— Откуда вы… — начала было я, снова пытаясь приподняться и снова, потерпев поражение, опускаясь обратно. Если зелье и должно было заставить боль утихнуть, то действовало не сразу, я все еще ощущала на себе все прелести полета в драконьих объятиях.
Девушка со вздохом проговорила:
— Я воспитанница эссель Элесбед. После того как Олеандра погибла, Каррай взяли меня к себе и… — Она осеклась, тряхнула головой и, поднимаясь с колен, добавила, по-прежнему избегая смотреть на меня: — Я просто подумала, что вам будет важно это услышать. Ваша сестра теперь начнет поправляться. Обещаю вам.
Верить на слово незнакомке, несмотря на произведенное ею приятное первое впечатление, я не собиралась, а потому сказала:
— Мне бы хотелось увидеть эррола Каррая.
Клер смущенно потупилась:
— Вы с ним встретитесь, когда вам… станет лучше.
Она явно имела в виду, что встретимся мы с ним не для разговоров.
Внутри как будто взорвался огненный шар, плеснув жаром в каждую мою клеточку. Превозмогая боль, я все же села на постели и попросила, с трудом сдерживая бурлившие во мне эмоции:
— Клер, мне нужно его увидеть. Пожалуйста.
— Сначала ты увидишься со мной, — раздался от двери женский голос, ровный и холодный. — Клер, оставь нас.
Я обернулась.
Воспитанница Карраев опустила голову и, присев в реверансе, поспешила покинуть комнату. Оставила меня один на один с моей будущей (или уже почти состоявшейся) свекровью — Элесбед Каррай.
Моркантой, всем сердцем ненавидящей Анвэри и Талвринов.
— Моя воспитанница слишком болтлива, — выдержав паузу, во время которой скользила по мне изучающим взглядом, заговорила княгиня.
Она стояла посреди лекарской лаборатории, гордо подняв голову, и взирала на меня сверху вниз. Точно таким же взглядом, торжествующим и надменным, меня наградил в храме ее наследник.
— Клер всего лишь пыталась меня успокоить, — вступилась я за девушку, мысленно ей посочувствовав. Должно быть, то еще удовольствие иметь в наставницах вот эту особу. — Но, очевидно, это не входит в ваши планы — меня успокаивать.
Ее светлость чуть заметно усмехнулась и заскользила по полу шлейфом своего темно-синего платья, напоминающим хвост рептилии. Высокая и стройная, несмотря на уже немолодой возраст, она не утратила былой красоты. Алианы вообще медленно стареют, а уж морканты, подпитываемые драконьей магией, на долгие годы остаются юными и полными сил. Лишь в уголках темных глаз княгини собирались мелкие морщинки, когда она хмурилась, а не хмуриться, глядя на меня, она, по всей видимости, не могла. Да в черных волосах, собранных в простую, но элегантную прическу, проглядывала редкая седина.
— Следующие дни, может, недели станут для нас неспокойными, — пропустив мимо ушей мою издевку, сказала Элесбед. — Твои родители будут пытаться тебя забрать, и я их понимаю. Я бы тоже пыталась… Но! — Она возвысила голос и обернулась ко мне, чтобы продемонстрировать торжествующую улыбку. — У них ничего не выйдет. Шахир Тейран сам отдал тебя князю Карраю, и ты добровольно его призвала.
— Добровольно ли? — Я сжала кулаки.
— Так или иначе, но ты последовала за ним.
Я повела плечом, на которое была наложена повязка. Да уж, результаты моего следования за ним до сих пор ощущаются.
— По закону теперь ты принадлежишь нам. — Приблизившись ко мне, она коснулась моей щеки. — Хорошенькая. Строптивая. Глаза так и горят. Но вот надолго ли останется в тебе этот пожар?
Я дернула головой и вжалась в подушки, чтобы оказаться как можно дальше от этой… нехорошей женщины.
— В этом и заключается ваша месть? Испортить жизнь мне?
— Талврины отняли у нас дочь. Мы отнимем у них тебя. Алиана за алиану. Кровь за кровь.
От ее спокойного, безмятежного голоса у меня внутри все похолодело.
— Не пробовали отомстить моему дяде? Это ведь он забрал у вас Олеандру.
Я тут же пожалела, что произнесла это имя: глаза княгини полыхнули огнем, затопившим темную радужку.
— До него не так-то просто добраться. Да и… разве только он один виновен? Твоя мать падала на колени, вымаливая у правителей Адальфивы для него прощение. Хотя должна была первой всадить ему кинжал в сердце. За все, что он сделал! — гневно прошипела ее светлость и мягко, почти ласково завершила: — Но она его жалела. А нас не слышали. Хоть мы и требовали, умоляли лишить его жизни.
— Все было не так! Дядя сам выторговал для себя помилование, когда помог драконам справиться со злом, терзавшим Адальфиву! — Я вскочила с кровати и, превозмогая боль, отпрянула от извратившей ту давнюю историю гадины.
— А твоя мать этому радовалась и благодарила Ясноликую. — Морканта снова меня не слышала. — А теперь пусть почувствует все то, что испытывала тогда я!
— Вы убьете меня? — произнесла я на выдохе.
Ее светлость вопросительно вскинула брови.
— Убьем? — Она качнула головой. — Нет, Риан, это было бы слишком просто. И быстро. Ты станешь элири князя. Его рабыней.
Лучше бы грозилась смертью, честное слово, меня бы тогда и то сейчас так не колотило. Изнутри поднимался холод и, смешиваясь с огнем ярости, что бушевал во мне, заставлял меня вздрагивать снова и снова, пока я смотрела в остекленевшие глаза своей тагровой свекрови.
— Так уверены, что не смогу принять его силу? — бросила я с вызовом, хотя какой-то части меня хотелось забраться под кровать, зажмуриться, заткнуть уши, лишь бы не видеть и не слышать эту безумную в своей ненависти женщину.
Другая же Риан, та, что порой толкала меня на необдуманные поступки, мечтала швырнуть в нее первой попавшейся склянкой. Желательно с ядом или чем-нибудь взрывоопасным.
— А вот об этом позабочусь я, моя дорогая алиана.
Ведьма хотела расплыться в зловещей улыбке, но передумала это делать после моего уточнения:
— Будете держать над нами свечку?
— Ты забываешься, девочка. — Лицо у ее светлости заметно побледнело.
— Возвращаясь к теме рабыни… Наверное, его светлость еще не понял, а может, забыл вам сообщить — я не из тех, кто привык покоряться. Так что, если надеетесь по-быстрому отомстить и успокоиться, будет проще меня убить. В противном случае, предупреждаю честно, жизнь в этом месте, — я огляделась, — кардинально изменится.
— Думаешь, это будет так сложно? — Лицо морканты перекосило усмешкой. — Тебя сломить? Думаешь, все самое страшное в твоей жизни уже случилось, наглая ты дрянная девчонка?!
Нет, у нее не только шлейф, что хвост змеи, но и язык змеиный и шипение соответствующее.
Элесбед взмахнула рукой, и к ране на плече как будто прижали раскаленное клеймо. Я взвыла от боли и поломанной куклой рухнула на колени. Ноги больше не слушались, перед глазами танцевали, множась и увеличиваясь в размерах, цветные пятна, а меня продолжало потряхивать.
— Вот так-то лучше. Привыкай к этой позе, Риан Анвэри, скоро она станет твоей любимой.
Один за другим морканта сжала в кулак пальцы, и я поняла, что все, сейчас потеряю сознание — в плечо как будто вгоняли ножи. Раскаленные в огне, по самую рукоять. Я старалась сдерживаться, не кричать, но приглушенный стон все же прорвался сквозь плотно сжатые зубы.
— Продолжишь умничать, девочка? — издевательски спросила мегера.
Ответить я не успела.
От двери раздался голос, который я ненавидела и проклинала, как и его обладателя.
— Что здесь происходит?
— Твоя рабыня решила проявить характер, а я — поучить ее уму-разуму, — обрисовала ситуацию княгиня. — Чтобы в будущем избежать подобных представлений.
Я честно старалась расправить плечи и гордо вскинуть голову перед своими тюремщиками, но это не так-то просто было сделать. Только не тогда, когда тебя магией выворачивает наизнанку и кажется, будто каждый порез вскрывают кинжалом.
— Отпусти ее. — Каррай оттолкнулся от двери и приблизился ко мне.
— Урок еще не окончен. — Ее светлость сильнее стиснула пальцы в кулак.
Я заскулила. К счастью, пока только мысленно.
— Отпусти, — повторил тальден, все так же не повышая голоса. Тихо, спокойно, без всяких эмоций.
Он даже не взглянул в ее сторону, но невидимые тиски, впивавшиеся в мою плоть, вдруг разжались, и я поняла, что все это время даже не дышала.
— Тебе не следовало вмешиваться, — проржавевшей дверной петлей проскрипела Элесбед.
— Тебе могу сказать то же самое. — И это было произнесено тоже не оборачиваясь. — Сможешь подняться? — Огненный протянул мне руку.
Я отмахнулась от нее и, упершись ладонью в так удачно оказавшийся рядом стул, встала на ноги, не издав ни звука. Хотя мне хотелось кричать, выть и дать волю слезам, соленым комом подступавшим к горлу.
Но вместо этого я, выпрямившись, спросила:
— Понравилось зрелище?
— Черноротая, — вставила реплику княгиня. Она кружила по комнате коршуном, цепко следя за мной и Огненным.
— Стой спокойно. — Каррай шагнул ко мне вплотную.
Я было попятилась, но тальден, перехватив мое запястье одной рукой, другую прижал к моему плечу. Сердце дернулось один раз, другой, а потом затихло. Вместе с болезненной пульсацией в плече, от которой так и тянуло зашипеть.
Успела поймать взгляд дракона, прежде чем тот сказал, обращаясь не то к морканте, не то вон к той колбе с чем-то ядрено-красным. Последней, к слову, за все время, что находился в башне, Аман уделил больше внимания, чем своей мамаше. То есть хотя бы раз на нее посмотрел.
— Я отведу эсселин Анвэри в ее покои.
— И долго будешь с ней церемониться? — процедила ведьма-садистка.
— Дойдешь сама или тебя понести? — обратился ко мне тальден, снова проигнорировав вопрос матери.
Назло последней мне следовало упасть к Карраю в объятия, но от одной только мысли это сделать у меня внутри взрывались фейерверки.
— Дойду, не переломлюсь. — Я посмотрела ему в глаза, на какой-то миг забыв, что передо мной Огненный, а не Ледяной, настолько у него был замороженный взгляд.
Я направилась к выходу, идя вдоль стены из опасения быть отравленной флюидами ненависти, что источала, как выгребная яма зловоние, ее светлость.
Переступила порог и начала медленно, очень медленно спускаться. Позади раздавались тяжелые шаги тальдена, впереди закручивались узлом ступени. И у меня в желудке тоже что-то начинало закручиваться, стоило только опустить взгляд на винтовую лестницу.
Я покачнулась и, проехавшись рукой по шероховатой стене, услышала раздраженное:
— Не переломится она.
Мой протест, выразившийся в негодующем «эй!», был самым наглым образом проигнорирован, в то время как мое тело приняло горизонтальное положение, оказавшись в руках тальдена.
— Я же сказала — сама дойду!
Внутри, как по расписанию, начали вспыхивать салюты.
— В мои планы не входит, чтобы ты сломала себе шею в первый же день, — заявил Огненный с таким видом, словно нес на руках скопление воздуха.
— И что же в них входит? — чувствуя, как кожа под его пальцами начинает нагреваться, разве что не плавится, процедила я.
— Думал, моя мать по этому поводу тебя уже просветила, — продолжая смотреть поверх меня, невозмутимо проговорил дракон.
А у меня в груди в тот момент взорвался самый большой фейерверк. Элири? Рабыня?
Я дернулась и выпалила:
— Поставь меня немедленно!
— Мы уже поняли, что сама ты идти не можешь, Риан.
— Да я лучше себе шею сломаю, чем стану твоим постельным развлечением!
Не знаю, к чему привели бы мои попытки вырваться, но ступени, к счастью, закончились раньше.
— Ты, Риан, не знаешь, от чего отказываешься, — нагло усмехнулся чешуйчатый хам, опуская меня на пол.
— А ты еще не представляешь, с кем связываешься! — толкнула Огненного в грудь и зашагала по светлому коридору, смутно представляя, куда и зачем иду.
Вернее, зачем понимала — от дракона драконского подальше.
Плечо почти не болело, так только, ныло немного. То ли снадобье Клер подействовало, то ли благотворное влияние оказала магия ненавистного тальдена.
Я, пока шла, мысленно его ругала и проклинала, не стесняясь в выражениях и не скромничая при выборе кар небесных, что в самое ближайшее время просто обязаны были обрушиться на голову подлеца Каррая!
Последний не отставал, шел за мной по пятам.
— Ты такая забавная. Так забавно мне угрожаешь.
— А ты такой жалкий. Мстишь Талвринам через беззащитную алиану.
Мгновение, и из легких выбило воздух, когда он схватил меня за руку и швырнул к стене, прижимая собой, своим телом, гневом вплавляя в холодный камень.
— Ты не знаешь меня. Не знаешь ничего обо мне. — Янтарь в его глазах стал чернее земли в дождливый день. — А я знаю о тебе все. Может, дома такое поведение и срабатывало. Могло даже срабатывать с теми мальчиками, которые приходили к тебе свататься. Но не сработает здесь. Сегодня ты, Риан, будешь наказана.
Мои щеки полыхнули, когда я почувствовала грубые мужские пальцы, больно сжавшие мое бедро. Другая рука скользнула мне на шею, обхватив ее как ошейник.
— Наказана за дерзость, которую я не стану терпеть.
Он отстранился так же внезапно, как и набросился, и, больше не глядя в мою сторону, зашагал по коридору. И пусть бы шагал себе дальше, но я не спросила его о том, о чем должна была спросить, вместо того чтобы показывать характер.
— Я хочу поговорить с сестрой. — Шумно вздохнув, я оторвалась от стены.
— А вот теперь ты хочешь говорить, — хмыкнул Каррай, не оборачиваясь.
— Хочу, но не с тобой!
— И как думаешь с ней связаться?
— С помощью заклинания, но мне понадобится маг.
— Сожалею, ядовитая моя, — усмехнулся Каррай, — но тебе придется поверить мне на слово: с Эйлуэн все в порядке.
— Мне нужно знать, что она поправилась! — Подстраиваться под драконий шаг не получалось, приходилось срываться на бег, хотя я была не в том состоянии, чтобы бегать.
— Она поправилась. А мы пришли. — Он подался ко мне ровно в тот момент, когда я, вырвавшись вперед, преградила ему дорогу. На свою голову. К счастью, подался не чтобы устроить очередное пыточное облапывание, а чтобы толкнуть за моей спиной двери.
— Это и есть твое наказание? Не давать мне связаться с сестрой?
Сейчас я ругала себя за эмоции, за то, что дала волю чувствам. Следовало сначала поговорить с Эйли, а потом пусть хоть конец света наступит.
Аман чуть заметно улыбнулся и покачал головой.
— Наказывать тебя я буду вечером. А пока отдыхай, ядовитая. Набирайся сил перед нашей следующей встречей.
— Набирайся сил перед нашей следующей встречей, — передразнила я тальдена. Этого тагрова огнеящера, в которого с размаху полетела ваза.
Жаль, поцеловалась она не с его затылком, а с закрывшейся дверью, и разбивание этого предмета интерьера не принесло мне морального удовлетворения. В свое оправдание могу сказать, что я никогда и ничего не била. Намеренно. Но в этот раз не сдержалась, поддалась порыву.
Да и как тут сдержаться! Когда просыпаешься в один непрекрасный день и узнаешь, что тебе уготовили участь рабыни, с младшей сестрой непонятно что творится, а в довершение всего еще и вечерними наказаниями пугают.
Кожа на бедре до сих пор пылала в том месте, где ее касались пальцы мерзавца.
Запретив себе думать о ненавистном драконе, попыталась отвлечься изучением отведенных мне покоев. Из просторной передней, затянутой светлым шелком, прошла в спальню, раздвинув полупрозрачные занавеси. Опочивальня элири (никогда не задумывалась о том, какое это страшное слово) была чуть ли не в два раза больше моей спальни в родовом замке. Формой напоминавшая половинку лепешки, она уводила к полукруглому балкону, от которого до земли было лететь и лететь. В том смысле, что такой вариант побега отпадал сразу.
Вот если бы у меня был мой волшебный ковер…
Но его не было. Так же как и Чили, который сейчас, наверное, с ума сходит там, в столице. Вместе с моими бедными родителями.
Едва мазнув взглядом по цветущему саду, я вернулась в спальню в поисках того, что придало бы мне уверенности в завтрашнем дне. Ну и в сегодняшнем вечере. Но ничего колюще-режущего в поле зрения так и не попалось. На кровати пестрело море подушек и бархатных валиков, они же были разбросаны по углам комнаты. Пол покрывал мягкий ковер. На столике справа заметила щетку для волос, какие-то шкатулки, флакончики с благовониями или тагр его знает с чем еще. С другой стороны — два сундука, полные нарядов.