Я наклонил голову.
— Они мне понравились, за исключением того, что они тебя расстраивают.
Её улыбка увяла.
— Нет. Они хотят как лучше.
— Даже Кевин?
— Так мы общаемся. Я называю его тупицей, а он меня — ведьмой. Мы это любя.
Я обвёл кончиком пальца её подбородок.
— Он просто завидует.
Кимбра вздохнула, отошла от меня и села на край кровати.
— Едва ли. Никто здесь мне не завидует. Они все думают, что я сошла с ума. Каждый из них проживает свою совершенную жизнь. Жизнь в браке. Жизнь, которая уже включает или будет включать детей или собак.
Я подошёл ближе, вбирая каждый сантиметр её идеального тела. Наклонившись, я поднял край её ярко-голубой блузки и сделал то, что хотел сделать с тех пор, как мы покинули самолёт. Я нащупал застёжку бюстгальтера без бретелек и расстегнул её.
Её глаза сверкнули и сузились.
— Что ты делаешь?
— Освобождаю твои великолепные сиськи. Они были в плену этого бюстгальтера слишком долго. Вспомни, что я сказал. Если любишь что-то, отпусти.
— Моя рука пробралась под её блузку, обхватила грудь и покрутила между пальцев один из сосков. Когда её рот открылся, и из него не вырвалось ни звука, я напомнил ей о своём увлечении. — Красавица, я обожаю твои сиськи. И не говори мне, что никто не завидует. Ты великолепна и... — Я неохотно отпустил её грудь и вытащил заколку из её волос, позволив длинным каштановым локонам рассыпаться по спине. То, как они легли мягкими волнами, заворожило меня. В офисе она всегда закрепляла их на затылке или макушке. Я боролся с желанием пропустить пальцы через эти каштановые пряди. — ...ты живёшь своей мечтой. Помнишь, в «Гастонс» ты сказала, что Нью-Йорк - это твоя мечта. Кимбра, ты живёшь ей, каждый день. Кевин вернулся сюда, в Индиану, чтобы управлять фермой.
Она пожала плечами.
— Не то чтобы вернуться сюда — это плохо. Это именно то, что Кевин всегда хотел сделать. Он никогда не хотел переезжать. Как и Сьюзан. Это то, что сделали мои родители, а до этого и их родители. И именно этого они ожидают и от меня. Осесть здесь с милым мальчиком из родного города.
Я немного отодвинулся и прищурился.
— Скажи, стоит ли мне ревновать? Есть ли какой-нибудь местный Джо, который ждёт твоего возвращения?
— Ну, на самом деле, по слухам, обувной король Индианы всё ещё заинтересован, — она с очаровательной улыбкой пожала плечами. — Конечно, я не видела его и не разговаривала с ним с выпускного старшей школы.
— Обувной король? Я заинтригован. Что-то подсказывает мне, что и Джордж был бы.
Кимбра рассмеялась.
— Серьёзно, завтра ты встретишься с другими моими родственниками, а в субботу... — она откинулась на кровать, вздохнула и уставилась на балдахин. — ...ты встретишься со всеми ними. Тогда ты поймёшь, почему я сумасшедшая.
— Ты не сумасшедшая. Ты весёлая и многогранная. Мне нравится видеть эту твою сторону, и... — я потянулся к пуговице её джинсов, — ...я готов увидеть другую твою сторону.
— Дункан?
— Я же рассказал тебе, Кимбра, что собираюсь делать с тобой в твоей кровати. — Я расстегнул пуговицу и потянул молнию вниз. Без колебаний она приподняла бёдра, позволяя мне стянуть джинсы, прикрывая глаза рукой. Как только я избавился от её джинсов и клочка ткани, пытавшегося прикинуться трусиками, я поднялся и убрал её руку. — Нет, ты будешь смотреть. — Её глаза округлились. — Да, Кимберли Энн, ты будешь смотреть, как я опущусь ниже. Смотреть, как чертовски хороша на вкус, смотреть, как я буду пожирать твою киску, лизать и кусать. — Я улыбнулся, когда она втянула губы между зубов, глаза заблестели, а бёдра начали извиваться. — Я заставлю тебя кричать моё имя, и каждый в этом доме будет завидовать тебе, даже твоя бабушка.
— Ага, бабуле ты на самом деле нравишься.
Я занял своё место между её бёдер, раздвигая их шире и шире, пока Кимбра не оказалась полностью раскрыта передо мной. Только от моих слов она уже намокла, и это был самый охрененно прекрасный вид в моей жизни.
— Кимбра, эта картина мне никогда не надоест.
Я вытянул язык и провёл им по её складкам. Эти сливки лучше любого десерта её матери, который был у нас внизу.
— Ох.
Я удерживал её бёдра, поскольку она пыталась взбрыкнуть.
— Нет, лежи смирно и дай мне заняться делом.
— Блять, — слово вышло приглушённо.
Когда я поднял взгляд, наши глаза встретились. И тогда я увидел маленькую плюшевую собачку, которую она держала, зажав зубами лапу. По крайней мере, она сделала, как я сказал, и смотрела. Снова и снова я кружил языком и сосал. Легко пощипывал её киску, клитор и бёдра. Используя пальцы, я играл на ней, как на инструменте, один палец, затем второй, сгибая их так, чтобы ударять в идеальное место, отчего она натягивалась как струна, всё сильнее и сильнее. А затем я опустился ниже, сначала одним пальцем, затем двумя, прямо к сжатому кольцу мышц, от чего у неё просто снесло крышу. Её влага покрывала моё лицо и подбородок. И она кричала моё имя, прямо как я и обещал.
Как только она успокоилась, я поднялся вверх по кровати, нуждаясь в том, чтобы поцеловать её и показать, как чертовски удивительна она на вкус.
— Дункан?
Я тряхнул головой, избавляясь от воспоминаний о прошлой ночи и сосредотачиваясь на Джуди, маме Кимбры.
— Да?
— Сколько тебе яиц? — спросила она, ставя на стол одно блюдо с тостами и другое с горкой бекона.
— Два. Но на самом деле, я могу помочь.
— Чепуха, позволь Кимберли Энн позаботиться о своём мужчине.
Моя улыбка стала шире, когда я краем глаза поймал фигуру Кимбры. "Моём мужчине", — беззвучно произнесла она одними губами и покачала головой.
Сейчас она была одета в короткие шорты и выцветшую майку, а её густые каштановые волосы собраны на затылке в неряшливый конский хвост. Мой нос дёрнулся от воспоминаний о том, как её волосы всю ночь щекотали мне лицо, пока я её обнимал. Она не нанесла макияж и не обулась. Она выглядела ещё чертовски красивее, чем в том золотом платье.
— Так ты — начальник Кимберли Энн? — спросил Оскар, отец Кимбры.
Я глубоко вздохнул.
— Формально — нет. Кимбра работает в отделе кадров. Она отвечает перед начальником отдела, а не передо мной.
— Но ты владеешь компанией?
Я пожал плечами.
— Только её частью.
Оскар наклонился ближе.
— Сынок, каковы твои намерения?
— Папа! — закричала Кимбра, приблизившись к нам с двумя тарелками, в каждой из которых было по два яйца. — Держи, пап, ешь яйца и прекрати устраивать Дункану допрос с пристрастием.
Она поставила перед ним тарелку и поцеловала в макушку, после чего поставила вторую тарелку передо мной.
— Я просто думаю, что он должен кое-что объяснить.
Кевин принёс их со Сьюзан тарелки и уселся рядом с женой, которая вела себя довольно тихо. Она продолжала посматривать в мою сторону, но я решил, что она просто мало говорит. Может, в этой компашке ей просто не выпадает шанса.
Подошла Джуди, неся в руках ещё две тарелки, одну для Кимбры и одну для себя, и поставила их на стол.
— Оскар, оставь бедного мальчика в покое. Ты же не хочешь заставлять его нервничать. Ты же знаешь, что случается, когда ты нервничаешь. Вспомни, что сказал доктор.
— Мама! — хором сказали Кимбра и Кевин.
— Прекратите, — ответила Джуди. — Мы все здесь взрослые. У нас с вашим отцом очень активная сексуальная жизнь. Уролог сказал, что всё в норме, учитывая его возраст.
Я чуть не подавился яйцами, но решил, что изучение узора на тарелках Джуди важнее, чем вся эта чушь собачья про зрительный контакт, которую нам преподавали в бизнес-школе.
— Мама! Прекрати! — взмолилась Кимбра, а Кевин закашлялся.
Я начал беспокоиться, что мне придётся применить приём Хеймлиха.
— Кевин, ты в порядке? — Джуди повернулась к Кимбре. — Дорогая, всё хорошо. Если Дункан много нервничает, просто напомни ему, что игрушки — это всегда хороший вариант.
Вдоль обода тарелки шли маленькие затейливые голубые цветочки. Внезапно меня заинтересовало, сколько их тут. Я бы мог их сосчитать. Один, два, три...
— Мам, в самом деле, — наконец сказал Кевин, впервые вставая на сторону сестры.
— Вам с Сьюзан они тоже не повредят...
— Игрушки? О каких игрушках ты говоришь?
Мы все повернулись к бабушке Хелен, которая с важным видом вплыла в кухню. Она была одета в джинсы, яркую майку с надписью: "Работаю за кофе" и высокие розовые парусиновые кроссовки. Для женщины в свои далеко за семьдесят она выглядела на удивление бодрой и модной.
— Джуди, — сказала Хелен, наливая себе чашечку кофе, — пожалуйста, скажи, что мы не говорим снова о твоих анальных пробках.
Воздух наполнили стоны и покашливания, а Кимбра прикоснулась к моей ноге и прошептала: — Мне жаль.
— Ещё нет, но я как раз собиралась их посоветовать. Они мне на самом деле нравятся. — Джуди развернулась к собравшимся за столом. — Я нашла их на Амазоне. Со срочной доставкой они были здесь на следующий день. А! Знаю! — воскликнула Джуди, подскочив от волнения. — Мы можем заказать ещё одну, и она будет здесь завтра. Они сейчас доставляют и по выходным. Знаете, совсем скоро они обзаведутся этими маленькими дронами, которые будут доставлять заказы прямо к двери. Кимберли, как ты думаешь, это поможет вам с Дунканом?
Кимбра не успела ответить, поскольку заговорила Хелен.
— Джуди, не каждому понравится пробка в заднице. Я, например, больше по вибраторам.
Я бросил вилку и закрыл глаза. Я сбился со счёта маленьких голубых цветочков. Я не хотел усугублять ситуацию, но мои плечи затряслись, а слёзы наполнили глаза, я безудержно смеялся.
— Бабуля! — хором взмолились Кимбра и Кевин.
— Что? — спросила Хелен. — На Амазоне они тоже есть, всех форм и размеров. Даже разных миленьких цветов. Знаешь, когда твой дед был жив...
Кимбра встала и потянулась к моей руке, по моим щекам от смеха стекали слёзы.
— Народ, прошу нас извинить. Я обещала Дункану, что покажу ему ферму.
— Только не сарай! — прокричал Оскар, пока она тянула меня из кухни. — Ты меня слышала? Это мой сарай. Мужчине нужно пространство. Я не хочу думать, что моя дочь...
— Кимберли Энн, — позвала Джуди. — Ты не дала ему доесть яйца. Мужчине нужна сила. Ты можешь ждать, что он сможет...
Слегка кивнув, я дотянулся до бекона и тоста. Хотя слова выходили с трудом, я приложил все усилия, чтобы помочь Кимбре и, что для меня совсем нехарактерно, прервал её маму.
— Спасибо за завтрак. Я слышал, что на ферме очень красиво, и не могу дождаться, чтобы всё увидеть.
— Только не в сарае, — повторил Оскар.
— Не в сарае, — бросила Кимбра через плечо, обувая шлёпки, и потащила меня через переднюю дверь.
Когда мы начали спускаться по ступенями, за нами громко хлопнула сетчатая дверь.
Посмотрев на длинную подъездную дорожку и поля, мы ступили в лёгкий туман, стелющийся прямо над землёй. Было видно, как трава под ним стала мокрой от росы. Над туманом светило солнце. Я глубоко вдохнул. Воздух был чистым и свежим. Можно было практически ощутить на языке вкус чистоты.
Сейчас, избавившись от посторонних ушей, я дал волю смеху.
Я смеялся так громко, что у меня заболела грудь. Я люблю своих родителей, но представить не могу, чтобы у них состоялась похожая беседа. Не то, что бы я хотел представлять моих маму и папу с секс-игрушками— или что они вообще про них знают — но в самом деле.
Кимбра не произнесла ни слова, пока тянула меня за руку, мы протащились по лестнице, затем по мокрой траве, мимо стены сарая к ряду деревьев.
— Куда мы идём? — наконец спросил я, когда перестал смеяться и смог сформулировать слова.
— Подальше. Куда угодно, только подальше отсюда. Может, если мы доберёмся до деревьев, будет достаточно темно, чтобы мне не пришлось смотреть тебе в глаза.
Мы проделали половину пути по тропинке, которая сейчас вела нас в обход сарая. Я дёрнул Кимбру, чтобы она остановилась, и потянулся к её подбородку. Заставив её посмотреть на меня, я приложил все усилия, чтобы говорить строго.
— Почему ты не хочешь смотреть мне в глаза?
— Ты серьёзно? — она покачала головой и спросила опять, — Ты серьёзно?
Я поцеловал её в кончик носа.
— Ты великолепна. Твоя семья — забавная. Тебе нечего стесняться.
— Ты вообще был там сейчас? Ты слышал, как только что моя бабушка рассуждала о вибраторах?
Я кивнул.
— А твоя мама рассуждала об анальных пробках.
Кимбра поморщила нос.
— Ах, если я и думала, что когда-нибудь смогла бы... но теперь нет. Просто нет!
Я снова рассмеялся.
— Ну, не принимай поспешных решений. С премиум-аккаунтом на Амазоне...
Она игриво стукнула меня по плечу.
— Даже не думай.
— Не могу дождаться, чтобы познакомиться с остальными твоими родственниками. Джонсы намного увлекательнее, чем когда-либо были Уиллисы.
Она подвела меня к поваленному дереву, и мы уселись на шершавую кору. Спортивные шорты не больно-то мешали древесине колоть мою задницу.
— Не все, — начала объяснять Кимбра. — Я рассказывала, что моя двоюродная сестра Скарлетт — совершенство. Скажем так, родня с её стороны не скажет "блять", даже если от этого будут зависеть их жизни. Один раз Кевин затащил их поиграть в "Карты против человечества", и только так он смог услышать, как наша тётя ругается.
— Значит, мы не будем обсуждать секс-игрушки на свадебном приёме? Потому что у меня на телефоне есть приложение от Амазона с премиум-аккаунтом...
— Нет! Есть правила. Мама ведёт себя достаточно прилично, пока не переберёт вина. Папа, ну, он обычно в этом не участвует. Это всё бабуля. Если кто-нибудь затевает обсуждение чего-нибудь неподобающего, чего угодно, что не стоит говорить в окружении той части родни, мы прочищаем горло. Если это не срабатывает, мы начинаем покашливать. В общем, делаем что-то, чтобы заглушить то, что бы любая из них ни говорила.
Я потянулся и провёл пальцами по колену Кимбры к краю коротких шорт.
— Неподобающего. Помню, не так давно кое-кто говорил мне, что я веду себя неподобающе.
— Да, мистер Уиллис, так и ведёте.
Я подвёл пальцы к промежности шорт.
— Я всего лишь спрашивал, кончила ли ты. А ты так и не ответила.
— В тот день нет, — ответила она с улыбкой, одновременно останавливая путешествие моей руки. — Но благодаря моему парню, которого больше нельзя назвать хреновым, последние двадцать четыре часа были выше всяких похвал.
Я поиграл бровями и поднял руку, которая меня остановила.
— Выше всяких похвал? — Я поцеловал костяшки её пальцев. — Рад слышать, что исправляюсь. Хотелось бы добавить больше данных для твоего анализа.
— Это так великодушно с твоей стороны.
Я покачал головой.
— Я не так уж альтруистичен, как ты думаешь.
Кимбра хихикнула.
— Это были слова хренового парня, разве нет?
— Есть такое.
— Как часто вас, мистер Уиллис, называли хреновым парнем?
— В лицо? — спросил я.
Глава 13
— Если брать в расчёт последние двадцать четыре часа, сомневаюсь, что тебя так называли даже за глаза, — ответила я.
Хотя его улыбка не давала мне отвлекаться, я не могла остановить осознание того, что эти двадцать четыре часа практически истекли, и наши выходные таят на глазах.
— Хочешь знать настоящую причину того, почему я хочу, чтобы эти милые маленькие шортики исчезли? — спросил Дункан.
Я поёрзала на бревне, когда его слова в сочетании с блеском в глазах согрели мою кожу.