– Кошмар! – выдохнула Ирка, оглядывая всю свиту Соболь. Подружки Оксаны по-прежнему таращились на нашу парту. – Это не прайд… Это гиены, которые в один ужасный день окружат тебя после уроков!
– Господи, Третьякова, отпишись ты от всех этих криминальных пабликов, надоела! – сварливо ответила я.
– Ты знаешь, если что, я тебя в обиду не дам! – продолжила шипеть Ирка, пока мы синхронно открыли тетради и принялись записывать сегодняшнее число и тему.
– Ага, спасибо.
– Я столько раз дралась с Данькой, и еще одной курице в школьном лагере накостыляла...
– Помолчи ты уже, костыль, нас сейчас рассадят, – попросила я. Историк вечно делал нам замечания и грозился посадить Третьякову на первую парту.
Вот он уже повернул голову на Иркин разгоряченный шепот, как, на мою радость, дверь распахнулась, и в класс бесцеремонно вплыла Амелия Циглер – местный изгой. Она перешла в нашу гимназию в девятом классе, да так и не смогла найти себе друзей. Вернее, даже не пыталась. Странная, молчаливая, мрачная… Циглер носила черную одежду и тяжелые ботинки. Даже сейчас, в середине мая, когда в таких бесформенных балахонах можно только спариться. И красилась она тоже ужасно! Жирно обводила подводкой глаза, а на губах предпочитала носить фиолетовый оттенок помады. Если честно, Амелия всегда вселяла в нас с Иркой немой ужас. Вот, кажется, кто мог запросто накостылять – так это она, а не Соболь с Иркой. Я лишний раз Циглер в глаза боялась посмотреть, потому что мы жутко друг друга недолюбливали. И на то были свои причины…
– Амелия, вас не учили стучаться? – возмущенно спросил историк.
– Тук-тук, – буркнула Циглер.
В классе раздались неуверенные смешки.
– Кто там? – тут же отозвался Никита Яровой.
– Сто грамм, – подключился Даня.
На задних партах загоготали громче. Лицо бедного историка от злости пошло красными пятнами.
Амелия – сама себе враг. Учится хорошо, а вот дисциплина у нее не то что хромает… Там у дисциплины ампутация на обе ноги. Если б Циглер научилась вовремя приходить на занятия и извиняться, цены бы ей не было.
– Думаю, для вас урок истории на сегодня окончен, не успев начаться, – отрезал побагровевший учитель.
– Какая жалость! – притворно вздохнула Амелия и развернулась обратно к двери.
Ирка чересчур громко ахнула.
– Непробиваемая девица! – шепнула мне на ухо подруга.
– Ага, скорее, непробиваемая тупость, – возразила я. Раз в неделю Амелия стабильно устраивала подобные спектакли. Хоть бы раз признала свою вину.
Циглер тем временем уже вышла из класса, демонстративно хлопнув дверью. Историк растерянно захлопал глазами и оглядел присутствующих. Разумеется, наши с Иркой разговоры уже казались сущим пустяком по сравнению с поведением Амелии. Поэтому я, не боясь, что нас рассадят, шепнула Ирке:
– Дай запасную ручку?
– А на фига ты Василевскому свою отдала, кулема? – зашипела в ответ Ирка, потянувшись к своему пеналу.
Я сама не знала ответа на этот вопрос. Кто ж думал, что он воспримет мою шутку всерьез? А вообще порой из-за любви люди готовы на самые необдуманные поступки и самопожертвование. Что уж тут говорить о подаренной ручке с единорогами.
***
Иногда я чувствую себя на наших собраниях неуютно. Наша директриса, Лидия Андреева, слишком выделяет меня среди остальных гимназистов. Конечно, дело может быть в том, что я – президент ученического совета, но, скорее, тут личные симпатии. И я, если честно, даже не знаю, чем такую любовь заслужила.
– Вера, ты подготовила списки учащихся для образовательного лагеря? – ласково спросила у меня Лидия Андреевна, после того, как старосты одиннадцатых классов отчитались о подготовке к предстоящему последнему звонку.
– Да, почти, – негромко ответила я.
В летнюю школу за счет городского бюджета обычно отправляли отличившихся учеников. Путевки считались престижными, но только не среди самих подростков. На деле никто не горел желанием уезжать в образовательный лагерь даже на одну смену. Отличившихся у нас было не так много, поэтому в списке из десяти мест пока было занято лишь одно. И его заняла я. Больше желающих не нашлось. Класс у нас не самый дружный, лишние две недели тусоваться друг с другом, да еще и днем снова посещать занятия, казалось всем плохой идеей.
– У меня тоже есть несколько кандидатур из «Б» класса, – заметив мое смятение, проговорила Лидия Андреевна. – Если есть еще места, включи их в список, пожалуйста.
– Ой, да, места еще есть, – пролепетала я.
Мы переглянулись с Василевским и улыбнулись друг другу. Марк знал, что у меня не очень обстоят дела с этим списком. И я больше всего на свете хотела, чтобы одноклассник помог мне с агитацией в этот чертов образовательный лагерь. А еще лучше – поехал бы туда сам. Тогда я с легкостью набрала бы еще девчонок, мечтавших отправиться за Василевским хоть на край света.
Но Марк своего желания не изъявлял, а спрашивать его об этом я, конечно, стеснялась.
После собрания я первой поднялась с места и быстрым шагом направилась к выходу. Еще не хватало, чтоб директриса решила сейчас уточнить, сколько человек я включила в список. Марк догнал меня уже в коридоре.
– Никто не записывается, да? – спросил он.
– В образовательный лагерь? Ты шутишь? Вместо того, чтобы валяться в летние каникулы на диване с планшетом, придется вставать по расписанию, днем снова сидеть на занятиях и ложиться в десять вечера… Да, от желающих отбоя нет.
Я тяжело вздохнула, а Марк рассмеялся. Но не злорадно, а по-доброму так. Мой рот тоже расплылся в дурацкой неуверенной улыбке.
– Хочешь, я поеду? – спросил он.
– Серьезно? – усомнилась я, натягивая джинсовую куртку на белую рубашку и школьный вязаный жилет. О том, что Василевский согласится ехать со мной, я могла только мечтать.
– Конечно, серьезно! – откликнулся Марк. – Самая подумай: две недели вдали от родительского присмотра…
Взгляд Василевского сделался мечтательным. Я еще раз с удивлением посмотрела на парня. Это как же должны допечь собственные предки, чтобы в летние каникулы желать умотать из дома на дополнительные занятия.
– Но вообще там должно быть здорово! – принялась я нахваливать лагерь в страхе, что Василевский передумает. – Предметы на выбор: математика, физика, программирование, химия. Я, наверное, английский перед ЕГЭ подтяну. А еще обещали интересные мастер-классы.
Василевский шел рядом со мной и чему-то улыбался. А я не верила своему счастью! Если я заполучила в лагерь Марка, значит, быстро добью список. Пусть вся наша группа будет состоять лишь из влюбленных в одноклассника девчонок.
– А еще твое присутствие в списке будет вполне заслуженным и не вызовет никаких вопросов у Лидии Андреевны. Все-таки ты – лучший ученик нашей гимназии.
Марк снова польщенно улыбнулся.
На улице солнце припекало уже совсем по-летнему. Высоко, в зеленых ветвях лип щебетали птицы.
– Проводить тебя до дома? – спросил Марк.
От неожиданности я смутилась еще больше. И почему-то на ум пришло дурацкое анонимное сообщение, хотя мне казалось, что я ни капельки не испугалась Соболь.
– Нет, не надо, – улыбнулась я. – Тут и провожать нечего. Я живу прямо за гимназией. Здесь же, на улице Мира. Видишь тот серый высокий дом?..
Глава вторая
Глава вторая
Наша улица считалась одной из самых протяженных в городе. На первом этаже длинного девятиэтажного дома, в котором мы жили, находились старая «Галантерея», магазин «Ткани», большой продуктовый и отделение почты.
Когда-то здесь росли могучие старые тополя, но лет пять назад их безжалостно вырубили, чтобы расширить проезжую часть. Так и остались о тех высоких деревьях лишь воспоминания. Мне нравилось, как в начале июня пух медленно опускался на нашу улицу. Без тополей она мне казалась слишком голой.
Зато двор был большой и очень зеленый. Заворачивая за угол дома, можно было решить, что ты попал в другой мир. Красивые клумбы, много деревьев, веселое воробьиное чириканье в ветвях. Еще и по поручению одного местного депутата посреди двора установили новый детский комплекс с яркими горками, турниками, большой песочницей. А чуть поодаль стоял тот городок, где когда-то играли мы. От него остались лишь покосившаяся железная горка да деревянный двухэтажный замок. В детстве он казался таким огромным и нарядным. В нулевых по вечерам, когда мы с друзьями уже расходились по домам, там собиралась молодежь. Парни расписывали стены, пили пиво и бросали на пол окурки. Сейчас замок стоял заброшенным на отшибе двора. Те, кто когда-то вечерами там тусовались, уже выросли, а современных детей замок с облезлой краской не прельщал. Да и кто пойдет в него играть, когда рядом есть такой новый и интересный городок?
После собрания я отправилась к Третьяковым. Мы из одного подъезда, только я с седьмого этажа, а Даня и Ирка – с девятого.
Лифт не работал. Чертыхаясь, я направилась к лестнице. Прошла мимо своей квартиры и принялась подниматься выше. А для чего заходить домой, если там меня никто не ждет? Зато Ирка тут же распахнула дверь и пропустила в коридор.
– Тебя с твоего собрания дождешься, с голоду помереть можно, – бурчала подруга, пока я расшнуровывала кеды.
– Так поела бы.
– Ага, чтобы ты потом развопилась? – хмыкнула Ирка. Я тактично промолчала о том, что из нас двоих вопит обычно одна только Третьякова. Ира взяла меня за руку и потянула за собой на кухню. – И чего вы там так долго решаете?
– Одиннадцатиклассники много времени занимают, – вздохнула я, по пути заглядывая в другие комнаты. – У них экзамены, последний звонок на носу… А Даня где?
– Даня бросил вещи у порога и умотал на улицу, – проворчала Ира. – Как ты о его барахло на входе не запнулась? Сказал, в «Маке», если что, перекусит. Он, видите ли, в кино с какой-то девчонкой идет. Мама его убьет, Даня нормальную еду вообще не ест. А она готовит для нас, между прочим!
– Зато я у вас ем, – сказала я.
– Ага! Не пропадать же продуктам.
У меня дома в холодильнике шаром покати. Готовить для меня некому, а самой не хочется. Да и не особо получается, если честно. Пару раз в неделю к нам заглядывает Софья Николаевна, папина дальняя родственница. Она обычно и готовит нам горячее. Правда, с приходом дачного сезона тетя Соня стала приходить все реже. Поэтому я захаживала к Третьяковым или покупала что-нибудь из той же «ненормальной еды», что и Даня.
– Та-ак, – протянула Ирка, звякнув крышкой от кастрюли. – Мама оставила нам котлеты с подливой и пюрешку.
– Котлеты какие?
– Куриные. Сейчас подогрею, жди.
Мы с Иркой вытащили на просторную солнечную лоджию небольшой садовый столик. Принесли тарелки и две кружки ледяного компота из сухофруктов. Ирка распахнула стеклянные створки, и мы уселись с ногами на пластмассовые зеленые стулья. Ирка водрузила на нос солнечные очки и потянулась вилкой за куриной котлетой.
– Составила свой список?
Я лишь покачала головой. Прожевав, спросила:
– Ты-то поедешь?
– Куда? В лагерь?
– Ну.
Ира задумалась.
– Если б там не было занятий…
– Ну, это ж образовательный лагерь. Поощрение самых лучших учеников путевкой.
– Лучших? – Ирка хмыкнула. – Я вообще-то троечница. Ой, погоди!
Ира поднялась из-за стола и убежала обратно на кухню. Вернулась с тарелкой с соленьями.
– Мама вчера банку прошлогоднюю открыла. Угощайся.
– Ну и что, что ты троечница. Зато у тебя активная жизненная позиция, – продолжила я, громко хрустя соленым огурцом. Очень уж мне хотелось, чтобы Ира поехала со мной.
– Вадик не поймет, если я на лето куда-нибудь умотаю, – засомневалась подруга.
– На лето? Всего две недели! И какая ему разница? – возмутилась я. – Он все равно в армии!
Иркин парень – Вадик, почему-то все время меня раздражал. Ира постоянно перед ним лебезила и без его разрешения никогда ничего не делала. Они познакомились два года назад в Турции, где с семьями отдыхали в одном отеле. Вадик жил на другом конце города, и виделись мы с ним, к счастью, нечасто. А этой весной ушел в армию, но и оттуда указывал Третьяковой, что ей делать.
Ирка молча уплетала пюре с котлетами. Солнечные очки съехали на кончик носа. На лоджии так припекало, что мы с Третьяковой будто расселись на пляже.
– Скажи своему Вадику, что там занятия c десяти до четырех с перерывом на обед. Физика, химия, иностранные языки…
– Все так страшно? – воскликнула Ирка.
– Ну, и дискотеки, само собой! Развлекательная программа, речка… – испуганно залепетала я. Казалось, Ирка вот-вот вздумает отказаться от поездки. – Кстати, угадай, кто изъявил желание поехать с нами?
– Не знаю, – равнодушно пожала плечами Ира. Ее мой список вообще мало волновал и спросила она о нем из вежливости. Потому что помимо школьных дел со мной и обсудить-то было особо нечего. В моей личной жизни был полный штиль. – Кто?
– Василевский!
– Да ладно? – Ирка стянула очки и отодвинула от себя тарелку. – Он точно в тебя втюхался!
– Ну да, с чего бы?
– Ехать в какой-то дурацкий лагерь… Только если за тобой!
– Ага, Василевский – жена декабриста, – усмехнулась я. – Скажешь тоже.
– Всё! Я еду! – воодушевилась Ирка. – Я должна это видеть!
– Видеть что?
– Ваше воссоединение!
– Сумасшедшая!
Мы синхронно схватили кружки с холодным компотом и принялись его беспрерывно дуть.
– Мама котлеты пересолила, – проговорила Ира, ставя обратно на стол пустую кружку. Вытерла ладонью рот.
– Вкусные, – возразила я.
После обеда мы отправились в Данину комнату и включили приставку. Иркин брат не разрешал нам без спроса рубиться в FIFA, но мы всякий раз, когда его не было дома, нарушали запрет, а потом заметали следы – ставили все на место. Конечно, может, Даня и замечал, что мы хозяйничаем в его комнате, но никогда об этом с нами не разговаривал. Да и в его жилище царил такой бардак, что вряд ли здесь можно было заметить следы «чужаков». Вот и сейчас мы сидели на кровати рядом с кучей чистой одежды.
– Попросила же его разобрать свое шмотье, которое я принесла с сушилки! – сердито проговорила Ирка.
В комнате стоял запах чистого белья и мужской туалетной воды.
– А надушился-то, герой-любовник!
Поиграв в приставку, я засобиралась домой. Отец обещал прийти сегодня пораньше и о чем-то серьезно поговорить со мной.
– Как думаешь, что он хочет тебе сказать? – спросила Ирка, пока я обувалась. Подруга стояла, привалившись спиной к дверному косяку.
– Не знаю, может, к маме отправить хочет?
– На другой конец света? – ахнула Ира. – Не пущу! А мне что делать летом? Вадик уехал, ты уедешь…
– Погоди, эгоистка, это всего лишь мои предположения. Я, кажется, маме вообще не сдалась. Мы в последний раз в марте говорили, поэтому не дрейфь!
Дома я быстро расправилась со всеми уроками и улеглась на кровать с ноутбуком. Загрузила сериал. В большой трехкомнатной квартире по вечерам чувствовала себя немного неуютно. Не сразу услышала, как открылась входная дверь.
– Вера, ты поужинала? – выкрикнул папа из коридора.
– Ага, – отозвалась я, не вставая с кровати.
Отец вошел в комнату. Я отодвинула от себя ноутбук и приготовилась к серьезному разговору.
Папа выглядел растерянным. Не так часто он приходил ко мне для серьезного разговора. Вообще мы с ним редко пересекались дома. Отец либо пропадал на работе, либо встречался с друзьями. Было интересно, на какую тему он решил со мной поговорить. Наверняка дело в маме. Она уехала от нас в Мексику пару лет назад. Влюбленная в климат, национальный колорит и мексиканца, с которым познакомилась по переписке. Новоявленный жених был младше мамы на целых восемь лет.