Вокруг машины были разбросаны свежие кости с остатками плоти на них. Лужи крови повсюду. Да так много, словно на шоссе вывезли мини-филиал скотобойни. Кстати, следом в полукилометре шла именно она. Грузовик со свинофермы перевернулся и пропахал метров двадцать грунта, оставляя за собой крупные борозды. Мертвяки, абсолютно не обращая внимания на льющуюся с него соляру, облепили прицеп и копошились в бурых лужах, быстро впитывающихся в землю.
Ужасное зрелище. Максим мысленно похвалил себя за то, что дал команду детям сидеть на полу «газеля» и не выглядывать наружу. Андрей было попытался пару раз вытянуть шею, чтобы увидеть что происходит за бортом, но Ивернев тут же отчитал его.
При виде скотобойни Ивернев добавил газу, урывками рассматривая мерзкую картину. Вдруг там, в глубине прицепа, сидит эта тварь, которая скачет по машинам, оставляя на них гигантские следы и разрывает крыши надвое. Что-то ему подсказывало, что дробовик, лежащий у него на коленях, не справится с подобной напастью. Скорость у неведомого «динозавра» была явно большая. Размеры – да побольше медведя. А у Максима только травматические патроны да мелкая дробь, которая сейчас заряжена. И всё равно он снял ствол с предохранителя. Нечего упрощать жизнь возможному агрессору.
Статистика говорила сама за себя – чем ближе к городу – тем больше обращённых. И ни одного такого же, как и Ивернев с детьми. Хотя, судя по происходящему вокруг – они либо сбежали, либо стали жертвами превратившихся мертвяков. А ещё горизонт очень смущал Максима. Дело в том, что по спидометру он должен был уже давно быть на окраине родного города. Но он виднелся вдалеке и кое-каких характерных строений Ивернев просто-напросто не видел.
Не было длинной высокой телевышки. Кстати и провода вон висят оборванные на линии. Теперь понятно, почему на заправке не было сигнала и на обычном телефоне. Не было вдалеке и больших труб хлебного завода. Да и корпуса его всегда были видны издали. А тут – вообще какой-то многоэтажный массив, которого сроду не было в этой части родного города Максима. И он совершенно точно помнил, что и чего-то похожего в его населённом пункте не строили в последнее время.
Единственное, что было знакомо – прилегающее к городу село, которое находилось сразу за мостом через небольшую реку, окаймляющую пригород. Сейчас «Газель» ехал на возвышенности. Поэтому, несмотря на очень приличное расстояние, сливающиеся воедино остроносые и многочисленные крыши коттеджей виднелись где-то очень далеко справа.
Ивернев, недолго думая, свернул именно туда. Во-первых, сейчас должна была пойти старая и разбитая дорога, по которой редко ездят, а значит и мертвяков должно быть меньше. Во-вторых, там жил кое-кто из давних хороших друзей Ивернева, а у них можно было разжиться кое-чем очень нужным. Да и если с другом всё хорошо – это была бы большая удача. Вдвоём оно ж намного проще.
Действительно, на этой дороге было значительно меньше автомобилей. Мертвяки попадались реже, и были более «чистенькие», чем их собратья на шоссе из-за отсутствия жертв. Некоторые так же, как и их «коллеги» пытались дёрнуться вслед за автомобилем, но тут же теряли к нему интерес, понимая, что не догонят.
Дорога пошла вниз и влево. По краям начала вырастать засаженная газоном насыпь – впереди должен был быть уклон посильнее да мост, а потом снова подъем вверх. Однако через полсотни метров Ивернев сбросил скорость. Навстречу ему по дороге из ответвления шоссе вынеслась шикарная иномарка с тонированными стеклами. Они были настолько сильно закатаны, что за ними нельзя было разглядеть даже силуэта водителя. Слева и справа была насыпь – сворачивать было уже поздно. И Максим просто остановился и пригнулся. Руки сами взяли дробовик в руки. Голос зазвучал на удивление резко и бодро, не смотря на раскалывающуюся голову и общее подавленное состояние организма:
– Всем лечь на пол. Живо! Никаких звуков. Чтобы не случилось – не вставать, пока не скажу, и не двигаться.
Кто его знает, что в этом изменившемся клочке мира сейчас происходит. Может за рулем иномарки псих, почувствовавший безнаказанность. А может мародеры. Ивернев дал зарок быть осторожнее при встрече с любым человеком. Масштабные чрезвычайные ситуации всегда показывают человеческое нутро и вся шваль начинает поднимать голову.
Иномарка тем временем начала тормозить. Боковое стекло на дверце водителя поехало, как показалось Максиму, вниз. Впрочем, под таким углом рассмотреть подобное было тяжело. Высунувшаяся и машущая рука стала подтверждением догадки Ивернева. Водитель вроде бы не собирался становиться наперерез «газелю», да и по всему выказывал дружелюбие. Полегчало? Да как бы не так! Вот не было желания у Ивернева верить сейчас первому встречному.
Тонированная легковушка затормозила около микроавтобуса, и из окошка высунулся парень лет двадцати пяти по возрасту в дорогущей яркой рубашке:
– Слушай, дружище, ты не в курсе, чё со связью! И чё вообще за бардак творится тут? На меня какие-то зомбаки напали. Я в афиге просто. Еле укатил от них. Какой-то шибко прыткий мне багажник помял. Ты откуда едешь? С города? Как там сейчас?
Много вопросов посыпалось на Максима с частотой пулемёта.
– В город не советую. Чем ближе к нему, тем больше этих вот… обращённых… – ответил он.
– Кого? – не понял водитель иномарки.
– Ну, зомбаков, как ты их назвал, – пояснил Максим.
– А они чё, разве не зомбаки? – даже удивился субъект.
А ничего он так – быстро свыкся с мыслью о восставших мертвецах. Словно всю жизнь на них смотрел. Вот что значит сила информационного общества. Проще поверить в зомби, чем в какую-нибудь новую техническую приблуду.
– Да не знаю я – кто они такие? Но один чуть не сожрал меня, еле ноги унёс – поделился Максим, не вдаваясь в подробности того, что именно произошло на злополучной заправке, и добавил, – Связи нет. Ни одной палочки на телефоне. И с проводного телефона никуда не смог дозвониться.
– С чего?
– С проводного телефона. Ну вертушка… крутышка… – изобразил Максим жест пальцем по кругу, будто набирал номер.
– А, этот, – хмыкнул паренёк, явно считая обычный телефон чем-то архаическим и ненужным в современной жизни
Затем он кивнул головой на Максима, – А ты чего за дверью то согнулся?
– Да кто же тебя, знает, кто ты таков? – честно ответил Ивернев.
– Да ну! Зачем кому-то твоё ведро? – искренне изумился водитель блатной тачки, а затем, секунду подумав, решил, – Всё же в город прокачусь. Разузнаю – как да что?
– Города то нашего уже нет, – как-то невпопад ляпнул Ивернев.
– Как нет? – изумился собеседник.
– Ну так нет. Другой там какой-то город. Вышки нет, хлеб-завода нет, жилой массив какой-то незнакомый.
Парень прищурился и посмотрел на Максима внимательно, словно силясь увидеть в его лице что-то понятное только ему одному. А потом вдруг поднял ладонь и попрощался:
– Ладно, бывай, мужик. Мы поехали.
Затем он обернулся куда-то в салон, и до Ивернева долетело приглушённое и тихое:
– Под кайфом что ли, или шуганули сильно мужика. Трясётся чё то от всего подряд. Ничё, не кипишуй, детка, прорвёмся, отсидимся. Погнали домой. Там у меня ружьё есть…
Далее двигатель иномарки борзо взревел не одной сотней лошадей и окончания разговора Максим не услышал. Ну что же. Погнали, так погнали. Ему с этими самоубийцами явно не по пути, а тратить время на разговоры, если никто не хочет тебя слышать – не нужно. Как говорится в притче – пока осел сам пить не захочет – не заставишь, хоть в воду его заведи. Жестоко? Да. Но у Ивернева своя забота. Надо доехать до поселка и найти Серёгу. Разжиться у него всем необходимым, найти детям безопасное место, где они будут под присмотром взрослых…
Хм… А тут поправочка – под присмотром нормальных взрослых. Не ворчащих, и не урчащих при виде живого человека осматривая его в гастрономических интересах. А после того, как будет найдено такое место – уже тогда он сам и предпримет вылазку поближе к городу. И желательно добраться до квартиры Карины. Не дело её оставлять там одну. Но и ломиться сейчас через толпы зомби всего с парой десятков патронов на косой дробовик – чистой воды самоубийство. И ладно бы он один. Но ведь такой сценарий развития событий предполагал и смерть доверенных ему детей. Одни они явно не протянут. Старшему из четвёрки детдомовцев четырнадцать, младшей семь. Какие тут могут быть шансы?
Желудок надрывается и просится наружу. И жажда бьёт так, что просто реку бы выпил. Голова раскалывается, словно по ней долбанули чугунной сковородой. В руках и в ногах слабость. Покусанная икра жжётся. Кстати, это ещё одна проблема. Вдруг такое дерьмовое состояние организма, это последствия укуса. И Максим сейчас медленно превращается в урчащую тварь. Определенно надо найти кого-то адекватного и желательно – при оружии. Не хочется в какой-то момент или пустить их тарантас под откос из-за того что водитель вырубился, или просто напасть на детей. И Андрей ешё тут со своими зомби. И на разодранную штанину поглядывает. Наверное, тоже думает, что Максим заражён. Только выбора у него пока нет. Ивернев – их единственная надежда.
– Отбой тревоги, можете размять кости. Но чуть что – сразу на пол, – всё равно проинструктировал подопечных Максим.
Дети начали подниматься на ноги, рассаживаясь по сидениям. Вид понурый. Танюшка вообще ушла в себя. Бублик выглядит более-менее нормально. Вертит головой по сторонам и хлопает сонными глазами – ещё не успел оклематься от глубокого сна после моральных испытаний. Похоже, лучше всех перенёс стресс. Но тут либо в силу природной глуповатости, в чём Ивернев уже убедился, наблюдая за молодежью в салоне, либо из-за повышенной саморегуляции организма. Однако такие вещи бесследно тоже не проходят. Такой если испугается – будет бежать так, что угодит в ловушку куда хуже той, из которой убегал.
– Вадик, – позвал Максим их «каптёра».
– Да, дядь Максим! – тут же отозвался малец.
– Дай мне воды, пожалуйста. Есть хотите?
– Хотим, – решительно ответил за всех Бублик.
– Вадик, давай там по хот-догу каждому и по паре пирожков. С чем они там?
– С капустой, – зашуршал пакетом каптёр.
– С капустой я не люблю, – скривился Бублик.
– Других пока нет, – пожал плечами Ивернев, не видя смысла заводить спор и в чем-то убеждать пухленького члена их команды. Голод не тётка, есть захочет – и с капустой слопает пирожки.
Все разобрали еду, заботливо розданную Вадиком. Он было сунул хот-дог и Максиму, но тот лишь отмахнулся:
– Не надо. Не лезет сейчас кусок в горло. Воды только дай… ага, спасибо!
Ивернев высосал в один присест пол-литровую бутылку минералки до состояния сморщенного пластика. Немного полегчало. Но ощущение, будто изнутри всё жгло не ушло. На лбу выступил пот. Это в осеннюю то погоду в лёгкой куртке. Максим постарался отогнать от себя плохие мысли о заражении и решительно взялся за баранку. Надо двигаться. Возможно, у него мало времени.
Глава 5. Засада
Через десять минут езды по пустынной дороге и однообразного пейзажа из брошенных машин и топчущихся на пустом пространстве одиноких мертвяков, Ивернев сбавил скорость, ошарашенно рассматривая представшую перед ним картину.
Нормальное покрытие дороги резко перешло в разбитую, всю в рытвинах бетонку. А вокруг неё обильно рос бурьян. Да такой, что над ним можно было эффективно выглянуть только из окна приподнятого микроавтобуса.
Прямо за зарослями виднелись старые деревянные хаты, половина из которых явно были не обжиты. За одной торчал гнилой остов трактора. И пока что это было единственное средство передвижения в поле зрения.
Почему Максим затормозил? А не должно тут быть этой деревеньки. И дороги не должно быть. До самого поселка, где жил Серега, вела пустая дорога с редкими постройками. Но сделана она была в прошлом году. А тут бетонка и совершенно незнакомый населенный пункт. Который просто-напросто из ниоткуда появился посреди пути в поселок. Да ещё и такое ощущение, будто его покинули лет десять назад абсолютно все жители и остались пару бабушек. Бывают же такие хутора, где ещё живут вместе несколько ещё помнящий войну бабуль. Они и держатся друг за друга. Единственное развлечение — посидеть на лавочке, да прибраться в доме и на дворе насколько позволяют силы. И уходят на тот свет вместе одна за другой, потому как одной оставаться — уже не хочется.
Это селение явно из такого. И Ивернев был на все сто процентов уверен, что его тут быть не должно. Впрочем, он тут же вспомнил про незнакомый жилой массив и отсутствие вышки с заводом. Такое ощущение, что его район «бомбили» зданиями, просто аккуратно изменяя ландшафт. Но кому это вообще надо? И как такое возможно провернуть на один-два часа?
Ивернев двинул «Газель» вперед и вскоре увидел за длинными и густыми стеблями крышу приземистого автомобиля, выкрашенную в камуфляжный цвет. Кстати такой, будто рисовали чётко под окружающую траву. Хозяева в любом случае неподалеку. Если они бродят и урчат в поисках человечины — плохо, но не опасно. Такой вывод Максим сделал из того, что дальнобойщик даже и не подумал воспользоваться своим дробовиком. Если же военные рядом и в добром здравии — это хорошо. Всё-таки вряд ли за пару часов из них выветрилось понятие долга, ну и не может быть, что за такой короткий срок они переквалифицировались в мародеров. Тем более, что брать у Ивернева нечего.
Как только Максим обогнул заросшую лужайку, то тут же понял, что совершил ошибку. Первое, что бросилось в глаза — такого авто он ни разу не видел. И не только в родных вооружённых силах, а вообще. Конечно, Ивернев не имел в голове справочника военной техники, но всё же отметил для себя, что конструкция не похожа на любую известную ему машину наиболее крупных армий мира и тех стран, которые массово продавали военные джипы другим государствам. Более того, производство сего аппарата было явно кустарным. Наваренные листы стали по бокам, на капоте, и решётки на окнах с зубцами — создавали впечатление, что авто сошло с экранов фильмов про постапокалипсис. Только гладкая крыша с откидным люком не имела никаких ухищрений. Разве что на ней был чуть ли не самый толстый слой наваренного металла.
Вторым фактором, который подтверждал ошибку Максима было то, что авто напрочь перегораживало проезд. По бокам дороги были канавы с мутной и грязной водой. А за внедорожником-броневичком был виден железный ржавый настил. Судя по всему, это был единственный переезд через высохший и заросший ручей. Для пешего ходока препятствие не являлось проблемой даже без мостика. Просто замочить ноги максимум до голени, да помесить грязную и вонючую тину. А вот «газель» тут никак не проберётся – надо будет как-то объезжать или искать другой переезд, дабы не ухнуть капотом в небольшую, но глубокую для машины канаву и не сесть там намертво.
Незнакомое авто явно намеренно перекрывало проезд – в то, что его таким оставили тут очень и очень давно – не верилось. Да и вон – следы от покрышек, когда это чудо техники разворачивалось, чтобы загородить дорогу к мостику. Внутри — никого. Стёкла не тонированные, так что тут сомнений никаких нет, разве что кто-то под рулевой колонкой спрятался, что сомнительно. Тут либо разбивать стекло для стрельбы придётся, либо высовываться сбоку и палить с дверцы. Ивернев так делать бы не стал — можно рискнуть там и остаться, так как чтобы в случае чего покинуть машину надо будет затратить прилично времени. А если с гранатомета жахнут? Так, это его не в ту степь понесло. Откуда тут вообще гранатомет у кого-то?
Все эти мысли пронеслись у Ивернева за доли секунды, и он тут же спешно стал выворачивать руль «газели», когда раздался первый выстрел.
Крупная дробь бахнула переливчатым горохом по дверце пассажира рядом с водителем. Максим заметил вспышку краем глаза. Вроде бы в окне второго дома.
— На пол! – заорал Ивернев детям и добавил, – Живо!
Те не заставили себя долго ждать и попадали на пыльный пол как заправские пластуны. Бублик резко засхлипывал. Вадик забился под сидение. Танюшка сжалась в комок и вообще спрятала лицо в ладони. Только Андрюха остался лежать, чуть прикрывая голову и вертя ею по всем сторонам. Но в глазах у него бегал нехилый такой огонёк страха. Да какой там огонёк — целый пожар. Оно и понятно — вряд ли до этого дня по детям кто-то стрелял.
А дробь тем временем ударила с другой стороны. Ивернев почувствовал, как его предплечье сильно обожгло болью. Похоже, одна из картечин улетела выше. Но свезло. Он надавил на педаль, и тарантас, взревев от натуги, запрыгал как сумасшедший по зелёному мареву высокой травы в стороны домов. Нужно укрытие! Не в канаву же ехать — там стопроцентный голяк -- просто завалятся на бок и будут колёсами в воздухе вертеть, пока из них решето не сделают. А здесь на дороге они как на ладони для неведомых мародеров или кто там решил позариться на какого-то проезжающего мужика на раздолбанной «газели». Да зачем он им вообще нужен?