— Санёк, ты сходи на последний этаж нашего подъезда, — попросил его хозяин квартиры. — Там находится семейное общежитие. Постучись в любую комнату и попроси сигарет.
Санёк не был курящим человеком, но за куревом пошёл. Постучал в дверь одной комнаты, и, не дождавшись ответа, толкнул её.
— Здравствуйте, — произнёс он, увидев в комнате женщину, — не угостите сигаретками.
Молодая женщина вышла к нему, закрыла дверь комнаты и спросила с возмущением:
— Здесь что, проходной двор? Почему вы считаете, что можете вот так спокойно ворваться в чьё-то жилище и попросить всё, что вам вздумается?
Шурик всегда был на язык острым, а с женщинами бесцеремонным. Он схватил её одной рукой за грудки и, только хотел вылить на неё всю свою желчь, как дверь комнаты приоткрылась, и из неё выглянуло маленькое личико пятилетнего ребёнка. В Саньке проснулся «педагог». Он решил, что не стоит ребёнку слышать то, что он собирался сказать его маме, поэтому резко закрыл дверь свободной рукой. Раздался оглушительный детский крик. Дверью прищемило пальчики ребёнку. В коридор выскочили соседи. Увидев, что какой-то мужик держит их соседку за грудки, мужчины бросились к Александру. Тот, отбиваясь и нанося им мощные удары, ретировался и скрылся в квартире своего знакомого, до которой соседи пострадавшего мальчика преследовали его. Женщина ребёнка вызвала скорую помощь и милицию. Она сама оказалась сотрудницей милиции. Шурика арестовали и три дня держали в камере. Узнав, что он работает преподавателем в педагогическом университете, оскорблённая женщина лично пришла на приём к ректору. Рассказала ему о случившемся. В красках описала, какого морального урода он держит в университете. Положила на стол акт из милиции о совершённом Шуриком преступлении и копию справки из детской травматологии о полученных её ребёнком травмах кисти.
— Чему такой преподаватель может научить своих студентов? — возмущённо спросила она ректора.
Выслушав её, ректор поинтересовался:
— Что вы собираетесь предпринять относительно Александра Пущина?
— Подам в суд и добьюсь, чтобы ему дали срок, — еле сдерживая она своё негодование.
— Я прошу вас не портить жизнь молодому человеку. Обещаю, что проведу с ним серьёзную беседу, а из университета его уволю.
Он помолчал две секунды и добавил:
— Скажу честно, уволю не по статье. Потребую написать заявление об увольнении по собственному желанию. Вам же известно, что наши тюрьмы и так уже переполнены?
— Известно, — вздохнула женщина.
— А значит, ничего полезного для себя он там не почерпнёт.
— Разумеется, не почерпнёт.
И тут ректор хитро и тонко подметил:
— Мы с вами, в некотором роде, оба педагоги. Да?
Женщина опустила глаза, довольная таким сравнением.
— И вы и я занимаемся воспитанием людей, — вкрадчивым голосом продолжил ректор, поняв, что на верном пути. — Верно?
— Абсолютно с вами согласна.
— Так давайте поступим с ним так, как я предлагаю.
Женщина задумалась на мгновение, а потом выдала:
— Хорошо, я согласна. Но я проверю, уволили вы его или нет.
— Конечно-конечно! — начал, было, ректор, но смолк. Собеседница его перебила:
— Поймите, ему здесь не место! Если в течение недели он не уйдёт из университета, то я подам на него в суд. Пальцы моего ребёнка искалечены. Но он способен калечить и души людей. Вы знаете, он даже не извинился передо мной за свой поступок, а устроил драку с другими жильцами общежития.
— Я сам приглашу вас проверить факт увольнения Пущина, — заверил ректор, — или пришлю вам официальный документ, подтверждающий, что он больше не является преподавателем нашего университета.
Александр уволился и стал выступать за одну известную спортивную команду. При этом он каким-то образом был оформлен прапорщиком в лётной части, там же получал зарплату. Человеком он был физически сильным. Являлся мастером спорта по метанию молота. При росте сто восемьдесят три сантиметра у него был вес сто двадцать шесть килограммов. Основную массу его тела составляли накаченные мышцы. Ежедневно по вечерам он посещал спортивный зал. Тренировался он самостоятельно два часа в день в любое удобное для него время. Больше ничем не занимался.
Однажды, спустя год и три месяца после того, как они с Оксаной поселились в съёмной комнате, Александр пришёл домой и не обнаружил на полках своих кубков и других спортивных наград. После упорного выяснения отношений с хозяйским сыном, он узнал, что восьмилетний мальчик стащил их у него и раздарил друзьям. Хозяева квартиры вместе с Александром ходили по этим друзьям требовать награды обратно, а Оксана решила проверить, не исчезло ли ещё что-нибудь.
Она вытащила из-под кровати чемодан с вещами мужа и собралась поставить его на стул, но он встал не по центру, перевернулся и упал. Всё его содержимое вместе с нижней подкладкой вывалилось на пол. На этой самой подкладке она увидела письма и телеграммы. Оксана взяла их в руки и стала рассматривать. Отправлялись они на адрес их почтового отделения «до востребования». Даты на штампах соответствовали периоду их совместного проживания в этой съёмной комнате. Любопытство взяло верх, и Соколова прочитала всю эту корреспонденцию. Письма приходили из другого города, тёплые, семейные. Надя, так звали автора корреспонденции, знала, что Александр женат, но воспринимала это как явление временное. Обещала, что скоро они с Александром будут вместе жить.
Вскоре муж Оксаны вернулся домой с частью своих уцелевших наград. Увидев в руках жены письма, опустился в кресло и стал спокойно объяснять, кто такая эта женщина, с которой он переписывается.
— По окончании университета, я остался в нём преподавать. Для проживания мне была выделена комната в студенческом общежитии. Однажды меня попросили выступить на соревнованиях за честь университета. Соревнования проходили в Сочи. Парень из нашей спортивной команды повёл меня вечером в одно злачное местечко. Там он снял девушку, с которой потом переспал. В эту же ночь он поделился ею со мной. Я не возражал. Только после этого я больше не смог без неё жить. В категоричной форме я потребовал, чтобы она ехала со мной и принадлежала только мне. Она согласилась. Так в общежитской комнате нас стало двое. Надя почти ни о чём со мной не разговаривала. Красотой она не блистала, но её нельзя было не хотеть. Она обладала какой-то магической властью над мужчинами. На лето мне пришлось уехать в спортивный лагерь. А Надя осталась жить в общежитии. Через полмесяца в лагерь приехал преподаватель нашей кафедры, который тоже жил в том же общежитии, и сообщил, что в нём не осталось ни одного представителя мужского пола, с которым бы Надежда не переспала. Я отпросился у руководства лагеря и поехал домой. Когда вошёл в свою комнату, то Надежды и её вещей в ней уже не было. На столе лежала записка: «Прости, меня уже не переделать. Думаю, что тебе доложили о моих проделках в вашем общежитии. Так я зарабатывала деньги на обратную дорогу. Жить с тобой в нищите я не хочу». Меня совершенно не волновало её поведение и распутство. Я понял, что умираю без Надежды. На мои звонки и письма ни она, ни её мать не отвечали. Я собрался и отправился в Сочи. Дома Надежды не было. Мать сказала, что она с ней больше не живёт. Зная, что я буду её искать, не сообщила даже матери, куда ушла. Жизнь для меня потеряла всякий смысл. Спустя год я увидел на пляже тебя. Ты красива, на тебя пялились все, в чьё поле зрения ты попадала. Поняв, что Надю мне не вернуть, я решил на тебе жениться, чтобы побыстрее забыть её. Получив наши свадебные фотографии, я отправил парочку на её сочинский адрес, даже не знаю зачем. И она откликнулась. С тех пор мы переписываемся. Дважды уже виделись с ней.
— Так значит, ты никогда не любил меня?
— Никогда, — честно признался Александр. — Моё сердце не было свободным от чувств к Надежде.
— Зачем же ты потребовал, чтобы я родила ребёнка? — заплакала Соколова. — Ведь я видела, что с тобой что-то происходит не то, и рожать ещё не была готова.
— Чисто из любопытства, — без зазрения совести ответил Александр. — Мне хотелось посмотреть, на что я способен, как мужчина.
Оксану била мелкая дрожь. Она еле владела собой. Но муж даже не предпринял попытки успокоить её. Казалось, что он получает удовольствие оттого, что беременной Оксане стало плохо.
— Тебя не мучает совесть за то, что ты сломал мне жизнь? — тихим голосом спросила она.
— Надю же она не мучила, так почему должна мучить меня? — с вызовом ответил Александр.
— Я не Надя.
Только теперь она поняла, какую страшную бомбу подложила ей Надежда, сама того не подозревая. Многие студенты, проживавшие в одно время с Александром и Надеждой в общежитии педагогического университета, и побывавшие в её объятиях, хвастались перед однокашниками и знакомыми своей связью с женой преподавателя Пущина. Рассказывали об её ненасытных страстях в постели, и что это было здорово. Так вот, некоторые студенты, никогда не проживавшие в общежитии и не видевшие Надежду в глаза, но много слышавшие о ней, потом Оксану принимали за неё. И ещё долгое время пытались познакомиться с ней и сделать недвусмысленное предложение. Другие не скрывали к ней своего откровенного презрения. Ревнивые студентки даже угрожали ей расправой. А Оксана всё не могла понять, почему молодые люди с ней так себя ведут? Теперь всё прояснилось.
Через два месяца Оксана родила дочь, но Александр к ней был абсолютно равнодушен. Даже из роддома девочку и Оксану забирала её мать. Он там не появился, смотрел футбол по телевизору.
В этом же году их семье дали двухкомнатную квартиру. К себе Оксана мужа больше не подпускала. Да и чего ради она должна была это делать? Он конкретно сказал, что не любит её. Когда Ирочке исполнилось полтора года, Оксана развелась с Александром, а квартиру разделила с ним через суд. Она вставила в дверь своей комнаты замок. Это разозлило Александра. Ему захотелось показать, что он будет продолжать делать с ней всё, что захочет. Однажды, хорошенько подвыпив, он, со словами песни «Вихри враждебные веют над нами», выбил дверь, чтобы овладеть бывшей женой. Но не тут-то было. В своей комнате, напротив двери стояла Оксана с грозным выражением лица. В руках она держала двурогий торшер основанием вверх, которым и отходила Александра. Рога торшера погнулись, но Оксана его не выбросила. Он ещё не раз служил ей средством обороны. Когда дочке Ирочке исполнилось два года, она вышла на работу в больницу и стала самостоятельно содержать её и себя.
* * *
Соколова проснулась под звон будильника. Вышла из своей комнаты и направилась в кухню готовить кофе. Ей опять предстояло ехать на работу в ночную смену. Свою дочку сегодня она снова не увидит. Бабушка заберёт её из садика вечером, а утром отвезёт в него. На запах кофе в кухню пришёл Александр.
— Угостишь кофейком?
— Садись, пей.
— Оксанка, я сегодня уезжаю в другой город, — сообщил он, сёрбая из чашки кофе. — Через месяц вернусь с женой. Жить с ней будем здесь. Обещаю, через месяц ты сама захочешь покинуть эту квартиру.
— А сегодня у тебя кто был? — невозмутимым тоном спросила она, вспомнив про Селезнёву Татьяну.
— Да так, одно недоразумение.
Оксана допила кофе, переоделась и поспешила на остановку. Слёзы душили её. Она сто раз пыталась продать свою комнату и купить отдельную однокомнатную квартиру для себя и Ирочки. Но бывший муж так отвратительно и нагло себя вёл, когда риелтор приводил в квартиру покупателей, что те быстро покидали её, даже не осмотрев. Оксане он говорил откровенно:
— Я сделаю так, что ты сама меня попросишь взять в дар твою долю квартиры.
* * *
Оксана приехала в больницу, приняла дежурство и пошла, выполнять назначения врача. В это время к приёмному отделению подъехала скорая помощь. На носилках занесли молодого мужчину. Простыня под ним была в пятнах крови. В двери палаты появилась санитарка.
— Оксана, иди, принимай тяжёлого больного, — быстро проговорила она.
Заканчивая ставить капельницу больному, она спросила:
— Врач неотложки сказал, с чем его привезли?
— Огнестрельное ранение.
Соколова бросилась к телефону и вызвала хирурга. Санитарка Лариса подогнала каталку. Записав все данные поступившего раненного, Оксана набрала номер телефона дежурного по отделению милиции и передала информацию о раненном. Через пятнадцать минут милицейская машина лихо подлетела к крыльцу приёмного отделения. Открылась дверь, и внутрь быстро вошёл молодой, высокий, симпатичный лейтенант милиции.
— Приветствую вас! — улыбаясь, поздоровался он с медсестрой, словно с давней доброй знакомой.
— Здравствуйте. Вы по поводу огнестрела?
— Да. Я могу опросить пострадавшего?
— Думаю, что нет. Он, наверное, уже в операционной.
— Ну, девушка, мы же с вами прекрасно знаем, что за то время, пока хирург моется перед операцией, я успею вытянуть из пострадавшего нужную информацию, — лукаво улыбнулся лейтенант. — Кстати, он в сознании?
— Был в сознании.
Оксана связалась по внутренней связи с операционной.
— Приехал сотрудник милиции, просит разрешения опросить больного, которого готовите к операции.
Прослушав ответ, она положила трубку.
— Поднимитесь на второй этаж в предоперационную палату. Там вам дадут стерильный халат, бахилы, маску.
Лейтенант ушёл, а у Оксаны вдруг возникла странная идея:
— А что, если я проконсультируюсь у этого милиционера по поводу того, как мне нужно поступить с бывшим мужем, чтобы поставить его на место? Наверняка он сталкивался по долгу службы с различными ситуациями и сможет дать мне дельный совет.
Через десять минут лейтенант спустился в приёмное отделение. Оксана тут же бросилась к нему.
— Вы не могли бы дать мне небольшую консультацию? — обратилась она к нему.
Глаза милиционера загорелись и приобрели умное выражение. Гарцуя на месте, как молодой жеребец, он с улыбкой произнёс:
— Помогу, чем смогу.
— Мне неловко об этом говорить, но я больше ни с кем не могу посоветоваться по поводу одной очень деликатной темы.
— Да, ладно, девушка, не стесняйтесь, мы тут все свои! — подбодрил её лейтенант, шаря бархатными глазками по её фигуре.
— Понимаете, получилось так, что мы с мужем развелись и официально разделили нашу квартиру, — начала она.
— Ай-яй-яй! Как опрометчиво он поступил?! — с наигранной досадой промолвил милиционер. — Потерял такую женщину!
Оксана засмущалась и потупила взор.
— Продолжайте же, — снова подбодрил её собеседник.
— Ну, так вот, он живёт в одной комнате, а я с дочерью — в другой. Я много раз пыталась продать свою комнату и купить другое жильё. Но он устраивает такие «концерты» перед людьми, пришедшим посмотреть комнату, что те отказываются её покупать.
— Какие концерты?
— Он запугивает их. Претворяется сумасшедшим. Иногда говорит, что болен туберкулёзом и пообещал пришедшему человеку, что скоро будут болеть им вместе с ним, если тот купит мою комнату. Одного человека он даже побил.
— Надеюсь, пострадавший обратился по этому поводу в милицию?
— Нет.
— Почему?
— Риэлтор с покупателем припугнули его, что позвонят немедленно в милицию, но бывший муж их сразу предупредил, что милиция с ним даже связываться не будет и заявил:
— Не тешьте себя напрасной надеждой!
— У него, что есть большие связи в милиции?
— Да нет у него никаких связей. Он соврал, что состоит на учёте в психушке. Те и ушли. А риэлтор после этого отказалась продавать мою комнату.
— Вот артист! Наверное, ваш муж по-прежнему любит вас, если не желает с вами расставаться?
— Он никогда меня не любил и не любит. Сказал, что устроит мне такую весёлую жизнь, что я сама захочу подарить ему свою долю жилья.
— А-а-а! — понял лейтенант. — Значит, такими своими действиями он пытается заставить вас отдать ему свою комнату?
— Вот именно! Сегодня он сообщил мне, что уезжает в другой город жениться и вернётся через месяц со своей женой. Сказал, что жить с ней будет в нашей квартире, и вдвоём доконают меня.