– Вот так вот. Они ж когда только переродятся – от обычных людей не отличаются почти. Только тормозят конкретно, да урчат. И ты прикинь, что на тысячу людей тут один иммунный. Тут до стаба новички добираются только такие как ты, или вон – как Спец. То есть более – менее подготовленные к нестандартной боевой ситуации. И то не факт. Ты вон с детьми бы далеко не ушёл. Куда идти – не знаешь. Попёрся бы в город, наверное?
– Собирался.
– Ну, вот и закончилось бы там твоё путешествие. Там сейчас филиал ада. Все жрут друг друга. Ну и особо нервные сталкеры без излишков хорошего воспитания и морали могли бы просто-напросто хлопнуть. Вот и считай – какой вообще процент женщин спасается при таких раскладах?
– Малый, – вынужден был признать Мазай.
– Ну вот. Так что тут жёсткий дефицит женского внимания и тепла. Вон твоя малая подрастёт, и тебе придётся постоянно по зубам давать разным уродам, которые начнут к ней катить свои бубенцы.
– Ты серьёзно?
– Конечно серьёзно. Тут законов нет, возраст согласия в каждом стабе свой. Мой совет – в пансион её определи. Там до определённого возраста её будут учить и охранять от таких.
– А потом? – с подозрением спросил у чернявого Мазай.
– А потом выскочит замуж за какого-нибудь гражданина стаба и всё – сытая жизнь обеспечена. Если не уродина. Но тут и уродин берут замуж.
– У неё хоть спросят об этом?
– Всё зависит от стаба. Где-то выбора нет, где-то может выбрать сама, но должна найти жениха в течение года – там выкупают невест у пансиона и возмещают затраты на их воспитание и уход за девочками. Где-то ещё более демократичные и адекватные правила. А где-то просто в бордели их всех сразу.
– Весело тут у Вас, – кисло усмехнулся Мазай.
– Не то слово, – согласился Чико.
– А бывает долгое перерождение? – пряча глаза, поинтересовался Максим.
– Бывает. Но ты, если боишься этого – можешь уже не беспокоиться. Ещё раз говорю – Ваш кластер, на котором Вы сюда прилетели – из быстрых. А на других кластерах бывает и на пару дней затягивается перерождение. Ты представь – что там творится, учитывая, что свежее мясо привлекает целые орды мертвяков. У них бывают массовые миграции. Не догадались ещё наши научники до того – что их толкает на это. Но чаще всего если снялась толпа и куда-то несётся, то это значит новый приличный кластер перезагрузился. Бегут кушать. А это тебе не пустыши медлительные. Самые крутые и пушку у танка согнут пополам. А от пулемёта и не почешутся. Ну, ещё увидишь.
– Это же форменное избиение!
– Естественно, не слышал ещё ни об одном выстоявшем населённом пункте. Больше девяноста процентов перерождаются, так что даже военная часть тут долго не играет. Плюс – никто ничего не понимает. Ну или их опять же убивают сталкеры, которые живут по гнилым понятиям и не жалеют новых прилетевших сюда с перезагрузкой. Налево и направо чуть что валят. И плевать им – мог переродиться кто-то, или нет. Но большая часть гибнет по незнанию. Потому как такое только в фантастических фильмах можно было увидеть. А всё непонятное людей обычно пугает. Потом ещё куча народу себя же чикает. Ну там семью всю съели на глазах – последний выживший не выдержал и повесился. Или просто от безысходности, когда сил уже совсем нет сопротивляться. Суицидников тут в первые дни тоже навалом из имунных и не только – некоторые с собой кончают и не дожидаясь перерождения. Ты, если бы меня не встретил – гарантированно бы сегодня упокоился в желудке у кого-нибудь со своими мальцами. Сейчас в городе ад творится, и твари активно подъедают свежаков. Как только мясо начнёт кончаться – они станут делить его между собой. А те, что поздоровее, не гнушаются схарчить простых заражённых. Ну и те соответственно от такой радости тоже рванут с кластера. Тут за час до твоего приезда на тот стаб с мурами – орда прошла. Так что Вам повезло не нарваться. Считайте, муры Вам жизнь спасли. При встрече даже с половиной десятка развитых заражённых, у тебя бы шансов с той пукалкой не было, – Чико показал на спину в сторону стаба, где Мазай бросил дробовик дальнобойщика, заменив его на более мощный Ремингтон, – если видишь мура, то тут только два варианта, либо бей наповал, либо сдавай службам безопасности крупных стабов. Поверь, там они такое ему устроят, что средневековые пытки покажутся раем. А потом всё равно в расход пустят, когда узнают, где его сообщники или бугры муровские. У нас их стараются активно вырезать.
– Откуда тут муры? И за счёт чего живут, если каждый встречный их хочет убить.
– Ну, вообще-то не каждый. Тут у нас относительно близко Внешка. Наиболее безопасные районы от тварей именно здесь. Если так вообще можно в Улье говорить. В этом мире на западе Пекло – там постоянно прилетают крупные кластеры с большими городами. Даже мегаполисы падают…
– Много еды для тварей? – догадался Мазай.
– Именно, сечёшь, – удовлетворенно кивнул Чико, – туда нормальному сталкеру путь заказан. На запад катаются вглубь Пекла разве что на танках. И то – не спасут они полностью. Так – отсрочат твой конец, пока какой-нибудь элитник тебя будет выколупывать из него.
– Элитник?
– Элита – самые сильные твари. Чем ближе к Пеклу, тем их больше. Они конечно и тут могут встретиться. Но здесь их активно прессуют внешники. Эти ребята научились сюда засылать своих для того, чтобы охотиться на таких, как ты, да я. А муры им часто активно в этом помогают.
– Зачем? – изумился Мазай.
– Ну, я ж тебе уже сегодня говорил – режут на органы. Потом что-то делают из них для своей медицины, химии и т.д. Ты заметил, как тебе уже легче стало после живчика?
– Ну да.
– И у детей голова не болит сильно, правильно?
– Да.
– Следы от укуса того затягиваются, наверное.
Мазай остановился на мгновение и задрал штанину, изумлённо уставившись на подсыхающие края мелких ранок. Он и думать забыл про укус дальнобойщика. Глубоко он не пробил кожу тупыми зубами, но прихватил конкретно. И саднило всё это дело ещё несколько часов назад сильно.
– Да, – проговорил он, – вообще не беспокоит.
– Это потому что зараза, которая сидит внутри тварей – сидит и в нас, но только не делает тупыми и урчащими на любой кусок мяса. И если ты видел, какой стойкостью отличаются твари к боли, и какая у них дикая живучесть, то у нас это всё проявляется по-другому. У иммунных сильно повышается регенерация. Хочешь верь, хочешь не верь, но при наличии средств и времени, тебе могут и оторванную ногу вырастить заново. Вот внешники и потрошат нас на составные части, чтобы изучать. Частенько вместо них это муры делают. Потому как внешники рисковать не любят. Сами они обычно колоннами бронетехники ходят, и окрестности беспилотниками зачищают. Дело в том, что боятся они заразу вдохнуть – они же тоже превращаться тогда начнут. Так и ходят в крутых навороченных респираторах – масках, а иногда в защите и получше. Кстати, стареть ты теперь тоже не будешь. До тридцати пяти дотянешь, а потом как заморозили. Я видел и стариков, которые молодели.
Мазай скептически поднял бровь и Чико, заметив это, только махнул рукой:
– Сам увидишь, тратить время на то, чтобы доказать что-то – не стану. Итак много информации на тебя вываливаю.
– Так, а куда мы идём?
– Мы удаляемся от Внешки. Идём в более– менее приличный стаб, где живут иммунные. Обычно стабы ютятся где-то посерединке между Пеклом и Внешкой. Но у нас участок Улья интересный в кавычках.
– Почему?
– У нас тут в окрестностях много черноты полосами. И полосы такие широкие, что их не пересечь ни одному иммунному. Тянутся они периодически чуть ли не на всё пространство между западом и востоком – Пеклом и Внешкой. В них есть просветы – коридоры. Вот там мы из секции в секцию и переходим. Говорят далеко, куда ходят только караваны торговцев, такая ерунда прекращается. Но у нас поблизости – такие порядки.
– Понял. Ещё вопрос можно?
– Можно, пока что вокруг всё равно никого нет. Кластер не свежий, но и не старый – всех подъели и ушли.
– Как ты узнаёшь – близко ли твари или нет.
Чико ухмыльнулся:
– У каждого из нас есть свой уникальный дар. Улей подарил. С тобой ничего необычного не случалось в последнее время?
– В каком смысле?
– Ну не знаю, может ты через стены начал проходить или видеть сквозь них. Ну, или по тебе с гранатомёта жахнули, а ты почесался, одежда обгорела, а ты как киборг дальше пошёл, сверкая голым задом?
– Нет, не было. А что такое реально.
– Да шучу я. Такое то реально, да только ты только появился. У тебя даже ещё дар не проснулся. А чтобы умения развить до такой степени – надо годы в Улье прожить. Причём не просто так, а добывая то, что нам нужно для развития.
– А что требуется для этого? – скептически поинтересовался Мазай.
– Увидишь, – загадочно и с усмешкой поведал Чико, – люблю приберегать это напоследок, а потом смотреть, как новичков от тошноты выворачивает.
– Детям не показывай, – серьёзно проговорил Мазай.
– Не буду, не боись.
– Ну так ты не ответил мне – как ты тварей чуешь?
– Да всё просто. Периодически сосредотачиваюсь и посылаю импульс вокруг. Он ищет и подсказывает мне – где заражённые, если они поблизости. Слабый очень, но на пустынных кластерах и такого достаточно. А расходовать просто так дар нельзя – он же тоже выдыхается. Жаль, конечно – я бы с удовольствием вечно в режиме «сканера» ходил. Силы надо подкреплять и живчиком заливаться. Короче, используя свой «сканер» в башке, я засекаю все очаги избыточного тепла. А у заражённых эта картина особенно яркая. Считай, что я мощный ходячий тепловизор. Я за счёт этого умения и выживаю. Хожу одному мне известными тропами до известных мне мест и таскаю редких хабар в стабы. На жизнь хватает. Меня звали в пару экспедиций на охоту – элиту гонять. Но я отказывался всегда. Не по мне так шкурой рисковать. Тем более, одна из этих экспедиций в полном составе пропала. Говорят, потом от них только колонна жжёной техники осталась, если то действительно был их транспорт.
– Это что же твари и обычным оружием воюют?
– Нет, конечно! Просто в Улье и стабы не всегда друг с другом дружат, и вообще – разных враждебных сил хватает. Тут принято на тропе далеко друг от друга бортами расходиться, держа друг друга на прицеле. И не нервничать. Потому как могут просто грабануть. Крутые нравом везде есть.
Чико прошёл чуть вперед и поднял руку:
– Стоп. Впереди заражённые...
Глава 9. Лотерейщик
Как только Чико остановил группу, все залегли в кустах и затихли. Мазай подполз к проводнику. Из-за зарослей впереди ничего не было видно — сталкер вёл группу постоянно в тех местах, где можно было максимально не пересекать открытые пространства. Дважды они даже огибали крупные поля, из-за чего делали приличные крюки.
— Впереди двое заражённых. Так не могу сказать кто, но уже не пустыши точно. Ага. Вон там крыши две. Наверное, был хутор какой-то. И эти товарищи решили подъесть скот на дворе и хозяев. Нормально так нагрелись. Всеми цветами радуги, мать их так, сияют — метаболизм вовсю идёт. Они в таких случаях столько тепла выделяют, что кажется, будто топку в кочегарке видишь. Похоже лотерейщики.
— Кто?
— На месте увидишь. Их вроде только двое в округе. А у нас Спец есть. И это большой плюс… Спец, ты как стреляешь?
— Вполне, – глухо пробурчал подползший боец.
– План такой. Дети остаются тут под защитой Мазая. Он если что прикрывает нас тут. А ты со мной.
– А обойти их никак нельзя? – поинтересовался Спец.
— Никак. Потому что нам нужно их привалить. И обязательно. Иначе остаток пути нести друг-друга будете без кое-чего, что есть у этих уродцев.
— В смысле?
— В прямом. Не задавай много вопросов. Топаешь за мной, только очень тихо. У этих тварей слух ого-го.
– Понял.
– Пошли! — и Чико, пригибаясь, устремился к подножию холма, над которым виднелись две покатые крыши.
Спец бесшумно скользнул за ним, сжимая в руках свой ВАЛ. Мазай проводил взглядом парочку и отполз чуть назад, под прикрытие кустарника, в котором лежали дети.
Андрей подал голос шёпотом:
— Дядь Максим.
— Чего тебе.
-- Мы уже в детдом же не поедем?
– Сто процентов. Нет больше Вашего детдома.
– А как это?
– Пропал. Мы уже и не дома вроде бы. Хотя мне до сих пор в это не верится, – признался Мазай.
– Я слышал, что говорил этот Чико. Мы в другой мир попали, да? Прямо как попаданцы? – с горящими глазами усиленно зашептал мальчуган.
– Какие попаданцы? – не сразу понял Мазай.
– Ну книжки ещё такие есть, про попаданцев. Которые р-раз и в другом мире оказываются.
– А, понял. Наверное. Но я бы не радовался этому. Тут вон вокруг одни сумасшедшие.
Мазай скосил глаза на Бублика, Вадика и Танюшку, которые сидели чуть ниже в прогалине, сгрудившись под раскидистым кустом. Здесь их могли увидеть только те, кто так же углубился бы в посадку и спустился вниз.
– Что там наша малышня?
– Ничего. Боятся. Бублику плохо.
– Что такое? – забеспокоился Мазай.
– Да говорит, что голова раскалывается. И вялый очень какой-то. А он не превращается в этих… заражённых? – испуганно округлил глаза Андрей.
– Нет, Чико сказал, что если что – он бы уже был на себя не похож. Урчал и бегал бы за нами.
– Как тот мужик на грузовике?
– Ага, как он, – подтвердил Мазай.
Он внимательно наблюдал за Спецом и Чико. Оба достигли ограды на вершине холма, и сейчас присели за ней. Чико что-то жестами объясняет собровцу. И показывает за край плетня. Походу, поясняет в кого и куда надо стрелять. Пока всё было тихо.
Мазай решил всё же разузнать у Андрея по поводу вопроса, который его тоже мучил уже пару часов.
– Слушай, а Танюшка что – немая?
– Нет, ты чего? – чуть ли не замахал рукой малец.
– Тише ты, не шевелись зазря, а то сейчас к ним отправлю, – шикнул на него Мазай, кивком головы показывая на младших спутников.
Андрей вжался в землю и забормотал:
– Она подкидыш. Не знают в детдоме – кто родители у неё. Её, короче, удочеряли даже. Но через полтора года она снова с нами уже была.
– Это как? – удивился Мазай.
– Да я и не знаю точно, нам же не говорят. Но воспитатели как-то болтали об этом, а я слушал.
– Подслушивал? – усмехнулся Максим.
– Неее, – чуть покачал головой подросток, – я просто подрался. Сидел в медпункте, а воспитатели в коридоре стояли и лясы точили. Короче, она вроде бы даже в нормальную семью попала. Но родители то ли вступили в секту, то ли запили. Мне кажется воспиталка и сама не знала точно.
– Ого, – удивился Мазай, – и что дальше?
– Не знаю. Они не говорили. Короче как-то так повернулось, что её новый папа через полгода её бить начал. Хотя вроде бы нормальный с виду был. И сильно бил. Ну надзор и забрал её обратно. Кстати, ты, дядь Максим, ей понравился очень.
– Почему ты так решил? – заинтересовался Мазай.
– А она больше не говорит ни с кем из взрослых мужчин и боится их. А с тобой вон – даже за руку не боится ходить. А так обычно забивается в угол и плачет.
– Так она и со мной не говорит.
– Ну, это пока. Привыкнуть должна. Она и с нами очень редко говорит. С ней психолог работает уже несколько месяцев. А когда обратно привезли – вообще молчала.
У Максима аж сердце заскрипело. Внутри разлилась жгучая ненависть к уроду, который калечил маленького ребенка. Сколько ей тогда было? Пять или шесть? Это ж какой надо быть редкой сволочью, чтобы поднять руку на такое чудо. Впрочем, чего удивляться, разве ж мало таких вокруг? Пропивают всё и вся, не смотрят за детьми и жалуются на невероятно сложную жизнь, не желая ничего с ней сделать. Таких Мазай откровенно не понимал. Да и не хотел понимать.
– А Бублик?
– А Бублик и Вадик из алкашей.
– В смысле? – поразился Мазай, – Пьют?
– Ты чё, дядь Максим, они то не пьют, а их родители пили. Всё что можно было – пробухали. Только у Вадика они ещё и кололись. А потом их грузовик сбил. Они по темноте домой под кайфом возвращались. Вадик тоже вообще думал налакаться, но воспитатели бутылку нашли.