Юноша повернулся, желая помочь другим людям, толпой выбегавшим из разбитого люка транспортного средства. Мужчины и женщины разных возрастов, но у них было кое–что общее — все они выглядели выносливыми. Они были ничем иным, как сырьём для экспериментов его приёмного отца, догадался Мортарион. Каждому пленнику предназначались боль и страдания в одной из мясницких мастерских Некаре. Люди паниковали. На такой высоте низшие не могли долго продержаться на «свежем» воздухе.
Юноша в маске увидел стены цитадели Мортариона и быстро рванул к ним. Он вёл за собой остальных в поисках укрытия. Они так отчаянно пытались спастись, что даже зловеще возвышающиеся земляные валы, построенные Некаре для защиты крепости, казались им более лёгким испытанием, нежели идущие по пятам големы. Блуждающий взгляд незнакомца скользнул по стенам цитадели и остановился на измождённой фигуре, пристально смотрящей на них через грязный туман.
Это был странный момент, шокировавший Мортариона своей секундной связью между ним и незнакомцем. Группа големов бежала вверх по склону, окружая беглецов. Юноша обернулся на первого мертвеца, который добежал до них.
Мортарион увидел странную рябь в воздухе вокруг этого человека. Она была похожа на отражение света от полированного металла, но свечение не могло исходить просто из ниоткуда. Что–то упало к его ногам, затем мелькнуло в грязи и устремилось к ближайшему громадному чудовищу. Прежде чем лоскутный конструкт успел среагировать, тощие белые миноги вырвались из земли и сомкнулись вокруг голема, разрывая его ноги на части и сваливая вниз. Что бы ни сотворил юноша, он знал, что делает. Парень вытащил из–под куртки сломанный кусок ржавого металла, сжимая его словно кинжал и хрипя что–то с каждым вдохом ядовитого воздуха.
— Кто ты такой? — закричал он внезапно со слезами на глазах. — Ты там, наверху, ты наблюдаешь? Ты же видишь нас! Ты же можешь нам помочь!
— Кто ты такой? — Мортарион отшатнулся от его вопроса, словно это был физический удар, в котором он увидел эхо собственных мыслей. Теперь големы бежали прямо к юноше, окружая его со всех сторон, другие атаковали остальных низших, пытавшихся выбраться из грузового танка. На зубчатых стенах собственная когорта големов Мортариона среагировала тупой злостью, поднимая свои дротики и тяжелые арбалеты и прицеливаясь в людей.
— Нет! — проревел Мортарион, шагнув к ближайшему из своих слуг и отбросив стражника в сторону ударом слева. — Стоять!
На грязной земле юноша боролся за свою жизнь, размахивая самодельным кинжалом, он брыкался и рычал. Если Мортарион ничего не сделает, то станет свидетелем его смерти.
«Кто я такой?»
Вопрос снова и снова вертелся в голове.
«Инструмент. Оружие. Разочарование. Ошибка. Дурак.»
Юноша вскрикнул, когда когти вцепились в него. Он упал. Големы остановились, оживленно бормоча что–то. Они разорвут его на части еще живым. Возможно, это всего лишь еще один тест приёмного отца Мортариона. Это так похоже на Некаре: устроить спектакль именно в момент мучений подкидыша, который позабавит Владыку. Он бы точно назвал это «проверкой воли» или «испытанием лояльности». И какой бы выбор тут ни сделал Мортарион, он всегда каким–то полностью ошибочным образом будет считаться не совсем правильным.
Некаре навязал своему приёмному сыну бесчисленное количество правил. Непостоянных и противоречивых, но все же их нарушение не приветствовалось. Однако было одно главное правило среди прочих: он никогда не должен вмешиваться в те моменты, когда Верховному Владыке привозят «урожай», и никогда не взаимодействовать с людьми под страхом собственной смерти.
Ледяная ненависть пронзила тело Мортариона с такой силой, что он начал дрожать. Давно похороненное и отвергнутое, грубое нерастраченное желание неповиноваться теперь превратилось в стальной волевой стержень. Глубоко внутри него звенья цепи, выкованные злобой, пренебрежением и жестокостью, разорвались. Внезапно он выхватил свой черный пороховой пистолет из кобуры.
«Кто я такой?» Он обязательно это выяснит.
Пронзительные, убийственные выстрелы тяжелого пистолета слились в протяжный вой, когда Мортарион выпустил всю обойму в големов, которые угрожали раненому юноше. Каждый выстрел разрывал этих существ на части, когда пули пробивали мясо и кости. Охранник-голем, стоявший на зубчатой стене, увидел убитых собратьев и зарычал, инстинктивно повернув копье в сторону хозяина и угрожающе шагнув вперед. Тем не менее, он колебался, поскольку естественное желание атаковать боролось с приказом охранять. Мортарион бросился на существо, схватив наконечник копья и дернув его вперед. Он вытащил голема на расстояние выстрела и сломал ему шею ударом топора по горлу, затем, вырвав копье, отбросил его в сторону.
С того момента, как Мортарион со вздохом спрыгнул с зубчатой стены, он полностью посвятил себя неповиновению.
[Варп; сейчас]
«Оставьте меня в покое».
— Я передал его слова дословно, — сказал Морарг.
На покрытом шрамами лице Рахиба Цуррика появилось хмурое выражение. Легионер был молод по меркам советника, но его манеры выдавали в нём старого боевого пса. Он потянулся, проводя рукой по лицу:
— Капитан Калгаро хотел, чтобы я поговорил непосредственно с примархом. Один на один.
Цуррик кивнул в сторону стен вокруг них и команды, члены которой были заняты своими делами на мостике «Терминус Эст».
Вывод напрашивался сам собой: Калгаро не доверял Каласу Тифону, и ему было неприятно видеть их повелителя на борту корабля Первого капитана. Настолько, что он рискнул послать своего лейтенанта на шаттле через варп-пространство, лишь бы тот смог сообщить об этом лично.
Прошла, как им казалась, большая часть дня, а Жнец так и не вернулся из закрытого ставнями купола обсерватории. Морарг знал, что лучше не открывать дверь, а уж тем более — не рисковать войти без разрешения, чтобы удостовериться, все ли в порядке. Примарх был задумчив и любил предаваться внутренним размышлениям, а его советник по собственному опыту знал, что такой самоанализ может быть прерван без разрешения только в крайних случаях. Но разве это не один из таких моментов? Морарг обвел взглядом мостик, наблюдая за тем, как команда илотов Первого капитана заняла свои места. Несмотря на внезапные смерти других членов команды при переходе в варп, никто из них не показывал страха перед подобным.
— Они молчат, — подметил Цуррик, — возможно, Лорд Тифон сумел лишить их способности паниковать.
Морарг не ответил. Он смутно помнил свою жизнь человеком по фрагментам прошлого на Барбарусе, запятнанного призрачным чувством всепоглощающей обреченности. Те дни давно минули с его присоединением к Легиону Астартес, к Гвардии Смерти. Именно по этой причине данный факт казался ему несостоятельным. «Как люди могут ощущать страх?» Он, по правде говоря, даже и не помнил этого.
— В таких эмоциях нет нужды, — помолчав, ответил он, — Возможно, я когда–то испытывал страх, еще до Великой перемены. Теперь я не чувствую ничего подобного.
Цуррик изогнул бровь.
— Но я думаю, сохранилось многое другое. Подозрение, да? Это чувство у тебя осталось, советник. Я знаю.
Морарг позволил себе кивнуть.
— Это черта всех смертных, которую не сможет стереть даже трансгуманизация. Да, ты прав. Я прожил долго, критически оценивая всё, что было передо мной, начиная с обычной пищи и заканчивая самой сложной проблемой.
— Вот почему Жнец доверяет тебе.
— Так проще смотреть на эту вселенную, — продолжал Морарг. — Если то, что я вижу — ложь, то прав я. Если увиденное — правда, то я приятно удивляюсь.
— И ты веришь в это? — Цуррик отмахнулся. — Калгаро хочет знать правду. Неважно, был ли это саботаж со стороны наших врагов или наших союзников, но мы должны знать правду. Слишком многое поставлено на кон.
Терпение Морарга окончательно истощилось.
— Я прекрасно понимаю всю серьёзность ситуации, брат. Мы в горниле этого восстания почти десять лет по земным меркам. И что же приносит нам заключительный его акт перед осадой Терры? Еще одну тайну? Да, это тяжелое время для всех! Лорд Мортарион об этом знает. Впрочем, как и все мы.
— Ты не ответил на мой вопрос, — произнес Цуррик. Он бросил взгляд на Крозия, одного из высокопоставленных апотекариев Тифона. Тот бродил по мостику и следил за здоровьем команды. Морарг полагал, что у Задала есть и другие обязанности, которые включают в себя наблюдение за окружением примарха, прибывшим вместе с ним с «Бледного сердца».
— Жнец доверяет своему Первому капитану, — тихо ответил советник. — Он всегда ему доверял, даже когда они расходились во мнениях. Между ними существует связь, которая глубже связи командира и воина. Это крепкая дружба двух изгнанников.
Собственные мысли Морарга по этому поводу оставались недосказанными, но его поведение в данный момент делало их очевидными.
— Мы как–то слишком быстро приняли их обратно, — пробормотал Рахиб. — Мы не знаем, где был Тифон и чем он там занимался… До тебя разве не дошли слухи… — воин хотел договорить, но слова застряли в его глотке, и он схватился за горло, издав сухой хрип.
— Цуррик, — советник смерил его суровым взглядом. — В чем дело?
— Ни в чем, — ответил тот, откашлявшись.
— Что–то случилось? — Крозий подошел к ним сзади и вмешался в разговор. Он потянулся к нартециуму. — Ты чем–то болен?
— Нет! — рявкнул Рахиб, сердито отмахиваясь от него. — Это… это все дурной эффект перехода в варп. Меня поразило, как только мы покинули реальное пространство. Если вкратце, — настаивал он. — Это усталость, не более.
— Если ты в этом уверен, — Задал сделал шаг назад.
Апотекарий, казалось, совсем не был уверен в данном факте, но на Цуррика не стоило давить. Ведущий к мостику главный люк открылся без предупреждения, и к ним подошел Первый капитан. За ним тянулась группа костлявых фигур в мантиях. Их головы были покрыты черными капюшонами из мешковины, запястья и лодыжки скованы тяжелыми железными кандалами. Хадрабул Виосс и еще один Могильный Страж гнали пленников, подталкивая их вперед стволами болтеров.
Тифон снял свой рогатый шлем одной рукой и прижал его к набедренной пластине доспеха, поймав недовольный взгляд Морарга.
— Где он?
Советник всё–таки рискнул взглянуть в сторону обсерватории.
— Примарх приказал не беспокоить его…
Приказ, похоже, никак не касался Тифона, который уже шагал к двери, жестом приглашая Виосса следовать за ним.
— Приведите предателей! — прорычал он. — Мортарион должен сам во всём убедиться.
Капитан открыл дверь и прошел в темноту за ними, Морарг отправился следом. Хадрабул бросил на него предупреждающий взгляд, но промолчал.
Следуя за группой, советник внимательно рассматривал пленников в капюшонах. Он узнал толстые и богато украшенные нити на рукавах их одеяний. Плетения были разные на каждой мантии: одни сплетены из проволоки, другие — из бархата, а третьи — и вовсе из шелка. Каждый узор представлял собой тайный ранг в их сложной династической иерархии. Когда дверь обсерватории закрылась за ними, Морарг понял, кого Тифон заковал в кандалы. Это были телепаты — навигаторы корабля, вытащенные из запечатанного убежища их изолированных камер где–то на борту «Терминус Эст». Только люди этой породы были способны вести звездолеты через безумие варп-пространства. Их умы были уникально приспособлены генной мутацией и тысячелетиями селекционного размножения. Они не поддавались безумию и чувствовали верный путь между звезд.
Закрытый ставнями купол освещался светом варпа, который просачивался сквозь опущенные огромные перегородки. Тонкие лезвия изумрудного сияния пробивались через миллиметровые промежутки между металлическими барьерами и их рамами. Это придавало атмосфере в комнате неприятный вид плавящегося воска.
— Что это значит? — этот вопрос Морарг адресовал Виоссу, но Могильный Страж проигнорировал его.
Впереди Тифон уже кланялся Мортариону, вышедшему из тени, чтобы посмотреть на лица нарушителей его покоя.
— Мой повелитель. Вы приказали мне найти ответ на наше затруднительное положение, — он махнул рукой в сторону закованных в кандалы астронавигаторов, — Взгляните на сущих дьяволов этих дел.
Хадрабул наклонился и сорвал капюшон с одного из пленников. Морарг наблюдал, как старый мутант наклонился вперед, поднимая руки к своему третьему глазу и защищая его.
Мортарион выпрямился во весь рост и сердито посмотрел на всех офицеров.
— Мой советник задал вам вопрос. Ответьте ему. И объясните всё это.
— Навис Нобилите предали нас, мой повелитель, — начал Тифон, обвиняя проводников по варпу на ровном месте. — Я не говорил об этом раньше, так как не был уверен, но во время моего отсутствия я начал подозревать, что навигаторы на «Терминус Эст» и других кораблях что–то замышляют против меня.
— Вовсе нет! — пропищал человек без капюшона, осмеливаясь заговорить. — Пожалуйста, капитан Тифон! Мой дом десятилетиями служил верой и правдой Вашему легиону. Мы обязаны подчиняться Вашим приказам! — Морарг узнал узоры, определявшие старшинство, они обозначали его как Навис Примус.
Как и все навигаторы на кораблях флота Гвардии Смерти, он был отпрыском дома Зегенда, который навечно связали с Мортарионом Императорским указом в качестве подарка от отца сыну. Их узы были настолько крепки, что даже восстание сыновей не разорвало их.
— Во имя Патерновы! — крикнул старший навигатор. — Да что б я ослеп, если это не так!
Тифон проигнорировал это восклицание:
— Я потерял корабли в варпе. Это печальные реалии межзвёздных путешествий сквозь целые галактики, если я не ошибаюсь. Потеря нескольких кораблей — согласен, но это стало происходить с завидной регулярностью… и теперь я проклинаю себя за долгое бездействие.
— Это неправда! — ответил ему навигатор. — Все Ваши корабли были потеряны из–за хищных сущностей, живущих в Имматериуме, а не из–за преднамеренных действий, — мысль, высказанная Первым капитаном, повергла его в ужас. — Ни один сын и ни одна дочь Зегенды никогда бы не повели корабль на верную гибель! Да это уму непостижимо…
Виосс шагнул вперед, ударив навигатора прикладом болтера. Морарг услышал, как ломаются кости, когда тело ударилось о пласталевый пол. Распластавшись по нему, пленник тяжело дышал.
— Навигаторы не принимают стороны, — нараспев произнес Мортарион.
— Теперь принимают, — Тифон достал что–то из мешочка на поясе и зажал между большим и указательным пальцами рук. Это был белый драгоценный камень, он сверкал, впитывая нездоровый свет комнаты. Странная дымка рассеялась вокруг него и стала узорами тайных знаков.
— Псионические символы, — подсказал Хадрабул. — Кодировка на гололитических алмазах.
Тифон передал камень примарху:
— Мои воины находили это на каждом судне, которое мы обыскивали. Я получил эти сведения от Уссакса, Блатлока и дюжины других. Те же самые драгоценные камни, спрятанные в святилище Навис. Они все показывали одно и то же послание.
— Какое послание? — Мортарион был очень серьезным. — Ты можешь расшифровать этот колдовской язык? Ответь!
Тифон зеркально отразил выражение лица своего господина:
— Это сообщение регента вашего отца, Малкадора Сигиллита. Он напоминает им, что дворяне дома Зегенда присягнули на верность Императору и все их дети связанны данной клятвой. Он приказывает игнорировать любые указания по курсу Гвардии Смерти и вести нас в Пасть Фалькуриена.
— Это пространство смерти, — произнес Морарг. — Сверхмассивная черная дыра, окруженная расплавленным аккреционным диском шириной в полтора миллиона километров.
— И нам не удастся сбежать, — кивнул Тифон. — Верно. Именно это вызвало ту вспышку на нашем флоте. Это метапсихическая обратная волна, созданная их общими усилиями, направленными на то, чтобы ввести нас в заблуждение и привести прямиком к смерти.