— Держи рот закрытым. — Лениво приказал в уме голос Ворисона.
Темный взгляд Скевоса на мгновенье скользнул к нему.
— Господин Ариган, прикажите своей жертве убрать руку с ваших причиндалов. На записях, которые обещал канцлер-фрей, это будет выглядеть как минимум странно. Пусть она хотя бы скажет, что у неё закружится голова. И пришлось уцепиться за ваше достоинство — поскольку ничего лучше на роль перил тут не нашлось…
— Убери руку. — Беззвучно прорычал Ворисон.
Я тут же её отдернула.
— Вы собирались попрощаться и уйти. Как и все мы. — Напомнил канцлер-фрей.
— Наташа. — Снова настойчиво сказал Скевос. — Я знаю, они вас поймали. Я ещё вернусь. Я никогда не отступаю — никогда и не от кого. Я втравил вас в эту историю — и вся ответственность на мне.
Он перевел взгляд на Ворисона.
— Нас выдают мелочи, Ариган. Ваша жертва молчалива. А на записях с моей «Быстрой» Наталья Ивановна даже слишком говорлива. Этой разницы в поведенческом профиле будет достаточно, чтобы Альянс согласился со мной. И признал, что моя гостья была обработана вирусом.
Канцлер-фрей переглянулся с одним из крепких мужчин, державшихся рядом с ним.
— Скажи ему, что он дерьмо. — Потребовал у меня в голове голос Ворисона. — Скажи, что презираешь, ненавидишь его рожу… и пусть он почувствует, что это так!
Ах ты гадина, со смятением подумала я. Хотя… как там сказал Ворисон — пусть почувствует, как я презираю и ненавижу? Почувствует. Значит, не только услышит?
О да. Он почувствует.
Главное — не думать ни о чем, мелькнула мысль. Просто ненавидеть и презирать по полной…
— Скевос, ты тварь. — Объявила я. Слова прозвучали громко, переводчик тут же включился, донося мои слова до окружающих.
Канцлер-фрей едва заметно поморщился, Скевос шевельнул бровью.
— Гаденыш. — С подъемом продолжила я. Переводчик упоенно стрекотал. — Насильник! Ну или почти насильник. Думаешь, не помню, как ты приставал ко мне? Как пытался опоить вином с какой-то дрянью, которую туда намешал? Урод! Презираю тебя…
И быстро, не давая себе опомниться, плюнула в Скевоса.
Что самое удивительное, попала точно в лицо.
Скевос, не сводя с меня глаз, растянул губы в неверящей улыбке. Вскинул руку — и медленно вытер плевок серым шарфом. Повернулся к канцлер-фрею, бережно зажав складки ткани в кулаке.
— Теперь у меня имеется проба для анализа, данная вашей жертвой абсолютно добровольно. И публично. Это доказательство, которое убедит Альянс. Ну так как? Будете упорствовать? Или все-таки вернете мою гостью?
Кто-то из мужчин, окружавших канцлера, двинулся в его сторону вместе с диском. Свободная рука Скевоса нырнула под шарф — да там же и осталась.
— Если вам пришла в голову мысль остановить меня — забудьте об этом. Завтра утром я должен послать на Орилон сообщение. Иначе сюда отправится корабль Альянса. Если я вернусь на Орилон, обработанный вашим вирусом, это тоже заметят. И не простят.
Ворисон, наконец-то опомнившийся, что-то рявкнул вслух. Переводчик заботливо перечислил:
— Самка парнокопытного млекопитающего. Самка животного из семейства псовых…
— Ворисон, замолчите. — Живенько сказал канцлер-фрей.
И глянул на Скевоса.
— Вообще-то, ваша гостья только что обвинила вас в покушении на её телесную свободу. После такого мы просто обязаны защитить её от…
Скевос перебил, и тон у него прозвучал неласково:
— Обвинение, высказанное после обработки вирусом, не признается ни одним судом. Ни в одном из миров Галактики. Ну?!
— Ворисон. — Нехотя сказал канцлер. — Отдайте её. Быстро! И пусть убираются.
Красавец с полотенчиком на бедрах сделал это своеобразно — столкнув меня с диска. Если бы не рванувшийся вперед диск Скевоса, лежать бы мне на полу. В четырех метрах под беседовавшими господами.
Скевос поймал меня на лету, сграбастав в воздухе. Прижал к себе.
— Уходим.
Диск, на котором мы стояли, уже летел к эстакаде. В горуд я запрыгнула лишь на секунду позже Скевоса — и машина сорвалась с места, по вертикали уходя вверх. Подо мной довольно чмокнула гравитационная подушка, прижав к сиденью…
— Все потом. — Объявил Скевос, не сводя глаз с вида впереди — и припечатав ладонь к приборной доске. — Объяснения, извинения… потом. Анализ!
Мягкий женский голос заполнил машину, для меня все сказанное перевели.
— Посторонних вирусных генокомплексов в крови и кожных покровах не обнаружено.
— Запуск двигателей! Стартуем сразу по прибытии!
Глава восьмая. Торг
Горуд скользнул к космодрому с немыслимой высоты — как по горочке скатился. Выписал быстрый зигзаг, обходя странно разлапистую антенну одного из кораблей, и рванулся к «Быстрой», замершей посреди взлетного поля.
Скевос что-то крикнул, выпрыгивая из горуда. Я хотела было рвануться вслед за ним, но не смогла двинуться.
Тело не слушалось, и короткий миг я потратила на то, чтобы сообразить — там, в зале, Скевос сказал «уходим». И только. А команды на выход не было…
Через какую-то секунду, показавшуюся мне вечностью, женский голос пропел перевод:
— За мной…
И я наконец выскочила из салона. Полетела следом за Скевосом по лестницам. Успела увидеть, как он стянул с себя шарф-тогу на одном из ярусов, пнул ближайшую дверь и швырнул туда скомканную ткань. Что-то приказал.
Над ухом пропел голос интеллекта корабля:
— Анализ!
Скевос, даже не оглянувшись в мою сторону, понесся дальше. Ещё ярус — и я следом за ним заскочила в рубку. Он уже растянулся на ложементе, руки порхали в воздухе, словно касались клавиш невидимого пульта…
А на стенах рубки поднимались звездолеты. И торчала вдали, на горизонте, частая гребенка небоскребов Рирсы.
Скевос что-то бросил, не глядя в мою сторону. Перевели практически тут же.
— Сядь на пол. Я уйду в прыжок, как только выйду из атмосферы. Проблем не жду, но… но всякое может быть.
Я съехала по стенке на пол. Звездолеты, идущие по кругу, панорамой, дрогнули и начали уплывать вниз.
Белесое небо распахнуло нам объятья. Потом и оно исчезло, сменившись черной пеленой космоса…
Едва успевшие проклюнуться звезды вспыхнули и двинулись по кругу, выписывая одну гигантскую, светящуюся спираль. Которая рывком погасла. Темнота, тишина.
А затем вокруг возникла новая спираль. Крутнулась, расправилась снова в звездное небо.
Только звезды тут были натыканы реже, чем у Фогенс-Лула. Заметно реже. И рубку освещали лишь красно-зеленые отсветы, вырывавшиеся из пространства над ложементом. Оттуда, где порхали перед этим пальцы Скевоса, нажимавшие невидимые клавиши.
Вставший с ложемента Скевос объявил:
— Вот мы и ушли. Часов десять на отдых и проверку систем — а потом будет новый прыжок.
Я попыталась было встать, но тело не слушалось. Так-так… Выходит, от Ворисона я избавилась — а рабыней осталась по-прежнему.
Следующее открытие было сделано, когда я решилась открыть рот, чтобы спросить, что же теперь со мной будет. Губы не слушались.
— Мне жаль это говорить. — Медленно сказал Скевос, уже стоявший рядом — и наблюдавший за мной сверху. — Но вирус, которым тебя обработали, произведен на Фогенс-Луле. А это значит, что у меня нет от него вакцины. Аппаратура «Быстрой» ещё не завершила анализ — но если ты молчишь, значит, на тебе испробовали модификацию, полностью лишающую воли. Такое используют крайне редко — и в очень специфических случаях. Говори, Наташа. Я позволяю тебе говорить — всегда, когда ты этого захочешь.
Губы вдруг разжались, и я выплюнула:
— Кричать ещё разреши…
Он сел на пол рядом со мной. Свободно, вольно, согнув одну ногу и вытянув другую.
— Кричи, Наташа. Позволяю тебе кричать всегда, когда ты захочешь.
Меня вдруг замутило от желания завопить, заорать, забиться прямо тут, колотясь об стенку. Чтобы хоть так ощутить, что тело это ещё мое. Через боль…
Но вместо этого я сделала глубокий вдох, а на выдохе всхлипнула. Глаза защипало, рот скривился.
Я заплакала, Скевос неожиданно — или все-таки ожидаемо? — обнял меня. В следующее мгновенье я очутилась на полу. Ощутила прикосновение губ. Сначала просто к щеке, как-то легко, почти по-братски.
А потом губы Скевоса накрыли мой рот, заглушив очередной всхлип. Поцелуй оказался непривычно коротким. Он тут же оторвался от меня, навис сверху. Сказал тихо — почти что выдохнул в мои полуоткрытые губы. Застрекотал голос интеллекта корабля…
— Не буду врать, Наташа. Я не сильно расстроен тем, что вышло именно так.
— Ещё скажи, что ты рад. — Я попыталась вскинуть руки, как-то вырваться из-под него — но чертово тело не слушалось. Пришлось, глотая слезы, просить: — Двигаться разреши…
— Собираешься сопротивляться?
Слезы вдруг высохли, и я зло сказала:
— А надо? Хочешь повторить подвиг Ворисона?
Скевос дернулся, чуть откинулся назад — красно-зеленые отсветы заиграли на одной половине лица, той, что была обращена к ложементу. На впалой, твердой щеке с короткой щетиной, неведомо когда успевшей отрасти, дернулся мускул.
— Я не Ворисон. И меня оскорбляет это сравнение. Поверь, я видел и сделал в своей жизни гораздо больше, чем это заласканное двухсотлетнее дитя.
— Двухсотлетнее?!
У меня даже слезы высохли. В первый момент я решила, что не так расслышала перевод — но Скевос кивнул мне сверху.
— Ворисону Аригану двести девятнадцать лет. Так что он сделал с тобой?
— Ты так и не разрешил мне двигаться. — Упрямо сказала я.
Скевос хищно улыбнулся, придвинулся, и глаза его вдруг оказались прямо напротив моих. Так близко, что больше я ничего не видела.
— А вот за это мы поторгуемся. Тебе никто не говорил, что капитаны Звездного Альянса ничего не делают просто так?
— Значит, спас, чтобы попользоваться самому? — Выплюнула я.
В голосе даже отвращения не прозвучало — одна тоска и горечь. В носу и глазах опять щипало, ещё немного, и зареву в голос, захлебываясь слезами.
Глаза Скевоса стянулись в жесткие щели.
— Я спас тебя потому, что ты была гостьей Альянса. И потому…
Он сделал паузу, а зачем, стало понятно через долю секунды, когда Скевос перекатился на бок — и я почувствовала его руку на своем бедре. Надорванный Ворисоном саронг давно уже мало что прикрывал, а теперь и вовсе распахнулся, и я напрасно пыталась сдвинуть колени — они не слушались…
Скевос сбоку что-то медленно сказал. Переводчик пропел:
— Потому что я обещал тебя дождаться. — Рука скользнула по бедру, чувствительно вдавливаясь в него. — Потому что оставь я тебя на Фогенс-Луле, в следующий раз там обработают вирусом одного из капитанов. — Рука передвинулась выше ещё на несколько сантиметров. — Пусть этот раз наступит не сразу, возможно, только через несколько лет — но там, где ты не дашь по рукам, тебе очень скоро дадут по морде.
Ладонь Скевоса вдруг съехала на внутреннюю сторону бедра. Прошлась обратно до моего колена. Он приподнялся, опираясь на одну руку, глянул сверху. Темные глаза прятались в тени, лежавшей под бровями. И невозможно было понять, куда он смотрит — мне в лицо или ниже, туда, где распахнулись полы саронга.
Я сглотнула. Заорать? Ну и чем это поможет? Пока контроль над моим телом у него — я не больше чем кусок мяса…
Надо собраться, мелькнула паническая мысль. Собраться и хоть чего-то добиться… то есть хоть что-то выторговать. Хотя бы возможность двигаться. Он ведь хотел торговаться?
Одно хорошо — оцепенение, которое меня захлестывало в обществе Ворисона, исчезло.
Ладонь по-хозяйски подлезла под мое колено.
— И ещё я спас тебя потому, что пожелал оставить на моей «Быстрой». А это значит — никакой Дали.
Скевос нажал на колено снизу, и оно послушно согнулось. Сказал с едва заметной усмешкой, не меняя позы:
— Вот так и держи.
Я стиснула зубы, ощутив, как слезы прочертили дорожки к вискам.
Нога осталась согнутой.
— Ты же хотел торговаться? — Я судорожно втянула воздух. — Знаешь, я уже готова к торгу…
Скевос напряженно хохотнул, осекся, промурлыкал:
— Это точно.
Его пальцы снова пустились в путешествие по моему бедру — на этот раз от колена и выше, по внутренней стороне.
И останавливаться он вроде бы не собирался.
— Послушайте! — Я снова безуспешно дернулась внутри своего тела — уже в который раз за этот вечер. — Давайте договоримся. А уже потом…
Скевос что-то хрипло сказал.
— Ещё немного, и мы начнем договариваться. Ещё чуть-чуть…