Она перевела дух.
— Персонал самолетного ангара рассказывает всем, что вы привезли трех носачей. Один из них читал мой разум?
— Да, — ответил Лукас. — Я привез с собой трех носачей, но полагаю, что именно тот, кто читал твой разум, будет делать большую часть работы.
— Должно быть, вы взяли с собой много других людей, если вам понадобилось семь транспортных самолетов. А зачем вас сопровождало такое огромное количество истребителей?
— Боевые самолеты должны были показать жителям фермы, что улей всерьез воспринимает их проблемы, — объяснил Лукас. — Это сработало?
— Да, сэр, — с готовностью ответила Джунипер. — Небо почернело от самолетов, а звук их моторов напоминал гром. Мы никогда не видели ничего подобного. Что произойдет дальше? Вы хотите, чтобы я пришла в Убежище и помогла вам, сэр?
— Я хочу, чтобы пока ты держалась на заднем плане, наблюдала за реакцией людей на меня и помогала нам общей информацией. Сейчас у меня есть к тебе несколько вопросов. Днем адмирал выступит в прямом эфире с молла. Я намерен присоединиться к нему и сказать несколько слов. Это выглядит хорошей идеей?
— Определенно, сэр. Все эти самолеты… Да, они смотрелись очень впечатляюще, но и пугающе. Все думали, что вы привезли с собой сотни носачей. Работники ангара рассказали, что их только три, но вы все равно должны появиться в прямом эфире и убедить людей, что силы улья возглавляет человеческое существо.
— Это превосходное замечание, — сказал Лукас. — У меня есть еще один вопрос. У кого-то из жителей фермы есть причина использовать фразы из языка другого улья?
Джунипер, казалось, удивилась
— Полно, сэр. Что это за фраза?
— C’est mon coeur qui te parle, — процитировал Лукас.
Джунипер кивнула.
— Обычно люди используют фразы из языка другого улья, потому что их прибило к нашему берегу, или они тесно связаны с теми, кого к нам принесло. Но именно эта фраза стала популярна на всей ферме. Ей могут воспользоваться практически все, подчеркивая свои сильные чувства к чему-то.
— Ты можешь мне объяснить термин «прибило к берегу»? — попросил Лукас.
— Так говорят о кусочках дерева, которые море выбрасывает на пляж. Те же слова мы используем для людей, которые попали к нам с других морских ферм. Иногда их оставляют здесь чужие рыбачьи лодки, или они находят работу на наших, или наши люди переселяются на другие морские ферму.
— Люди могут перебираться между морскими фермами разных ульев? — напряженным тоном спросил Лукас. — Правила этому не противоречат?
— Ну, ты не можешь отплыть на другую ферму до восемнадцати лет, а люди с импринтингом вовсе не могут менять место. Если они хотят переехать на другую ферму, то должны выполнить процедуру межульевого договора, а значит, их импринтинг удалят.
На лице Джунипер появилось болезненное выражение.
— Одному из пастухов с Высокой складки удалили импринтинг в прошлом году перед переездом сюда. Люди говорят, что он не знает множество простых вещей, например, сколько ему лет и умеет ли он ездить верхом.
Лукас поморщился.
— К сожалению, с годами импринтинг и личные воспоминания переплетаются, поэтому невозможно стереть вложенные знания, не повредив все связанные с ними личные воспоминания. Чем дольше знания оставались в голове, тем более разрушительны последствия их удаления.
— В любом случае, люди без импринтинга свободны перемещаться между морскими фермами, если пожелают, — сказала Джунипер. — Они лишь должны следовать основным правилам, наложенным межульевым договором на подобные перемещения. Вы можете взять лишь ту одежду, что унесете на спине, и никогда не говорить о своем прошлом или ферме, оставленной позади.
— Что происходит, если кто-то нарушает эти правила? — спросил Лукас.
— Тех, кого ловят на ввозе технологии с морской фермы другого улья или при попытке украсть наши технологии, должны передавать Организации объединенных ульев. Если кто-то слишком много говорит о других морских фермах, адмирал отправляет его обратно. Думаю, адмиралы с других ферм делают то же самое.
— Спасибо за объяснение, — сказал Лукас. — Я бы хотел, чтобы ты позвонила мне перед началом прямого эфира. На этот звонок ответит один из членов моей тактической группы, которые продолжит говорить с тобой во время эфира и передавать мне любые полезные предложения.
— Я без проблем сделаю это, если буду уверена, что успею домой к ужину с родителями и братьями. Мои родители очень раздражаются, если я пропускаю ужин, не предупредив их заранее. Они говорят, что это неосмотрительная и возмутительная трата хорошей еды.
Я моргнула и вступила в разговор.
— То есть, ты живешь с родителями, Джунипер?
— Конечно. Мои родители — морские капитаны. Но на этот раз они не уплыли с флотилией, потому что хотели встретить меня после улья. Когда мне исполнится восемнадцать, я смогу попросить комнату в одном из общежитий, но скорее останусь с родителями, пока не получится обзавестись собственным домом.
— О, — ровно сказала я.
— Тогда я буду позже ждать твоего звонка, Джунипер, — заключил Лукас.
Он закончил разговор, и я пораженно взглянула на него.
— Джунипер семнадцать, и она еще живет с родителями!
— Да, это еще одно крупное общественное различие между фермой и ульем. — Лукас в отчаянии всплеснул руками. — Но рассмотрение влияния этого момента придется оставить на потом. Сейчас надо сосредоточиться на том, что люди без импринтинга свободно перемещаются между морскими фермами.
Лукас пробежался пальцами по волосам.
— Это объясняет множество смущавших нас вещей. Улей не хочет, чтобы люди, меняющие ферму, брали с собой ценные знания или технологии, поэтому важные посты занимают только те, кто получил импринтинг, а простые вещи ферма производит сама.
Он помолчал.
— Все, что должно быть обеспечено ульем, поскольку не производится на ферме, ограничено простейшими моделями, доступными в любом улье.
— И самолеты базируются не на ферме, а в ближайшем береговом патрульном центре, — добавил Гидеон.
— Мы должны попытаться получить список людей, въехавших сюда с других морских ферм, — предложила Халли.
Тактическая группа вернулась к обсуждению вопроса, мог ли другой улей участвовать в нападениях. Я потеряла нить беседы, поскольку все еще обдумывала тот факт, что подростки на ферме живут с родителями.
Впервые попав на подростковый уровень в тринадцать лет, я сочла подростковый стиль жизни сложным. В квартире родителей на двадцать седьмом уровне у меня была довольно крупная спальня, поэтому комната на подростковом уровне показалась мне ужасно тесной. Я привыкла жить с родителями и братом, а тут пришлось остаться одной среди множества чужих людей. Я с трудом выживала на мизерное пособие, тосковала по любимой еде, которую не могла купить, и злилась на правила равенства, которые заставляли меня отказаться от большинства моих вещей, якобы принадлежавших к слишком высокому уровню.
Но я приспособилась. Соседи по коридору стали моими друзьями, и теперь я не могла себе представить жизнь, в которой продолжала бы жить с родителями до лотереи. Я была стеснительным, тихим, послушным ребенком. Если бы не Шанна и Форж, втягивавшие меня в дела нашей коридорной группы, то…
Я осознала странное ощущение. Оно походило на зуд глубоко в голове, где я не могла почесаться. яцччьх Я уже испытывала подобное несколько раз прежде. Похоже, с другими телепатами такого не бывает, возможно, потому что их телепатия работает на более высоких уровнях разума, чем моя. И происходящее всегда означает только одно.
Я включила передатчик и закричала:
— У меня зуд! Кто-то в беде!
Глава 23
— Кто-то в беде! — снова прокричала я. — Провожу перекличку.
Адика тоже заорал в передатчик, отдавая серию приказов ударной группе.
Я закрыла глаза, опустилась на пол и принялась называть имена ударников, попутно проверяя их разумы.
— Адика, Форж, Рофэн.
Разума Рофэна я не нашла и запаниковала, но потом вспомнила, что он отправился во Внешку, чтобы проверить окрестности. Расширила рамки осмотра и обнаружила, что Рофэн бежит по склону, слишком тяжело дыша, чтобы отвечать по передатчику.
«В любом случае, я не могу сказать ничего полезного. Просто надо как можно скорее вернуться и…»
Рофэн был в безопасности, поэтому я продолжила проверку на полной скорости.
— Илай, Матиас, Тобиас, Рафаэль, Зак…
«Не могу дышать. Не могу дышать. Надо подняться, попросить о помощи, но комната кружится…»
— Это Зак! — завопила я. — Он один в медицинской комнате. Он задыхается. Лежит. Пытается встать, но не может.
— Я уже иду туда, — отозвалась Меган.
— Меган, оставайся на месте, — выдохнул Адика. — Я буду там через тридцать секунд.
— Мы с Илаем как раз подошли к медицинской комнате, — сказал Матиас. — Заходим.
— Задержите дыхание, пока будете там, — быстро велела я. — Думаю, с воздухом что-то не так.
Зак уже был без сознания. В его разуме я видела лишь смутные бессвязные образы, неспособные нам помочь, поэтому передвинулась в голову Матиаса, чтобы наблюдать события его глазами.
«Задержи дыхание. Задержи дыхание. Задержи дыхание».
Я, Матиас, в уме повторяла себе приказ. Я видела распростертого на кровати Зака, его голова и плечи свисали до пола. Я схватила Зака за руки, Илай — за ноги, и мы вытащили его из комнаты. Я толчком закрыла за собой дверь.
— Мы вынесли Зака и вновь закрыли дверь медицинской комнаты, — доложила я.
По коридору со скоростью экспресс-ленты промчался Адика, отстранил меня и опустился на колени возле Зака.
— У него устойчивый пульс, но дыхание поверхностное.
Подбежала Меган, держа в руках маленькие кислородные баллоны и маски. Один набор она впихнула Адике, другой — Илаю, третий — мне.
— Я в порядке, — запротестовала я. — Я сдерживал дыхание все время, пока был в комнате.
— Нет смысла рисковать, — возразила Меган.
Адика держал кислородную маску над ртом Зака.
— Используй кислородную маску, Матиас, иначе я тебя вырублю, и Меган натянет ее на тебя.
Я надела маску, нажала кнопку баллона, пуская кислород, и скорчила гримасу Илаю. К этому времени подошли еще несколько ударников и уставились на нас в хмуром молчании. Все они выглядели шокированными произошедшим, но Рафаэль…
«В утиль! Я не понимал…»
«Адика еще не разглядел это, иначе вопил бы на эту пару так громко, что оглушил всех в отделе. Но если он увидит это опустошенное выражение на лице Рафаэля…»
Я схватила Рафаэля за руку и потащила дальше по коридору. Переключила передатчик на прием и, прежде чем заговорить, сделала то же с передатчиком Рафаэля.
— Расслабься, Рафаэль, с Заком все будет в порядке.
Он покачал головой.
— Мы этого еще не знаем.
Часть меня, принадлежавшая Матиасу, услышала голос Лукаса через передатчик. Часть, бывшая Эмбер, слышала его рядом с собой.
— Все, находящиеся сейчас в комнате, должны выйти в коридор. Закройте за собой дверь. Не открывайте двери других комнат. Не прикасайтесь ни к чему, что не привезено нами из улья.
Я еще оставалась связана с разумом Матиаса и видела происходящее его глазами, но почувствовала, как Лукас поднял меня с пола и, прижав к груди, вынес в коридор.
— Тактическая группа и Эмбер со мной и невредимы, — сообщил Лукас. — Сейчас Николь проведет перекличку членов отряда и проверит, что все в безопасности.
Николь начала выкликать в передатчике наши имена, и голоса отвечали ей, варьируясь от тревоги и страха до злости.
Матиас раздумывал, что делать с Рафаэлем. Зак еще лежал на полу, Адика держал кислородную маску над его ртом, а Меган делала ему укол. Рафаэль смотрел на них так, будто мир рушился.
Матиас снял с лица кислородную маску и прошептал ему на ухо:
— Я изо всех сил пытаюсь не замечать, что происходит между тобой и Заком, но сейчас ты держишь над головой плакат. Возьми себя в руки, пока Адика не увидел.
Он помолчал.
— Ты знаешь правила. Ударникам нельзя вступать в отношения с членами своей группы, поскольку при кризисе они могут поддаться искушению спасти партнера, а не телепата. Это означает, что одному из вас придется покинуть альфа-группу, а бета-группа уже целиком набрана, все двадцать человек, так что…
Рафаэль потер рукой глаза.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Матиас. Между мной и Заком ничего нет.
Матиас ему не поверил, но я знала, что технически Рафаэль сказал правду. За исключением Адики, лотерея выбрала кандидатов в ударную группу как потенциальных партнеров для меня, так что всех их привлекали женщины, но некоторых — и мужчины тоже.
Я читала разумы Рафаэля и Зака так часто, что не могла пропустить их чувства, но они еще не признались в этих чувствах друг другу.
В передатчике заговорила Меган.
— Состояние Зака сейчас стабильно. Я хочу, чтобы Ралстон немедленно доставил его в улей на Воздушном-один. Во время полета я присмотрю за Заком, а затем вернусь сюда.
Я оставила разум Матиаса, вернулась в свою голову и открыла глаза. Лукас все еще держал меня, тревожно глядя мне в лицо. Я улыбнулась ему.
— Теперь можешь меня опустить.
Лукас поставил меня на ноги, я проверила настройки передатчика и заговорила:
— Меган, ты не можешь сопровождать Зака в улей. Тебе не справиться с выходом во Внешку, чтобы добраться до Воздушного-один, а внутренняя дорога через Убежище до самолетного ангара займет слишком много времени.
— Ох, — Меган издала странный болезненный стон. — Ты права, Эмбер, но и другие члены медицинской группы не способны выйти во Внешку. Меня нельзя усыпить и отправить в самолет, поскольку без сознания я Заку бесполезна. Это означает, что Адике придется вытащить меня туда.
В утиль! Каких бы недостатков ни было у Меган, я не могла отрицать ее преданность пациентам.
— Это героическое предложение, Меган, но оно не сработает. Если тебя силой вытащат во Внешку, ты переживешь слишком сильную травму, чтобы затем заботиться о Заке. Лучше послать с Заком кого-то из ударной группы. Их импринтинг включает основы срочной медицинской помощи.
— Я уже у пляжного выхода. — К беседе присоединился задыхающийся голос Рофэна. — Я могу присмотреть за Заком в полете.
— Ты нужен мне здесь, Рофэн, — возразил Адика. — Ты наш эксперт по Внешке.
Я не могла удержаться от предложения.
— Рафаэль умеет убеждать Зака слушаться врачей.
— Да, Рафаэль может лететь с Заком, — ответил голос Адики. — Где он вообще? А, вижу. Рафаэль, иди сюда, помоги мне уложить Зака на каталку.
Через три минуты Адика сообщил, что Воздушный-один взлетел.
— Я договорилась, что по прибытии в улей Воздушный-один встретила специальная медицинская группа, — сказала Меган.
— Хорошо, — отозвался Лукас. — Зак скоро окажется в руках специалистов, а мы должны выяснить, что с ним случилось, и удостовериться, что это не произойдет с другими. Меган, в медицинской комнате есть вентиляция?
— Не помню, чтобы я ее видела, — ответила Меган.
— Здесь вентиляция есть только в коридорах, — произнес дрожащий голос одного из технических работников.
— Значит, проблемы с воздухом вызваны не вентиляцией, — сказал Лукас. — Ханна, можешь вспомнить, какие вещи были в медицинской комнате, когда твоя группа ее убирала?
Ханна заговорила в передатчик оборонительным тоном.
— В медицинской комнате вообще ничего не было. Кто-то из альфа-групы дочиста оттер стены, пол и потолок. Когда они закончили, я сама проверила комнату и уверена, что произошедшее с Заком не связано с уборкой.
— Ханна, я не думал, что проблемы Зака связаны с уборкой, — успокоил ее Лукас. — Просто хотел знать, были ли в той комнате какие-то предметы, когда мы прибыли. Поскольку там ничего не было, а любое загрязнение стен, пола или потолка удалили при очистке, следующий вопрос, что туда внесли.
— Единственное, что мы внесли в комнату — это несколько контейнеров с медицинским оборудованием и кровать, чтобы Зак мог лечь, — сказала Меган.