— Звяк-звяк, — пробормотала она, выходя из кабинета следователя.
Агафья умылась холодной водой, смывая кровь с шеи, где прошлись коготки взбесившейся бабы. Позволить себе убрать царапины девушка не могла. Слишком многие видели, как они появились. К пяти она, наконец, окончательно закрыла для себя это дело. Водопроводчик уверенно опознал необычное украшение. Да и убийца не особо запиралась, с каким-то непонятным удовольствием рассказывая, как спланировала смерть сестры и привела свой план в исполнение. Вернувшись на рабочее место, чтобы написать отчет, девушка застала лишь Николая.
— Привет, — сказала она устало. — А где Макс?
— Макс полон раскаянья за свое вчерашнее соло-выступление, — усмехнулся капитан. — И, похоже, побаивается остаться с тобой наедине. Часа два назад сообщили о поножовщине, и он уехал туда. Недавно звонил, говорил, что там подростки бутылку не поделили, два трупа. Душегубу нет еще и четырнадцати, о чем он бодро заявил, едва увидел полицию. Детки, мать их…
— Да, уж, — согласилась Агафья. — Но вы сами виноваты.
— Не понял, — оторопел Николай.
— Ваша система воспитания, — пояснила она. — У нас все построено намного разумнее.
— Ну-ка, просвети меня. И как же это у вас? Родители все равно разные, да и гены никуда не денешь…
— В том то и дело, что у вас воспитанием занимаются родители. А кто их этому учит?
— В каком смысле?
— Николай, врач не встанет за операционный стол, пока не проторчит кучу лет в мединституте. Пекарь не испечет булки, пока его этому не научат. Даже, прежде, чем сесть за руль, ты ходил на курсы, сдавал экзамены и все такое. А родители воспитывают детей, как Бог на душу положит. Им никто не преподавал основы воспитания гражданина. И вот, результат. Конечно, и у нас попадаются уроды. Гены, как ты сам сказал, врожденные склонности…
— Погоди, а как же у вас построена система воспитания? — заинтересовался Николай.
— Разумно. Дети с рождения отправляются в храмы. Там их инициируют, воспитывают, обучают, кормят и лечат квалифицированные специалисты, которых готовили именно для этого. Вспомни, сколько несовершеннолетних у вас погибает из-за халатности родителей, связавшись с дурной компанией, попав в руки подлецов, да просто не пройдя вовремя медосмотр? Наши наследники от всего этого защищены, насколько это вообще можно сделать. Мы живем намного дольше вас. И потомков у нас рождается намного меньше. Да и инициацию выдерживают не все. Мы не имеем права лишний раз рисковать.
— Не части, — нахмурился капитан. — Я уже запутался. Намного, это на сколько?
— Средняя продолжительность жизни — лет семьсот. Но я знаю тех, кому давно зашкалило за тысячу.
— Ох, нифига себе! А не преувеличиваешь?
— А смысл? — улыбнулась девушка. — Думаю, по сравнению с вами у нас замедленное старение. Мне, например, тридцать восемь, а бывали случаи, когда ваши преподаватели в университете пытались турнуть меня с лекции. Мол, иди, детка, отсюда, сначала школу закончи.
— Однако, — рассмеялся Николай. — Нас бы перенаселение захлестнуло, если бы люди жили по пятьсот лет.
— Магикам это не грозит. Обычно у пары рождается двое, иногда даже один ребенок, не больше. Трое — это уже чудо. А ведь многие не проходят инициации.
— Да что это за инициация такая?
— Открытие магических способностей. Это сложный процесс. Не все его переживают. Но если этого не сделать, будет только хуже.
— Тогда понятно, почему у вас так трясутся над каждым дитем и закрывают в интернат. Хотя, мне бы не понравилось видеть своего сына или дочь только по выходным.
— По каким выходным? — недоуменно подняла глаза от монитора, где уже красовалась шапка отчета, Агафья. — Мать проводит всю беременность в храме, там же и рожает. Покидают храм дети не раньше восемнадцатилетия. А если Предназначение Сюзерена предусматривает обучение в Академии, то вообще в двадцать три.
— Стоп! — опешил Николай. — А когда они встречаются с родителями?!
— Я же говорю, — с легким раздражением отозвалась Агафья. — Или в восемнадцать, или в двадцать три.
— А в какие дни? — тупо уточнил оперативник.
— Я про возраст, Николай.
— Но это же…
— Николай, — девушка внимательно посмотрела на друга. — Я встретилась со своими родственниками впервые, когда мне исполнилось двадцать три года. И ни я, ни они ничуть по этому поводу не переживали. Ваши женщины же не плачут, что не могут встретится со своим ребенком во время беременности! Считай, что у нас беременность длится восемнадцать лет. А теперь дай мне, наконец, написать чертов отчет.
Капитан умолк, но на магичку продолжал посматривать с недоумением. Ее объяснения породили больше вопросов, чем понимания. Что за бред… Не видеть своих детей восемнадцать лет. И что такое Предназначение Сюзерена. Выражение благоговения, которое промелькнуло на лице девушки, когда она произнесла эти слова, совершенно не вязалось с ее обычной равнодушной манерой говорить. Решив отложить расспросы до более подходящего момента, Николай заставил себя вернуться к рабочим делам.
— С отчетом придется еще немного подождать, извини.
— Слушаю, — снова подняла голову Агафья.
— Я договорился с Бурундуком. Дело об убийстве мальчика официально на нас с тобой. За Снайпера отвечает Макс.
— За что ж ему такая немилость? Одному там не справиться.
— Разумеется, мы будем помогать. А вот он нам помогать не будет. Постарайся вообще не упоминать при нем…
— Да, уж, понимаю, не дурочка… — нахмурилась Агафья.
— Ну, а раз понимаешь, то пиши свой отчет и вливайся. Кстати, что за отчет?
— Дело близняшек, — пожала плечами девушка, не переставая стучать по клавишам. — Мы его закрыли.
— Оп-па, — удивился Николай. — Так что ж ты молчишь? Рассказывай!
Агафья вздохнула с видом великомученицы, чем насмешила друга, и рассказала про сережки-колокольчики.
— Вот такое звяк-звяк, — закончила она. — Не сердись. Просто подобные дела всегда навевают на меня черную меланхолию. Убить сестру ради лишней комнаты… Хочется побыстрее завершить и забыть.
— Так у нас вроде за последнее время такого не попадалось?
— А я и не про нас. Я про себя, — безмятежно улыбнулась девушка.
— Все хотел тебя спросить, а чем ты на родине занималась? — поинтересовался Николай, заинтригованный этим «про себя».
— Тем же, чем и здесь. Душегубов ловила. Я была законницей. Сначала боевиком, а потом тенью. А теперь дай мне закончить этот отчет, пожалуйста, если не хочешь, чтоб завтра на планерке Бурундук меня съел, — усмехнулась Агафья.
Николай умолк, и девушка снова застучала по клавишам. Полчаса спустя она сложила все документы, касающееся дела близнецов, в папку и отнесла следователю. Когда она возвращалась в кабинет, позвонил Макс.
— Привет любовь моя. Я соскучился.
— Здравствуй, Макс, — отозвалась девушка, улыбаясь. Нежности она в коридоре отдела себе не позволила.
— Как приятно слышать от тебя «Макс», а не «Максим Андреевич», — усмехнулся майор. — Просто душа поет. Солнышко, я тут, похоже, застрял надолго. Ты меня не жди. Завтра увидимся.
— Хорошо, — согласилась девушка с явным сожалением. — Тогда до завтра.
— До завтра, родная, — отозвался Макс. — Спокойной тебе ночи и сладких снов, если мне не удастся позвонить еще разок.
— И тебе…
Агафья вошла в кабинет, думая о том, насколько странно все то, что происходит между ней и Максом. Странно и непривычно. Жизнерадостный голос Николая прервал ее размышления:
— Ну, что, подруга, закончила на сегодня?
— В общем, да, — ответила девушка. — Звонил майор, и сообщил, что ждать его — бесполезное дело.
— Понятно. Тогда поехали домой. Ужинать, правда, нечем, но мы можем прихватить что-нибудь по дороге.
— Друг мой, я думала, ты отвык от общепита.
— Мало ли от чего я отвык, — хмыкнул Николай. — Эдак ты меня совсем разбалуешь.
— Считай, что я балую себя, и пользуйся случаем, — ухмыльнулась девушка.
— Не хотелось после работы еще и нагружать тебя кухней, — неуверенно протянул капитан.
— Не парься. Секретов между нами теперь нет, так что можешь поприсутствовать и убедишься, что это — не нагрузка.
— С удовольствием.
— Тогда поехали, — заключила девушка, забрасывая на плечо рюкзачок. — А за ужином расскажешь мне про убийство мальчика. Оно как-то мимо меня прошло за всеми этими событиями.
Они вышли из Управления и отправились домой.
Знакомый подъезд встретил их беспросветной тьмой. Безуспешно пощелкав выключателем, Николай удивленно проговорил:
— Оп-па, свет отрубили, что ли? Давненько такого не было…
— Да, нет, похоже, какой-то урод лампочки на лестнице побил, — отмахнулась Агафья, спокойно поднимаясь по ступеням.
Девушка легко шла в полной темноте. Николай же поднимался с трудом, то и дело спотыкаясь, а на лестничной клетке вообще чуть не растянулся, обнаружив ступеньку следующего пролета на полметра ближе, чем ожидал.
— Подруга, подожди меня-то! — окликнул он девушку. Судя по звукам, она уже брякала ключами у дверей квартиры. — Ты, что, в темноте видишь?
— Иногда, — спокойно отозвалась нахалка и, видимо, включила лампу в прихожей, потому что на лестнице стало чуть светлее. Гораздо быстрее взобравшись наверх, чем ожидал, мужчина увидел, что девушка склонилась над какой-то черной коробкой, лежащей на половичке.
— Стой! Не трогай! — он оттащил ее в сторону. — Ты, что, про террористов никогда не слышала? Мало ли, что там внутри.
— Да знаю я, что внутри! — Агафья попыталась вывернуться из его рук. — Трупик какого-то мелкого животного, скорее всего, крысы.
— Оригинальный подарочек, — протянул капитан.
— Пакостит какой-нибудь ненормальный, — махнула рукой девушка.
И не успел Николай хоть что-то ответить, как она, обернув коробочку вытащенной из кармана газетой, побежала вниз по лестнице, унося гадкий сюрприз. Через несколько минут в коридоре вновь нарисовалась ее довольное личико:
— Отнесла на помойку.
— Зря, — отозвался Николай, запирая за ней дверь. — Вещественное доказательство…
— Да, ну, — легкомысленно, на его взгляд, отмахнулась Агафья. — Побесится и угомонится. На большее, чем сунуть под дверь какую-нибудь мерзость, подобные червяки не способны. Поверь мне.
— Ну, как знаешь, — не стал настаивать капитан и отправился мыть руки. Про себя он решил попозже все-таки выяснить, кто это такой остроумный, и отучить юмориста шутить.
Когда он вернулся на кухню, девушка посмотрела на него с хитринкой и спросила:
— Ты хотел увидеть, как я готовлю? Тогда садись и смотри. Только резко не вставай, а то еще получишь чем-нибудь по голове…
— От тебя, за то, что помешал? — усмехнулся капитан, присаживаясь у подоконника и доставая сигареты.
— Да, нет. Смотри, сам поймешь, — рассмеялась Агафья и взмахнула рукой, сбрасывая с пальцев маленький салют.
Искры разлетелись по кухне, и все вдруг пришло в движение. Хлопнула дверца холодильника, и в воздухе закрутился смерч из молока, яиц, муки и еще бог знает чего. Из духовки выпорхнул протвень, и кусок масла, как толстая гусеница, пополз по металлу, оставляя жирный след. На разделочную доску перед носом у капитана плюхнулась рыбья тушка. От неожиданности мужчина отшатнулся, а когда снова взглянул на стол, там уже лежали только скелет и аккуратная кучка требухи. Он сморгнул, увидев, как кусочки филе вереницей вливаются в хоровод из луковиц и каких-то сушеных травок. Мгновенье, и все это превратилось в колбаску однородного фарша, которая вдруг распалась на одинаковые кругляши, словно ее разрубил десяток невидимых ножей. Они плавно спланировали на протвень, где уже лежали лепешки теста. Николай с трудом подавил желание отодвинуться подальше, наблюдая, как их края схлопываются, будто лепестки хищной росянки. Несколько секунд, и лист с ровненькими булочками, напоминавшими по форме маленьких рыбок, исчез в духовке. А в это время на плите продолжался свой балет. Овощи выпрыгивали из кожуры и сами собой рассыпались аккуратными кубиками над кипящей кастрюлей. Мгновенье спустя туда же нырнули мелкие тефтельки. Каким образом в них превратился кусок мороженного мяса, Николай так и не понял.
— Ну, вот и все, — с улыбкой сказала Агафья, пять минут спустя усаживаясь на соседнюю табуретку. — Через полчаса можно будет кушать. Ускорять процесс варки не рекомендуется — можно испортить вкус.
— Однако… — протянул не до конца пришедший в себя капитан. — Ты точно там у себя в полиции работала, а не поваром в ресторане?
От такого предположения девушка расхохоталась:
— Нашим поварам я и в подметки не гожусь. То, что ты видел — из необходимого минимума бытовых плетений, которые изучают в общем порядке в начальной школе.
— Хорош минимум, — усмехнулся Николай. Агафья только плечами пожала.
— Расскажи мне про убийство мальчика, пока ждем, — попросила она.
— Особо рассказывать пока нечего, — посерьезнел капитан. — Ни одежды, ни тем боле документов при нем не было. Я сегодня просмотрел заявления о пропавших детях. Есть несколько похожих. Пригласил на опознание, но это, сама понимаешь… Некоторые исчезли еще в прошлом году. Эксперт сказал, что над ребенком долго издевался какой-то педофил. Возможно, где-то прятал. Место обнаружения тела — глухое, никто ничего не видел. Убили пацана где-то еще и выбросили тело в мешке для мусора на эту помойку… Я потому и попросил тебя не упоминать при Максе…
— Это понятно. Ни к чему ему эти подробности, — согласилась девушка, поежившись от неприятных воспоминаний. — А что вокруг? Дома? Может быть, производственная зона?
— Да пустырь. Вроде как стройка заброшенная. Одна высотка туда выходит достаточно близко. И то торцом без окон. Вот фотки прислали, — Николай достал положил на стол большой бумажный конверт, который принес с работы.
— Печаль. Следы?
— Следов не меряно. Туда вся округа повадилась негабаритный мусор таскать.
— Еще печальнее, — констатировала Агафья, просматривая снимки. — Не найдем свидетелей — висяк будет.
— Угу, — мрачно подтвердил Николай. — Но майора я к этому делу в любом случае на пушечный выстрел не подпущу. Найдем урода — он его пристрелит, даже до машины не доведет. Не найдем, психовать будет…
— Согласна. Это ты правильно решил. А Макса не удивит, что я тоже при нем об этом не заговариваю? Я же вроде как не знаю о его прошлом.
— Ты знаешь, что у него была какая-то мрачная история, связанная с подобными ублюдками. Так якобы сказал тебе я. Но, думаю, он в ближайшее время сам тебе расскажет об этом.
— Понятно… А, что, на заброшенной стройке не толкутся бомжи, подростки и прочие асоциальные личности?
— Вроде как бомжи есть, но они полиции боятся. Быстро рассосались, как мигалки увидели. Завтра я туда сам поеду, попробую найти.
— Я с тобой.
— В бомжатник?! — возмутился капитан. — Хочешь, чтоб мне Макс голову оторвал?
— Во-первых, — ледяным тоном проговорила Агафья, мгновенно ощетинившись. — Я полноправный оперативник. И если мне надо будет в бомжатник, притон, бандитское логово, я туда пойду. И ты лучше других знаешь, что шансов на безвременную кончину в таком месте у меня куда меньше, чем у любого из вас. А во-вторых, я собиралась вовсе не в бомжатник. С девчонкой мужички даже говорить не станут. Не применять же к ним Комплекс номер двенадцать.
— Ну и куда же ты тогда собралась? И, кстати, что такое комплекс номер двенадцать?
— Комплекс номер двенадцать — пытка, — спокойно ответила девушка.
— У вас и такое есть?! Да под пыткой кто угодно подтвердит любую чушь!
— Ты забываешь, что вранье у нас редко прокатывает, — жестко усмехнулась Агафья. — Существуют, конечно, артефакты и плетения, которые скроют внешние проявления лжи. Но кто ж их допустит у подозреваемого?
— Ладно, проехали, — предложил Николай, поежившись. Глазами милой юной девушки на него вдруг глянула зрелая, даже жестокая законница, и от этого зрелища ему стало не по себе. — Так что ты собираешься делать на месте убийства?