Было ли это наказанием? Он потерпел неудачу в своей последней миссии — взойти на борт «Мстительного духа» и уничтожить своего генетического отца и примарха, Магистра войны Гора Луперкаля. Там погибли хорошие люди, а выжившие навсегда остались покрытыми шрамами от глубоких ран и едва смогли спастись. Этот постыдный провал не давал Локену покоя. Он упустил свой шанс отрубить голову змеи, и внутренний конфликт, пронизывающий его в эти напряженные мгновения, полыхал подобно огню. Появится ли у него когда–нибудь еще один шанс? Вновь и вновь воин ругал себя, осознавая, что этого не произойдет.
Но время шло, и он начал воспринимать свое задание по-другому. Назначение на Белую Гору было не совсем испытанием, и что действительно важно — не наказанием. Это был подарок.
В тишине бесконечных тёмных залов, где блуждающие мысли и бурные эмоции сами по себе заглушались загадочными антипсайкерскими механизмами и противопсионическими барьерами, Локен вновь обрел некое подобие покоя. Он знал, что затишье было временным, но это позволило ему сконцентрироваться. Шепоты безумия, преследовавшие Локена в прошлом — голос бывшего товарища Торгаддона, призрак старого Йактона или рычание его потерянного «Цербера» — постепенно исчезли. Ибо хотя физические раны Локена после нападения на «Мстительный дух» были ничем по сравнению с теми, что получили Мейсер Варрен, Тайлос Рубио или бедный Арес Войтек, его дух и воля пострадали куда серьезнее. В спокойствии Белой Горы они начали понемногу исцеляться.
Локен услышал шум на высеченной в скале лестнице, но не обернулся. Он узнал характерный звук шагов Теледион Брелл, то, как она иногда подволакивала свою правую ногу — бионический протез слегка не поспевал за органической частью. Женщина явно спешила. Что–то взволновало ученую настолько, что она была готова нарушить протокол и обратиться к нему вне их обычного распорядка.
— Брелл, — сказал он вместо приветствия, переходя сразу к делу. — У тебя есть для меня какие–нибудь новости?
— Работа продолжается, — выдохнула она, останавливаясь рядом с ним. Женщина была высокой для человека, ростом практически с космодесантника, но очень худой, как спичка. Брелл, рожденная в доках Гипериона, спутника Сатурна с низкой гравитацией, страдала от невероятной хрупкости костей — она буквально могла сломаться под собственным весом при стандартной гравитации Терры. Техноартефакты Эры Раздора, которые проецировали противодействующее поле вокруг её тела, позволяли женщине нормально перемещаться в других мирах, но Локену она всегда казалась птицей с подрезанными крыльями — готовой взлететь, но неспособной сделать это. Пар от её дыхания клубился в воздухе, пока она говорила — слова вылетали безостановочной трескотнёй, больше похожей на механическую загрузку данных, чем на беседу.
— Ежедневно модули когитатора формируют новые комбинации слов и звуковых элементов. Я чувствую, что мы находимся на пороге великого открытия… Если бы только мы могли заставить изменённых петь в некоем подобии согласованности.
— Заставить их, — эхом повторил он. — Я уже говорил тебе, что думаю по этому поводу. Преднамеренное причинение боли или другие виды принуждения не допускаются.
— Возможно, именно это и требуется… — попыталась возразить Брелл, но Локен перебил ее.
— Выражусь предельно ясно, — эта дискуссия, или что–то очень похожее на неё, повторялась столько раз, что надоела Странствующему Рыцарю. — Помни, кто они такие. Относись к ним с уважением.
— Я помню, действительно помню, — быстро ответила Брелл, — но они уже не те, кем были раньше, господин Локен. Неужели Вы не видите этого? Ваше сострадание похвально, но неуместно. Их умы потеряны безвозвратно.
— То же самое можно было когда–то сказать обо мне, — отрезал Гарвель, и ему в голову пришла мысль, что причиной, по которой Малкадор выбрал именно его для этой миссии, могло стать собственное путешествие Локена за грань безумия и обратно.
Брелл ненадолго замолчала, как она всегда делала, если не хотела уступать. Затем, театрально пожав плечами, протянула собеседнику инфопланшет, который держала длинными пальцами.
— Возможно, мнение со стороны изменит наше понимание цели хора.
На экране высветился запрос разрешения на посадку шаттла, и Локен одобрил его, прежде чем повернулся к панораме дикой природы и вгляделся в суровое небо над головой.
Да. Вон там. Он увидел быстро движущийся объект, летящий с юго-запада, который начал снижаться, повернув к одной из нижних посадочных площадок Белой Горы.
— Еще одна изменённая, — объяснила Брелл. — В хорошем состоянии и проявляет обнадеживающую ясность сознания, как мне кажется, — Локену не нравилось её неистовое желание тотчас заполучить в свои руки новоприбывшую. — Думаю, Вы хотели бы взглянуть на всё сами. Но я могу организовать ей прием и предварительную обработку, если Вы… — женщина замолчала, затем указала на пустынный вид. — Слишком заняты.
— Мы пойдем вместе, — сказал он не терпящим возражений тоном.
К тому времени, когда они добрались до посадочных площадок, шаттл уже приземлился, а пассажиры вышли наружу. Новая изменённая выглядела так же, как и все остальные: одетая в лохмотья женщина с бритой головой и почетными знаками Сестринства, но она, казалось, лучше осознавала происходящее, чем многие из тех, кого Локен видел в сдерживающих камерах Брелл.
Медицинские сервиторы и несколько помощников ученой кружили вокруг женщины, проводя неинвазивное сканирование и осматривая её на наличие признаков внешних травм. Когда Локен проходил мимо, он услышал ее голос. Даже сейчас, после того, как он увидел уже нескольких измученных Сестер Безмолвия, нарушающих свои клятвы бессмысленным лепетом, слышать их голоса при таких обстоятельствах было печально.
— Миры. Имена. Время.
— О, — проворковала Брелл с явным предвкушением. — Отлично. А вот это уже интересно. Отчетливее, чем другие. Очень, очень хорошо.
— Помни, что я сказал, — воин был твёрд. — Я больше не буду повторять.
— Разумеется, — Брелл смиренно поклонилась, но по тому, как она переминалась с ноги на ногу, было совершенно ясно, что женщине уже не терпится отправиться в свою лабораторию, чтобы начать тестирование несчастной измененной.
— Ее зовут Малида Джидасиан, она из Громового Крыла, — в этих словах звучало предостережение, а их тон был таким же, как у Локена. Натаниэль Гарро вышел из тени шипящего шаттла и кивнул своему товарищу в знак приветствия. — Сигиллит велел мне привезти её сюда.
— Брат-капитан, — Локен протянул Натаниэлю руку, и тот обхватил его предплечье, по старой традиции лязгнув наручами. — Приятная встреча.
— Будем надеяться, — ответил Гарро, наблюдая, как ученая уводит Джидасиан в темноту. — Я тоже рад видеть тебя здесь, Гарвель, — продолжал он. — Но у меня есть вопросы.
— Не сомневаюсь в этом, — легионер печально кивнул. — Как и у меня.
— Для начала расскажи мне, что это за место, — Гарро поднял голову, оглядывая пещеру. — Воздух здесь спертый.
— Если коротко? Белая Гора — это тюрьма… — Локен двинулся вперед, и Гарро последовал за ним. — …тюрьма, созданная из остатков древней крепости.
— Тюрьма для кого?
— Для псайкеров, — воин постучал пальцем по лбу. — Ты чувствуешь оглушающую тишину вокруг нас? Это незримый эффект сотен различных систем подавления, и все они предназначены для блокирования эфирных сил. Если мы с тобой это чувствуем, представь, каково здесь одному из них.
— Ох, — по лицу Гарро пробежала тень понимания. — Вот почему это показалось мне знакомо. Я наткнулся на нечто подобное на борту «Фаланги». У лорда Дорна есть аналогичная камера, в которой он держит братьев своего Либрариума.
— Конечно, — скривился Локен. — Я бы не ожидал меньшего от Имперских Кулаков.
— Джидасиан преступница? — Гарро внимательно взглянул на брата. — Малкадор ничего подобного не говорил. Но упоминал о других, найденных в том же состоянии, что и она. Они тоже здесь? — Локен кивнул, и Натаниэль продолжил. — Такие же, как она? Сестры Безмолвия?
— Все до единой.
Гарро пораженно остановился.
— Сколько их?
Локен вздохнул. Его приказ был предельно ясен: продолжать расследование, но не говорить о нем ни с кем из Странствующих Рыцарей без специального разрешения Малкадора. И все же, это был Натаниэль Гарро, посланник Сигиллита. Что он должен был сделать? Поблагодарить боевого капитана за его усердие и затем отправить в путь?
— Этот вопрос не для обсуждения, — начал он. — Мы находимся в критической ситуации, и отвлекаться на подобные вещи было бы ошибкой.
Гарро скрестил руки на груди и встретился взглядом с Локеном.
— Это твои слова, но я слышу отголосок речей Малкадора. Больше никаких игр, Лунный Волк. Никаких уловок. Мы с тобой давно переросли такие вещи.
Бывший Гвардеец Смерти больше ничего не сказал, но в тишине повисла невысказанная правда. Гарвель Локен был обязан Натаниэлю Гарро жизнью не только за спасение от добровольного заточения среди руин Исстванской резни, но и за веру в его дух — в то, что он может вернуться из темного безумия, которое почти сломило воина.
— Ты как–то сказал мне, что «Император защищает», — помолчав, сказал Локен. — Я не уверен, что Он защищает этих несчастных, — легионер кивнул в сторону мрачных теней и лежащих за ними глубин комплекса. — Они начали появляться несколько месяцев назад… Или, может быть, правильнее сказать, они начали возвращаться. Каждая изменённая из найденных нами — это Сестра Безмолвия, чьё имя в списках их боевых групп значится в графе пропавших без вести, предположительно погибших.
— Изменённые, — эхом отозвался Гарро. — Так вот как вы их называете?
Локен продолжал:
— В каждом случае тело так и не было найдено. Ордена причислили их к почетным жертвам этой войны и продолжили свои операции, — он нахмурился, вспоминая факты, тревожащие его с первого дня этого задания. — Понимаешь, суть в том, что нет никакой понятной нам логики похищений конкретных людей, как и разгадки способа, при помощи которого это было сделано. Все они были найдены на Терре, независимо от того, в какой части Солнечной системы исчезали. И каждая в одном и том же состоянии — истощенная, едва реагирующая, способная лишь повторять несколько звуков. Частей слов или фрагментарных предложений.
— Они нарушили клятву и говорят те же слова, что произносит Джидасиан?
Локен покачал головой.
— Это единственное отличие. Нет двух похожих измененных, которые бы издавали одни и те же звуки. Брелл, присланная сюда Малкадором ученая, считает, что в этом есть закономерность, которую нужно найти — но не то чтобы она преуспела.
Гарро молчал, обдумывая услышанное. Наконец, он отвернулся, устремив взгляд в сторону.
— Неужели эта жестокость — дело рук Магистра войны?
— Очень похоже на то. Каждая из изменённых была в непосредственной близости от сторонников ренегатов, разведгрупп или аномальных явлений. Все похищенные Сестры были психически травмированы, их разум сломлен и переделан грубой силой.
— Как такое возможно? — удивился Гарро. — Они парии, неприкасаемые. Даже существа, живущие в варпе, не смогут войти в их сознание.
— Да, это так, — согласился Локен, — но есть и другие способы исказить человеческий разум, даже если он принадлежит Пустой. Здравомыслие может быть разрушено без обращения к метафизическим средствам, — он нахмурился еще сильнее. — У меня есть опыт из первых рук.
— Потому Малкадор послал тебя присматривать за этой тюрьмой, — Натаниэль кивнул. — Ведь Гарвель Локен пережил такую травму и смог вернуться назад.
— Возможно. Я оставил попытки понять мотивы Сигиллита. Это вызывает у меня головную боль.
Гарро обвёл помещение руками.
— Так скажи мне, если сможешь. Какова конечная цель всего этого? Разве наши угнетенные Сёстры не пригодятся в бою, оставшись запертыми в этих стенах, забытыми среди пожаров и ярости грядущего вторжения? — он мрачно покачал головой. — Я видел, как это происходит. Псайкеры Дорна. Мои люди, заключенные на Луне по приказу Малкадора. Все они брошены гнить! — Натаниэль сжал челюсти, в его голосе росло раздражение. — Это неприемлемо. Если эти… изменённые не представляют опасности, с ними не следует обращаться как со скотом. Мы обязаны уведомить Безмолвное Сестринство. Каждый день, пока мы скрываем их товарищей, покрывает нас бесчестием.
Локен переместился, почти незаметно встав между Гарро и тропой, ведущей вглубь Белой Горы. Едва уловимое, но явно агрессивное движение скрывало в себе предупреждение.
— Сигиллит запретил нам контактировать с группами Ведьмоискательниц. Они должны оставаться в неведении, — прежде чем Гарро успел возразить, Локен продолжил. — Это может быть частью чего–то масштабного, даже своего рода оружием. Поверь мне, мой примарх все делает с какой–то целью. Если Гор приложил к этому явлению руку, то оно направлено для достижения более значимой цели, которую мы пока не видим.
— Я повторю свой предыдущий вопрос, — твердо сказал Натаниэль. — Какова конечная цель того, что мы делаем? А если Гор прибудет раньше, чем ваша ученая найдет ответ?
— У нас есть решение на случай непредвиденных обстоятельств. Протокол… ликвидации.
Лицо бывшего Гвардейца смерти окаменело.
— И ты это сделаешь? — прошипел он, подавляя рвущийся наружу приступ гнева. — Сестринство несчетное количество раз рисковало своими жизнями во имя Империума и Терры! Как ты посмел обречь их на смерть забытыми и спрятанными в этой изолированной тюрьме?
— Мне самому это не нравится, — парировал Локен. — Но Сигиллит оставил мало простора для интерпретации приказа, — несмотря на свою неприязнь к плану, он смирился, понимая, что тот все же может пригодиться. Поэтому раздражение Гарро злило его; казалось, что вина за все происходящее лежала исключительно на Гарвеле. — Не у всех из нас есть свобода бросать вызов Малкадору, как у тебя.
Глаза Гарро расширились, когда воин осознал, в чем его обвинил брат.
— За все годы службы Императору я ни разу не нарушил законного, прямого приказа, — отрезал он.
— Это не вопрос законности, — сказал ему Локен, когда между ними повисло молчание. — Если бы ты видел эту войну так же, как и я, то понимал бы.
Густота джунглей по всей Демерарской равнине вынуждала Рубио и остальных продвигаться медленнее, чем хотелось бы. Выбирать путь приходилось аккуратно и тщательно — прорубание через заросли высоких крепких деревьев не только украдёт драгоценное время, но и увеличит шансы быть замеченными.
Поэтому три Странствующих Рыцаря двигались с предельной осторожностью, а когда кислотный дождь пробивался через высокие кроны, большие желтые капли разлетались брызгами по полимеризованным капюшонам их обманок. Каждый Астартес растворялся в тенях при помощи маскировочных плащей; три одинаковых фигуры, закованные в керамит, шаг за шагом продвигались в дебрях тропического леса ядовито-зелёного цвета.
Галлор шел впереди, пряча под плащом взятый наизготовку болтер, а Варрен замыкал строй, глядя то вправо, то влево, сосредоточив охотничий инстинкт на поиске возможных угроз. Рубио находился в середине, но двигался механически, как марионетка, будто его мысли витали где–то далеко. Разум псайкера, отделившись от физической оболочки, плыл по периметру на расстоянии сотни метров, петляя среди деревьев и останавливаясь то тут, то там, словно был насекомым, порхающим от цветка к цветку.
Удивительно, но жизнь кипела даже здесь, прямо под глинистой землёй и среди обширной сети уходящих вглубь корней деревьев. Живучие рептилии и снующие повсюду насекомые, существа с плотной кожей и прочными панцирями, эволюционировавшие, чтобы выжить в загрязненных, изуродованных радиацией отдаленных районах Терры. На Тронном мире осталось немного областей, которые всё ещё можно было считать по-настоящему дикими, и это была одна из них. Сотни тысяч лет назад низменность была глубинной равниной под толщей океанической воды. Эти могучие океаны пересохли до состояния мелководных луж, став лишь тенью своей былой славы, и открыли эти изуродованные пустоши палящему зною безжалостного солнца.