Увернувшись от её шутливого удара, я побежал наверх, громко смеясь. Да, по-ребячески, но я и есть ребёнок.
Глава 27
Рассуждения в пути.
Несколько часов назад мы покинули город. Легкой рысью, преодолевая километр за километром, мы двигались к Каменным вратам. Когда-то я учился ездить верхом, но с тех пор прошло много времени, да и Пешка, хоть и умела управлять лошадью, была непривычна к этому делу, а за последнее время мы редко брали лошадей в гильдии. А если и брали, то ненадолго. Здесь же нам предстоит два дня верхом в пути. Но, судя по нашему темпу, добираться, скорее всего, будем три дня. Примерно раз в час мы делали небольшой перерыв, минут на пять, размять ноги. Но мне кажется, что от этого было только хуже. Уезжая из города, я оставил для недавнего вора записку, а в том, что тот придёт к нам в дом, я не сомневался. И, чтобы тот наверняка не пропустил, положил её на стул, который поставил сразу за входной дверью. Надеюсь, что его заинтересует моё предложение.
Теперь, когда нам придётся провести много времени в седле, у меня оказалось невероятно большое количество времени, чтобы подумать. Моя способность контролировать и конструировать заклинания из сырой, силы немного странные. Алмазные иглы спокойно проходят против зачарования защиты. К сожалению, мой учитель Кинтор, не обучал меня дисциплине зачарования предметов. Мне известно, что для создания зачарованных вещей или артефактов, необходим начертательный круг, но что он собой представляет, и как его создать, я ни имел не малейшего понятия. Скорее всего, защитная структура зачарования рассчитана на ослабление или полное уничтожение именно заклинания созданного начертательными рунами, а так как мои иглы состоят из сырой силы, то и защита на них не действует. А значит, мои разработки могут быть отличным оружием или защитой. Вот только у меня не было новых идей, как можно использовать сырую силу. Точнее одна идея была, но тут нужны эксперименты, сходу такое не попробуешь.
В этом мире на каждом шагу подстерегала опасность, на деревню могла напасть неведомая тварь. Наёмники группами гибли на разных заданиях, а на их место приходили новые. Неведомые болезни. Войны. Бандиты. Меня всегда интересовал вопрос, как при таком уровне смертности, разумные расы ещё не вымерли? Но ответ был довольно простой. При высоком уровне смертности, так же была и высокая рождаемость. В моей семье графа, было пять детей. На привале, спросив у Пешки, есть ли у неё братья и сёстры, я получил ответ, что у неё семь братьев и четыре сестры. Некоторые уже умерли. И так в каждой семье. Семь-десять детей в одной семье было вполне нормальным явлением.
— Ты решил узнать о моём родном селении? — Спросила Пешка. — Я же обещала тебе рассказать, когда ты поведаешь о своём прошлом.
— Нет. — Я отрицательно покачал головой. Я решил последовать своему собственному совету, чем меньше информации знаю, тем безопаснее.
— А что может быть опасного истории моей деревни?
— Поверь, Опасность может оказаться там, где её ожидаешь меньше всего. — Я решил, что сейчас это знание будет лишь тяготить меня.
Больше этот вопрос мы не затрагивали. Задавала мне вопросы о моём детстве, но, честно говоря, мне и вспоминать было нечего. Моё детство — тренировочный полигон. Наука, магия, искусство выживания, боевые искусства. Рассказывать о тренировках подробно я не видел смысла, лишь поведал ей в общих чертах. Куда интересней был рассказ Пешки о своём детстве. Игры, развлечения, работа в поле, знакомство с лошадьми, собирательство. Посиделки с братьями и сёстрами у костра, случайно подожженный стог сена. Ага, случайно. Так же Пешка поведала, что читать и писа́ть она научилась у себя дома, от родителей. Оказывается, в мире Солтона, издревле читать учили всех, причём бесплатно, постепенно это обязанность перешла к родителям. Кроме того, если по каким-либо причинам человек не был обучен чтению и письму, то во всех городах и сёлах, а иногда и в деревнях, раз в месяц проводились бесплатные занятия городскими учителями. Это входило в обязанность всех учителей и профессоров. Чем-то весь мир напоминал средневековье моего родного мира, но он был и сильно непохожим.
— Пешка, меня давно волнует вопрос. — Первый день в пути подходил к концу, и я первый остался дежурить ночью, а орчиха ложилась спать. — Я читал много книг о магии, обучался магии, заходил в библиотеку Дрейзда, но, даже там ничего не смог выяснить о телепортации.
— Хм? То есть ты воспользовался амулетом случайной телепортации, при этом даже ничего не зная о нём? — Пешка настолько удивилась, что мне даже неуютно стало.
— Ну, да… А что такого?
— А ты в курсе, что выживает лишь один из четырёх во время телепортации?
— Первый раз слышу. — От её слов мне стало не по себе.
Пешка села на свою импровизированную лежанку и задумчиво смотря на костёр, начала рассказывать:
— Говорят, что аспекты, связанные с телепортацией, доступны только Древним. — Увидев мой вопросительный взгляд, Пешка пояснила: — Древние — существа, чей возраст неизмерим, говорят, что они существуют с основания мира и являются бессмертными. Не знаю, по поводу первого, но во втором уверен почти каждый. Про Древние — охранники этого мира, стражи магии, стражи жизни. Говорят, что в Фингрии Древний живёт в королевском замке, находясь в вечной медитации. Амулет, который ты использован был создан Древним. Насколько мне известно, такие амулеты не очень большая редкость, но и не является распространённой вещью. Сломанный амулет случайно телепортирует цели в любую точку мира. Вообще в любую. Ты мог оказаться посередине реки или моря. Ты мог появиться в воздухе на высоте полёта птицы. Конечно, приоритетно телепортация работает на не слишком большой высоте, но смертность высокая. Хотя, это тоже лишь в теории, так как не всегда удаётся найти телепортировавшегося. Может он просто не захотел, чтобы его нашли и прячется, сменив имя, а его посчитали мёртвым. — Намёк понят, но я промолчал. — Поэтому редко кто пользуется этим амулетом. А стоит он порядка ста золотых монет.
Сто золотых монет. Это большая, нет, огромная сумма, такую сумму мой учитель, Кинтор, не получил в оплату за всё время моего обучения, зачем же ему давать этот амулет в качестве подарка? Вот ещё один вопрос, ответ на который я могу и не узнать.
Ночь прошла без происшествий и на следующий день мы двинулись дальше. Хоть ноги болели, но немного. Амулет Пешки требовал зарядки раз в десять дней. Но было решено заряжать его каждый день, во избежание худших ситуаций. Судя по инструкции, которую дали Пешке в магазине, лучше всего для зарядки использовать мага с предрасположением к магии усиления, магии света и боевой магии. В результате экспериментов выяснилось, что зарядка амулета для меня является пустой тратой энергии — смесь трёх аспектов выкачивала из меня энергию словно насос. Поэтому была придумана схема, что амулет заряжает Пешка, а потом преобразует мою энергию в свою. Так потери были минимальны.
С того самого момента, как я увидел наше текущее задание в гильдии наёмников, моя интуиция подсказывала, что оно принесёт нам невероятную пользу. Вообще, странная штука, эта интуиция. В прошлой жизни её не было. Как она работает, мне не понятно. Раньше я думал, что она предостерегает меня от опасности, но потом понял, что она может просто вести по интересному пути, а иногда подавать ложные знаки. Но опасность ощущалась чётко и ясно, что это именно опасность, а вот остальные намёки интуиции я не могу точно распознать.
Вторая половина дня выдалась неудачно, поднялся ветер и начался дождь. Закутанные в плащи мы продолжали некоторое время движение, но дождь перерос в ливень, и дорогу стало не разобрать. Было принято решение переждать непогоду. Укрылись мы в ближайшем подлеске, под специально взятым для этого брезентом. Выдалась хорошая возможность, узнать у Пешки ответы на вновь появившиеся у меня вопросы. Один из интересующих меня вопросов был о магах, а точнее о столь малом их количестве. В родной деревне Пешки живёт поколение шаманов, которое проверяет односельчан на наличие магических способностей и, в случае хорошего сочетания предрасположений к магии, обучает их. У Пешки полное сочетание по аспектам магии поддержки: Исцеление, усиление и связь с природой. Поэтому её обучали основам, но, даже мои знания начертательных рун поддержки превышают таковые у Пешки. Маги не особо распространённая профессия, чаще всего магию познают: наёмники, так как в их деле может пригодиться всё, что угодно; государственные чиновники, просто положено по статусу иметь хоть небольшой опыт в магии; Ученые и профессора учебных заведений, но им сам бог велел… или боги, до сих пор не вникал подробно в местный пантеон; Некоторые воины, которые хотят в бою использовать магию для получения преимущества или отвлечения противника. Но такие встречаются не часто, если вспомнить моё обучение, то Кинтор обучал меня, в первую очередь медитации и концентрации. Во время боя тяжело сконцентрироваться и создать отвлекающее заклинание или наложить усиление на себя, или покрыть, например, огнём меч. И хотя такие воины встречаются, но их не слишком много.
Оказывается, в мире магии магия не так уж и распространена. Но, встречаются уникальные люди, с врождёнными способностями, которые постигают одну лишь магию. И обращаются с ней виртуозно. Таких называют боевыми магами, и они способны в одиночку убить двадцать опытных воинов своими заклинаниями, даже если на тех воинах есть защитные амулеты. В отличие от меня, такие маги не имеют гигантских запасов магической энергии. Их врождённые способности это крайне сильная предрасположенность к различным аспектам магии, что значительно уменьшает расход магической энергии. То есть полная противоположность мне. Как мы выяснили в ходе эксперимента, Пешка не может расширить так же сильно запас магической энергии, как я это сделал. Мой способ на ней не работает. Возможно, что это моя врождённая способность — огромный запас магической энергии.
На третий день пути вдали показалась какая-то гора. Пешка назвала её «огненной горой», как я понял, это вулкан. Наш пункт назначения находится у подножия этой огненной горы. Что ж, мы и так сильно выбились из графика, сегодня придётся лошадкам перейти на галоп.
Глава 28
Лес Страха.
Солнце стремительно клонилось к закату, а мы всё никак не успевали доехать до Каменных врат. Рэй выглядел раздражённым и всё меньше говорил. Если мы поспешим, то успеем, но перед нами возникла другая проблема. Лес Страха. Рэй говорил, что в гильдии предостерегали, чтобы не проезжать сквозь этот лес, а обогнуть его. Но у нас не было времени, нужно было либо остановиться и заночевать где-то, либо ехать сквозь лес. Было принято решение ехать напрямик.
Лес, как лес. Сквозь него даже дорога проложена, а значит, что разумные расы проезжают через лес. И чего здесь опасаться? Клёны, дубы, одинокая ель. Ничего необычного. Но у меня странное, но непонятное чувство от этого леса.
— Рэй, ты что-нибудь заметил, необычное? Или может, что-то чувствуешь? — Мой голос дрожит, но я не понимаю, почему.
Птицы. — Голос Рэя спокоен. Даже безэмоционален. Но сказав только одно слово, он замолкает.
Птицы? А что с ними? Я прислушиваюсь, осматриваюсь. И тут замечаю, что в лесу слишком тихо. Точнее, здесь абсолютная тишина, не птиц, не животных здесь нет. Лишь слегка качающиеся ветки деревьев, что скрипят и нагоняют жуть. Вон то дерево, похоже на волколака, а вон то, напоминает грула. Мне становится страшно. Первобытный страх, откуда-то из задворок сознания потихоньку подкрадывается ко мне.
Рэй, может, остановимся? — Мой голос дрожит всё сильнее.
Рэй ничего не говорит. Он просто слазает с лошади и начинает собирать хворост, чтобы разжечь огонь. Он странно себя ведёт. А мне становится всё хуже. Я присаживаюсь к дереву, прислонившись к нему спиной. Рэй собирает хворост и молчит. Я дрожу, но не от холода. На меня накатывают воспоминания:
Мне семь лет, мы с братьями в лесу играем в прятки. Я люблю прятаться, люблю, когда меня ищут. Лес большой. Тут каждый кустик, каждое деревце, каждая ямка может стать местом, где можно спрятаться. Но у нас уговор с братьями, чтобы не убегали дальше ста шагов от места ищущего. Я убегаю шагов на восемьдесят и прячусь в плотной листве куста. Здесь меня долго будут искать. Поиски начинаются, я слышу, как кого-то из братьев находят. Теперь они оба будут ищущими. Всё больше братьев находят. Мимо меня уже несколько раз проходили братья, но не смогли заметить. Зелёный цвет кожи, хорошо сочетается с зелёной листвой. Проходит много времени. Братья уже не ищут, а кричат меня. Я посмеиваюсь и продолжаю ждать, пока меня найдут. Сзади меня раздаётся рычание, я медленно поворачиваюсь и вижу большого, худощавого волка. С его оскаленных зубов капает слюна. Он видит меня. Он чувствует меня. Я не спрятана, я на виду. Нас разделяет около двадцати шагов. Я бросаюсь в сторону выхода из леса и зову на помощь, слышу, как волк соскакивает с места. Не пробежав и пяти шагов, спотыкаюсь о какую-то палку или корень и падаю. Оборачиваясь в сторону волка, вижу огромную пасть, приближающуюся ко мне, но в последней момент челюсти сжимаются не на моей шее, а на руке старшего брата, что вовремя подбежал.
— А-а-а. — Я кричу, вновь оказавшись в Лесу Страха. Я уснула?
Костёр уже ярко горит, озаряя тьму. Солнце уже успело сесть. Теперь я понимаю, почему лес называется Лесом страха. Я дрожу и мне страшно. Рей сидит неподалёку, спиной ко мне и крутит в руках стилет. Оружие в руках ребёнка выглядит словно игрушка. Он не обернулся на мой крик.
— Рэй. — Я тихо зову его, но тот даже не реагирует.
Я подхожу к Рэю и сажусь и обнимаю его. Страх потихоньку отступает. Рэй такой тёплый. Он маленький, но надёжный. На него можно положиться в трудную минуту. Но с ним что-то не так. Заглянув в лицо моего спутника, мне становится не по себе. Его глаза смотрят куда-то, словно не видят ничего, а лицо время от времени сводит судорога и появляется злобная улыбка. Лишь на мгновение, а затем снова исчезает. Рэй играет с стилетом. Подбрасывает его, крутит в руке, втыкает в землю. Внимательно понаблюдав за ним, я вижу, что магическая энергия буквально просачивается из него, а затем засасывается обратно. Мне снова страшно. Но теперь страшно за Рэя.
— Вот он, Лес Страха. — Голос раздаётся от костра.
Я поднимаю глаза и вижу, как с противоположной стороны костра кто-то сидит. Эльф. Он наткнул на кинжал в руке кусок мяса и держит его над костром.
— Лес Страха — одно из самых загадочных в Солтоне. — Эльф рассказывает нам в спокойной манере. — Птицы и звери здесь не живут. А каждый путник, а на разумных существ он действует по-разному. Лично на меня лес никак не влияет. А вот на других… Кто-то из путешественников сходит с ума. Кто-то просто проходит Лес, ничего не почувствовав. Кто-то обуреваемый своими страхами забивается в какой-нибудь куст или канаву и дрожит там от страха, пока не умрёт. Иногда спутники убивают друг друга. Очень интересное место.
Я смотрю на этого эльфа, и моё тело дрожит. Я не могу пошевелиться, если бы не Рэй, всё ещё находящийся в моих слабых объятьях, я бы кричала от страха переполняемого мной.
— О! Ты, наверное, хочешь спросить, что я сделаю с вами двумя? Да ничего. Я сам миролюбивый и даже мухи не обижу. — Гнусная улыбка эльфа говорит об обратном. — Но вот ваши вещи и лошадей, я заберу себе, только, сначала посмотрю, что случиться с вами. Люблю наблюдать, как разумные теряют себя в Лесу страха.
Что же делать? Я не могу пошевелиться. А Рэй словно сам не свой. Он всё ещё играет со стилетом. Я смотрю внимательно на Рэя, у него всё ещё подёргиваются губы, образуя ту, страшную улыбку. Внезапно он перестаёт играть со стилетом и крепко берёт в правую руку, глаза застывают в безумстве и поднимаются на эльфа, безумная улыбка заполняет лицо Рэя. Эльф откусывает кусок мяса с ножа. Это становится словно сигналом и Рэй, с лёгкостью освободившись от моих объятий, бросается через костёр прямо на эльфа. Скорость и сила, которую он демонстрирует, выходят далеко за грани двенадцати — тринадцатилетнего ребёнка. Перепрыгнув костёр Рей буквально вырывает клинок у эльфа и отбрасывает его в сторону, я лишь мельком успеваю заметить удивление на лице долгожителя, прежде чем стилет пробивает его кожаную накидку и входит в сердце. Но Рэй на этом не останавливается, он медленно вытаскивает стилет и снова наносит удар в грудь. Затем ещё. Мне снова страшно, но сейчас страшно за Рэя. Нужно убираться из этого леса. Я встаю и медленно движусь к своему спутнику.
— Рэй.
…
Клинок напивается кровью. Я улыбаюсь. Снова это чувство. Чувство свободы, чувство силы, чувство, которое позволяет управлять жизнью другого. Удар. Тело этого существа легко было повержено, но мне мало его мгновенной смерти. Мне нравится пробивать эту плоть.
— …эй.
Чей-то голос доносится сзади, но мне не интересно. Передо мной тело, состоящее из мяса и костей. Мне нравится вонзать свой стилет в него.