— Ой, ну вы вспомнили тоже! — отмахнулся от них Грай. — Вот еще, время на этикет и расшаркивания тратить! Садитесь ужинать, у нас куча дел. Я должен объяснить, как все будет происходить, а ее величеству надо выучить и отрепетировать речь. Она совсем коротенькая, так что успеем.
— Не обращайте на него внимания, ваше величество, — предложила Дая негромко, но так, чтобы ужастик слышал. — Не убивать же его! А сделать вид, что его нет — это единственный действенный способ смириться с его существованием.
— Как нехорошо давать советы, которым сама же не способна следовать! — весело попенял Грай. — Вот видите, какая она неблагодарная? Я к ней со всей душой, теплом и искренностью, а она — не обращать внимания!
— Слишком мелочная душонка, — недовольно фыркнула перевертыш. — Вороватая и подлая. Книжку кто украл?
— Не украл, а одолжил, — с достоинством возразил маг. — Причем сразу с двумя благородными целями: спасти прекрасную деву и заполнить пробелы в собственном образовании.
В таком тоне они продолжали препираться ни о чем, как-то успевая есть между упражнениями в острословии. Увлеченные, о королеве, кажется, забыли напрочь — и как просто о постороннем человеке, и как о высокопоставленной особе, в присутствии которой не стоит пренебрегать этикетом. Конечно, нельзя было назвать эту перепалку вопиющим нарушением правил приличия, все почти в рамках салонных разговоров, но… Олира глубоко недоумевала, глядя на эту пару.
Она знала, что маг — аркаяр Лестри — потомок древнего и весьма почтенного рода, крепкого, далекого от обнищания и вырождения. То есть он получил отличное образование и наверняка мог держать себя в руках, как и говорила Даршарай, но — не считал нужным. Да и девушка, судя по осанке и изяществу, с которым она управлялась со столовыми приборами, прошла хорошую школу светской жизни. Так почему они вели себя вот так? Свободно на грани распущенности. Не задумываясь о том, какое впечатление производят на королеву.
Увлечены друг другом? Очевидно, да, и нужно быть слепым, чтобы не заметить этого взаимного интереса. Грозный боевой маг особенно ярко проявлял свое мальчишество: дразнил девочку, которая ему нравилась, вместо того чтобы по-мужски за ней ухаживать.
Но разве это могло служить оправданием? С точки зрения королевы — ни на секунду. Вот только этой паре было плевать на ее мнение.
Прежде рядом с Олирой таких людей не встречалось. Ни здесь, в Туране, ни тем более раньше, дома.
Пожаловаться на свое окружение в Глоссе женщина не могла. Ее приняли неплохо: не было ревности со стороны придворных дам, никто не пытался указать чужачке ее место. Никаких оскорблений и маленького бунта, к которым она морально готовилась, Олира не получила. Благородные сарты держались прохладно, но вежливо, и за это наверняка стоило благодарить покойного короля, который держал свой двор в узде, не заводил любовниц из высшего сословия и не давал никому из женщин авансов.
Прислуга относилась к ней очень уважительно, а после того как новая королева понесла, исключительно тепло. Объяснялось это просто: первая жена Ерашия, трагически погибшая за год до появления во дворце новой королевы, за время брака так и не родила наследника. То есть не дала людям надежды на спокойное будущее.
Но все, решительно все вели себя с Олирой почтительно и немного отстраненно. И это казалось нормальным и привычным, потому что в Фоссе было почти так же. В маленькой и бедной стране королевское семейство тоже не очень-то шиковало, особенно учитывая, что у правящей четы имелось восемь дочерей и ни одного сына. Мать Олиры всегда повторяла, что гордость и достоинство настоящей принцессы стоят гораздо больше любых драгоценностей, что это броня и главное украшение. И отсутствие этих добродетелей куда хуже, чем необходимость самостоятельно чинить и перешивать свои платья.
Конечно, Олира сознавала, что это не столько принципиальная позиция, сколько утешение для девочек, у которых из богатств были собственная красота да это самое достоинство. Но все же немалое зерно истины в подобных утверждениях женщина находила и сейчас и потому совершенно не понимала своих нынешних сотрапезников. И нет-нет да и задумывалась о том, насколько на этих двоих можно положиться как на охрану. Не будут ли они так же безалаберны в ключевой, важный момент?
Впрочем, можно подумать, у Олиры был выбор…
Однако через полчаса, когда королева проведала сына и маги вернулись к рабочим вопросам, все оказалось не столь плачевно. Эти двое могли работать вместе и быть серьезными. Когда кончился поздний обед или ранний ужин, Тагренай сосредоточился на деле — и волшебным образом превратился в собранного надежного мужчину. Перестал подначивать перевертыша, а та, в свою очередь, внимательно выслушивала все объяснения и распоряжения, даже не думая протестовать. Словно не юная порывистая девушка, а вымуштрованный солдат. У нее даже взгляд переменился.
Сценарий был прост. Выйти на просторный балкон, построенный специально для этой цели и выдающийся из обращенного к Королевской площади фасада дворца, сказать несколько слов, с помощью жрицы Пряхи и артефакта в очередной раз подтвердить принадлежность сына к королевской фамилии.
Использовать сейчас двойника в лице Даршарай не рискнули, и вовсе не потому, что девушке требовалось время на подготовку, при необходимости та согласна была терпеть. Просто слишком много людей и слишком многие захотят вглядеться в нее попристальнее — и на площади, и среди стоящих на балконе. Обнаружься в такой момент подмена, и несдобровать всем, начиная с Тавьера.
Выступать перед людьми, стоять под открытым небом без видимой защиты Олире было страшно до дрожи в пальцах. Но что такое «долг», она знала с младенчества и понимала, что не имеет права на трусость. Это ведь действительно важно, чтобы горожане увидели свою надежду, успокоились, сохранили веру в короля и порядок. Не ради этого самого народа и чужой Олире страны, а ради ее собственного сына, который либо вырастет и примет корону, либо умрет. И именно сейчас каждый ее шаг определял его будущее.
А еще шевельнулись в душе неуверенность и надежда. Выходит, она все-таки нужна и так просто королеву не подменить?..
Пока Олира при помощи наконец-то допущенной в покои камеристки надевала траурное белое платье, в голубой гостиной собралась ее прежняя свита. Небольшая: несколько хороню знакомых женщин, обычно сопровождавших ее в таких случаях, среди которых теперь сидела Даршарай, и высокопоставленные аристократы из обоих противоборствующих лагерей. По трое с каждой стороны: канцлер, главнокомандующий и еще один немолодой мужчина, которого Олира никак не могла вспомнить, а напротив них — сплоченная компания из министра Марника и лаккатов Саварди и Мисори. Ну и, конечно, няня с наследником на руках, робеющая от такого окружения, вжавшаяся в стороне в угол и смотревшая на присутствующих с опаской.
Особняком держался и Тагренай, и Олира при взгляде на него пожалела о своих недавних претензиях к хаоситу. Пусть лучше ведет себя как мальчишка, чем… вот это. Потому что «версия ужастика при исполнении» была по-настоящему жуткой. Его словно огибал свет магических огоньков, фигура виделась зловеще-темной и немного размытой. В глазах снова плескалась чернота, сейчас не смягченная веселой трескотней и обаятельной улыбкой. Заглянув в нее, Олира едва заметно поежилась и поспешила отвести глаза. Остальные присутствующие тоже предпочитали делать вид, что боевого мага в комнате нет. Только теперь королева поняла, насколько правдивы слова Даршарай: единственный способ вынести его присутствие — просто забыть о его существовании. Как минимум постараться.
Совершенно незнакомое лицо было одно — немолодая женщина в сиреневых жреческих одеждах.
— Ваше величество, — прокатились по комнате друг за другом две волны — все поднимались и склонялись, приветствуя.
Олира ответила и, не сбавляя шага, двинулась за Граем, который отклеился от стены и направился к выходу. Вся процессия потянулась следом, в коридоре к ней присоединилось еще несколько человек — наверное, дополнительная охрана.
— А где сар Тавьер? — тихо спросила королева хаосита, когда тот на правах личного стража занял место «в строю» с ней рядом, на полшага сзади. Это было очень мило с его стороны не только с точки зрения соблюдения приличий и протокола, но и потому, что Олира при таком разговоре просто не могла смотреть ему в лицо. С учетом нынешних особенностей ужастика это только радовало.
— Работает, надо полагать, — отозвался тот. — А если вы имеете в виду, почему он там, а не здесь, все просто. Тавьер — слишком одиозная личность, чтобы лишний раз мелькать перед людьми рядом с вами. Тень его репутации может пасть на вас, а это никому не нужно.
— А вы не настолько ужасны?
— Сравнили тоже, — хмыкнул маг. — Я сейчас охрана и пугало, мне положено выглядеть грозно и смертоносно. Люди падки именно на внешние признаки, большинство почему-то не задумывается, что основная часть убийственных чар почти невидима, а вот эти эффекты, — он повел рукой, оставляя в воздухе черно-фиолетовый искристый дымный след, — просто результат лени, нехватки сил или их экономии.
— То есть? — опешила королева.
— То есть маги не дают себе труда погасить побочные явления или не могут. В среде магов высший класс — это незаметность.
— А вы ленитесь?
— Я забочусь о своей репутации и спокойствии окружающих, — развеселился Грай. — Когда магичишь со всей этой атрибутикой, люди гораздо охотнее верят в действенность чар. В этом случае моя лень ни при чем, в меня вбита привычка делать все незаметно, а для подобной театральщины приходится совершать над собой дополнительное усилие.
— Никогда не имела дела с магами, только с целителями, — проговорила Олира себе под нос.
— Что я могу сказать? Привыкайте! — весело ответил Грай.
Дальше шли молча.
Вопреки всем подспудным тревогам, явление королевы и наследника народу прошло спокойно. Никто не стрелял, не пытался обрушить балкон, не подстрекал к бунту и не поднимал панику. То ли Тайная канцелярия со стражей на этот раз сработали более слаженно, то ли таинственный злодей просто не успел подготовиться к новому покушению, то ли уже добился всего, чего хотел, и смерть наследника была не так важна.
На закате королева вернулась в свои покои и неожиданно оказалась предоставлена самой себе. В первый момент даже растерялась, не веря такой удаче.
Чудилось, что безумный круговорот событий будет продолжаться бесконечно, пока не пережует всех, до кого дотянется. Однако и в нем наступило затишье.
Причем не только для королевы, ничего толком не решавшей, но для всего Турана. Взбудораженная и напряженная Глосса переводила дух и готовилась ко сну, чтобы наверстать упущенное прошлой ночью. Даже деятельный ужастик умчался отсыпаться, пока его не поймал еще более деятельный начальник и не нашел полезное занятие. И Даршарай отпустил до утра.
Некоторое время Олира провела с сыном, слушая охи и вздохи причитающих женщин, жалевших осиротевшего мальчишку и его мать, на которую столько всего свалилось. Потом пришла пора укладывать младенца спать, и, немного покачав колыбель, королева вернулась в собственные покои. А в музыкальной гостиной совершенно неожиданно обнаружила позднего посетителя.
— Добрый вечер, ваше величество. — При появлении Олиры гость поднялся с кресла.
— Сар Тавьер, — кивнула женщина. — Я не ожидала визита.
— Понимаю, — кивнул тот. — Но мне нужно с вами поговорить, и сейчас самое подходящее время. Вы не слишком устали?
— Я бы с удовольствием поспала, но, надеюсь, сумею наверстать это немного позже. Разговор ведь будет не слишком долгим? — уточнила она, занимая другое кресло.
— Не должен, — пожал плечами безопасник. Достал из кармана портсигар, вытряхнул из него папиросу — но сообразил, что находится не у себя в кабинете и даже не на улице, и, поморщившись, вопросительно посмотрел на королеву: — Вы не против, если я закурю?
— Честно говоря, против, — поколебавшись пару секунд, Олира все-таки ответила правду. — Меня мутит от этого запаха.
— Прошу прощения, — вздохнул Тавьер и явно нехотя убрал серебряную коробочку обратно. Папиросу, однако, продолжил нервно вертеть в пальцах. Кажется, непроизвольно и даже не замечая этого.
— Почему вы так много курите? — спросила королева, нарушая повисшую паузу. Безопасник выглядел рассеянным и уставшим, короткие светлые волосы были почти неприлично взъерошены, и почему-то мужчина не спешил начинать тот разговор, ради которого пришел. А Олире не нравилось сидеть в тишине в такой компании.
— Нервы, — с легкой усмешкой в уголках губ ответил Тавьер, фокусируя наконец взгляд на женщине. — Ну и просто старая вредная привычка, от которой не получается избавиться.
— И вас не тревожит наличие у начальника Тайной канцелярии слабости? — позволила себе королева легкую иронию. Наедине с этим человеком она чувствовала себя неуверенной и напряженной едва ли не больше, чем под прицелом тысяч глаз на площади, и всеми силами пыталась как-то исправить эту ситуацию и разрядить обстановку.
— Это достаточно безобидная слабость. Ее затруднительно использовать против меня и Турана, — пожал плечами Тавьер. — Не проще, чем привычку есть несколько раз в день и спать ночами. А вы выглядите лучше, чем утром.
— Спасибо. Я и чувствую себя гораздо лучше, — медленно кивнула королева. Несколько мгновений колебалась, стоит ли подталкивать мужчину к разговору или подождать, пока он соберется с мыслями. А потом в раздражении решила плюнуть на мелочи этикета и заявила прямо: — Почему-то мне кажется, что вы пришли говорить о чем-то более серьезном, нежели мое самочувствие.
— Разумеется, — кивнул он. — Простите, никак не могу кратко сформулировать суть проблемы — так, чтобы вы с гарантией правильно меня поняли и не оскорбились.
— А еще у вас болит голова, — заметила Олира. — Могу предложить неплохое зелье, у меня есть.
— Какая проницательность. — Тавьер растерянно вскинул брови. — Как вы определили, вы же не маг?
— При каждом резком движении головы вы слегка морщитесь, и взгляд… соответствующий, — с легким смущением пояснила королева, жалея, что вообще об этом сказала. — Мой отец страдает мигренями и при каждом приступе пытается это скрыть. Мы все научились замечать мелкие детали мимики, чтобы вовремя подсунуть ему лекарство.
— Занятно, — неопределенно хмыкнул мужчина. — Спасибо за предложение, но лучше всего поможет сон. Утрясу еще пару вопросов и отдохну. Скажите, ваше величество, какой вы видите собственную роль при наследнике?
— Что вы имеете в виду? — растерялась Олира.
— Именно то, что сказал. Насколько я понимаю, вы желаете быть его матерью в полном смысле этого слова, участвовать в воспитании, и не хотите, чтобы его отняли у вас как сына не только сейчас, пока он младенец, но и потом. Верно? — Под внимательным взглядом холодных серых глаз женщина коротко кивнула. — Прекрасно. Это закономерное и достойное желание, и я не думаю, что кто-то всерьез решит его оспорить, можете быть спокойны — в известной степени. Но суть в другом. Желаете ли вы взять на себя еще какую-то роль, кроме матери наследника?
— Вы про необходимость выйти замуж, чтобы был достойный консорт, которую обсуждали на Совете? — нахмурилась Олира.
— Это лишь один из вариантов, — пожал плечами Тавьер. — В любом случае впереди год траура, и обсуждать ваше замужество прямо сейчас бесполезно. Меня интересует этот вопрос в более широком смысле. Во избежание грядущих проблем. Поясню подробнее. Вы производите впечатление достаточно разумной и решительной женщины, которая привыкла следовать чужой воле, но способна на самостоятельные действия. Правда, это лишь поверхностный взгляд. Увы, более подробным анализом ваших талантов и способностей я не озаботился раньше, его величество не любил пристального внимания к своим личным делам, а сейчас на это нет времени. Приходится спрашивать прямо.
— Я по-прежнему не уверена, что правильно понимаю, — пробормотала женщина.
— История Турана помнит примеры властвующих королев, — устало вздохнув, в лоб сказал Тавьер. — Их немного, но достаточно, чтобы не считать случай уникальным. Законодательство страны также предусматривает подобную возможность, которая учитывает и вашу ситуацию — королеву-мать, опекуна малолетнего наследника. И мне надо знать, интересует вас власть или нет.