Эстас играл на струнах ее души. Зная каждую. Он гладил ее своей удивительной музыкой, утешал, подбадривал и обещал, что все пройдет. Говорил ей, что жизнь удивительна и прекрасна. Что ни один день не повторится. Что мы все — всего лишь усталые одинокие путники на дороге Жизни. И у каждого из нас свой Путь. Гитарист слился со своим инструментом. Он был не здесь, а в каком-то своем мире, в своем космосе. На его выразительном лице одна эмоция сменяла другую, так же как и мелодия. Он словно разговаривал со своим инструментом и внимательно слушал его ответ. Хмурился и улыбался. Люди на площади слушали его, затаив дыхание. Хотелось, чтобы эта удивительная музыка продолжалась бесконечно.
Ролик закончился. Саша смотрел на Юльку. В ней что-то изменилось. Она была потерянная и одновременно словно прозрела. Что-то поняла для себя, открыла новую дверь. Подвела итоги. Выплакала остатки боли. Говорить не хотелось. Он подошел к ней и просто обнял.
— Дыши.
— Да.
Она пыталась собраться. Но даже сама еще до конца не поняла, что с ней происходит. Было ощущение катарсиса. Очищения души. Переворота в сознании. Переосмысления всего, что с ней произошло за всю ее непростую жизнь.
— Все хорошо? Ты как?
— Саш, я не смогу сейчас объяснить, что я чувствую. Но одно я могу сказать тебе точно — я невероятно благодарна и признательна тебе за Эстаса. Это настолько мне близко и понятно, что не выразить простыми банальными словами. Это мое. Это вся моя жизнь. Это я. Спасибо тебе!
— Да ну что ты, мелкий! Я почему то знал, что тебе понравится. Тебе ведь это близко: Индия, йога, медитации. Но не думал, что ты так к этому отнесешься.
— Все хорошо. Просто нереально. Я хочу на его концерт.
— Непременно сходим.
Они просидели до утра, пили вино и говорили.
Ночь любви плавно перенеслась на утро.
Юлька по обыкновению проснулась раньше. Перебирала в голове события вчерашней ночи и свои утренние «подвиги». Ей было немного стыдно перед Алисой за вчерашнее, хотя, та и не такое видела. То ли вино, то ли «Песня золотого дракона» так ее раскрепостила, что она была безудержна и очень открыта в сексе. Но ей было с ним нереально хорошо. Это был ее мужчина, во всех смыслах. Особенно в постели. Она с нежностью посмотрела на спящего Сашу. «Милый мальчик. Потрясающий мужчина», — подумала она. Алиса молчала.
Глава 14. «Я так любил твои губы на старой Выборгжской башне…»
Саша проснулся в полдень. Они позавтракали и стали собираться на прогулку по городу. В планах было посещение старинного Выборгского замка и парка Монрепо. День был прохладным, но погожим. Светило солнце. Юлька улыбалась. На душе было светло и радостно. Саша держал ее за руку, а она легко шла рядом, едва касаясь подошвой кроссовок земли.
Выборг им понравился. Саша сказал, что он отчасти похож на Голландию. Этакий маленький европейский городок. Хотя, что тут удивительного, его же шведы да финны строили. Они шли по узеньким улочкам, смотрели друг на друга и по сторонам, останавливались, чтобы рассмотреть получше домики, сфотографировать понравившиеся, полюбоваться перспективой улиц, церквушкой на площади, полуразрушенной башенкой у порта.
Болтая и смеясь, они дошли до Площади Старой Ратуши — главной площади Выборга, в самом центре которой установлен памятник основателю Выборгского замка Торгильсу Кнутссону. Юлька подошла поближе к памятнику, обошла его, рассмотрела, потом присела прямо на каменное основание. Саша в этот момент сделал несколько снимков. Один, на нем Юлька смотрела в сторону, ей очень понравился. Саша вообще был прекрасный фотограф. У него непередаваемое видение перспективы, точность и выверенность всех линий, хорошая панорама. Он делал очень художественные и качественные фотографии.
Основатель замка со своего пьедестала взирал на свое детище — напротив, на Замковом острове стояла каменная крепость с возвышающейся белой башней в центре. Квадратная в плане и восьмигранная сверху башня Святого Олава — самый высокий донжон и символ Выборга. Замок занимал почти всю площадь гранитного острова. Попасть на остров можно было только по мосту. Они пошли к крепости.
Замок впечатлял. От него так и веяло Средневековьем. Как гласил информационный стенд, он был основан в 1293 году. Окруженный со всех сторон водой и высокими крепостными стенами, замок выглядел неприступным. Настоящая крепость, со следами множества битв и пожара.
Юлька с Сашей обошли замок, поднялись во внутренний двор и по многочисленным ступеням, забрались в башню Святого Олава, с которой открывался захватывающий вид на окрестности. Она повернулась к нему лицом, внимательно посмотрела ему в глаза и сказала:
— Знаешь, всегда мечтала поцеловаться на Выборгской башне. Как в песне: «…ты так любил мои губы на старой Выборжской башне…»
— Что за песня?
— Это «Питерское» группы «Cardio Orchestra», там вокалистка девушка, Ольга, у нее удивительный голос, манера исполнения и очень сильная энергетика. И что самое важное, тексты с глубоким смыслом, словно средневековые напевы, гимны. И музыка потрясающая, знаешь такой симбиоз рока и средневековых мотивов благодаря виолончели и скрипке. Я была на их выступлении в прошлом году. Меня зацепило до мурашек, до слез. Безумно понравилось, прямо моё.
— Не слышал ни разу.
— Я дам послушать. И непременно сходим на их выступление. Но… Мы отвлеклись. Ну же, мой рыцарь, целуй меня на башне! — театрально сказала Юлька и, подставив лицо для поцелуя, закрыла глаза.
— Сумасшедшая!
Саша резко притянул ее, крепко прижал к себе и впился губами в ее губы.
Юлька чувствовала себя сказочной принцессой и внутренне ликовала.
Лицо Саши было светлым, он улыбался. Ему все нравилось. Было легко и просто. На время удалось забыть свои переживания и горечь расставания. Хотя, тени прошлого все еще преследовали его, часто омрачая его лицо.
Алиса видела эти темные отсветы. Она не могла читать мысли Саши, у нее не было к ним доступа, и это ее напрягало.
Они спустились с башни и пошли к парку Монрепо. По дороге Саша рассказывал про Амстердам, как ему там понравилось, что было интересного.
— Ты ездил с друзьями?
— Нет, с бывшей, — по его лицу снова мелькнула темная тень. Он нахмурился.
Алиса быстренько оттеснила Юлькино сознание вглубь и решила вывести его на чистую воду:
— Саша, скажи мне, ты скучаешь по ней сейчас?
Он растерялся, не ожидая такого вопроса.
— Ну, я не знаю… Наверное, да… Все-таки 8 лет…
— Тебе со мной плохо?
— Нет, мелкий, мне хорошо с тобой, я рад, что ты есть.
— Так в чем дело, почему ты постоянно ходишь по кругу?
— Я не могу так сразу все забыть!
— Я понимаю, но для того, чтобы забыть, надо для начала просто перестать об этом думать.
— Для меня это вся моя жизнь, я не думал, что возможно как-то по-другому.
— В жизни возможно все. И всякое случается, правда, с годами все реже. Надо ценить то, что есть сейчас. Здесь. В этот миг. Вот это и есть жизнь. А остальное либо прошло, либо еще не наступило, да и не факт, что наступит.
— Все очень сложно и неоднозначно. Нельзя за две недели забыть то, что было 8 лет.
— Знаю. У меня было 16 лет совместной жизни. Потом все кончилось. И все живы, как видишь. А иногда, местами, даже счастливы. Мой тебе совет: не загоняйся.
Он промолчал.
Алиса поняла, что перегнула палку. Решила уйти в тень. «Юль, я там лишканула, кажется, Саша, походу, обиделся. Поговори с ним по-хорошему, как ты умеешь, а?» — мысленно попросила она Юльку. Та все прекрасно слышала, отчасти она была согласна с Алисой, что надо перестать думать о случившемся. Если нельзя изменить ситуацию, то надо менять свое отношение к ней, старое правило психологии. Но, в то же время, она помнила, как ее ломало после развода. Она больше года вообще никого к себе в душу не пускала. Жила с чувством вины, тоски и обиды. Только спустя полтора года, после знакомства с Эдом, ей удалось перезагрузиться и пересмотреть свое отношение к этой ситуации. Только тогда она выдохнула и успокоилась. Перестала думать о разводе, перестала вариться в котле обид, избавилась от чувства вины, начала смеяться и постепенно открылась для новых отношений. А потом она потеряла Эда…
Юлька набрала воздуха в легкие и глубоко выдохнула.
Саша был погружен в свои мысли. Он был огорчен.
Юлька стала говорить о каких-то пустяках. Путь к Монрепо лежал через жилой квартал частного сектора, с изредка встречающимися двухэтажными коммунальными домами. Многие частные дома были разрушены, сгорели, и эти руины (судя по всему лежащие тут много лет) никто не убирал.
— Так странно, дом сгорел или разрушился, горой лежат обломки и никому никакого дела, — удивленно сказала она.
— А кому это надо?
— Так напротив живут люди и рядом тоже. Видят этот хлам и разруху из окна, мимо ходят каждый день. Неужели их не задевает и не коробит?
— Да им-то что?
— Так это ведь разрушается положительная энергетика места! Становится деструктивной, коверкая жизни и судьбы людей, их здоровье.
— И что ты предлагаешь?
— Я бы для начала коммунальные службы возбудила. Написала заявление, собрала подписи со всей округи, чтобы они приняли меры и очистили пространство.
— А если это частная территория? Коммунальщики не имеют права.
— Я нашла бы собственника, взяла с него разрешение на вывоз хлама или с помощью администрации его обязала вывезти.
— А если бы не нашла и не коммунальщики?
— Тогда убедила бы соседей, что нельзя жить в таких условиях и надо очистить свою среду обитания от деструктива. Я бы смогла, уж поверь.
— Верю. У тебя дар убеждения.
— Конечно. Потому что я в себя верю!
— О, задавака вышла! Привет! Давно тебя не было видно и слышно, — рассмеялся Саша.
Юлька засмеялась в ответ.
Они дошли до Монрепо. Купили входные билеты и отправились бродить по парку. Из-за того, что парк находился на заливе, здесь было гораздо холоднее, чем в городе. Местами лежал снег. Они попали из апреля в настоящую зиму. Воды залива были скованы льдом. Со стороны Финки дул холодный пронизывающий ветер.
Они постояли на огромном каменном выступе, осмотрелись. Увидели внизу деревянный причал с лодочным сараем, решили присесть там, на солнышке, и перекусить.
Расположившись на деревянных ступенях крыльца запертого сарая, они достали нехитрую снедь, которую купили в супермаркете по дороге в Монрепо. Местечко для пикничка они выбрали очень удачное: крыльцо было на солнечной стороне, а стены сарайчика закрывали их от ветра. Они пили йогурт, ели орехово-цукатный микс и грелись на солнце.
— А почему вы развелись с мужем? — немного помолчав, неожиданно спросил Саша.
— Эммм… — Юлька тяжело вздохнула, — это была моя инициатива.
— Что-то случилось, да? Если тебе неприятно об этом говорить, то не надо.
— Сейчас я могу говорить об этом спокойно. Много времени прошло. Все улеглось. А тогда была настоящая трагедия, драма. Я еле-еле избавилась от призраков прошлого и от всех обид.
— Он обидел тебя?
— Он меня разочаровал, да и обидел тоже. Это было постепенно, сначала одно, потом другое. Потом сделал нечто такое, с чем я не смогла примириться. Мы с ним абсолютно разные. Ничего общего. Но поняла я это не сразу.
— Вы с ним общаетесь?
— Да, но лишь как родители одного ребенка. Я не посвящала дочь в наши дрязги, постаралась сохранить их отношения. Они любят друг друга. Я не вправе мешать и все портить.
— Это очень мудрое решение.
Подкрепившись, они еще погуляли по парку, по тем местечкам, где не было сугробов и реставрационных заграждений (заповедник частично реставрировался). Минуя ограждение, перебрались на остров Людвигштайн, на самой высокой точке которого красовалась белая капелла с четырьмя башенками. Саша рассказал, что этот остров — усыпальница семьи основателя Монрепо и тут где-то находится склеп.
Нагулявшись по заповеднику, и дав зарок вернуться сюда летом, когда растает снег и освободится ото льда залив, Саша с Юлькой пошли в город. Прошлись по узеньким улочкам, наткнулись на ресторанчик, решили поужинать. Расположившись за столиком с видом на город, они изучали меню. Расторопный и позитивный парнишка-официант деловито и вдохновенно рассказывал им о различных акциях и скидках ресторана, они слушали его и улыбались. В конце своего обстоятельно рассказа он спросил: «А у вас есть наша карта?» Юлька с Сашей ответили «Нет». «Нет карты — нет акции», — веселым и безапелляционным тоном вынес вердикт молодой официант, и захлопнув «акционное» меню, с важным видом удалился, оставив их выбирать себе еду из того перечня, что не подлежал никаким преференциям.
По дороге в апартаменты они купили в супермаркете вина, обоюдно решив продолжить совместную «деградацию», то есть романтический вечер. Как во время прогулки, ужина, так и во время брожения с Сашей по супермаркету, Юльку не покидало ощущение, что все настолько естественно и просто, словно они живут вместе уже много лет. Это было удивительное чувство. Легкости и спокойствия, равновесия и радости. Уверенности и удовлетворения. «Так мало надо для счастья», — подумала она. «Твое счастье никоим образом не должно зависеть от другого человека», — тут же мысленно отозвалась Алиса, — иначе, ты всегда будешь несчастна, потому что люди — всего лишь люди. Они уходят, и ты остаешься сама с собой». «Вот умеешь ты все испортить!» — фыркнула Юлька. «Я лишь пытаюсь тебя оградить от боли, но боюсь, что уже слишком поздно, голова у тебя явно не месте. Точнее, голова на месте, а ум в гостях. Меня это огорчает». «Я в адеквате, все под контролем», — успокоила она Алису. «Очень хотелось бы в это верить», — грустно ответила та.
Вечером за бокалом вина Саша делился с Юлькой своими мыслями, переживаниями. Он начал курить, она спросила почему.
— Просто сейчас есть потребность. Это временно. Я брошу.
— Тебя что-то беспокоит?
— Не знаю, мелкий. По большому счету все хорошо. Но…
— Что-то не так, да?
— Да нет, все супер. С тобой офигенно. Ты очень хорошая. Все так легко и просто, что порой даже не верится.
— Ты слишком часто отвечаешь на вопросы фразой «я не знаю», ты знаешь об этом?
— Ты заметила, да? Знаешь, мне нравится твой настрой и не нравится мой, но… Я далеко не всегда уверен в себе, и принимаю решения я тоже далеко не всегда. Ты близкий человек, я могу тебе такое рассказать, просто не хочу тебя разочаровать потом.
— Это всего лишь твое видение себя сквозь призму твоего окружения.
— Вот смотри, — он показал Юльке силиконовый браслет на запястье, — знаешь для чего я его надел?
— Зачем?
— Потому что заколебался отвечать «Я не знаю». И хочу выработать привычку так не отвечать. Либо «да», либо «нет», но не «я не знаю».
— Это какая-то методика?
— Да обычная тема с браслетом на 21 день.
— Интересная мысль. Просто смотришь на него и вспоминаешь? Или щелкаешь себя по руке?
— Если косячишь, перекидываешь браслет на другую руку и по-новой отсчет начинаешь.
— Интересно.
— Привычка формируется 21 день… 3 недели. 21 день без «я не знаю».
— Сколько нам еще надо пообщаться, чтобы совсем привыкнуть? Без «я не знаю»?
— Я к тому, что у меня полно косяков. Я знаю о них. И не хочу скрывать.
— У всех свои косяки, темные и слабые стороны, Это нормально. Со мной ты можешь быть собой. И рассказывать можешь все, что беспокоит. Будем вместе разбираться, если что. Две головы лучше, по-любому. Тем более если одна из них психолог, и педагог, и просто хороший человек, — улыбнулась Юлька.
— И звезда, — в тон ей подхватил Саша.
— Нууу, маленькая такая звездочка. Звездулечка.
— Оууу, прогресс, маленькая, ага, — шутливо-недоверчиво протянул он.
— Аха, твое влияние.
— Тетя Юля, а задавака выйдет? — ерничал Саша.
— Совсем без звезд скучно. Темно и тускло.
— Во всем есть свои плюсы. Надо просто уметь их находить.
— Вот именно. Надо уметь видеть великое в малом. Уметь видеть звезды.
— Даже если их нет.
— Особенно, когда их нет.
— Столько интересного впереди, — задумчиво сказал он.
— Да, Саша. Я это чувствую.
— Как-то любопытно жить что ли стало… С тобой… Столько планов, желаний, целей появилось. Хочется проводить вместе время, путешествовать, открывать мир с тобой. И фильмы вместе смотреть, и сериалы, и книжками интересными и мыслями делиться, и вслух читать, и стихи твои слушать, и музыку играть. И йога, и секс, и медитация. И ложиться вместе и вставать, и душ, и кофе, и вкусные завтраки. И гулять, и мечтать, и столько всего…