наведаются посторонние, и с чистой совестью вернулась в «Веточку омелы» и позвонила сначала Керен, а потом — в управление, назначив Марку встречу в старой кофейне на площади. Он примчался туда на всех парах даже раньше назначенного времени. Мы с Керен едва успели обменяться новостями, когда коронер возник на пороге, взъерошенный и разгоряченный.
— Фраппе? — окинув взмыленного посетителя оценивающим взглядом, предложила Керен.
— Не соглашайтесь, — тотчас вмешалась я. — Она собирается опробовать на вас какой-нибудь чудовищный новый рецепт.
Подруга с оскорбленным видом поджала губы.
— Рецепт уже опробован на тебе, — сообщила она, кивнув в сторону запотевшего высокого бокала в моих руках. — Судя по тому, что ты до сих пор не потребовала пирожное, чтобы перебить вкус кофе, фраппе можно смело вносить в сезонное меню. Что скажете, Марк?
Ар-Нарилль сморгнул, удивленный не то фамильярностью, не то ситуацией в целой, встряхнул золотисто-каштановым вихром над лбом и обаятельно улыбнулся.
— Если там будет лед, я на все согласен.
Керен одобрительно кивнула и начала очередной колдовской ритуал. Над городом действительно воцарилась влажная летняя жара, с непривычки давящая на грудь, и лед внезапно превратился в самый ходовой товар — но я все-таки сказала:
— Будьте осторожнее со словами, господин Ар-Нарилль. С Керен, как и с фейри, чрезвычайно важна точность формулировки при заказе.
Коронер рассмеялся, повернувшись ко мне, и Керен за его спиной артистично изобразила «ох-покровитель-как-хорош», обмахнулась ладонью и демонстративно стекла в обморок под стойку, но, когда Ар-Нарилль увидел выражение моего лица и обернулся, все уже выглядело вполне благопристойно: подруга как ни в чем не бывало снимала турку с огня.