Ну а я… что я? Да мне биться в истерике хотелось! Но толку-то? При всем том, что мне уже довелось узнать, я все равно никак не могла поверить, что уже жила не один раз. В то, что была убийцей, — тем более. Особенно если учесть, что я и в прошлой жизни настаивала на своей невиновности. Но даже если вдруг этот кошмар — правда, то это была не я. Не та я, которая существовала сейчас. Я не убийца! Может, нелегальным бизнесом и смогла бы заниматься, но только не убивать! Господи, да меня угрызения совести даже за вынужденно позаимствованную одежду съели!
Но обо всем этом можно подумать и позднее. Как и разобраться в том, что случилось двадцать два года назад. А сейчас необходимо как-то устроиться в этом мире и начать хотя бы с крыши над головой.
— Дом был, — немного помявшись, подтвердил начальник. — Вот только…
— Сперва его конфисковали, — продолжил Норт. — Потом горожане объединились и решили его сжечь. Поджог закончился успехом для них и полным поражением для дома.
Настроение стремительно портилось. А когда у меня портится настроение, я становлюсь злой и вредной — никакие морегорские ведьмы не сравнятся!
— Сожгли, значит… — задумчиво проговорила я. — Дотла сожгли?
— Не совсем, — ответил начальник. — Внутри дом выгорел, снаружи еще вполне ничего… Мастерская целой осталась, огонь не брал ее почему-то — тогда еще все этому удивлялись.
— Что за мастерская? — поинтересовалась я.
— Так эликсиры вы там варили, народ спаивали, прости Всевышний, — поморщился начальник. — Головная боль была похлеще, чем от ведьмы какой… Всякую экспериментальную дрянь продавали! «Дрянь» давно изъяли и уничтожили, а мастерская с того времени так и пустует.
Нет, это определенно не могла быть я… или могла?
Так, все! Решила ведь: самокопанием и разбирательством буду заниматься позже!
— Я могу туда вернуться?
Начальник поперхнулся, старший зерр выразительно хмыкнул.
— Разумеется, чтобы некоторое время там пожить, а не варить какие-то эликсиры, — верно истолковав их реакцию, уточнила я. — Мне ведь жить теперь совсем негде…
Последнюю фразу так и подмывало сопроводить умильной моськой кота из «Шрека», что с моими ушами должно было получиться отлично. Но тактику пока все-таки решила не менять. Воспринимают меня как вселенское зло, вот пусть пока так и будет. Глядишь, и вытряхну из них для себя что-то полезное.
— Хорошо, — спустя короткую паузу согласился начальник. — Вы можете занять мастерскую, но с тем условием, что к вам каждый день будет приходить проверка, дабы убедиться, что вы не взялись за старое. Норт?
— Прослежу, — кивнул тот.
— Идет, — легко согласилась я.
В следующие несколько минут мы сошлись на том, что Норт отведет меня на место сгоревшего дома, но перед этим мне необходимо заполнить кое-какие документы. Как выяснилось, бюрократия здесь пребывала на должном уровне, так что мне должны были выдать некое подобие временного паспорта. А еще мне удалось убедить начальника дать мне копию материалов моего дела. Умильная кошачья моська тут бы точно не прокатила! А вот угрозой в голосе от ликой начальник проникся.
Когда с заполнением бумаг было покончено и мне выдали подкрепленную печатью справку, мы с Нортом собрались уходить. Копии обещали выдать завтра, а пока меня ждал осмотр своего нового — или, учитывая прошлое, старого? — пристанища.
И вот когда мы уже поднялись с мест, в кабинете внезапно повеяло холодом. Дверь едва слышно хлопнула, и, обернувшись на звук, я увидела стоящего в дверном проеме мужчину.
«Страшно красив», — первое, что промелькнуло в мыслях.
Машинально отметила высокий рост, прекрасное телосложение и длинные серебристые, как будто седые волосы, собранные в низкий хвост. Глаза такие же черные, как надетая на нем одежда — несколько странная, но явно дорогая.
«Меня сейчас испепелят, — было моей следующей связной мыслью. — Взглядом».
Мы с этим вожделением любительниц фэнтези виделись впервые, а он меня, кажется, уже ненавидел. Искренне и всей душой. За что — непонятно.
— Она пойдет со мной, — неожиданно произнес незнакомец, продолжая смотреть на меня в упор.
«Страшно красив» моментально трансформировалось в «непомерно нагл», а «меня сейчас испепелят» в «с какой стати?».
Голос у него оказался низковатым и отдающим легкой хрипотцой. Такой голос вкупе с выдающейся внешностью навеял ассоциацию с роком. Так и представилось, как он играет на черной гитаре, стоя на освещенной софитами сцене, и трясет распущенными серебристыми волосами на радость пищащим от восторга фанаткам…
— Господин Лафотьер! — поприветствовал тем временем начальник, привстав с кресла.
От меня не укрылся промелькнувший в его глазах страх. И вот непонятно: не то пузач в принципе всего боится, неведомо как заняв высокую руководящую должность, не то пожаловавший гость в глазах местных еще страшнее меня.
То, что произошло дальше, возмутило меня до самой глубины моей недавно переродившейся души!
«Рокер», как я мысленно его окрестила, решительно сократил расстояние между нами и, схватив меня за предплечье, бесцеремонно потянул на себя.
— Господин Лафотьер… — невнятно проблеял со своего места начальник. — Вы не можете вот так просто…
Удерживающему меня мужчине было достаточно выразительно приподнять одну бровь, чтобы пресечь все возражения на корню… точнее, почти все. Я-то никуда с ним идти не собиралась!
Резко выдернув руку, посмотрела в наглые черные глаза и, не скрывая негодования, вопросила:
— Какого черта вы творите?
Те самые черные глаза недобро прищурились, отчего по спине моментально пробежал озноб. Было в них что-то такое… темное, пугающее, как будто потустороннее.
Секундную слабость я подавила быстро, расправила плечи и взгляда не отвела.
— Лучше не провоцируй меня, Акира.
Теперь угроза прозвучала еще и в голосе, в котором к тому же проскользнули нотки едва сдерживаемой злости.
— Маргарита! — возразила я. — Меня зовут Маргарита.
В его взгляде отразилось сомнение, которое бесследно развеялось уже в следующий миг. Рост у меня был средним, но сейчас, в сравнении с ним, я ощущала себя неприятно маленькой. Кончики моих ушей едва доставали ему до подбородка, отчего приходилось запрокидывать голову и смотреть на него снизу вверх. А я ведь еще и босиком… сейчас бы каблуки сантиметров на двенадцать!
— Я никуда с тобой не пойду, — заявила непоколебимым тоном. — По крайней мере, пока не пойму, какой в этом смысл и выгода для меня.
Стоящий позади начальник издал какой-то странный, похожий на кряканье звук. Старший зерр от комментариев воздержался и просто наблюдал за разворачивающейся сценой.
— Выгода? — угрожающе подавшись вперед, спросил рокер, и в следующий миг его губы сложились в кривую усмешку: — Тебя даже могила не меняет. Впрочем, я не удивлен.
Прежде чем я успела ответить, начальник неожиданно вышел из-за стола, подошел к нам и нервно произнес:
— Госпожа ликой, вы, верно, не помните господина Йена Трейнара Лиана Лафотьера. Сильнейшего темного мага и нашего внештатного сотрудника по совместительству. Опору и защитника нашего края.
Господина Йена… какого-то там Лафотьера я помнить не помнила и, откровенно говоря, знакомиться заново не испытывала ни малейшего желания. Тем не менее свое имя я уже озвучила, так что, можно сказать, знакомство все равно состоялось.
— И что господину темному магу от меня угодно? — поинтересовалась, изогнув бровь.
Да-да, не только темные маги бровями играть умеют. У меня тоже мимика подвижная!
— Ничего не помнишь? — Теперь злость в его голосе была не сдерживаемой, а откровенной. — И о своем неотработанном долге не помнишь? И как подставила меня, не помнишь тоже? Не прикидывайся, Акира!
Я вскипела:
— Сказала же, меня зовут Маргаритой! Может, я и была когда-то Акирой, но о тех временах не помню вообще ничего! И даже если была тебе должна, то могила, как ты выразился, уже дважды исправила это упущение!
Вот терпеть не могу, когда меня пытаются подавлять. Кошачья натура, не иначе. Внутри тут же просыпается гордость, требующая немедленного выхода наружу, и удержать ее становится практически невозможно.
— Нет, киса, твоя смерть ничего не меняет. — А вот сейчас исходящая от него злость стала ощутимой физически. Кажется, я даже видела появляющиеся вокруг него темные сполохи. — Наш договор завязан не на крови, а на душе. И на этот раз ты свой долг отработаешь. Не сомневайся, теперь я не дам тебе ускользнуть.
— Я тебе не киса! — Я пожалела, что вместо острых когтей мне достался бесполезный хвост.
— Господа, может, вы решите свои проблемы вне моего кабинета? — подал голос пузач, чем заработал два гневных взгляда. — Нет так нет, — тут же пошел он на попятную.
Не знаю, чем бы все закончилось, не вбеги в кабинет тот самый зеленый недоросль, который недавно приходил сообщить о появлении ликой старшему зерру.
Застыв на пороге и приоткрыв рот, он, кажется, забыл, что хотел сказать, наткнувшись на нашу веселую компанию. На мои уши снова откровенно пялились, после чего сотворили знакомый жест. Причем я так и не поняла, от кого недоросль хотел защититься: от меня или от Лафотьера. Вероятно, от обоих.
— Чего тебе? — В голосе начальника неожиданно прозвучала сталь, которой раньше не было и в помине. — Почему врываешься без стука?
— П-простите, — опомнившись, проговорил недоросль. — Г-господин Лафотьер, я как раз шел к господину Шейру, чтобы он вас вызвал… У нас СЧВ.
— Опять? — хмыкнул старший зерр, на фоне остальных выделяющийся спокойствием и невозмутимостью.
— На погосте неспокойно, — доложил парнишка. — Кажись, опять та кучка нелегалов ритуал проводить пыталась. Господин Лафотьер, вам бы это… вмешаться…
Он посмотрел на старшего зерра и начальника, как бы ища поддержки, и та не заставила себя ждать.
— Простите, госпожа ликой. — Норт сделал акцент на обращении. — Ищите себе другого гида для экскурсии.
Не дожидаясь разрешения начальства и дополнительного приглашения, он стремительно покинул кабинет, видимо отправившись на тот самый погост. Вообще сложилось впечатление, что по-настоящему впахивает, занимаясь важными вещами, именно он, а пузач только занимает кресло большой шишки да перекладывает бумажки.
В какой-то момент подумалось, что Лафотьер откажется и пошлет всех куда подальше, но нет — не отказался.
— Даже не думай сбежать, Акира, — наклонившись совсем близко к моему лицу, процедил он. — До скорой встречи.
Круто развернувшись на пятках, он покинул кабинет так же стремительно, как господин старший зерр.
Недоросль тоже попятился, намереваясь ретироваться, но был незамедлительно остановлен начальником, который с мелкими подчиненными разговаривал так, как не умел с теми, кто сильнее.
— Проводишь госпожу ликой к ее сгоревшему дому, — велел он побледневшему зерру.
На миг недоросля стало даже жаль, до того он перепугался. Но куда больше была маленькая радость за саму себя — и жилище какое-никакое нарисовалось, и отсрочка в продолжении разговора с магом получена. Уж к следующей нашей встрече я подготовлюсь как следует! А пока — смотреть временное пристанище и обживаться на новом месте.
— Веди, — милостиво разрешила я парнишке.
Попрощавшись с начальником, в буквальном смысле двинулась в свою новую жизнь. А когда за мной и моим невольным провожатым закрылась дверь, за той послышался громкий вздох облегчения.
ГЛАВА 5
Идя по городку в компании зерра, я чувствовала себя самой настоящей нечистью. Будучи подростком, я одно время тащилась от всего мрачного, рядилась в черные цвета и делала соответствующий макияж. Но даже тогда суеверные бабульки от меня не шарахались так, как сейчас встречающиеся на пути прохожие!
Одна особо впечатлительная дамочка вообще едва не рухнула в обморок, но была подхвачена своим спутником. Спутник был тщедушным, дамочка — дородной, поэтому они рухнули вдвоем — не в обморок, на землю.
— Слушай, — обратилась я к своему спутнику. — Я, конечно, понимаю, что в прошлой жизни была не ангелом. Но почему от меня шарахаются даже малолетки? Они же меня знать не знают! У вас здесь что, ликой в принципе не жалуют?
Зерр дернулся и, с испугом на меня покосившись, уточнил:
— Вы это мне?
— Нет, вон той пробегающей мимо лошади! — съязвила я. — Да прекрати ты так трястись, не съем я тебя! Хотя и голодная.
Вот странно, а я ведь и вправду снова голодна. Не так зверски, чтобы наброситься на ненавистную редиску, но все же.
— Ликой весь простой люд опасается, — осторожно кивнув, подтвердил недоросль. — Вас контролировать невозможно. Вы хитрые, изворотливые, обидишь при одной жизни — вернетесь и отомстите в другой. Магия в вас есть, опять же никогда не знаешь, как она себя проявит.
Он снова опасливо покосился на меня, проверяя, не рассердилась ли я на такие слова.
— Ты продолжай, продолжай, — подбодрила я.
— К черным ликоям отношение особое. Считается, что вы… — он запнулся и скомканно закончил: — …что вы к тому же несчастья приносите.
Теперь я как никогда сочувствовала бедному черному коту, которому, согласно знаменитой песне, вечно не везет.
— Это же расизм! — возмутившись, фыркнула я. И, немного помолчав, спросила: — А лики обладают только кошачьими ушами и хвостом? Или есть, например, с собачьими?
Недоросль споткнулся.
— Ликои — кошки. — Его страх вытеснило удивление. — Простите… а вы правда ничего-ничего не помните?
Я неопределенно пожала плечами. С одной стороны, мне требовалась информация, а с другой — не хотелось расписываться в своей полнейшей неосведомленности.
— Простите, госпожа Акира, — расценив мое молчание как неудовольствие его вопросом, проговорил парнишка.
— Маргарита, — машинально поправила я. — Или Марго. Или Рита, если мы с тобой подружимся.
Зерр споткнулся вторично. Кажется, сама мысль о том, что можно завести дружбу с ликоем, не укладывалась у него в голове. И кто ж его такого пугливого на службу-то взял?
— Тебя самого-то как зовут? — поинтересовалась я, озираясь по сторонам и осматривая местные достопримечательности.
— Феорд, — запоздало представился он.
— Феорд… — задумчиво протянула я. — Можно звать Федей? Или тоже подождем, пока нас свяжут узы дружбы?
Я шутила, а недоросль испугался по-настоящему и поспешно закивал, выражая согласие и на Федю, и на Васю, и хоть на кота лысого.
Некоторое время мы шли в молчании, поскольку меня увлекло рассматривание города. Морегорье оказалось местом красивым, колоритным и каким-то по-особенному уютным. Здесь пахло южным ветром и морем, смолистой корой и цветущими деревьями. Все здания были аккуратными, выдержанными в едином стиле, вдоль тротуаров тянулись симпатичные клумбы, кое-где виднелись небольшие летние базарчики, какие обычно бывают в курортных городах. В палатках торговали деревянными бусами, разделочными досками и платками, разнообразными предметами декора и всякой мелочью вроде собственноручно изготовленных брелоков. Встречались и магазины, и кофейни, из которых тянулся умопомрачительный запах кофе — с горчинкой и легкими пряными нотками. На некоторых улицах меж зданиями просматривались горы, которые обступали город с двух сторон.
Если утром я замерзала, то сейчас было даже жарковато. Мощенные камнем дороги нагрелись, что я сполна ощущала босыми ногами. Надо бы обувью обзавестись, и чем скорее, тем лучше. А еще — найти хоть какой-нибудь источник дохода.
Кстати, об этом…
— Федя, — обратилась я, когда мы свернули на узкую улочку, — а у вас здесь есть фотоаппараты? Судя по тому, что в моем досье была фотка, должны иметься.
— Есть, — кивнул тот. — Но их только в специальных магазинах найти можно, и они — большая редкость.
— А большая редкость стоит недешево, — уловила я главное. — Так у вас здесь что, еще и техника развита? Может, еще и электричество имеется?