— А я этот… Кинестетик. Так и тянет кого-нибудь потрогать.
— И того тянет? — спросила я, кивнув в сторону толстого мужика, у которого пивной живот нависал на ремнем.
— Женщин трогать намного приятней.
— Есть с чем сравнивать?
— Да даже в мыслях не было! Не надо! — он замолчал.
— Обиделся что ли?
— Неа. Думаю чего бы такого еще ляпнуть, чтоб ты меня не послала и в то же время заинтересовалась.
— Ты мне неинтересен.
— Совсем?
— Совсем.
— Какая ты… А почему?
— Не интересуюсь я студентами. У меня сын почти твой ровесник. А ты тут ко мне лезешь.
— И чего? Ему двадцать пять лет? Раз так, то вы очень хорошо сохранились.
— Четырнадцать, — усмехнулась я.
— Так это еще зелень полная.
— А ты не зелень?
— Не. Я деревцо. Вот закончу свою эпопею с учебой, корни пущу и стану дубом. Широким и с толстыми корнями. Но на того дядьку быть похожим не хочу.
— Вот когда станешь дубом тогда и поговорим.
— А тогда я уеду. Домой. Как я тогда с тобой общаться буду? А вот и наша карета подъехала.
Электричка пронеслась мимо нас. Теперь предстояло ее брать штурмом. Мы протиснулись в тамбур. Опять много народу. Душно. Все злые. И это только начало дня.
— Так сегодня я к тебе в гости загляну? — прошептал Данко.
— Нет.
— Почему?
— Потому что я приду домой поздно. И сразу лягу спать.
— Так могу составить компанию.
Устала я с ним спорить. Какая-то женщина неодобрительно на нас посмотрела. Может у него не все с головой в порядке? Впервые я встретила такого упертого человека. Пять остановок, которые надо было пережить. Тридцать минут пути. Пока доберешься до работы уже устанешь. Можно было бы и поближе устроиться. Но салон в котором я работала, находился в неплохом месте. Клиенты были почти всегда. Я не сидела без работы, как на прежней. Поэтому приходило кататься.
— Ты во сколько заканчиваешь?
— В девять, — машинально ответила я.
— Поздно.
— Да.
— А потом поедешь на электричке?
— Не знаю. Могу и на автобусе. Ты хочешь меня подловить?
— Угу. Есть такое в планах.
— Найди себе другое развлечение.
— Обязательно подумаю над твоим предложением. Если охота будет неудачной, то вернусь к тебе, — ответил он.
Мы вышли на станции, рядом с которой было метро. Меня кто-то толкнул. Я чуть не упала. Данко отстал. Что-то потерял и пытался поднять в этой толкучке. Я же решила затеряться в толпе. Он меня окликнул, но я только прибавила шагу. Была надежда, что он меня не догонит. Не догнал. Вскоре я уже шла к месту работы, довольная, что удалось избавиться от настырного студента. И чего привязался? Что кривить душой, внимание к моей скромной персоне было лестным. Но все это было глупым. Как насмешка. Хотя утро и выдалось нервным, тяжелым, но на душе не было обиды. Страх прошел так же быстро, как и появился. Адреналин схлынул, оставив после себя ощущение легкости, как после летнего дождя. Начинался рабочий день. Значит о глупостях можно было не думать. На это не было времени.
ГЛАВА 3
Тяжелый сегодня выдался день. Возвращалась домой я в одиннадцатом часу. Хотелось только одного — душ, что-то перекусить и спать. На улице шел дождь. Я промокла. Замерзла и устала. Пока я шла по улице, то думала, что стоит перешагнуть порог дома, так я сразу усну. Вот прям упаду на пол и забудусь тяжелым сном. Но это было неправдой. Организм настолько устал, что не уснет пока несколько часов не отдохнет. Значит до двенадцати точно буду бодрствовать. Нужно будет на завтра обед приготовить Сережке. Хорошо, что сам разогреть может. Почти самостоятельный.
— Как же ты поздно домой возвращаешься. Я уже думал ты не придешь, — Данко закрыл тетрадку и снял с носа очки. Он сидел прямо на ступеньках рядом с моей дверью.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я. Мысли лихорадочно закрутились в поисках ответа как он меня нашел.
— Принес Растеряше одну вещь, — он достал из кармана мой паспорт.
— Откуда?
— Ты его уронила. Помнишь, утром. Тебя толкнули, а паспорт у тебя выпал из кармана. Пока я его поднимал, кстати, заметь, совершал доброе дело, ты сбежала. Но так как это не туфелька, а есть вполне адекватный адрес с временной регистрацией, то я пошел тебя искать. И мне повезло. Регистрация была не липовая. Ты проживаешь по этому адресу. Правда, паренек весьма недружелюбно захлопнул перед моим носом дверь. Я так понял это и есть четырнадцатилетнее чудо, которое является твоим сыном?
— Да, это мой сын, — ответила я, устало прислонившись к двери.
— Я так и понял. Недружелюбное создание. Ну и ладно. Я тебе возвращаю паспорт, но мне нужно вознаграждение.
— Или что?
— Сожгу его прям здесь.
— Шантаж?
— Угу. И придется тебе документ восстанавливать.
— Может ты уже по нему кредит взял.
— Ничего я не брал. До шести в институте торчал. Потом здесь примеры решал. На лестнице. Устал, как черт.
— Чего ты хочешь, черт уставший?
— Две ночи переночевать у тебя. Мне надо постираться, помыться и поесть. А еще хочу выспаться на мягкой кровати. Мне многого не надо. Деньгами не возьму. Время позднее. Искать ночлег бесполезно. Не, может и есть какое-нибудь общежитие или хостел, где и ночью завалиться можно. Но туда ехать надо. Сил уже нет скитаться.
— Давай паспорт.
— Сначала в квартиру впусти. Как договорились, две ночи.
— Заходи, балабол, — не выдержала я и чихнула.
— Будь здорова. Простыла что ли?
— Немного, — я открыла дверь и пропустила вперед Данко.
Он поднял тубу, что лежала на ступеньках, спортивную сумку и рюкзак. Все это перекочевало ко мне в квартиру.
— Ты ко мне со всеми вещами притащился?
— Пришлось сегодня забрать у друга. Сваливает к себе, поэтому хранить больше не может, — ответил Данко. — У меня черная полоса. Не обращай внимание.
Пока я переодевалась, он доставал вещи из спортивной сумки. Складируя их большой кучей на полу.
— Как будто сумка безразмерная. Как ты туда столько всего положил?
— У меня талант. Машинка где? На кухне или в ванной?
— На кухне. Порошок на левой полке. Внизу.
— Найду.
Он вел себя нагло и уверенно. Я пошла готовить еду на завтра, пока это чудо плескалось у меня в ванной. С одной стороны, пускать случайного знакомого в квартиру было опасно. Но с другой — восстанавливать документы я не хотела.
— Что будем есть? — спросил он, заходя на кухню в одном полотенце.
— Ты так собираешься разгуливать?
— Все грязное. Надо постирать. Неделю уже не мылся. Самому от себя тошно.
— Тебе жить негде?
— Пока негде, — отрезая себе кусок черного хлеба, ответил Данко. — Общагу я профукал. Жил на съемной. С друзьями одну комнату на троих снимали. Мать помогала с деньгами. Потом я подрабатывать начал. Здесь, на заводе. В этом году она решила в сорок пять лет родить. И родились близняшки. Сестренки. Конечно, помощь мне урезали. Еще и на заводе зарплату задерживают. Надо оттуда по-хорошему валить, но я хочу опыта набраться. Потом для работы пригодиться. Вот и приходиться выкручиваться.
— И где ты обитаешь?
— Где придется. То по знакомым болтаюсь, то на улице. На этой недели совсем не повезло. Все деньги на проездной потратил. Полностью на мели.
— Тебя пожалеть?
— Накормить. Этого вполне будет достаточно, — жуя хлеб и запивая его молоком, ответил Данко.
— А если бы я жила по другому адресу? Не тому, что указан в прописке?
— Первое, тебя все равно должны были знать. Второе, ты из этого района. Я тебя бы нашел. Хотя бы на той же остановки, завтра утром. Третье, все оказалось проще, — он довольно улыбнулся. Допил молоко, положил голову на руки и задремал.
Парня было жалко, но я не красный крест, чтоб всем помогать, но тарелку с супом перед ним поставила. Этого было достаточно, чтоб Данко очнулся и принялся за еду. А может он просто все выдумал? Обокрадет еще.
— Ты на меня так смотришь, словно хочешь съесть или на мясо пустить, — заметил он.
— Думаю, куда тебя положить. Ты бы так не улыбался и губы свои закатал.
— Что не так? — спросил он, опять оглядывая меня с ног до головы. — Я как бы и не против.
— Отстань, — отмахнулась я и включила на телефоне фонарик.
— Идем кого-то грабить?
— У меня в комнате свет не работает.
— Почему?
— Розетку починить надо. Забыла воду перекрыть. А ты вещи из машинки доставай. Надо их на балконе развесить. Так может быстрее высохнут. В квартире сырость, что сушить бесполезно.
— На улице как бы дождь.
— Балкон крытый. Завтра может солнце выглянет. Вот твои вещи и высохнут, — ответила я, подсвечивая путь фонариком от телефона. Данко обо что-то споткнулась, чуть не грохнулся.
— У тебя здесь ноги переломать можно.
— Надо лишнюю мебель выкинуть. Все никак руки не доходят. Сейчас телевизор включу. Светлее станет.
— Кровать и диван. Оригинально.
— Еще кресло раскладывается. Раньше в этой комнате подруга жила с детьми. Мы на двоих квартиру снимали. Теперь она вышла замуж, а я осталась одна в комнате. Соседнюю мы сразу мальчишкам отдали. Сыновьям.
— Как вовремя она вышла замуж.
— Это ты к чему? — спросила я, стеля ему на диване.
— Потому что я тебя точно не потесню, — ответил он с балкона. — А на улице холодно.
— Так осень. Чего ты хочешь?
— У меня ботинки дырявые. Теплой погоды хочу.
— До следующего года о ней можно забыть.
— А жаль, но всегда есть замена теплу, — я не заметила, как он подошел сзади и обнял меня холодными руками. Я на рефлекс ударила его локтем в живот, отчего парень отлетел на кровать. — Драться зачем?
— Так нечего лезть. Я согласилась на твои условия и пожалела тебя. Но это не значит, что ты будешь греться в моей кровати, — ответила я.
— Пожалела, — он закинул руки за голову и нагло смотрел на меня. В свете телевизора его глаза казались странными, нечеловеческими. — Не надо меня жалеть. Жалость унижает.
— Тогда проваливай, — спокойно ответила я.
— Нее, у нас договор. А то ты останешься без своего паспорта, который ты у меня забыла забрать. Растяпка.
— Давай спать. Завтра отдашь. Я сплю чутко.
— Это ты к чему? — поднимаясь, спросил он.
— К тому, что не думай меня обокрасть.
— А у тебя есть что-то ценное? — Вовремя я выключила телевизор. Он решил от своей повязки набедренной избавиться. Я только видела, как полотенце полетело на спинку дивана. Стыд ему явно был незнаком. Да и ладно. Я спать легла. Повернулась к нему спиной. Завтра на работу. Надо Сережке задание дать, чтоб в магазин сходил молока и хлеба купил. Основные продукты я в выходной закуплю. Или самой вечером зайти…
— Эля, спишь?
— Сплю.
— Хочешь завтра твою розетку починю?
— А сможешь?
— Смогу. И кран починить смогу. Завтра утром посмотрю что там. А за это у тебя холод пережду.
— Ты до весны у меня жить собрался? — от возмущения я даже повернулась к нему.
— У тебя здесь работы непочатый край. Как раз пока все сделаю, вот и весна наступит, — зевая, ответил он. Через минуту Данко отключился.
Я еще подумала, что парень сильно вымотался. Самой не верилось, что я пустила его в квартиру. Расскажу потом Светке, так она только у виска покрутит. Скажет, что я совсем с дуба рухнула. В наш век обмана верить людям…
* * *
— Раз, два, три, четыре, пять, вышел, ух, зайчик, погулять…
Предрассветные сумерки. В комнате еще темно. За окном льет дождь. Кто-то настойчиво повторяет детскую считалочку, крутя ее по кругу. Я с трудом открыла глаза. Чья-то фигура качала пресс, повторяя считалочку. Данко. Я достала из-под подушки сотовый телефон. Пять часов утра. Глаза закрыли автоматически.
— Наша Таня громко плачет, — он бормотал это себе под нос, мешая мне спать. На этот раз пошли приседания.
— И что тебе не спится? — пряча голову под подушку, спросила я.
— Выспался. Привык рано вставать, — не прерывая упражнения, ответил он.
— Какой ты сосед беспокойный. Нормальные люди еще третий сон видят, а не ногами машут.
— Это ты лентяйка.
— Я спала всего пять часов. Мне больше надо, чтоб выспаться.
— А жизнь тем временем мимо пройдет.
— Я не против. Пусть проходит. Главное поспать. Хотя это вряд ли удастся сделать, если ты будешь бормотать и меня разговорами отвлекать.
— Уже утро, — он сел рядом и приподнял подушку, с помощью которой я пряталась от него. — Хватит спать.
— Издеваешься что ли?
— Нет. Ты всегда так поздно заканчиваешь?
— Вчера коллега попросила за нее отработать. Я обычно до шести работаю. Хотя тебе какое дело?
— Не хочу весь вечер под дверью провести. Сегодня вечером встретимся на станции, зайдем в магазин и купим все, что нужно для мелкого ремонта. Советую и крупным заняться.
— Времени нет. И денег нет на него.
— Еда и крыша над головой, я тебе его сделаю.
— Умеешь? — недоверчиво спросила я.
— Да. Так как?
— Сначала розетку и люстру почини, а потом об остальном поговорим.
— Договорились. За каждый ремонт будет плюс одна ночь.
— Не дороговато берешь? Я мастера вызову, отдам меньше.
— Но ты его не вызвала. Наверное меня ждала, — усмехнулся он. — Дай утюг. Пока будешь завтрак готовить, я вещи посушу. Все сырое и холодное.
Пока я заставляла себя встать, достала утюг и застелила кровать с диваном, это чудо уже и ополоснуться сходило. Теперь сверкало семейниками в цветочек по колено.
— Оделся бы. Мало того что так разгуливать неприлично, так еще и холодно.
— Все выстирано и сырое. У тебя халат есть?
— В цветочек подойдет?
— Не, в цветочек не хочу. Придется и дальше тебя смущать, — весело ответил он.
— Было бы чем, — проворчала я. Ушла на кухню. Завтрак. Кофе. Один его аромат пробуждал. Из комнаты вышел Сережа. — Ты чего так рано встал?
— Тебя поймать хотел, — он протянул мне дневник. — Училка сказала, чтоб ты свою роспись поставила.
— И чего меня в школу вызывают?
— Да, ерунда, — отмахнулся Сережа.
— Но вызывают. Так о чем разговор будет?
— Эля, тебе чего-нибудь погладить нужно? Пока я тут утюгом машу? — донесся из комнаты голос Данко.
— Нужно. Только не прожги, — я достала из шкафа кофту, которую хотела сегодня надеть.
— Даже если и прожгу, это только придаст ей более современный вид.
— В дырочку от утюга?
— А что? Зато нежарко, — хмыкнул Данко.
— Лучше сама поглажу.
— Да ладно, я уже тут разошелся, — помахивая мне утюгом, ответил Данко. — Лучше кофе сделай.
Почему-то я с ним спорить не стала. Это было странно. Не верила ему, что справится, но дала шанс. Разбираться в тонкостях психологии не было времени.
— Это что? — спросил меня Сережа.
— Ты о чем?
— О том придурке, который гладит у тебя в комнате одежду, — ответил сын. При этом он старательно смотрел в окно.
— Этот чудик нашел мой паспорт. Решил его вернуть. Пока дождался меня с работы, уже поздно было. Не выгонять же парня в ночь? Тем более доброе дело сделал. Вот и постелила ему на диване, — сказала я. — Ты мне объясни, чего натворил? И не морщись, как будто лимон съел.
— Подрался. Они говорят, что я с ними подрался. На самом деле только толкнул. Так Шуркина совсем озверела. Порвала на себе кофту и побежала к учительнице жаловаться. Та сразу на меня бочку катить. Мол, я виноват. Ну и тебя вызывает, — отмахнулся Сережа.
— Ссора из-за чего была? — Я пыталась сообразить, что делать дальше. Как поступить. Картинка произошедшего складывалась плохо.
— Не из-за чего.
— Хочешь сказать, что ты ее толкнул, она порвала кофту себе и все это на пустом месте? Я на дуру похожа? — спросила я. Шесть утра. Запищал будильник на телефоне. Охота спать, а не выяснять кто кого толкнул.
— Мам, не знаешь что ли как это бывает?
— Я ни с кем не дралась в школе. Поэтому не знаю, — ответила я, раскладывая кашу по тарелкам.