— Спасибо, — вздохнула я. — Я тоже на это надеюсь.
На лифте мы поднялись на первый этаж, и вышли за ворота.
— Что ж, Нэйтас, до встречи. Ты — в Трамен, я — домой.
— Леди Селена, можно, я провожу вас? — робко предложил новоявленный Тайный Полицейский.
Я улыбнулась: Нэйтас в роли утешителя брошенной дамы выглядел несколько забавно.
— А проводи! — вдруг решилась я. — Хоть расскажешь о своих впечатлениях.
— Лучше вы расскажите о своих, — обрадовался разрешению Нэйтас. — Я опять, наверное, как полный идиот выглядел?
— Ну, что ты. Ты выглядел, как настоящий герой, — рассмеялась я, и мы, весело переговариваясь, двинулись по улице к моему дому.
Дойдя до калитки, попрощались, и Нэйтас, ещё раз пожелав мне удачи, отправился в Трамен, а я зашла в сад и опустилась на скамейку у фонтана. Идти в дом, под пронизывающий и всё понимающий взгляд леди Икэссы не хотелось.
На душе было муторно. Стэнн ушёл, не попрощавшись, зная, что у меня завтра экзамен, и что я буду очень переживать из-за этого. Какие события в Слиместе могли заставить его помчаться туда, забыв обо мне? Неужели произошедшее там настолько серьёзно, что у него не нашлось пары секунд на короткий поцелуй и ласковый шёпот «до встречи»? Может, Гэттор вернулся? Вряд ли. Рэвалли на встречу с Гэттором Стэнна одного бы не отпустил. А он был вполне спокоен. Значит, ничего страшного не произошло. Тогда — почему?
Я вздохнула и, пересев со скамейки на бортик фонтана, побулькала в воде рукой. Решив, что настало время обеда, ко мне сразу подплыла стайка золотых рыбок и начала кружиться вокруг моих пальцев в ожидании корма. Но увы, еды у меня с собой не было, и рыбки разочарованно прыснули в разные стороны. А я так и осталась сидеть на бортике, рассеянно наблюдая за их передвижениями.
А, собственно, что я так переживаю? Ну, не подумал он, что я страдать буду из-за его невнимания. У мужчин вообще мозги как-то по-другому устроены, не всегда они женские волнения понимают. Я могу сама с ним связаться и выяснить, в чём дело, почему он так туда рванул, даже на мыслеречи со мной не поговорив. Должно же быть какое-то объяснение его поступку.
Ладно, решила я, свяжусь с ним сама, от меня не убудет. И тихонько позвала:
«Стэнн».
Стэнн не ответил.
«Стэнн», — уже встревожено повторила я и услышала в ответ торопливое: «Селена, я занят».
Я вздохнула: что ж, придётся обойтись без его помощи. А мне очень хотелось узнать, как завтра будет проходить мой экзамен. Если так же, как у Нэйтаса, то мне можно убиться прямо сейчас. Вон, хоть в фонтане утопиться. Всё равно не смогу отбиться от колдовских заклинаний и молний. То, что сегодня Нэйтасу помогла — чистая случайность, сама не поняла, как это получилось. С испугу, видимо. А вообще, знаний и умений у меня намного меньше, чем у него, и если даже он не справился, то чего ожидать мне? Что я смогу? Защиту мало-мальскую поставлю, это я умею. А вот двойные заклинания или сложные плетения я, конечно, не одолею. И от множественных снарядов не отобьюсь, если вдруг Харрит решит повторить своё бомбометание. Но, я думаю, колдуны это и так понимают.
Я встала и не спеша пошла на свою любимую скамейку в дальнем углу сада.
Так, что ещё на экзамене было? Спрашивали биографию. Потом Стэнн говорил о заслугах Нэйтаса. Если он и обо мне так начнёт распинаться — убью на месте. Столько вранья нагородил. Слово держал, что ли? Что постарается всех на свою сторону склонить? Так только хуже вышло. Нэйтасу потом оправдываться пришлось. Нет уж. Такой помощи мне не надо. Надеюсь, Стэнн это понял и больше не будет так преувеличивать.
Потом был сам экзамен. С этим всё понятно: даже если я сегодня буду заниматься до изнеможения, всё равно не справлюсь, так что можно и не дёргаться. Что сумею, то и покажу.
А потом…
Я остановилась, не дойдя до скамейки пары метров.
Вот что меня задело больше всего! Вот из-за чего я так переживаю! Рассказ лорда Рэвалли о том, как будет проходить учёба! Пять лет каторги! Ничего нельзя: ни общаться с друзьями и родными, ни выходить из здания Полиции. Занятия по двенадцать часов — это же на износ! Я своё здоровье знаю, я уже однажды лежала в больнице из-за переутомления. Здесь меня, конечно, быстро вылечат, но жить постоянно на грани нервного срыва удовольствие маленькое.
«Селена, — услышала я в голове голос леди Икэссы. — Иди обедать, всё давно готово».
«Иду», — отозвалась я и, развернувшись, потопала к дому, продолжая крутить в голове невесёлые мысли.
Значит, и со Стэнном будем видеться изредка, только на занятиях, да и то если он их у меня вести будет. А леди Икэссу с лордом Джэффасом вообще не увижу. Ёлки зелёные, я так не смогу! Я, конечно, хочу работать в Тайной Полиции, но не такой же ценой! А Стэнн тоже хорош: зачем, спрашивается, меня сюда перетаскивал? Чтобы сразу от меня избавиться? Мог бы хоть пару месяцев дать понаслаждаться жизнью на новом месте. Видимо, не так уж я ему и нужна?
Погрузившись в переживания, я не заметила, как зашла в гостиную и села за стол. Очнулась от встревоженного голоса леди Икэссы:
— Селена, что случилось?
Я подняла голову и улыбнулась:
— Ничего. Просто задумалась. Вспоминаю, как сегодня экзамен у Нэйтаса прошёл и думаю, что могут у меня завтра спросить.
— Не переживай, — серьёзно глянула на меня колдунья. — Всё у тебя хорошо будет. И экзамен сдашь, и учиться начнёшь.
— Угу, — согласилась я и уткнулась в стоящую передо мной тарелку, пытаясь понять, хочу ли я уже учиться в этом слишком для меня серьёзном заведении. Потом спросила:
— А как Стэнн в Тайной Магической Школе обучался? И сколько лет?
— Ну, он легко отделался, — улыбнулась леди Икэсса. — За год умудрился всю программу пройти. Сама знаешь, он очень способный. Но занимался здорово — по четырнадцать-шестнадцать часов каждый день. Мы его и не видели совсем, ночевать прямо в зале оставался, даже наверх не поднимался, чтобы время на спуск не тратить. Хотел скорее к работе приступить. Как выдержал — не знаю. Переживали за него, конечно. Но это был его выбор, никто его не заставлял так надрываться. Да он и сейчас такой. Ты вернулась, так он хоть стал дома появляться. А то готов был на работе сутками торчать.
— Понятно, — вздохнула я. Значит, даже королевская кровь не спасла Стэнна от затворничества. Правила общие для всех. Но он-то за год управился, а я вряд ли так смогу. Я не гений, в отличие от него. А если учесть, что я даже в Высшей Школе не училась и начинаю почти с нуля, мне лет десять учиться придётся. Нет, я столько не выдержу, точно.
— Спасибо, леди Икэсса, — отложила я ложку. — Всё вкусно, как всегда, но аппетита совсем нет. Не хочу я есть.
— Нервничаешь? — посочувствовала леди.
— Да, — кивнула я. — И Стэнна рядом нет. При нём всё было бы проще. А главное, я не понимаю, зачем так торопиться? Я думала, месяц-другой поживу, осмотрюсь, решим, как жить будем. А тут оглядеться не успела, сразу экзамены, учёба. Я ему уже надоела, и он от меня избавиться хочет? Тогда я лучше домой уйду.
Я почувствовала, что слёзы накатывают на глаза, и шмыгнула носом, загоняя их обратно.
— Селена, не говори ерунды, — встревожилась заботливая мать. — Стэнн тебя очень любит, и ты это знаешь. А что уехал — так работа такая. Его иногда по несколько дней дома не бывает.
— А спешка зачем? — упрямо набычилась я. — Я ещё не навидалась с ним, не поняла, что я тут вообще делаю, а уже какие-то экзамены…
— Ну, может быть, он решил воспользоваться затишьем между появлениями Гэттора? — задумалась колдунья. — Может, опасается, что когда Гэттор появится, будет не до учёбы?
— Может быть, — нехотя согласилась я и вышла из-за стола. — Спасибо, леди Икэсса. Я, пожалуй, пойду.
— Ты ж совсем не поела, — огорчилась хозяйка. — Хоть пирожков с собой возьми.
— Спасибо, не хочу пока, — помотала я головой и пошла к лестнице.
Поднявшись на второй этаж, постояла около комнаты Стэнна, вспомнив, как хорошо нам там было вчера, прошла к своей комнате, закрыла за собой дверь, уселась за стол и решила снова позвать Стэнна: вдруг он освободился. Неуверенно позвала: «Стэнн», и снова услышала в ответ: «Селена, я занят. Освобожусь — сам вызову».
«Но у тебя всё в порядке?» — встревожилась я.
«Да», — коротко ответил Стэнн, и снова стало тихо.
Я тяжело вздохнула: как же не вовремя что-то стряслось в Слиместе. Как мне сейчас нужен Стэнн. Даже не посоветоваться — я и сама решить могу, что мне делать. Просто посидеть рядом, чувствуя его тепло, его любовь, зная, что я не одна, что он всегда готов прийти на помощь. А сейчас… я подошла к окну и посмотрела на опускающееся к горизонту солнце.
А ведь придётся отказаться от работы в Тайной Полиции.
Эта, пришедшая так неожиданно, мысль потрясла меня. Я же так давно мечтала об этой работе, так хотела быть рядом со Стэнном. Но и не только из-за Стэнна хотела я стать Тайным Полицейским. Мне казалось, что только там я смогу полностью раскрыть и применить свои способности, меня манили тайны магических расследований, мне хотелось быть полезной этим замечательным колдунам, о которых в Кэтанге слагались легенды. Хотелось стать достойной их, стать с ними вровень. И я готова была учиться, работать… но не по двенадцать часов в сутки в течение многих лет. Я знаю себя. Я не выдержу такой нагрузки. Это не для меня.
Я легла на кровать и, обняв подушку, сжалась в комочек.
Что же делать? А может, плюнуть на всё, согласиться на учёбу, а там — будь что будет? Не следят же они, в конце концов, за своими студентами.
Буду потихоньку филонить, отдыхать побольше. В конце концов, неужели не найду поводов снизить нагрузку? Да и в любом случае, чему-нибудь да научусь. Где я ещё таких педагогов найду? А устану — уйду. Зато знания со мной останутся, в любой другой работе пригодятся.
Но ведь они на меня рассчитывать будут. Им очень нужен пророк. Они будут вкладываться в меня, а я не оправдаю их надежд. И это будет не просто плохо, а подло. Потому что это случится не из-за того, что я не справилась с нагрузкой, а потому, что я заранее знала, что не справлюсь, и пошла на обман. К ним так трудно попасть. Они выбирают лучших из всех и делают из них лучших из лучших. Тратят на это своё свободное время, которого у них и так не слишком много, передают свои умения. А со мной, как я понимаю, больше всего работать лорд Рэвалли будет, менталистов такого уровня не только в Кэтанге, на всей Сэлларии нет. И будет очень стыдно, когда однажды он поймёт, что я просто воспользовалась ими для своих целей, не собираясь возвращать им вложенные в меня усилия.
Я встала и опять подошла к окну.
Эх, почему же всё это происходит здесь, в чужом мире, где у меня нет ни друзей, ни родственников, а единственный близкий человек скрылся в неизвестном направлении и даже на мыслезов не отвечает? И мне не с кем посоветоваться и отвлечься от своих безрадостных мыслей. Насколько проще всё было бы дома! Позвонила бы Ларисе, забурились бы мы в кафе, взяли по порции мороженого, сидели бы, трепались обо всём на свете. Она бы мне быстро мозги на место поставила. Я бы и думать забыла о своих страхах. А потом пошла бы к сестре, поиграла с племяшками, а когда уложили бы их спать, пошли бы на кухню, пили бы чай с конфетами, перемывали бы косточки всем этим страшным колдунам. И в конце концов выяснили бы, что совсем они не страшные и бояться мне нечего. И я спокойно отправилась бы спать.
Сестра и подруга — вот две мои опоры, не давшие мне пропасть после развода родителей и смерти мужа. С ними никакой экзамен был бы не страшен. А сейчас…
Почему же Стэнн не отвечает? Неужели за весь день у него и минутки не нашлось свободной, чтобы поговорить со мной на мыслеречи? Неужели я ему настолько безразлична, что ему не важны мои переживания?
Нет, он любит меня, я знаю это! Иначе бы он не привёл меня сюда!
Привёл — и бросил. И даже не интересуется, как я себя чувствую перед таким важным для меня событием. Любящие так не поступают!
Может быть, я действительно поторопилась с переездом? Что я знаю о Стэнне? Об этом мире? Только то, что видела во сне? Но сон — это сон. В нём всё как бы понарошку. Какие бы неприятности во сне не случились, всегда можно проснуться и подумать, что это — не взаправду, значит, и переживать не о чём.
Может и любовь Стэнна — тоже понарошку, не всерьёз?
А Стэнн настоящий — какой он? Я, оказывается, его совсем не знаю. Могу ли я быть уверена в том, что он такой, каким я его видела во сне? Тот Стэнн никогда бы не бросил меня в трудную минуту, всегда был бы рядом. А этот…
Но ведь и я в своих снах тоже была не такой, какая я на самом деле. Идеально подходила Стэнну, жила только его интересами. А в реальности я не такая. И характер у меня не самый приятный. Может, и Стэнн — другой? И я зря так безрассудно пошла за ним в чужой мир, не посмотрев, подходим ли мы друг другу, не проверив, действительно ли любим друг друга, не выдумали ли мы эту любовь, не приснилась ли она нам…
Солнце уже скрылось за горизонтом, на землю спустились густые сумерки. А я так и не могла ни на что решиться. Мысли скакали, как взбесившиеся мустанги, меня то пробивал нервный смех, то слёзы наворачивались на глаза. Ах, если бы Стэнн был здесь! Насколько всё было бы проще. Он бы мне помог разобраться в моих перепутанных мыслях. Впрочем, я бы и сама разобралась, чувствуя его поддержку, тепло его рук. Если бы он был рядом!
Когда на небе засияла полным светом луна, я вдруг поняла, что Стэнн со мной так и не поговорил. И опять встревожилась: неужели случилось что-то настолько серьёзное, что Стэнн до сих пор занят? Помаявшись, стоит ли отрывать его от таких важных дел, всё-таки решила рискнуть.
«Стэнн, ты всё ещё работаешь?»
«Только что освободился, — ответил любимый. — Прости, родная, но у меня был тяжёлый день. Я очень устал. Настолько, что даже мысли не шевелятся. Ложусь спать. Добрых сновидений. Целую».
И в голове стало тихо.
Я тяжело вздохнула. Так и не удалось мне с ним поговорить. Пожалуй, и мне надо ложиться, день у меня тоже выдался не из лёгких. Да и завтра будет не легче. Но решение я, кажется, приняла.
Стэнн
Рэвалли стоял у окна, навалившись на подоконник, и смотрел на сгорбившегося за столом Стэнна. Он уже начал жалеть, что решил устроить Селене такое серьёзное испытание. И не столько из-за самой Селены, хотя, как он чувствовал, ей приходилось несладко, сколько из-за Стэнна, переживающего чуть ли не больше неё. За день, проведённый у него в поместье, Стэнн осунулся и потемнел лицом, а в его глазах горел лихорадочный блеск, как у тяжелобольного.
— Стэнн, возьми себя в руки, — с лёгким раздражением, вызванным тем, что он сам сомневался в том, что говорил, попросил Рэвалли. — С ней всё будет в порядке.
Но Стэнн затряс головой:
— С ней уже не всё в порядке, Рэв. Я чувствую, ей очень плохо. Очень. А я ей не только не помогаю, но ещё и вру постоянно. Она мне этой лжи не простит.
— А ты ей не говори, — посоветовал друг.
— Ты забываешь, что она — эмпат и может это просто почувствовать, — горько усмехнулся Стэнн.
— Если любит — простит, — сурово парировал Рэвалли.
— Вот как раз потому, что любит, может и не простить, — угрюмо отозвался Стэнн и, встав, заходил по комнате. — Не думал я, что наша семейная жизнь начнётся со лжи. Мне кажется, мы перестарались в своём стремлении испытать её.
Рэвалли промолчал, не сказал другу, что в последние часы ему тоже начало так казаться. Настраиваясь на Селену, он ловил волны такого отчаяния, что ему становилось не по себе. Но каяться в своём решении было уже поздно.
— Ты мне так и не рассказал, как к Королю сходил, как он среагировал на столь неординарное событие, — попытался он отвлечь Начальника от хмурых мыслей.
— А как он мог среагировать? — раздражённо отмахнулся тот. — Он же непробиваем. Выслушал мой доклад о российских колдунах, взял бумаги, сказал, что ознакомится и послезавтра даст ответ. И отправился на совещание.
Друзья опять помолчали, потом Рэвалли снова попытался начать разговор:
— Есть хочешь? Ты ж так и не поужинал. У меня лаверийское есть. Выпьем?