— Точно, — твердо сказала девушка. — На постоянную работу я, наконец, устроилась. Мне ни к чему этот балаган.
— Жаль…
— Возможно, я смогу Вас утешить, Анна. Знаете, где я теперь работаю?
— Открыла собственный знахарский салон? — кисло улыбнулась мадам.
— Нет, — Агафья с трудом подавила смех, вызванный таким предположением. — Я работаю в полиции.
— Где?!
— И мне нужны информаторы. Это обычная практика, даже обязанность. А где еще женщины расслабляются и начинают болтать, как не в салоне красоты, Вам ли не знать?
— Ну, да… Потрепать языком наши клиентки любят.
— Они будут болтать, а Вы будете мне сообщать самое интересное.
— Девочка моя, ты представляешь, какая это антиреклама? — возмутилась мадам Люлю.
— А кто об этом узнает? Я же не совсем дурочка, чтобы на каждом углу орать, какие птички приносят мне информацию. И, потом, я же не сказала самого главного. Если мы с Вами договоримся и оформим все официальные бумажки, то раз в месяц я буду приходить сюда и принимать одну или двух клиенток, которых Вы выберете. Как до сих пор. И мне не интересно, сколько с избранных возьмете Вы. Как Вам такая сделка?
Мадам Люлю задумалась. Упускать знахарку не хотелось. Но и уговорить ее продолжать работу не представлялось возможным. А так, хоть что то оставалось. Да и во всех фильмах показывают, что полиция не болтает про своих информаторов.
— Хорошо, деточка, — решительно произнесла Анна Олеговна. — Я к тебе так привязалась, что всегда помогу.
— Вот и отлично, — спокойно, словно и не сомневалась в ее положительном решении, сказала девушка. — Я заскочу на днях с документами.
— Только не в милицейской форме! — испугалась мадам.
— Нет, что Вы. Никакой формы и прочей официальности, — улыбнулась Агафья. — Мы же с Вами друзья.
Когда Николай добрался домой, Агафья снова оказалась на кухне с липовым чаем, только фикус отсутствовал. Лишь теперь он задумался, как убедить голодную, но гордую девчонку немного подхарчиться. В качестве платы за лечение она не согласится, в этом он был уверен.
— Привет, как дела?
— Здравствуйте, — вежливо отозвалась Агафья.
— Ты сегодня рано, — Николай сделал новую попытку завязать разговор.
— А, ерунда, — отмахнулась девушка. — Быстро закончила.
— Понятно. А что ты со мной все на «вы», да на «вы»?
— Так вежливо. К старшим обращаются на «вы».
— Брось эти глупости! Не такой уж я и старый.
— Не старый, а старше, — улыбнулась девушка. — Но если Вы…ты так хочешь…
— Хочу, — подтвердил Николай. — Мне так удобнее. Скажи, Агафья, что ты со мной сделала?
— В каком смысле? — не поняла девушка.
— Плечо, — напомнил Николай. — Я сегодня у хирурга был. Он вообще не нашел никаких следов ранения. Все прошло, как по маслу. Как это случилось?
— Массаж, травки, — напряглась знахарка.
— Сапожным кремом пахли твои травки… Но помогли отлично.
Агафья молчала, напряженно буравя его взглядом.
— Да не бойся ты, — успокоил ее Николай. — Не нужны мне твои секреты. Не хочешь — не говори. Я просто так спросил. А, вообще… Спасибо тебе. Не важно, как тебе это удалось. Спасибо.
— Не за что, — она заметно расслабилась. — Ерунда это. Не стоит благодарности.
— Для тебя, может, и ерунда… Короче, спасибо, Агафья, — капитан разложил яичницу по тарелкам и подвинул девушке. — Ешь, давай.
— Если Вы… Ты… считаешь, что теперь обязан меня кормить, то ты ошибаешься, — вскинулась девушка.
Чего-то подобного Николай ожидал, но уже успел придумать выход.
— Ничего я не считаю, — отмахнулся он. — Тут дело в другом. Ты ешь, остынет же.
Девушка молча ждала продолжения, не прикасаясь к еде. Николай вздохнул и начал объяснять:
— Рабочий день у меня — ненормированный. Готовить совершенно некогда. Знаешь, чем поголовно болеют все опера после пятидесяти, а то и раньше? — Агафья покачала головой, и он пояснил. — Язвой желудка. В забегаловках всяких не еда, а сплошная мороженая дрянь. Продукты-то можно в деревне у тетки моей купить, вкусно, натурально и не дорого. Только их готовить надо. А у нас как? Носишься по городу, тянешь в рот что попало и где попало. Приходишь домой — какое там готовить, закинуть бы что-нибудь в топку и спать. Вот я и подумал. Ты могла бы кашеварить, а я продукты привозить буду. И мне полезно, и тебе экономия.
— Ну, если так, — задумчиво протянула девушка, берясь за вилку.
— Так, так, — подбодрил Николай. — Ну, что, согласна? Я не переборчивый, ем все подряд и разносолов от тебя не потребую.
— Тогда согласна, — улыбнулась, наконец, девушка. — Тем более, что пока у меня время есть. Вот если успевать перестану, тогда посмотрим.
— Вот и отлично, — обрадовался он. — Ты есть-то будешь, или я зря старался? Яичница с помидорами, между прочим, вершина моего кулинарного искусства. Хотя еще я умею варить пельмени, сосиски и макароны. Картошку, наверное, тоже умею, только ее чистить надо, поэтому я никогда не пробовал.
Агафья рассмеялась и начала есть.
Глава 10
Понедельник
Утро понедельника встретило майора Реброва не ласково. Работая по старому висяку, он вчера вечером встречался с информатором. А этот замшелый алкаш признавал только одну валюту: бутылку, и страшно оскорблялся, если куратор отказывался пить вместе с ним. Зато мужик подрабатывал вышибалой в баре, где собирались одни бандюки, и часто приносил Максу много интересного. Но голова после таких встреч у опера раскалывалась. И сегодня был как раз такой случай. «И надо ж было именно сейчас Бурундуку вызвать меня на ковер», — мрачно думал он, шагая по коридору. Начальник уже ждал его, нервно расхаживая из угла в угол:
— Явился, — буркнул он вместо приветствия.
— По вашему приказанию прибыл! — шутливо отрапортовал Макс, но Дмитрий Константинович не принял веселый тон:
— Заметно, что прибыл, даже оборачиваться не надо, чтоб это понять. Выхлоп летит впереди тебя! Я тебе про проверку из прокуратуры говорил?
— Говорили, товарищ полковник, — сник майор. Разноса явно было не избежать.
— А чем ты меня в таком случае слушал? Как можно с таким фаном на работу переть? Это все-таки государственное учреждение, а не ликеро-водочный завод, мать твою! Какого рожна ко мне спозаранку Ильин ломится и докладывает, что кое-кто с жуткого бодунища, и если явятся проверяющие, то этого кое-кого надо будет срочно куда-нибудь услать? Уволят же тебя, идиота, по статье, как алкоголика! Или тебе только этого и надо? Решил таким образом на гражданку свалить?!
— Никак нет, товарищ полковник! С информатором беседовал, а он по-другому говорить отказывается.
— Максим, — устало проговорил Бурун, слегка успокаиваясь. — Тебе голова дана, чтоб фуражку носить, или ты ею иногда еще и думать можешь? Над отделом проверка висит, как дамоклов меч, мне вчера в прокуратуре все мозги вынесли, даром, что воскресенье, а ты в таком виде по коридорам шастаешь, Ильину перед глазами мелькаешь. Совсем страх потерял? Я все понимаю, оказии бывают разные. Ну, вышел такой случай, так затихарись в кабинете, в бумагах порядок наведи, например. У тебя там сам черт ногу сломит. Или вообще свали куда-нибудь по оперативной необходимости. Но не маячь на каждом углу. Что, я тебя учить должен?
— Виноват, товарищ полковник!
— Виноват он. Ладно, это лирика. Я тебя почему вызвал, — начальник задумался, подбирая слова. — Сегодня на работу выйдет ваш новый коллега. Относиться со всем пиитом и уважением. Я доступно излагаю? А то о твоих амурных подвигах все наслышаны, а нам еще только обвинений в сексуальных домогательствах впридачу к сексизму не хватало. Все ясно?
— Товарищ полковник! — возмутился Макс. — Я вообще-то не по тем делам! У меня ориентация в порядке!
— Идиот! — снова с пол-оборота завелся Бурун. — Ты, что, издеваешься?! Коллега — баба! Молодая баба! Ясно тебе?! Чтоб не смел к ней свои грабли тянуть! Никаких служебных романов я тут не потерплю! Совсем разболтался! Один секс на уме! Все! Пошел вон, балбес!
Майор Ребров вывалился из кабинета начальника убойного отдела красный, как вареный рак.
— И чтоб в бумагах порядок навел, алкоголик хренов!.. — донеслось до него прежде, чем дверь захлопнулась.
— Фух… — выдохнул он, подрагивающей рукой вытерев мокрый лоб. — Надо ж было опростоволоситься. Давно меня так не чихвостили.
Тут запиликал мобильник.
— Слушаю.
— Макс, ты как там? — раздался из динамика голос друга.
— Каком и там, и сям, — отозвался майор, и, покосившись на только что закрывшуюся, дверь, быстро пошел по коридору.
— Бурундук бушует?
— Бушует — слабо сказано, — Макс закрылся в кабинете и устало прислонился спиной к стене. — Ему, оказывается, вчера в прокуратуре выписали трендюлей. Ну, он их и передал по инстанции. С процентами.
— А по какому поводу буря?
— А черт его знает. Я так и не понял. Вроде, прокуратура обижается, что нас отшлепать не за что. А я еще и с бодунища. Вчера с Корнем общался. Ты его помнить должен, алкаша хренова. Короче, попал я под горячую руку.
— Типично…
— Да плюс сегодня девка должна явиться. Новая коллега, мать ее. Ну, я и пошутил не вовремя. За это добавку схлопотал. В общем, полный амбец… Даже не знаю, как я вчера так напиться умудрился?
— А у тебя с Корнем по-другому разговаривать не получается, — хмыкнул Николай. — Головка потом бо-бо…
— …и во рту кошки не только срали, но еще и старательно загребали когтями… — продолжил Макс. — Может, водка паленая была?
— Может, и водка. А только думаю, это не водка, а мы.
— Что «мы»? Погоди секунду, у меня рабочий телефон разрывается.
Прижав мобильный к груди, майор Ребров лениво ответил, но после первых же слов донесшихся до его больной головы, вытянулся по стойке смирно:
— Слушаю… Есть отвечать по форме!.. Так точно, товарищ полковник!.. Так точно, товарищ полковник! То есть, никак нет! Эмм… не могу знать… Понял. Да, — оперативник положил трубку и вытер вновь вспотевший лоб. — Фу, блин… — он вспомнил про мобильный: — Коля, ты там еще?
— Да. Ты что так тянулся?
— Бурундук звонил, чтоб ему охрипнуть. Напомнил, что я должен бумагами заняться.
— Серьезно? Считает, что у тебя уже склероз? Стареем мы, майор, стареем и слабеем…
— Да не такие уж мы и старики, — хмыкнул Макс и тут же непроизвольно схватился за загудевшую, как пустой котел, голову. — Уй! Может, ты и прав… Побегу я. Бурундук вышел на тропу войны. Если я к вечеру бумажки в порядок не приведу, он с меня шкуру спустит и сушиться вывесит… А фильм «Бурундук разбушевался-2» я сегодня не вынесу…
Кое-как дотянув до конца рабочего дня, но так и не увидев пресловутого нового коллегу, Максим Ребров четко в шесть проскочил через проходную. Попав во все возможные и невозможные пробки, он припарковал свой старенький Опель возле обшарпанной девятиэтажки и, наконец, оказался дома. Квартира встретила мужчину мрачной тишиной и запахом пыли.
— Козочка? — позвал он свою нынешнюю подружку, но никто не откликнулся.
Макс, спотыкаясь, прошел по коридору, думая о том, что давно пора вкрутить новую лампочку, потому что старая перегорела еще неделю назад. На плите стояла кастрюлька. Майор сунул туда нос, но вместо ужина обнаружил какую-то бумажку. Это оказалась записка. В лучших традициях любовных романов его девушка сообщала, что уходит от редко появляющегося дома, вечно усталого и крепко закладывающего за воротник опера. Макс выругался и, скомкав листок, бросил его в переполненное мусорное ведро.
В холодильнике обнаружился початый пакет просроченного кефира, а в ящике для овощей — две подгнившие картофелины, источавшие гадкую вонь. Это было достойное завершение отвратительного дня. Впрочем, примерно так же заканчивалось большинство романов майора, и он не особо удивился.
Девушки легко западали на него. Худощавая спортивная фигура, благородная седина на висках, тонкие нервные пальцы и, как сказала когда-то одна из его пассий, чье имя Макс давно забыл, трагедия в глубине глаз. Именно так, по мнению большинства представительниц слабого пола, должен был выглядеть принц. Но, пожив рядом, девицы быстро понимали, что майор полиции из убойного отдела мало похож на представителя королевской семьи. Он не успевал сбегать на рынок за картошкой и забывал о дне рожденья будущей тещи, его выдергивали на работу в любой день недели и в любое время, он мог не появляться дома двое суток, а приходя, мертвым телом валился в постель. Конечно, так было не всегда, Макс не скупился на комплименты и мог просто так подарить букет цветов. Но человеческий мозг лучше запоминает негатив, и рано или поздно девушки, насытившись неустроенным бытом, уходили от него.
Много раз майор зарекался заводить такие романы, но проблема состояла в том, что он боялся возвращаться в пустую квартиру, ему физически было необходимо, чтоб его кто-то ждал. А вот ждать певшие о неземной любви девицы как раз не желали, и все повторялось сначала. Мужчина достал из буфета початую бутылку водки и наплескал почти полный стакан. Залпом выпив жидкость и занюхав рукавом, он кое-как разделся и, не смотря на ранний час, лег спать.
Глава 11
Вторник
На следующий день майор Ребров, памятуя вчерашний выговор полковника, явился на работу после двенадцати, когда выветрились все намеки на вечернее возлияние. Подходя к своему кабинету, он заметил, что дверь приоткрыта. Макс удивился. В комнате было всего три стола. Один пустовал уже два года, с тех пор, как уволился Николай, второй принадлежал парню, который переквалифицировался из оперов в следователи и еще на прошлой неделе забрал свои вещи, а за третьим работал сам майор. Из-за неплотно прикрытой двери доносились какие-то голоса. Он прислушался.
— Нет, объясни мне, зачем ты подала рапорт именно сюда? Я же тебе советовал идти следователем, — хриплый баритон Ильина скрипел, как несмазанная телега.
— Товарищ подполковник, — женский голос был просто воплощением спокойствия. — Вы считаете, что я не справлюсь с работой?
— Я этого не говорил.
— Тогда я не понимаю, чем вызвано ваше недовольство.
Макс спохватился, что подслушивать под дверью собственного кабинета — глупость, и, кашлянув, прошел в комнату.
— Здравия желаю, товарищ подполковник, — нарочито браво козырнул он.
Ильин, поборник уставных отношений во всех их проявлениях, позволил себе мимолетную улыбку:
— Вас искал полковник Бурун, майор. Зайдите к нему. А вы, лейтенант, берите пример. Так выглядят уставные отношения между коллегами.
Начальник вышел, и Макс, тут же сбросивший маску ревностного служаки, присел на край стола, разглядывая худенькую девушку, почти девчонку. На вид ей было от силы лет двадцать.
— И что тебя в нашу грязь занесло, девочка? — с какой-то грустью спросил он.
— Лейтенант Полозкова, прибыла для несения службы, — вдруг, подскочив, рявкнула девица, точно скопировав интонации самого майора минуту назад. От неожиданности мужчина чуть не свалился на пол.
— Вольно, — автоматически ответил он, вглядываясь в невыразительное лицо. Ему показалось, что на мгновенье там промелькнула откровенная насмешка. — Раз уж ты сидишь прямо возле нашей кухни, — он кивнул на подоконник, где стояли чайник и несколько кружек, — то, может быть, сделаешь нам кофе, и будем знакомиться?
— Сие является проявлением неуставных отношений! — тем же тоном выдала нахальная девица и, сев на место, с сарказмом добавила: — Думаю, кофе Вы себе способны приготовить самостоятельно, товарищ майор, простите, не знаю вашей фамилии.
— Ишь, ершистая какая, — пробормотал он. — Ребров моя фамилия. Максим Андреевич. Можно просто Макс и на «ты».
— Спасибо, но я предпочту уставной вариант, товарищ майор. И смею Вам напомнить, что Вас разыскивал Ваш непосредственный начальник.
Макс, который действительно чуть не забыл о словах Ильина, мысленно выругался.
— Нехорошо портить отношения с коллегами в первый же день, — как бы невзначай сказал он, выходя.