— Ты уверен, что только со мной ты пытался так поступить? — спросила она строгим голосом.
— Слово даю, что только с тобой, и жалею об этом.
— Прощаю.
— А мне что теперь делать? — растерянно спросила Светлана.
Оксана наклонилась к ней и шепнула:
— Если любишь — тоже прости.
Когда она пришла снимать капельницу, Анатолий со Светланой уже мирно и спокойно разговаривали.
Она улыбнулась и подумала с грустью:
— Мои бы теперешние мозги да иметь в то время, когда я узнала о Егоровой Людке. Простила бы измену Ивану, и он остался бы в живых.
Она вздохнула, взяла в руку стойку с опустевшей бутылкой и понесла её в процедурный кабинет. Когда вышла из него, ей навстречу, запыхавшись, спешила пожилая супружеская пара.
— Не подскажете, в какой палате мы можем найти Светлану Веселову, — спросил мужчина.
Оксана поняла, что перед ней стоят родители Светланы, назвала номер палаты и предупредила, что рядом с ней находится её муж — Анатолий. Когда минут через десять она снова заглянула в палату, чтобы узнать, как Света чувствует себя после капельницы, родители с Анатолием спорили о том, с кем сейчас лучше будет пожить Веселовой, с ними или с ним.
— А вы Светлану об этом спросите, — посоветовала Оксана, так как ей самой было интересно знать, как она поступит.
Веселова улыбнулась:
— Конечно, я поеду домой к мужу. А вас, — обратилась она к родителям, — я навещу позже, когда немного отойду от потрясений. Впрочем, мы с Анатолием приглашаем вас к себе в гости прямо сейчас. Правда, дорогой?
— Конечно, — ответил он добродушно.
Когда Оксана следующий раз заглянула в палату, Светланы и её родных там уже не было.
— Ну, ты посмотри, что творит эта женщина?! — всплеснула она руками. — Опять сбежала, не дождавшись разрешения врача.
Светлана ехала в машине мужа и не могла дождаться, когда окажется дома. Поднявшись на свой этаж и войдя в квартиру, она как-то вся сжалась и расстроилась.
— Что с тобой, доченька? — спросила её мать. — Может быть, тебе не стоило сбегать из больницы?
— Не знаю, мама, — ответила она, — мне здесь плохо. Всё напоминает о периоде моих переживаний, о потере ребёнка. Я задыхаюсь здесь.
Она покрылась холодным, липким потом и опустилась в кресло.
— Толя, отвези меня к родителям, — попросила она, — сейчас же, немедленно. Только собери в сумку мои необходимые вещи.
— Ты хочешь уйти от меня? — с тревогой в голосе спросил он.
— Нет, я поняла, что больше не смогу жить в этой квартире. Я словно снова испытываю то ужасное состояние и муки, когда мне надо было выпить, а ты не выпускал меня из дома, прятал мою одежду и не давал мне денег. Ты должен продать это жильё, которое напоминает мне о тяжёлом периоде в моей жизни. Я буду ждать тебя на улице.
Родители подхватили её под руки, и повели к лифту. Светлана с Анатолием временно остались жить у них.
На следующий же день её муж обратился в агентство недвижимости. Он решил продать эту квартиру вместе с мебелью и купить другую, ничем не напоминающую его жене о прошлой жизни. Загородный дом тоже был выставлен на продажу.
Глава 16
Между тем Оксана всё чаще вспоминала, как самоотверженно Иван мыл полы в их квартире и покупал мебель. Считала его добродушным и не жадным человеком. Грустно улыбалась, когда в памяти всплывали его «кулинарные шедевры». Что Ирочка к нему относилась, как к настоящему отцу, любила с ним болтать, играть, бороться, кататься у него на спине. Родной отец на неё вообще не обращал внимания, с ней никогда не играл. Только один раз увёз её на море в Сочи после её расставания с Миловановым, да и то, только для того, чтобы насолить Оксане.
— Почему я сначала не поговорила с ним об этой Людке? — сокрушалась она. — Ведь простила же я его после того, как Феодосия Ивановна мне рассказала всё об их отношениях.
Чувство вины перед усопшим мужем не покидало молодую женщину. Теперь ей в Иване нравилось всё, только самого его уже нельзя было вернуть.
Однажды в её дверь позвонили. Оксана посмотрела в глазок. Там стояла Феодосия Ивановна.
— Здравствуй, доченька! — приобняла свекровь Оксану и поцеловала в щёку, как только та впустила её в квартиру.
Оксана закатила глаза:
— То люто ненавидит меня, то целует и доченькой называет. Попробуй её пойми!
— Вот, была по делам в вашем районе и решила зайти, проведать тебя. Узнать, не надо ли тебе чего?
— Да нет, ничего не надо, — ответила Оксана, не приглашая незваную гостью пройти в комнату.
Феодосия Ивановна, поняв, что невестка не собирается с ней долго общаться, заволновалась:
— Ты не можешь напоить меня чаем? Жажда замучила. А мы с тобой посидим, вспомним моего сына.
Было глупо отказывать матери Ивана в такой просьбе.
— Конечно, Феодосия Ивановна, я вас напою чаем, и о Ванечке поговорим. Проходите, пожалуйста, располагайтесь удобнее в кресле или на диване.
Сама отправилась в кухню. Вернулась минут через семь с подносом в руках. Поставила на журнальный столик две чашки с чаем, вазочки со сладостями.
— Угощайтесь.
Феодосия Ивановна с удовольствием выпила чашку чая и попросила налить ещё.
— Дорогая моя девочка, — ласково пропела она, — скажи мне, пожалуйста, если бы ты узнала историю взаимоотношений Ивана с Людмилой Егоровой до его смерти, то простила бы его?
— Похоже, моя свекровь настоящая ведьма, — решила Оксана. — Не успела я подумать, что простила бы Ивана, если бы он честно рассказал мне о своих отношениях с Людкой, как его мать тут же нарисовалась, чтобы задать мне вопрос на эту же тему.
— Оксаночка, почему ты молчишь?
— Обдумываю, что ответить.
— Ну, как, обдумала?
— Обдумала.
— И что ты мне скажешь? Простила бы моего сына?
— Феодосия Ивановна, зачем теперь-то об этом говорить? Ивана уже нет с нами. Не хочется лишний раз копаться в наших прошлых отношениях.
— Я, как его мать, очень хочу это знать. Если бы ты только знала, как я мечтаю, чтобы в твоей памяти остались светлые воспоминания о моём мальчике!
— Они и так светлые.
Но свекровь продолжала играть у неё на нервах.
— Доченька, ты сказала мне правду?
— Конечно, правду, — не моргнув глазом, подтвердила Оксана.
— Значит, ты всё-таки простила бы Ванюшу, — уже сама за Оксану утвердительно ответила свекровь и вопросительным сверлящим взглядом уставилась на сноху, словно требуя от неё ещё раз подтвердить вслух, сказанное ей.
Оксана её «змеиного» взгляда не выдержала и слова свекрови подтвердила:
— Давно простила.
— Спасибо тебе, девочка. Теперь ты настоящая вдова моего сына. А ты знаешь, что после смерти мужа, женщина не должна целый год выходить замуж за другого мужчину? Год должна беречь память о нём!!! — потрясла она пальцем над головой.
— Да тебе-то, какое дело до моей памяти о муже? — внутренне возмутилась Оксана.
Потом смело посмотрела в глаза свекрови.
— Думаю, что замуж я ни через год, ни через два не выйду. Отойти надо хорошенечко от предыдущих замужеств. Они у меня уже вот где сидят! — провела она ладонью по горлу.
— Ты — настоящая женщина, — обрадовалась Феодосия Ивановна и стала радостно прощаться с Оксаной.
После её ухода Соколова призадумалась.
— Складывается впечатление, что в связи со смертью сына, свекровь головой повредилась. Иначе, зачем нормальной женщине ходить к невестке, выгнавшей из дома её сына, и выяснять, как она теперь к нему относится?
Из размышлений её вывел звонок мобильного телефона. Это был Андрей Иванович.
— Оксаночка, здравствуй!
— Здравствуйте, Андрей Иванович, — игриво ответила она. — Надеюсь, что вы благополучно нашли похитителей Веселовой?
— Нашли. По этому поводу я тебе и звоню. За мной должок. Не возражаешь, если я приглашу тебя сегодня отметить это событие в ресторане?
— Буду только рада. Мне не мешало бы немного развеяться.
— Давай, я заеду за тобой к девятнадцати часам. Годится?
— Вполне.
В этот раз она не стала долго трудиться над своей внешностью.
— Сегодня я должна прилично выглядеть, серьёзно. Андрей Иванович — мужчина в возрасте, и пригласил меня в ресторан только из благодарности за мою помощь.
Нанесу на лицо минимум макияжа, надену вот это скромное платье, свои любимые удобные туфельки на каблучке, возьму с собой эту маленькую сумочку, нацеплю пару колечек, серьги, и тонкую короткую цепочку с бриллиантовой капелькой. Вот, пожалуй, и всё, — решила она, осматривая себя в зеркале.
В назначенное время она спустилась к подъезду. Андрей Иванович вышел ей навстречу из незнакомой машины, поздоровался и помог сесть на заднее сиденье. Рядом с ней находился молодой мужчина. Мазур бухнулся на переднее пассажирское место, пристегнулся ремнём.
— Поехали. Оксаночка, познакомься — это мой напарник Михаил Хитров. Не возражаешь, если мы втроём посидим в ресторане. Повод-то у нас один.
— Не возражаю. Буду рада знакомству.
— Михаил, — представился Хитров.
У ресторана Мазур галантно помог Оксане выйти из машины.
— Пока свободен, — отпустил он водителя. — Я позвоню, когда нас надо будет забрать.
В зале ресторана их провели за столик и предложили посмотреть меню и карту вин. Спустя несколько минут официант вернулся и принял заказ.
— Оксана, ты — чудо! — начал Мазур. — С твоей помощью мы не только Веселову нашли, но и высвободили из «рабства» группу людей.
— Из какого рабства? — притворно спросила она.
Соколова заранее решила сделать вид, что ничего не знает об этом. Иначе не о чем будет говорить за столом. Уж, она-то знала, как мужчины любят хвастаться своими достижениями в работе.
— Ты не поверишь, — продолжил он, — её похитили для того, чтобы заставлять просить милостыню у людей в общественных местах.
— И она это делала? — округлила она глаза.
— А куда ей было деваться? Представляешь, её держали в вонючем подвальном помещении вместе с шестью бомжами мужского пола. Избивали.
— Ужас! — передёрнула она плечами. — Я помню, как вы говорили, что её муж — известный человек в нашем городе. Кто он?
— Этого я тебе, Оксаночка, чисто из этических соображений, сказать не могу, — загадочно произнёс Мазур. — Ему и его жене ещё жить и работать здесь.
Соколова хоть и знала, о ком идёт речь, но решила схитрить и расколоть Мазура.
— Да, ладно! Мне, простой медсестре, ни один мужчина с фамилией Веселов не знаком. А уж известных людей я вообще мало знаю.
— У них с женой фамилии разные, — вдруг вмешался Михаил.
Мазур посмотрел на него с укором и покачал головой.
— Молчу, — осёкся Хитров.
Вернулся официант с подносом и стал расставлять блюда на столе. Мужчины сразу оживились.
— Ну, что, Мишаня, начнём отогреваться за все те десять дней, которые мотались за обидчиками Веселовой и сидели в засаде?
— Давай, Иванович, начнём, — радостно подхватил Хитров.
Теперь каждый из них по очереди говорил хвалебный тост в адрес Оксаны и пил так часто и помногу, как только могут это делать работники милиции. Соколова была в шоке. Ведь они и её заставляли делать то же самое. Она же упорно только прикладывала бокал к губам, делая один маленький глоток, чтобы не опьянеть. Однако глотков этих было много, и Оксана изрядно захмелела. Её спутники по очереди приглашали её танцевать. Она не отказывалась, только движения в танце становились всё мене уверенными. Однажды, танцуя с Михаилом, они столкнулись с какой-то парочкой.
— Извините, — дружно сказали друг другу обе пары.
Оксана встретилась глазами с девушкой.
— Привет Лиль!
— Привет — привет, — как-то презрительно произнесла девушка и отвернулась к своему спутнику.
— Кто эта сердитая особа? — спросил Миша.
— Сестра моего покойного мужа. На что обиделась — не пойму?
Алкоголь на Соколову действовал, как сыворотка правды. Когда за столом Мазур в очередной раз стал рассказывать, какой огромный бугай удерживал Веселову в доме своего брата, она выдала:
— Этот человек-гора, между прочим, мастер спорта по метанию молота. А ещё этот Саня Пущин — законченный придурок. И брат его — Толик, тоже негодяй, хоть и известный певец в городе.
— Слышь, Иваныч, — состроил недовольную гримасу на лице Миша, — тебе не кажется, что Оксанка надула нас, как резиновых баб. Прикидывалась здесь овечкой, а сама о нашем раскрытом деле уже всё знает.
— Десительно, — подтвердил Мазур, пытаясь сконцентрировать свой взгляд на напарнике, — и кто ей проболтался? Не ты?
— Неа, не я.
— Может, я? — снова спросил Мазур.
— Точно, Иваныч, ты! Ты под бахусом таким болтливым становишься. Просто находка для шпионов. Вызывай машину. Пора ехать домой.
Оксану благополучно подвезли к подъезду. Водитель довёл её до квартиры, помог открыть дверь и пожелал спокойной ночи.
Эту ночь она спала мертвецким сном до одиннадцати часов утра. Из постели её поднял звонок в дверь.
— О-о-о! — недовольно протянула она, увидев в глазок свою свекровь. На этот-то раз, что ей понадобилось? Соскучилась что ли?
Оксана открыла дверь и пропустила её в квартиру. Феодосия Ивановна прошла в комнату и села на диван. На лице её лежала печаль.
— Чаю выпьете? — спросила Оксана.
— Нет, невестушка, чаю я не хочу. Так-то ты бережёшь память о моём сыне?
— А что опять случилось?
— Что случилось? И ты ещё спрашиваешь! Не тебя ли моя дочь видела вчера в ресторане?
— А-а-а! Вот, вы о чём, — поняла Оксана. — А дочери вашей не надо хранить память о своём брате положенный год? Почему она развлекается?
— На то есть уважительная причина, — заявила Феодосия Ивановна.
— У меня тоже была очень уважительная причина. И вообще, Феодосия Ивановна, у нас с вами никогда не было хороших отношений. С Иваном я задолго до смерти рассталась и сейчас не собираюсь строить из себя убитую горем вдову. Дайте мне, пожалуйста, спокойно жить и делать то, что я хочу, а не что вы мне позволите. Я вообще не понимаю, зачем вы сюда ходите?
Свекровь поднялась и пошла к выходу.
— Не хочу, чтобы ты наделала глупостей, которых невозможно будет потом исправить.
Глава 17
Прошло уже два месяца с того дня, как Люда Егорова ушла из дома и не вернулась. Убитый горем Степан тосковал по ней и старался заменить сыновьям отца и мать. Его родители и тёща помогали справляться с ребятами, водили их в школу, детский сад, на прогулку, убирались в квартире, делали всё по хозяйству. Соседки Лена и Наташа приглашали мальчиков к себе домой поиграть со своими детьми.
— Что мы с тобой наделали? — раскаивались они. — Из троих сыновей Степана Дениска может оказаться круглым сиротой. Если бы не наши языки, то Егоров никогда бы не узнал, что его младший сын рождён не от него. А теперь, если Людка так и не найдётся, он может отказаться от Дениски и сдать его в детский дом. Зачем ему чужой ребёнок? Ему бы со своими двумя справиться в одиночку. Ну, откуда им было знать, что Егоров не приходится биологическим отцом ни одному из мальчиков?
Мужественнее всех себя вела тёща. Она запрещала зятю впадать в уныние и твердила одни и те же слова:
— На всё воля Божья. Может быть, моя дочь ещё отыщется. Надо только верить в это. Наши мысли материальны. Не смей думать о худшем.
И он не думал. Он ждал. Мало того, пошёл в ювелирный магазин и купил жене колечко на сэкономленные деньги. Прежде носить украшения Степан жене запрещал. Считал, что ювелирные изделия — неоправданная роскошь, привлекающая взгляд посторонних мужчин. Его чистой Людке это было ни к чему. После проведения генетической экспертизы Степан понял, что Людку уже ничто не испортит, а колечко доставит ей только радость.
Однажды ночью ему приснилось, что она лежит рядом и ласкает его. От родного и сладкого запаха её тела у него стало бешено биться сердце, и свело скулы.
— Хоть во сне тебя увижу, милая моя дюймовочка, — прошептал он и продолжил наслаждаться нежностью жены.